В одной из своих предыдущих статей я уже писал о подверженности истории, точнее исторической науки воздействию всевозможных религиозно-идеологических установок. См. https://cont.ws/@4669201609/21...
Не на пустом месте Михаил Задорнов метко сформулировал: «Россия — это великая страна с непредсказуемым прошлым», не на пустом... Такая подверженность служит нам, если задуматься, очень плохую службу, всё время расшатывает фундамент, на котором построено общество.
Существует, на мой взгляд, несколько путей по которым можно уменьшить негативные воздействия тех или иных установок и единственно верных учений на сей фундамент. Один из них видится в дальнейшем привлечении естественных наук, о чём рассказано в упомянутой выше статье.
Другой, в некотором роде противоположный, заключается в изучении истории через изучение, в первую очередь, поступков людей, таких, которые исходя из нашего мировоззрения представляются образцами достойного человеческого поведения, вне зависимости от конкретных исторических обстоятельств, от самого исторического периода в котором они произошли.
Ниже я постарался подобрать несколько примеров таких поступков, да и жизни людей в целом, которые вполне могут быть выбраны как образцы достойного человеческого поведения.
Сразу уточняю, что я не выверял приведённые ниже истории, не сверял их версии и детали по разным источникам, полагая, что для целей этой статьи мне важно показать примеры поведения людей, которые вполне могут образцами для поведения других, примерами, на которых нужно учить подрастающие поколения.
Святитель Лука
Святитель Лука (в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) родился в 1877 году в городе Керчи, в Крыму, в дворянской семье польского происхождения. С детства он увлекался живописью и решил поступить в Санкт-Петербургскую академию художеств. Однако во время вступительных экзаменов им овладело сомнение, и он решил, что не имеет права делать то, что нравится, а нужно трудиться, чтобы облегчить страдания ближнего. Так, прочитав слова Спасителя о делателях жатвы (см.: Мф. 9: 37), он воспринял призыв служить людям Божиим.
Валентин решил посвятить себя медицине и поступил на медицинский факультет Киевского университета. Талант художника помогал ему в скрупулезных анатомических исследованиях. Он блестяще закончил обучение (1903) накануне русско-японской войны, и его карьера врача началась в госпитале в городе Чите. Там он познакомился и сочетался браком с сестрой милосердия, у них родилось четверо детей. Затем он был переведен в больницу города Ардатова Симбирской губернии, а позже в Верхний Любаж Курской губернии.
Работая в больницах и видя последствия, которые бывают при общей анестезии, он пришел к заключению, что в большинстве случаев ее необходимо заменить на местный наркоз. Несмотря на скудное оснащение в больницах, он успешно провел большое число хирургических операций, что привлекло к нему и пациентов из соседних уездов. Он продолжил работать хирургом в селе Романовка Саратовской области, а затем был назначен главным врачом больницы на 50 коек в Переславле-Залесском. Там он по-прежнему много оперировал, продолжая вести научные исследования.
В 1916 году в Москве Валентин Феликсович успешно защитил докторскую диссертацию на тему местной анестезии и начал работать над большой монографией по гнойной хирургии. В 1917 году, когда в больших городах гремели раскаты революции, он был назначен главным врачом Ташкентской городской больницы и поселился с семьей в этом городе. Вскоре супруга его скончалась от туберкулеза. Во время ухода за умирающей в голову ему пришла мысль просить свою операционную сестру взять на себя заботу по воспитанию детей. Она согласилась, а доктор Валентин смог продолжать свою деятельность как в больнице, так и в университете, где он вел курс анатомии и хирургии.
Он часто принимал участие в диспутах на духовные темы, где выступал с опровержениями тезисов научного атеизма. По окончании одного из таких собраний, на котором он долго и вдохновенно выступал, епископ Иннокентий отвел его в сторону и сказал: «Доктор, вам надо быть священником». Хотя Валентин никогда и не помышлял о священстве, он тотчас принял предложение иерарха. В ближайшее же воскресенье он был рукоположен в диакона, а через неделю возведен в сан иерея.
Он одновременно трудился как врач, как профессор и как священник, служа в соборе только по воскресеньям и приходя на занятия в рясе. Он совершал не так много служб и таинств, но усердствовал в проповедничестве, а свои наставления дополнял духовными беседами на животрепещущие темы. Два года подряд он участвовал в общественных диспутах с отрекшимся священником, ставшим руководителем антирелигиозной пропаганды в регионе и умершим впоследствии жалкой смертью.
В 1923 году, когда так называемая «Живая церковь» спровоцировала обновленческий раскол, внеся раздоры и смущение в лоно Церкви, епископ Ташкентский вынужден был скрыться, возложив управление епархией на отца Валентина и еще одного протопресвитера. Ссыльный епископ Андрей Уфимский (кн. Ухтомский), находясь в городе проездом, одобрил избрание отца Валентина в епископат, совершенное собором духовенства, сохранившего верность Церкви. Потом тот же епископ постриг Валентина в его комнате в монахи с именем Лука и отправил в небольшой городок недалеко от Самарканда. Здесь жили два ссыльных епископа, и святитель Лука в строжайшей тайне был хиротонисан (18 мая 1923 г.). Через полторы недели после возвращения в Ташкент и после своей первой литургии он был арестован органами безопасности (ГПУ), обвинен в контрреволюционной деятельности и шпионаже в пользу Англии и осужден на два года ссылки в Сибирь, в Туруханский край.
Путь в ссылку проходил в ужасающих условиях, но святой врач провел не одну хирургическую операцию, спасая от верной смерти страждущих, которых ему приходилось встречать на своем пути. В ссылке он также работал в больнице и сделал много сложных операций. Он имел обыкновение благословлять больных и молиться перед операцией. Когда же представители ГПУ попытались запретить ему это, они натолкнулись на твердый отказ епископа. Тогда святителя Луку вызвали в управление госбезопасности, дали полчаса на сборы и отправили в санях на берег Ледовитого океана. Там он зимовал в прибрежных поселениях.
В начале Великого поста его отозвали в Туруханск. Доктор вернулся к работе в больнице, так как после его высылки она лишилась единственного хирурга, что вызвало ропот местного населения. В 1926 году он был освобожден и вернулся в Ташкент.
На следующую осень митрополит Сергий назначил его сначала в Рыльск Курской епархии, затем в Елец Орловской епархии в качестве викарного епископа и, наконец, на Ижевскую кафедру. Однако по совету митрополита Арсения Новгородского владыка Лука отказался и попросился на покой – решение, о котором он горько пожалеет впоследствии.
Около трех лет он спокойно продолжал свою деятельность. В 1930 году его коллега по медицинскому факультету профессор Михайловский, потеряв рассудок после смерти сына, решил оживить его с помощью переливания крови, а затем покончил жизнь самоубийством. По просьбе вдовы и учитывая психическую болезнь профессора, владыка Лука подписал разрешение захоронить его по церковному обряду. Коммунистические власти воспользовались этой ситуацией и обвинили епископа в пособничестве убийству профессора. По их мнению, владыка из религиозного фанатизма помешал Михайловскому воскресить усопшего с помощью материалистической науки.
Епископ Лука был арестован незадолго до разрушения церкви святого Сергия, где проповедовал. Его подвергали непрерывным допросам, после которых уводили в душный карцер, что подорвало его и без того пошатнувшееся здоровье. Протестуя против бесчеловечных условий содержания, святитель Лука начал голодовку. Тогда следователь дал слово, что отпустит его, если он прекратит голодовку. Однако он не сдержал слова, и епископ был осужден на новую трехлетнюю ссылку.
Снова путь в ужасающих условиях, после которого работа в больнице в Котласе и Архангельске с 1931 по 1933 год. Когда у владыки обнаружилась опухоль, он отправился на операцию в Ленинград. Там однажды во время службы в церкви он пережил потрясающее духовное откровение, напомнившее ему начало его церковного служения. Затем епископа перевели в Москву для новых допросов и сделали интересные предложения относительно научных исследований, но при условии отречения от сана, на что святитель Лука ответил твердым отказом.
Освобожденный в 1933 году, он отказался от предложения возглавить свободную епископскую кафедру, желая посвятить себя продолжению научных исследований. Он вернулся в Ташкент, где смог работать в небольшой больнице. В 1934 году был опубликован его труд «Очерки гнойной хирургии», ставший вскоре классикой медицинской литературы.
Во время работы в Ташкенте владыка заболел тропической болезнью, которая привела к отслоению сетчатки глаз. Тем не менее он продолжал врачебную деятельность вплоть до 1937 года. Жестокие репрессии, учиненные Сталиным не только против правых оппозиционеров и религиозных деятелей, но также и против коммунистических деятелей первой волны, заполнили миллионами людей концлагеря. Святитель Лука был арестован вместе с архиепископом Ташкентским и другими священниками, сохранившими верность Церкви и обвиненными в создании контрреволюционной церковной организации.
Святитель был подвергнут допросу «конвейером», когда 13 дней и ночей в ослепляющем свете ламп следователи, сменяя друг друга, беспрерывно вели допрос, вынуждая его оговорить себя. Когда епископ начал новую голодовку, его, обессиленного, отправили в казематы госбезопасности. После новых допросов и пыток, истощивших его силы и приведших в состояние, когда он уже не мог контролировать себя, святитель Лука дрожащей рукой подписал, что признает свое участие в антисоветском заговоре.
Так в 1940 году он в третий раз был отправлен в ссылку, в Сибирь, в Красноярский край, где после многочисленных прошений и отказов смог добиться разрешения работать хирургом и даже продолжить в Томске научные исследования. Когда произошло вторжение гитлеровских войск и началась война (1941), стоившая миллионов жертв, святитель Лука был назначен главным хирургом красноярского госпиталя, а также ответственным за все военные госпитали края. При этом он служил епископом в епархии края, где, как гордо сообщали коммунисты, не осталось ни одной действующей церкви.
Митрополит Сергий возвел его в сан архиепископа. В этом сане он принял участие в Соборе 1943 года, на котором был избран патриархом митрополит Сергий, а сам святитель Лука стал членом постоянного Синода.
Так как во время войны религиозные преследования несколько ослабли, он приступил к обширной программе возрождения религиозной жизни, с удвоенной энергией отдавшись проповедничеству. Когда красноярский госпиталь был переведен в Тамбов (1944), он поселился в этом городе и управлял епархией, в то же время работая над публикацией различных медицинских и богословских трудов, в частности апологии христианства против научного атеизма, озаглавленной «Дух, душа и тело». В этой работе святитель защищает принципы христианской антропологии при помощи твердых научных аргументов.
В феврале 1945 года за архипастырскую деятельность святитель Лука был награжден правом ношения креста на клобуке. За патриотизм он удостоился медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 г.».
Через год архиепископ Тамбовский и Мичуринский Лука стал лауреатом Сталинской премии первой степени за научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах «Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов».
В 1946 году он был переведен в Крым и назначен архиепископом Симферопольским. В Крыму он был вынужден прежде всего бороться с нравами местного духовенства. Он учил, что сердце священника должно стать огнем, излучающим свет Евангелия и любви ко Кресту, будь то слово или собственный пример. Из-за болезни сердца святитель Лука был вынужден прекратить оперировать, но продолжал давать бесплатные консультации и оказывать помощь местным врачам советами. По его молитвам произошло множество чудесных исцелений.
В 1956 году он полностью ослеп, но по памяти продолжал служить Божественную литургию, проповедовать и руководить епархией. Он мужественно противостоял закрытию церквей и различным формам преследований от властей.
Под грузом прожитого, исполнив дело свидетельства о Господе, Распятом во имя нашего спасения, епископ Лука мирно упокоился 29 мая 1961 года. На его похоронах присутствовало все духовенство епархии и огромная толпа людей, а могила святителя Луки вскоре стала местом паломничества, где по сей день совершаются многочисленные исцеления.
Источник: https://pravoslavie.ru/54169.h...
Евгений Родионов
Евгений Александрович Родионов родился 23 мая 1977 в селе Чибирлей, Кузнецкий район Пензенской области. В год с лишним Евгений был крещён, однако нательного креста не носил и лишь в 1988 (или 1989) году бабушка сводила Евгения в храм, где ему дали крестик. Евгений Родионов стал носить крест не снимая. Продел толстую прочную веревку - "так надежнее".
Мама была в смущении: "Над тобой в школе смеяться станут".- "Пусть, я так решил, и так будет".
После учебного подразделения 25 июня 1995 года призван в армию и служил гранатомётчиком на 3-й пограничной заставе 3-й мотоманёвренной группы 479 Пограничного отряда особого назначения (в/ч 3807, расформирована в 1998 году) современного Краснознамённого пограничного управления ФСБ России по Калининградской области на границе Ингушетии и Чечни. Военную присягу принял 10 июля 1995 года. 13 января 1996 года направлен в полугодовую командировку под командование Назрановского пограничного отряда (воинская часть № 2094), где, прослужив один месяц, попал в плен.
Женя очень гордился, что он - пограничник, что занят настоящим делом, которое нужно Родине. На той последней встрече Женя сказал матери: "Из нашей части всех посылают в горячие точки, и я уже написал рапорт..." Увидев, как побледнела мать, попытался ее успокоить: "От судьбы еще никто никогда не ушел. Я могу выйти на дорогу, и меня убьет машина... А плен... Плен - это уж как повезет".
13 февраля 1996 года вместе с рядовыми Андреем Трусовым, Игорем Яковлевым и Александром Железновым заступил на пост на участке дороги Чечня-Ингушетия. Ночью к их посту подъехал микроавтобус с надписью "скорая помощь". Оттуда выскочили пятнадцать вооруженных до зубов здоровых амбалов под управлением бригадного генерала Чеченской Республики Ичкерия Руслана Хайхороева. Мальчики не сдались без боя. На асфальте остались следы крови. Сослуживцы Евгения, находившиеся буквально в 200 метрах от дороги, ясно слышали крик: "Помогите!!!" Но все это почему-то не произвело на них никакого впечатления. Многие спали! После обнаружения их исчезновения с поста, солдат сначала объявили дезертирами. Милиционеры приходили домой к матери Родионова искать сына после его исчезновения. Версия того, что солдаты попали в плен, была принята после детального осмотра места происшествия и обнаружения следов крови и борьбы.
С первого дня 100-дневного плена, увидев на шее Жени Крест, бандиты пытались его "сломать", заставить принять их веру. Жаждали принудить его пытать и убивать таких же, как и он, солдат - мальчишек. Евгений категорически отказался. Его избивали. Твердили: "Сними Крест и будешь жить!!!" И это не пустые слова. Сами главари банд уверяли потом Любовь Васильевну (маму Евгения, которая ездила во время войны по всей Чечне в поисках сына после его исчезновения): "Стань твой сын одним из нас, и мы бы его не обидели". Хайхороев предложил измученным ребятам принять ислам и продолжить воевать на стороне боевиков. Все пленники отказались. Евгений не снял нательного креста, чего требовали убийцы.
Близ села Бамут, Чечня. 23 мая 1996 года Евгению как раз исполнилось 19. Его вместе с остальными солдатами вывели в лес под Бамутом. Сперва убили друзей, тех, с которыми он был на своем последнем пограничном дежурстве. Потом в последний раз предложили: "Сними Крест! Аллахом клянемся, жить будешь!!!" Евгений не снял. И тогда его хладнокровно казнили - живому отрезали голову - но Крест снять не посмели. В убийстве признался Руслан Хайхороев. В присутствии иностранного представителя ОБСЕ он рассказал: «…У него был выбор, чтобы остаться в живых. Он мог бы веру сменить, но он не захотел с себя креста снимать. Бежать пытался…».
Вскоре после захвата в плен мать Евгения, мама Евгения Родионова Любовь Васильевна, приехала в Чечню на поиски сына, как считалось, дезертира. Его командир сообщил ей, что он в плену, но не проявил никакого участия к его судьбе. Она вышла на Басаева, тот пообещал ей найти сына при всех, но, когда она вышла из селения, её догнал брат Басаева и жестоко избил до полусмерти, сломав ей позвоночник. В конце концов, она была вынуждена заплатить боевикам деньги, чтобы узнать место захоронения сына. Тело Евгения мать опознала по нательному кресту. Позже результаты опознания подтвердила экспертиза. Крестик Евгения был найден в могиле на его обезглавленном теле, а позже мать Евгения передала его в храм святителя Николая в Пыжах, в котором он несколько лет хранился в алтаре.
Похоронен Евгений Родионов близ деревни Сатино - Русское Подольского района Московской области, возле церкви Вознесения Христова. Тем не менее, мать солдата снова отправится к убийце сына и скажет: "Верни голову сына". Тот засмеется и уйдет, а через время принесет ей несколько кусочков черепа. Суеверный горец боялся его и мертвого и поэтому разбил отрезанную голову прикладом автомата, чтобы не преследовал на том свете...
В самых разных частях России стали происходить невероятные вещи. Еще в 1997 году я побывала в новом тогда реабилитационном православном детском приюте. Там одна из девочек-бродяжек рассказывала мне о некоем солдате - "высокий такой, в красной плащ-палатке", который "назвался Евгением, взял меня за руку и привел в церковь". Я еще удивилась, красных плащ-палаток вроде не бывает, потом ахнула: "Да это же плащ мученика!". Дальше - больше. По многим церквям пошли рассказы о "Божественном воине в огненном плаще", помогающем в Чечне пленным солдатам найти путь к свободе, показывающем им мины и растяжки... В госпитале Бурденко раненые военные утверждали, что знают некого солдата Евгения, который им помогает, "особенно когда подступают боли"... Многие клянутся, что видели его на иконе, когда были на экскурсии в храме Христа Спасителя. Мало того, "воина в красной плащ-палатке" знают и заключенные. "Он помогает слабым, поднимает сломленных..."
В 1997 году по заказу храма Святителя Николая, что в Пыжах, по благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II была издана книга "Новый мученик за Христа воин Евгений". И сразу от священника Вадима Шкляренко из Днепропетровска пришел рапорт о том, что "фотография на обложке книги мироточит... Миро светлого цвета, с легким запахом хвои". Я сама почувствовала такой же неповторимый терпкий аромат, когда в доме Любови Васильевны приложилась к иконе ее сына, Святого Воина Евгения...
Крест на могиле поставили. Деревянный самый высокий на всем нашем деревенском кладбище. Надпись сделали: "Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, защищавший Отечество и не отрекшийся от Креста". Записки люди возле могилы меж камешков подсовывают...
Евгений Родионов мученик за крест….Рамзан Кадыров, глава Чеченской Республики:" Мое мнение о гибели солдата Родионова, которого убили бандиты, требуя изменить своей вере, — это геройский поступок одного человека и подлая мерзость тех, кто его убил."
Источник: https://fishki.net/anti/195922...
Беседа с Любовью Васильевной Родионовой – мамой воина-мученика Евгения Родионова
– Любовь Васильевна, героическая гибель вашего сына объединила сотни тысяч людей по всему миру…
– Как ни странно, согласитесь… Разве кто-то этого ожидал? А вот в армии НАТО составлена именная служба, два раза в год поминают. Как это могло распространиться?! Сама я этим никогда не занималась. Мой духовник из Иоанно-Богословского монастыря мне сказал: на все воля Божия. Если бы все это было искусственно придумано, то память о Жене умерла бы очень быстро. А я вот уже 20 лет удивляюсь, как это все происходит. На годовщину приехало 1000 человек. Они же не по приказу едут. Ростов, Украина, Киев… Литургии служатся на могиле Жени. Люди причащаются, исповедуются.
– Расскажите, пожалуйста, каким ваш сын был в детстве?
– Да ведь он был простым парнем! Единственное, что было необычного, – он не был никогда раскрытой книгой… Он был таким наблюдателем. Никогда сам на контакт не шел, а стоял и рассматривал человека. И только тогда, когда был уверен в нем, делал шаг навстречу.
Был очень ответственным. У нас был развод в семье. Женя знал, что он случился не по моей вине. Он был в моей жизни такой опорой, что другой мне и не нужно было никогда. Он действительно мужчина с 7 лет. Всю ответственность взял на себя. Не я его только воспитывала. Сама жизнь воспитывала. Окружение. У него была первая очень хорошая учительница. Это вкупе все. А еще у него были две великолепные бабушки по имени Марии. Он их очень любил. Это они его к Богу привели.
– Бабушки говорили о Боге с вашим сыном?
– Бабушки, не я. Я сейчас чувствую за это свою вину. Крестили его они в 11 лет. Он приехал домой с крестиком на веревочке. И потом он делал крестики сам. Занимался отливкой и выжиганием. Чеканка была. Фигурки отливал и крестики.
– Что вы почувствовали, когда получили телеграмму с формулировкой СОЧ (самовольная отлучка из части)?
– Рухнул мир. Рухнул мир, потому что я сразу поняла, что этого быть не может. Пришла беда. Друзья Жени, соседи – никто не поверил в то, что это возможно. Если бы не поехала искать его, не знаю, как все повернулось бы. Наверное, с клеймом «дезертир» так бы и лежал в земле.
– Когда готовился к интервью, заметил такие слова: «Солдатам Первой чеченской кампании, преданным политиками, окруженным насмешками гламурной прессы, было в сотни раз тяжелее, чем воинам Великой Отечественной».
– Это правда. Тут совсем другая история. Одни хлебали грязь и кровь, а другие здесь жировали. В фильме у очень хорошего человека С. Говорухина «Прокляты и забыты» все очень честно. Одни страдают, а здесь собаки лижут бутерброды с икрой. Здесь был сумасшедший пир во время чумы. Какая-то часть ребят были совсем в другом положении. Было очень четкое разделение.
Ребята, воевавшие на той войне, были разуты, раздеты… И все были против них. Только ленивый их не оплевывал
– Кроме матерей, родных и близких никто особо о них не думал…
– Никто. Пресса вся была против них. Все было против них. Они были разуты, раздеты. Нормального оружия не было. Мы были не готовы ни к какой войне. Самое ужасное – это то, что все были против них. Только ленивый их не оплевывал. Это было настолько обидно и больно. Вот это меня заставило нарушить клятву, данную бандитам, и рассказать всю правду. Потому что невозможно было с этим мириться. Я же знала, что там происходит.
– Прежде, чем мы поговорим о подвиге вашего сына, хотелось бы вспомнить ваш материнский подвиг…
– Разве это подвиг? Миленькие мои, я не совершала подвига. Я выполнила материнский долг – и всё. Не надо делать из меня героиню.
– Но Любовь Васильевна, вы ради этого долга шли в Чечне по минным полям…
– А какая мать не пошла бы? Покажите мне мать, которая бы не пошла!
– Боевики вам сломали позвоночник…
– Это правда. Сейчас с годами начались осложнения. И голову разбили. Но разве в этом дело? Дело в другом. Надежда меня вела. Я надеялась. А по минным полям я пошла, когда выкапывать сына нужно было. Тогда уже терять было нечего. Уже было все равно.
– И вы еще столкнулись с безразличием чиновников…
– Оно ужасное было. Оно и сейчас такое. Я скажу просто как факт: никого из чиновников все эти годы на могиле Жени не было. Сейчас приезжает Дима Саблин[2], приезжают «Боевое братство», погранцы, внутренние войска и десантники, а из местных властей никогда нет никого. Хотя Женя почетный гражданин Подольского района, кавалер ордена Мужества.
Но, наверное, и среди чиновников есть хорошие люди. Но мне как-то не повезло с ними. Мне с военными больше повезло, а с чиновниками нет.
– Военные другие?
– Да, военные другие. Они смерти в лицо смотрели. Они понимают, что это такое. Было время, когда и среди них было много не очень хороших людей. Но их все-таки было меньшинство. Военный человек служит. А чиновник не служит, он работает. На себя. Это печальная история. Вроде бы несправедливо… Приехали ребята-спецназовцы и говорят: «А как же местные власти?!» Я им: «Ребята, мы не можем их заставить приходить туда».
Если у человека есть любовь и сострадание, желание помочь, поддержать, он поделится этим. А если нет, ну не повезло человеку, он несчастный. День Матери, день рождения… – я никогда не получила ни одного цветка. А они еще меня пытаются обвинять: тут не то сказала, там не так сказала.
– Тех людей, которые все понимают, гораздо больше.
– Да, больше. Каких я священников встретила за эти годы! Это и отец Димитрий Смирнов, это и отец Владислав Провоторов. Я езжу в храм в Павловскую Слободу. И у нас там неугасимая свеча всегда стоит. У нас там списки Майкопской бригады, 6-й роты, «Курска». Это отдельная история. В день гибели Псковской роты приезжают десантники с Медвежьих озер. В полной форме. Поименно и громко выкрикивают имена всех погибших. Служится панихида. Просто мороз по коже. Я туда езжу, потому что там боевой дух.
Я очень люблю отца Михаила Васильева. Потому что он, как и я, с парашюта прыгал.
К военным у меня бесконечное уважение. Мало ли где бы он хотел жить, он едет туда, куда его направляет Родина. Поэтому я их очень уважаю. Это люди моей крови.
– К разговору о чиновниках. Вы мыли полы в ханкальской больнице…
– Нет-нет-нет, это не больница была, а гостиница.
– Гостиница?
– Генеральская гостиница в Ханкале. Как раз там жили генералы Трошев, Шаманов. Я их всех знаю. И они меня знают. Там жил Лебедь, с которым мы потом конфликтовали. Это как раз гостиница для генеральского состава.
– И вам пришлось так зарабатывать деньги, чтобы продолжить поиски сына?
– Да. На эти деньги я потом могла поехать, а не пешком идти. Когда приехала, у меня ни копейки не было. Девять месяцев… Это сколько нужно взять денег с собой, чтобы прожить столько времени?! Да, работала.
– Вы помните вашу встречу с боевиком, который сказал, где находится тело вашего сына?
– Это все не так просто было. Для того, чтобы мне приехать в Бамут, мне нужно было 17 раз ездить к Руслану Хайхороеву.
– Это убийца вашего сына?
– Да. Чтобы договориться о выдаче тела сына. И какие еще условия мы должны были выполнить. Мы выполнили кучу условий. Освободили из СИЗО нескольких человек. 17 раз на торговлю я ездила одна, и один раз со мной был Вячеслав Пелепенко. Как раз в ту ночь, когда мы их выкапывали, он был со мной.
Мы выполнили все условия боевиков, а забирать тела были вынуждены так, как будто мы их воровали
– И вы самостоятельно стали выкапывать тела убитых?..
– Да. Мы выполнили все их условия, а забирать тела все равно были вынуждены так, как будто мы их воровали. Нам все время выставляли новые условия. И было уже 23 октября, листва падала. А на будущий год могила уже бы сровнялась, и невозможно было бы ее найти. Их в июне закопали.
– О том, что ваш сын убит, вам рассказал сам боевик?
– Да. Это не было тайной. Это было сказано в присутствии представителей ОБСЕ. Это уже не было секретом. Местные жители мне говорили: «Не забирай парней. Пусть это будет могила». Так что это не было секретом.
Когда мы Чечне три года дали, там было полное безвластие. Тогда там творился полнейший шабаш. Там беспредельничали по полной программе. И конечно, вооружались.
– Что вам рассказывал тот боевик о том, как переносили испытания ваши дети? Я говорю именно так: ваши дети, – потому что вы стали действительно мамой для многих солдат.
– Правильно: это мои дети. Потому что я их искала – и я их нашла. У Жени на могиле стоит четыре кипариса. Именно потому, что их было четверо. Никогда я их не отделяла, никого. Они все мои. Просто так сложилось, что крестик был только на Жене. А у них медальончики. Но кровью они все вместе покрестились. Была даже формулировка «Евгений Родионов и иже с ним убиенные». Кстати, в Харькове так и построен храм – в честь подвига Евгения Родионова и иже с ним убиенных.
Боевик сказал, что они не захотели подчиниться. Сказал: «Не захотели стать нам братьями. Мы таких или ломаем, или убиваем».
В 1995 году на Кавказе уже был ИГИЛ. Женя – это жертва ИГИЛ. Им дали по зубам, и они ушли в Сирию
– И ему приказали снять крестик?
– Естественно. Потом уже в ФСБ их допрашивали. Они всех заставляли снимать крестики. Сейчас говорят про ИГИЛ. Тогда, в 1995 году, на Кавказе уже был ИГИЛ. Женя – это жертва ИГИЛ. Им дали по зубам, и они ушли в Сирию.
– Всего вы совершили около 60 командировок в «горячие точки». Возили продукты, теплые вещи для солдат…
– Какие же это командировки?! Это были поездки с подарками доброты. Мы все их собирали. Я всего лишь их отвозила. Я просто пыталась быть полезной. Бог дал такую возможность. Это было так радостно. Это было такое счастье. Что ты не пустоцвет, а можешь сделать людям что-то доброе. Я в каждом из солдат видела черты сына. Очень много людей тогда подключалось к работе. И храм, где отец Димитрий Смирнов, и храм, где отец Александр Шаргунов. Были военные, пенсионеры.
У отца Александра Шаргунова какое-то время хранился крестик Жени. Потом я его взяла, поскольку стали приезжать люди с войны. Хотели приложиться. Но в храме свои правила. Выносили только в воскресение – как святыню. Я посчитала, что это неправильно. Потому что человек с фронта, и ему нужно именно сейчас. Крестик был в Сирии, на Донбассе, в Крыму, в госпиталях.
Нужно помнить: за каждый наш шаг мы несем ответственность
– Вы жили в разных семьях в Чечне, общались и с простыми чеченцами, с мирным населением…
– Они разные. Если я приходила в разрушенное село, и палками в меня кидали, и унижали, при этом и сами плакали. У них тоже погибли люди. А если село не было разрушено, тогда меня понимали. Давали чашку чая, кусок хлеба. Через простых людей я выходила на главарей бандформирований. Одна женщина мне сказала: «Не все плохие у нас, не все хорошие у вас». Очень уважительно относились, как ни странно, старейшины, они сажали меня за стол, что на Кавказе высокая честь. Они видели во мне мать. А, может быть, были научены 1944 годом.
– О чем вы думаете, когда видите мальчишек и девушек, у которых сейчас какие-то свои проблемы? Какие советы даете, когда встречаетесь с ними?
– Я много с молодежью общаюсь. Хочу только одного: чтобы каждый наш шаг мы несли ответственность. Не думать о себе, а подумать о матери. Мать родила и вырастила. Что из ребенка получится, лежит на матери. Должна быть ответственность за все свои поступки. Прежде всего.
С Любовью Васильевной Родионовой
беседовал Никита Филатов
23 мая 2016 г.
Источник: https://pravoslavie.ru/93541.h...
Светлана Анурьева
Светлана Анурьева, 26.02.2001 - 31.05.2020, родилась в поселке Карсун Ульяновской области.
19-летняя Светлана Анурьева из Ульяновска умирала от рака, но до последнего помогала другим. Девушку посмертно наградил Владимир Путин, а ее имя получит колледж, в котором она училась.
Президент России Владимир Путин посмертно наградил орденом Пирогова студентку Карсунского медицинского техникума из Ульяновской области Светлану Анурьеву. Во время пандемии коронавируса девушка вступила в ряды волонтеров движения #МыВместе и активно поддерживала пожилых односельчан в родном поселке, приносила еду и лекарства, помогала померить давление или сделать укол. А сама в это время держалась из последних сил, сгорая от последней стадии рака.
Свету Анурьеву сегодня знают по всей стране. Ее тихий, но такой мужественный подвиг заставляет горько сжиматься сердца и склонять голову в дань уважения. Симпатичная, добрая, улыбчивая девушка всегда мечтала помогать другим – потому и пошла учиться в медицинский колледж в родном Карсуне. Училась на отлично, шла на красный диплом, готовилась к поступлению в медицинский вуз. Пандемия не могла оставить ее равнодушной – как рассказала журналисту «КП-Самара» близкая подруга Светы и координатор движения «Волонтеры-медики» Айгуль Меннибаева, девушка одной из первых вступила в ряды добровольцев, чьей задачей стала помощь другим. Света разносила лекарства, приносила продукты – рук не хватало, в день приходилось делать до 12 заявок. Девушка помогала, улыбалась и только украдкой от всех глотала таблетки, чтобы унять боль. О том, что у девушки последняя стадия рака, знала только семья.
Говорить о Свете в прошедшем времени ее родным больно и непривычно. Казалось, вот-вот она впорхнет в комнату и предложит маме чаю, а потом поспешит на помощь к соседям – кому сделать укол, кому закупить продукты. Да мало ли какая помощь нужна!
- Света ни одного дня дома не сидела: и в концертах выступала, и общественной деятельностью занималась, и была волонтером – людям помогала, и по учебе была первой, в том году ей даже назначили губернаторскую стипендию за успехи в учебе, - рассказала ulpravda.ru мама Светы Наталья Анурьева. - После девятого класса дочь поступила в Карсунский медколледж. Еще маленькой она мне сказала, что будет учиться на врача и лечить людей. В этом году дочка оканчивала четвертый курс, шла на красный диплом. После чего собиралась учиться дальше в Казани. Сначала решила стать стоматологом, а когда приболела, сказала, что будет только гинекологом.
Девушка настолько была занята учебой, добрыми делами и заботами, что прислушаться к своему организму было некогда. Какие могут быть проблемы со здоровьем у молодых, думала она. Но в начале года все чаще стал болеть живот. Поселковая поликлиника выписала направление в областную клиническую больницу. Там пациентке провели обследование, во время которого обнаружили кисту на одном из яичников и в феврале прооперировали.
- Тогда нам неправильно написали гистологию. Не выявили рак. Поставь ей тогда правильный диагноз - можно было что-то сделать, продлили бы ей жизнь на несколько лет, - сокрушается Наталья Александровна.
Едва выйдя из больницы, студентка с головой погрузилась в учёбу, навёрстывала упущенное, переживала, что пропустила важные темы. Вернулась и к общественной деятельности в колледже. Не раз Светлана выступала на концертах, отправляла заявки на конкурс, побеждала в соревнованиях. За особые успехи девушка даже стала получать губернаторскую стипендию.
– Где-то год назад в нашем колледже была создана организация волoнтёров-медиков, – рассказывает телеканалу Царьград однокурсница и координатор движения Айгуль Меннибаева. – Света – одна из первых, кто вступил в неё.
Студентка была уверена – её знания должны идти на благо. Она приходила домой к жителям посёлка и ставила капельницы, делала уколы.
Казалось, жизнь шла в прежнем ключе. Но в конце марта у Светланы ухудшилось самочувствие – вернулись те самые боли в животе. Девушка вновь обратилась к врачу. Из-за распространения коронавируса направление на обследование в больницу Ульяновска получила лишь на апрель. Но попасть на приём не успела.
– У нас ввели карантин. Наш посёлок и соседний оказались изолированы. Въезд и выезд – под запретом, были выставлены блокпосты, – говорит телеканалу Царьград сестра Эльвира Крылова. – На время ограничений единственным лечением сестры стали обезболивающие. Она, правда, редко жаловалась и почти никогда не показывала, что ей плохо.
- Практически весь апрель мы ее не видели. Тогда у Светы уже боли были, а она все равно ходила и помогала людям, - вспоминает мама девушки. – В тот месяц и я приболела, так она и меня успевала лечить – и систему ставила, и уколы делала. Помню, всё говорила мне: «Только, мамочка, не болей».
Чтобы не думать о боли, Светлана вместе с волонтёрами фонда "Дари добро" помогала пожилым людям и инвалидам. Девушка покупала продукты и лекарства. Стремилась помочь как можно большему числу жителей посёлка. Словно боялась не успеть.
- Света вместе с нами развозила продукты одиноким бабушкам и дедушкам. Тогда уже она знала, что болеет, но помогала, несмотря ни на что, - говорит вице-президент благотворительного фонда «Дари добро» Ольга Богородецкая. - Светлая память светлой девушке. Для меня она Герой.
В начале мая в области начали вводить карантинные послабления. Наконец Светлана смогла попасть в больницу Ульяновска. Там девушку экстренно прооперировали – ей удалили яичник. Выписали домой, а позже стало известно: у Светы четвертая (то есть последняя) стадия рака. Всё это время болезнь пожирала её.
22 мая Свету вновь привезли в больницу. Но там лишь развели руками.
– Мы ничем уже помочь не можем, – потупив взгляд, говорили врачи.
Спустя неделю девушку выписали домой. Ходить она уже не могла, но всё ещё была в сознании.
– Знаете, она до последней минуты верила, что поправится. Она не переставала улыбаться. Говорила: "Не плачьте, мне скоро диплом получать". Даже после последнего вздоха на её лице сияла улыбка. Она умерла в окружении родных, мы все с ней находились рядом, – говорит Эльвира.
В последний день весны Светы не стало. На ее похороны собрался весь поселок. А Карсунский медколледж, в котором училась девушка, даже организовал музыкальное сопровождение траурной процессии. Да многие из тех, кто познал доброту ее сердца, пришли проводить Свету в последний путь.
– Этого ангелочка забрали небеса! – шептались люди, которые пришли на прощание.
Похороны помогли организовать местные власти. Свою посильную лепту вносили и жители посёлка. Скорбел весь Карсун.
– Мы от всей души говорим спасибо всем, кто не остался равнодушен к нашему горю. О Свете узнали люди из других регионов России, нам многие звонили, выражали слова соболезнования. Это бесценно для нашей семьи, – не устает благодарить Эльвира. – Конечно, если бы тогда, зимой, гистологию провели верно и мы бы знали, что у Светы злокачественная опухоль, то успели бы её спасти.
- Спасибо всем, кто откликнулся. Никто не остался в стороне. Наверно, весь Карсун пришел проститься с нашей Светой, - говорит Наталья Александровна. – Помощь оказали, больше не требуется. Надо бы вернуть мою доченьку, но кто мне ее вернет…
Добиваться справедливости семья не хочет – судебные тяжбы считают лишними.
– Никого наказывать не будем, – говорит мама Светы Наталья. – Все под Богом ходим…
В память о ней ее друзья из движения #МыВместе попросили руководство медицинского техникума назвать учебное заведение именем отважной и самоотверженной девушки. Власти идею поддержали – теперь медтехникум будет носить имя Светланы Анурьевой. Также ее имя получили региональные выплаты волонтерам, помогающим в борьбе с коронавирусом.
А в конце июня президент России Владимир Путин подписал указ о награждении Светланы Анурьевой орденом Пирогова. Как сообщает ОНФ, об этом его попросили заместитель председателя движения «Волонтеры-медики» Мария Якунчикова во время прямой линии главы государства с волонтерами. Она рассказала, что Света стала для волонтеров примером настоящего героизма.
- Очень важно не забыть своих героев, каким стала для нас Света, - уверен волонтер-медик Гаджи Шахназаров.
Владимир Путин поддержал идею награждения девочки - «За самоотверженность, проявленную в борьбе с коронавирусной инфекцией (COVID-19)» - и подписал указ.
Источник: https://vk.com/wall-72038617_2...
Анатолий Дзякович
Марина Бирюкова пишет:
В моих руках — поразительный человеческий документ, дневники партизана-подрывника Анатолия Дзяковича. Выпускник Саратовского университета, химик, отец двоих маленьких детей, он был призван в армию как специалист за два месяца до начала войны. А в октябре 1941-го оказался в окружении, затем, тяжело контуженный, в немецком плену. Вместе с двумя товарищами сумел выбраться из лагеря, где люди сотнями умирали от голода, и легализоваться на оккупированной территории. Какое-то время работал, затем ушел в партизаны и воевал в составе партизанского отряда до июня 44-го года, до соединения белорусских партизан с наступавшей армией. После освобождения Белоруссии остался в городе Жлобине — исполнял обязанности председателя исполкома горсовета. Затем вернулся в Саратов, встретился с семьей. Преподавал в Саратовском индустриальном техникуме, носящем теперь имя Гагарина, возглавлял его литейное отделение, как раз то, которое окончил первый космонавт (в его красном дипломе стоит подпись Анатолия Дзяковича). Умер рано — 58 лет от роду, в 1968 году. Вот краткая биография.
На фото А. Дзякович за спиной у Ю. Гагарина.
А теперь о дневниках, о двух общих тетрадках, пронесенных Анатолием Николаевичем через фронт, плен и партизанский лес. Невозможно понять, как он мог записывать все это — если не изо дня в день (хроника имеет перерывы), то, по крайней мере, возвращаясь к своим тетрадкам вновь и вновь — в условиях, когда, казалось бы, ни до чего — выжить бы как-нибудь, да еще рассудка не лишиться. Впрочем, нужно спросить иначе: для чего он это делал? Для чего вести дневник в аду? Для того, чтоб сохранить себя как личность, чтоб изо дня в день возвращать себя к себе же, к собственному сознанию, памяти, совести, воспитанию, культуре. Чтоб этим держаться и ради этого бороться.
Все, кто читал дневники Дзяковича, говорят об их поразительной силе и о том, что их невозможно забыть. Но чем же объясняется эта сила, это воздействие текста на людей, родившихся уже после войны? Не тем, конечно, что автор дневников был литературно одаренным человеком, хотя он таковым был. Он любил и неплохо знал русскую поэзию, сам писал стихи, и вторжение поэтической строфы в его страшную хронику каждый раз поражает — так же, как и удивительная пейзажная зарисовка, и пронзительные слова о любви к жене, детям, далекому дому. И не фактурой, как таковой, не страшными картинами бесчеловечной оккупации и войны объясняется сила дневников этого партизана — ужасные картины подавляют, но не более того. Сила текста объясняется силой духа. Анатолий Дзякович — это человек нравственного выбора. Из чего не следует, что он безупречен, конечно, нет. И ненормативную лексику публикаторам приходилось кое-где заменять многоточиями, и «перегон» (самогон) в его записках фигурирует, особенно в той их части, где речь о жизни на оккупированной территории. И тот способ, которым Анатолий и его земляки сумели выбраться из фашистского лагеря военнопленных, заставляет содрогнуться… Однако будем помнить, что здесь нет греха перед чужими жизнями, это во-первых, а во-вторых, собственную жизнь, купленную у немцев столь тяжелой ценой Анатолий Дзякович впоследствии не берег, а совершенно сознательно обратил на борьбу с мировым злом — нацизмом.
Тетрадки Дзяковича — это хроника подвига, никем не придуманного и ничем не приукрашенного. Господи, да сколько же может человек вынести?! — этот вопрос приходит, когда читаешь о партизанском бытии (жизнью это назвать трудно). Война не делала из этих людей ангелов, понятно, и людьми оставаться могли далеко не все — но тем пронзительнее проявления любви или тоски по ней.
«Соединились с армией!» — последняя запись во второй тетрадке Дзяковича. После освобождения Белоруссии Анатолия Николаевича оставляют, как уже сказано, в городе Жлобине, он — «врио» председателя исполкома горсовета. Перед ним задача: привести городок в чувство, наладить в нем мирную жизнь. «Город разбит полностью. Опыта в работе нет, а дел уйма» — пишет вчерашний партизан жене; слава Богу, для семьи он больше не пропавший без вести.
— Мы ничего не знали об отце с октября 41-го до мая 43-го, — рассказывала мне Галина Анатольевна Дзякович, — в Саратове как раз вернули Церкви и открыли Свято-Троицкий собор, как многие храмы тогда, во время войны; народ кинулся крестить детей, родившихся уже без Церкви, и мама тоже окрестила нас с братом. И вскоре после этого пришло сообщение из штаба партизанского движения в Москве, что отец жив и находится в партизанском отряде «Железняк».
Кроме дневников, существуют письма Анатолия Дзяковича с войны. Те, что написаны в самом ее начале, до попадания в окружение и затем в плен, показывают нам человека, может быть, другого, не опаленного еще адским пламенем, молодого (31 год!) и действительно верящего в скорую победу. Но и в этих посланиях присутствует уже то великое самоотвержение, та самая смерть для себя, чем-то похожая на монашескую смерть для мира, которая только и делает возможным непридуманный подвиг — и которая сделала возможной Победу, в конце концов: «… так что ж, если придется и умереть? Умереть, зная, что умираешь за свою семью, за тысячи поруганных, исковерканных душой и телом — это лучшая смерть, которую может желать Человек…». В другом письме Анатолий находит для супруги такие слова: «Не узнавши горя, не оценишь радости. У нас есть надежда быть вновь вместе, а сколько семей ее не имеют. Терпи, моя любимая. Сейчас всем тяжело. Если не будет нашей победы, будет еще тяжелее».
Неподцензурные (в отличие от писем с фронта) записки Дзяковича не вписывались в идеальную картину войны, создаваемую пропагандой. Автор прекрасно это понимал. Более того: когда он вернулся, наконец, домой, в Саратов, госбезопасность занялась им — вполне легально жившим на оккупированной территории и работавшим какое-то время «на немцев» — вплотную. Он вполне мог оказаться в ГУЛАГе. Хотя, как говорит Галина Дзякович, «за ним столько пущенных под откос немецких эшелонов с оружием и боеприпасами — на Героя Советского Союза хватило бы вполне». У Дзяковича не было за войну даже медали, но разве это беда? Главное — не сел: в той же госбезопасности нашлись люди, способные разобраться в произошедшем.
Но тетрадки свои Анатолий Николаевич прятал до конца, до ранней своей кончины. Только после смерти отца сын, Владимир Дзякович, забрал тетрадки домой.
За первую публикацию писем и дневниковых записок Дзяковича нужно сказать особые слова благодарности саратовскому журналисту Виктору Андреевичу Злобину: в начале 1980-х, ища людей, связанных с Гагариным, он познакомился со вдовой его бывшего наставника и прочитал письма ее мужа с фронта. Впоследствии вышла книга тиражом в полторы тысячи экземпляров, но она не содержит всей полноты текста — в ней немало купюр, связанных, возможно, с тем, что первая, газетная публикация готовилась в советские годы. Публикация без купюр состоялась в 2010-м году — благодаря тому обстоятельству, что Галина Анатольевна Дзякович много лет проработала в ГаСО (Государственном архиве Саратовской области), и в свое время показала тетрадки директору архива Наталье Шировой. Дочь участника войны, Наталья Ивановна немало читала о ней, конечно, и немало видела фильмов, в том числе и хороших, но записки этого партизана потрясли ее: «Я сказала: Галина Анатольевна, умоляю вас, издадим полностью, без всяких вычеркиваний». Во вполне добротное издание, кроме записок Дзяковича, входили еще два фронтовых дневника — полковника Ивана Кузнецова и старшего лейтенанта Марата Шпилева. Но тираж этой книги составлял 167, при переиздании — 367 экземпляров. Причина банальна — архивисты издавали дневники практически за собственный счет.
По словам Натальи Ивановны Шировой, когда она вместе с коллегами-архивистами с согласия наследников принялась готовить книгу — испытывала сомнения: не сослужит ли публикация службу тому валу «чернухи» о Великой войне, который как раз и поднялся в то время. Но опасения были напрасными: правда партизана Дзяковича — это правда на все времена; автор записок был достойным человеком.
Мне представляется, что его дневники должны прочитать много людей, я бы даже сказала, что их должна прочитать Россия, если бы это не звучало слишком пафосно. Именно сейчас люди должны это прочитать, чтоб не утратить духовную связь с теми годами, уходящими всё дальше и дальше в прошлое, не потерять историческую память. Что происходит сегодня? На одной из саратовских радиостанций появился рекламный ролик: речь в нем идет о «полной капитуляции» (именно так!) цен в некоей торговой сети. Ролик построен как пародия на левитановское «От советского Информбюро…». И это далеко не единственный подобный пример.
Поэтому надо издать дневники Дзяковича (и не только их, конечно!) существенным тиражом. Саратовскими архивистами проделана уже вся необходимая подготовительная работа, всё, что можно, установлено и атрибутировано. Только найти средства и издать. Может быть, кто-то из посетителей сайта Православие.Ru в силах помочь?
Далее на сайте опубликованы сами дневники.
Первая тетрадь: https://pravoslavie.ru/61410.h...
Вторая тетрадь: https://pravoslavie.ru/61410.h...
Отчёт: https://pravoslavie.ru/61410.h...
Примечания: https://pravoslavie.ru/61410.h...
Источник: https://pravoslavie.ru/61410.h...
Виктор Чукарин
Витя Чукарин родился в ноябре 1921 года на юге Донецкой области, в селе Красноармейское, в семье донского казака и гречанки. Семья вскоре после рождения сына перебралась в Мариуполь, где Витя и пошёл в школу.
В той школе работал учителем Виталий Поликарпович Попович, искренне влюблённый в спортивную гимнастику. Свою страсть он прививал своим ученикам, в том числе и маленькому Вите Чукарину.
Увлечение набирало силу — после окончания школы Чукарин учился в Мариупольском металлургическом техникуме, продолжая серьёзно заниматься гимнастикой. Затем молодой парень, почувствовавший, что увлечение становится делом всей жизни, перевёлся в Киевский техникум физкультуры.
В годы «большого террора» беда не обошла и семью Чукариных — арестовали отца Виктора. Домой вернуться ему было не суждено...
Сын за отца не отвечает — по счастью, этот принцип сработал в отношении Чукарина-младшего. Он продолжал учиться и заниматься гимнастикой, в возрасте 19 лет завоевав титул чемпиона Украины и получив звание «Мастер спорта СССР».
Честолюбивый спортсмен мечтал об успехе на чемпионате СССР, но чёрный июнь 1941 года изменил жизнь Виктора Чукарина так же, как и жизнь десятков миллионов других советских людей.
Война для 20-летнего добровольца Виктора Чукарина, бойца 1044-го полка 289-й стрелковой дивизии Юго-Западного фронта, получилась непродолжительной. В бою под Полтавой он был ранен и контужен и оказался в плену.
В концлагере Занд-Бюстель его имя заменили на номер «10491». И начался ад, растянувшийся на долгих три с половиной года.
Он прошёл через 17 немецких концлагерей, включая Бухенвальд, через непосильный труд, болезни, голод, когда каждый день мог стать последним.
Кто-то, не выдержав мучений, сам бросался на колючую проволоку под высоким напряжением, кто-то покорно ждал своей очереди в газовую камеру. А Витя при каждой возможности пытался заниматься гимнастикой, подсматривал упражнения у немецких надзирателей — спортивная гимнастика до войны была культовым видом спорта в Германии, и спортсмены этой страны считались сильнейшими в мире.
Последние месяцы войны Виктор Чукарин провёл в лагере на самом севере Европы. В первых числах мая 1945-го, когда уже пал Берлин, узников лагеря загнали на баржу и вывезли в море. От заключённых, свидетелей гитлеровских злодеяний, немецкое командование приказало избавиться. Но то ли исполнители не решились взять на свои души ещё один тяжкий грех, то ли просто спешили спасти собственные шкуры, однако топить баржу не стали.
Переполненное измученными узниками судно, носившееся в море по воле волн, перехватил английский сторожевик, спасший их от смерти.
Когда Виктор вернулся домой, это был не бравый атлет, а человеческая тень. Скелет, обтянутый кожей, с глазами глубокого старика, не узнала даже родная мать. Только шрам, оставшийся на голове с детства, убедил женщину, что перед ней действительно её сын.
«Доходяге» весом в 40 килограммов нужно было думать не о спорте, а о восстановлении здоровья — так считали все, включая друзей Виктора.
Но сам Чукарин полагал иначе. Он решил продолжить учёбу и, не сумев поступить в Киевский институт физкультуры, поступил в аналогичный вуз, только что открывшийся во Львове.
Постепенно он набирал форму. На первом послевоенном чемпионате СССР по спортивной гимнастике в 1946 году он занял 12-е место. Для человека, за год до этого находившегося между жизнью и смертью, это был огромный успех, но у Чукарина были совсем иные цели.
Годом спустя на аналогичном турнире он становится пятым, а в 1948 году 27-летний Виктор Чукарин впервые становится чемпионом СССР. Спустя год спортсмен завоёвывает звание абсолютного чемпиона страны и сохраняет этот титул ещё в течение двух лет.
Мечта исполнена, тебе уже 30, за плечами лагерные муки и изнурительные тренировки, пора найти занятие поспокойнее?
Ничего подобного. У Виктора Чукарина появляется новая цель — Олимпиада.
В 1952 году на Играх в Хельсинки сборная СССР впервые присоединяется к олимпийской семье. На новичков смотрят со смесью любопытства и придирчивости — могут ли эти парни и девушки из страны товарища Сталина тягаться с лучшими атлетами мира?
31-летний Виктор Чукарин даже по куда более мягким, чем сейчас, меркам послевоенной гимнастики считался ветераном. Дебютант и ветеран в одном флаконе — забавное сочетание.
Но Чукарину было не до забав — нужно было доказывать всему миру свою спортивную состоятельность и состоятельность страны, которую он представлял.
У Чукарина, как у истинного героя, была своя «ахиллесова пята» — вольные упражнения, в которых мощный атлет смотрелся не слишком выгодно. Сбой Чукарина в вольных упражнениях на Олимпиаде в Хельсинки осложнил борьбу сборной СССР за золотую медаль, а самого Чукарина — за абсолютное первенство.
Но в трудные минуты он умел собираться максимально. Итогом выступления стала золотая медаль в командном зачёте и победа Виктора Чукарина в абсолютном первенстве.
К этому успеху Виктор добавил «золото» за упражнения на коне и в опорном прыжке, а также два «серебра» — за упражнения на кольцах и на брусьях.
Из Хельсинки 31-летний Чукарин возвращался в ранге четырёхкратного олимпийского чемпиона.
Он, как никто, имел полное право почивать на лаврах. Он, как никто, заслужил это.
Но люди той эпохи были сделаны из какого-то особо сплава мужества, стойкости и воли.
Виктор Чукарин остаётся в гимнастике, и в 1954 году становится трёхкратным чемпионом мира. На Олимпиаду в Мельбурне 1956 года 35-летний ветеран Чукарин едет с одной целью — сражаться за победу.
На фото В. Чукарин и его ученица девятикратная олимпийская чемпионка Л. Латынина.
А сражаться было с кем. Команда Японии во главе с Такасио Оно в Мельбурне поразила всех своим стремительным прогрессом. За «золото» в командном первенстве развернулась яростная схватка, но сборная СССР сумела отстоять первое место.
Ещё драматичнее развивались события в борьбе за абсолютное первенство. Оно был просто великолепен, а партнёры Чукарина один за одним выбывали из борьбы. Когда в упражнении на брусьях японец получил оценку 9,85 балла, большинство решило, что победа достанется ему.
Единственным, кто мог превзойти Такакси Оно, оставался Виктор Чукарин. Для этого ему нужно было получить оценку не ниже 9,55 балла в последнем упражнении. Балл не запредельный, но дело в том, что оставались у Чукарина... вольные упражнения, его вечная «ахиллесова пята».
Эта жизненная драма — готовый сценарий для оскароносного фильма. Замерший зал, застывший в напряжении соперник, и Чукарин, под прицелом взглядов арбитров выполняющий, возможно, самое сложное упражнение в своей карьере.
Он отработал на ковре без грубых ошибок, и все взгляды устремились на табло. И когда там появилась оценка 9,55 балла, Виктор Чукарин бросился в объятия товарищей по команде, не скрывая слёз.
А потрясённый Оно сказал журналистам: «У этого человека невозможно выиграть. Просчёты действуют на него лишь как призыв к новым попыткам».
Виктор Чукарин — семикратный олимпийский чемпион!
Источник: https://matveychev-oleg.livejo...
Георгий Синяков
19 апреля 1903 года родился советский хирург, кандидат медицинских наук, заслуженный врач РСФСР, участник Великой Отечественной войны Георгий Фёдорович Синяков, спасший в концлагере в Кюстрине сотни пленных.
«Я многим обязана чудесному русскому доктору Георгию Синякову, — рассказала в 1961 году Герой Советского Союза, лётчица Анна Егорова-Тимофеева. — Это он спас меня от смерти в концлагере Кюстрин».
Молва о гениальном, но скромном челябинском хирурге Георгии Синякове, который, рискуя собственной жизнью, помогал тысячам солдат, после этого интервью облетела весь мир. Егорова подробно рассказала, как её сбили фашистские истребители, раненую, привезли в концлагерь, как фашисты радовались, что в руки попала сама «летающая ведьма». Советские солдаты звали отважную девушку Егорушкой, и по сводкам Совинформбюро прошла информация о присвоении Анне Егоровой звания Героя Советского Союза посмертно. Никто не знал, что совершившая более трёхсот боевых вылетов советская лётчица попала в плен, но жива и чудесным образом спасётся. Чтобы 20 лет спустя рассказать о подвиге скромного доктора Синякова.
На фото Анна Егорова.
Со всех уголков мира в Челябинск тотчас пошли письма с надписью на конверте: город Челябинск, доктору Георгию Синякову. Что удивительно, они доходили до адресата! Сотни человек трогательно благодарили спасшего их врача, плакали, когда вспоминали своё пребывание в лагере, смеялись, когда писали о том, как Синяков обманывал гитлеровцев и организовывал побеги, рассказывали о том, как сложилась их дальнейшая жизнь. А скромный врач-хирург, ещё в концлагере получивший имя «чудесный русский доктор», никогда доселе не рассказывавший о войне, лишь говорил, что выполнял свой долг, и «не в плену победа делалась».
Окончивший Воронежский медуниверситет Георгий Синяков ушёл на Юго-Западный фронт на второй день войны. Во время боёв за Киев врач до последней секунды оказывал помощь попавшим в окружение раненым солдатам, пока гитлеровцы не заставили его бросить это «ненужное занятие». Попав в плен, молодой врач прошёл два концлагеря, Борисполь и Дарницу, пока не оказался в Кюстринском концентрационном лагере в девяноста километрах от Берлина.
Сюда гнали военнопленных из всех европейских государств. Но тяжелее всего приходилось русским, которых никто никогда не лечил. Люди умирали от голода, измождения, простуды и ран. Весть о том, что в лагере оказался врач, быстро облетела немцев. Решено было устроить русскому доктору экзамен — он, голодный и босой, несколько часов подряд делал резекцию желудка. Экзаменовать молодого русского приставили нескольких военнопленных докторов из европейских стран. У ассистентов Синякова дрожали руки, а Георгий так спокойно и чётко выполнял необходимые манипуляции, что даже у немцев пропала тяга устраивать впредь испытания специалисту. Хотя кто-то из них до этого язвил, что самый лучший хирург из СССР не стоит немецкого санитара.
Синяков не отходил от операционного стола. Сутки напролёт он оперировал раненых солдат. Весть о гениальном враче разошлась далеко за пределы концлагеря. Немцы стали привозить своих родных и знакомых в особо крайних случаях к пленному русскому. Однажды Синяков оперировал немецкого мальчика, подавившегося костью. Когда ребёнок пришёл в себя, заплаканная жена «истинного арийца» поцеловала руку пленному русскому и встала перед ним на колени. После этого Синякову был назначен дополнительный паёк, а также стали положены некоторые льготы, типа свободного передвижения по территории концлагеря, огороженного тремя рядами сетки с железной проволокой. Врач же частью своего усиленного пайка с первого дня делился с ранеными: обменивал сало на хлеб и картошку, которой можно было накормить большее число заключённых.
А потом Георгий возглавил подпольный комитет. Врач помогал организовывать побеги из Кюстрина. Он распространял листовки, где рассказывалось об успехах Советской армии, поднимал дух советских пленных: уже тогда доктор предполагал, что это — тоже один из методов лечения. Синяков изобрёл такие лекарства, которые на самом деле отлично затягивали раны больным, но с виду эти ранения выглядели свежими. Именно такую мазь Георгий использовал, когда фашисты подбили легендарную Анна Егорову. Гитлеровцы ждали, когда отважная лётчица поправится, чтобы устроить показательную смерть, а она всё «угасала и угасала». На самом деле несколько восхищающихся смелостью Анны пленных, и в их числе Синяков, помогали девушке, как могли. Поляк-портной сшил ей из оборванной робы юбку, кто-то собирал по каплям рыбий жир, Синяков лечил, делая вид, что ей лекарства не помогают. Потом Анна поправилась и при помощи Синякова бежала из концлагеря. Советские солдаты, слышавшие о смерти легендарной лётчицы, едва поверили в её чудесное воскрешение.
Способы спасения солдат были разными, но чаще всего Георгий стал использовать имитацию смерти. К счастью, никому из гитлеровцев не пришло в голову подумать, почему большинство раненых заключённых, которым удавались побеги, прошли перед этим лечение у «русского доктора». Георгий Фёдорович научил больных имитировать собственную смерть. Громко констатировав фашистам, что очередной солдат умер, Георгий знал, что жизнь ещё одного советского человека спасена. «Труп» вывозили с другими действительно умершими, сбрасывали в ров неподалёку от Кюстрина, а когда фашисты уезжали, пленный «воскресал», чтобы пробраться к своим.
Когда фашистам удавалось привезти в лагерь пленных лётчиков, они были особенно рады. Их гитлеровцы боялись и ненавидели особенно. В один из дней в Кюстрин пригнали сразу десять советских лётчиков. Георгию Фёдоровичу удалось спасти всех. Здесь помог его излюбленный приём с «умершим» пленным. Позже, когда о подвиге «русского доктора» рассказала Анна Егорова, живые лётчики-легенды нашли Георгия Синякова, пригласили в Москву. Туда же на самую душевную на свете встречу прибыли сотни других спасённых им бывших узников Кюстрина, которым удалось выжить, благодаря умнейшему и отважному Синякову. Врача боготворили, благодарили, обнимали, звали в гости, возили по памятникам, а ещё с ним плакали и вспоминали тюремный ад.
Чтобы спасти восемнадцатилетнего пленного советского солдата еврейского происхождения по имени Илья Эренбург, Георгию Фёдоровичу пришлось усовершенствовать свой приём с воскрешением. Надсмотрщики спрашивали Синякова, кивая на Эренбурга: «Юде?». «Нет, русский», — уверенно и чётко отвечал врач. Он знал, что с такой фамилией у Ильи нет ни единого шанса на спасение. Доктор, спрятав документы Эренбурга, так же, как прятал награды лётчицы Егоровой, придумал раненому молодому парню фамилию Белоусов. Понимая, что смерть идущего на поправку «юде» может вызвать вопросы у надсмотрщиков, месяц доктор думал, как быть. Он решил имитировать внезапное ухудшение здоровья Ильи, перевёл его в инфекционное отделение, куда фашисты боялись нос совать. Парень «умер» здесь. Илья Эренбург «воскрес», перешёл линию фронта и закончил войну офицером в Берлине.
Ровно через год после окончания войны доктор отыскал молодого человека. Чудом сохранилась фотокарточка Ильи Эренбурга, которую он прислал «русскому доктору», с надписью на обороте, что Синяков спас его в самые трудные дни жизни и заменил ему отца.
На фото Илья Эренбург.
Последний подвиг в лагере «русский доктор» совершил уже перед тем, как русские танки освободили Кюстрин. Тех заключённых, что были покрепче, гитлеровцы закинули в эшелоны, а остальных решили расстрелять в лагере. На смерть были обречены три тысячи пленных. Случайно об этом узнал Синяков. Ему говорили, не бойтесь, доктор, вас не расстреляют. Но Георгий не мог оставить своих раненых, которых он прооперировал тысячи, и, как в начале войны, в боях под Киевом, не бросил их, а решился на немыслимо отважный шаг. Он уговорил переводчика пойти к фашистскому начальству и стал просить гитлеровцев пощадить измученных пленников, не брать ещё один грех на душу. Переводчик с трясущимися от страха руками передал слова Синякова фашистам. Они ушли из лагеря без единого выстрела. И тут же в Кюстрин вошла танковая группа майора Ильина.
Оказавшись среди своих, доктор продолжил оперировать. Известно, что за первые сутки он спас семьдесят раненых танкистов. В 1945-м Георгий Синяков расписался на рейхстаге.
Приёмный сын Георгия Фёдоровича, Сергей Мирющенко, позже рассказывал такой любопытный случай. Как врач, Синяков никогда не любил пиво. Но однажды в лагере стал свидетелем спора другого пленного советского доктора с фашистским унтером. Отважный доктор говорил фашисту, что ещё увидится с ним в Германии, в Берлине, и выпьет кружку пива за победу советского народа. Унтер в лицо смеялся: мы наступаем, берём советские города, вы гибнете тысячами, о какой победе ты говоришь? Синяков не знал, что стало с тем пленным русским, потому решил в память о нём и о всех несломленных солдатах зайти в мае 1945-го в какой-то берлинский кабачок и пропустить кружку пенного напитка за победу.
После войны Георгий Фёдорович переехал в Челябинск. Он работал заведующим хирургическим отделением медсанчасти легендарного ЧТЗ, преподавал в мединституте. О войне не говорил. Студенты вспоминали, что Георгий Фёдорович был очень добрым, подчёркнуто вежливым, интересным и спокойным человеком. Многие и не предполагали, что он был на войне, а про концлагерь и вовсе не думали.
Говорили, что Синякова после интервью Егоровой пытались выдвинуть на награды, но «пленное прошлое» не ценилось в послевоенные времена. Тысячи спасённых Георгием Фёдоровичем говорили, что он был действительно врачом с большой буквы, настоящим «Русским Доктором». Известно, что свой день рождения Синяков отмечал в день окончания Воронежского университета, считая, что родился тогда, когда получил диплом врача.
До сих пор подвиг русского доктора был забыт. Он не имел в своей жизни громких званий, не был удостоен больших наград. Только сейчас, в канун 70-летия Великой Победы, общественность Южного Урала вспомнила о героическом хирурге, чей стенд открыт в музее медицины челябинской больницы. Власти Южного Урала планируют увековечить память легендарного земляка, назвать его именем улицу или учредить премию студентам-медикам имени Георгия Синякова.
Источник: https://aif.ru/society/history...
Александр Жуков
Жуков Александр Петрович - начальник парашютно-десантной подготовки и поисково-спасательной службы управления авиации Северо-Кавказского военного округа. Награжден медалями ордена «За заслуги перед Отечеством» II ст., «За отвагу», «За воинскую доблесть», «За миротворческую деятельность».
А.П. Жуков родился 25 октября 1959 г. в поселке Коммунар Донецкой области. С ноября 1994 по май 1996 гг. участвовал в боевых операциях Первой чеченской войны. Выдающийся мастер парашютного дела. Совершил свыше 6500 парашютных прыжков. С октября 1999 г. - в боях Второй чеченской войны.
15 октября 1999 г. в районе станицы Серноводская под огнем боевиков обнаружил окруженную группу в составе 11 военнослужащих и произвел их эвакуацию вертолетами без потерь.
30 января 2000 г. подполковник Жуков возглавлял поисково-спасательную операцию по спасению окруженной разведгруппы 752-го полка 3-ей мотострелковой дивизии. В районе населенного пункта Харсеной в Аргунском ущелье разведчики попали в засаду и, имея трех тяжелораненых, уходили от преследования. Жуков вывел на место расположения группы дежурную группу транспортно-боевых вертолетов Ми-8 под прикрытием звена вертолетов огневой поддержки Ми-24. Несмотря на то, что разведчики вели бой с окружившими их боевиками, Жуков начал спасательную операцию и для ее организации сам на лебедке спустился на землю. Однако пока на борт лебедкой был поднят первый тяжелораненый солдат, вертолет получил множество пулевых попаданий. Во избежание гибели вертолета Жуков приказал прекратить операцию и сам с оружием в руках присоединился к разведчикам. Произведя корректировку огня ударных вертолетов по окружившим боевикам, Жуков обеспечил прорыв группы из вражеского кольца. Группе удалось оторваться от боевиков и на следующий день, 31 января, по вызову Жукова вертолеты прибыли вновь. На этот раз удалось эвакуировать почти всех. Однако по рокоту вертолетов боевики определили место эвакуации и вновь атаковали бойцов. Оба спасательных Ми-8 попали под обстрел, и возникла угроза их падения. Для спасения летчиков и разведчиков Жуков дал команду на срочный уход вертолетов, а сам остался вновь на земле с офицером спасательной службы, полковником Анатолием Мабутновым, и последним оставшимся разведчиком, сержантом Валерием Суслиным. Вместе они попытались прорваться из вражеского кольца, но все трое получили тяжелые ранения и были захвачены в плен.
В плену подвергался жестоким избиениям и пыткам. Захвативший их чеченский полевой командир Салаутдин Темирбулатов (кличка «Тракторист», известный своими съемками на видео при обезглавливании пленных солдат) требовал осуждения перед западными журналистами политики России в Чечне, выдачи кодов вызова российских вертолетов, а также перехода в ислам. Жукова не убивали в надежде получить эти сведения, либо обменять его на родственника одного из полевых командиров. Затем его передали в отряд крупного полевого командира Арби Бараева. Всего находился в плену 47 суток.
В марте 2000 г. Жуков доставлен боевиками в село Комсомольское. Однако там крупные силы боевиков были окружены российскими войсками, которые проводили операцию по их блокированию и уничтожению. При попытке прорыва из села в ночном бою с 19 на 20 марта 2000 г. боевики, опасаясь растяжек и мин-ловушек, поставили пленного впереди себя в качестве живого щита. Попав под перекрестный огонь, Жуков получил четыре тяжелых пулевых ранения - в оба предплечья, в коленную чашечку и в грудь. При этом он упал в канаву с водой, но, пересиливая боль, закричал: «Ребята, я свой. Подполковник Жуков!.. Помогите!» Чудом выживший офицер был доставлен в госпиталь в критическом состоянии.
За жизнь и здоровье офицера боролись две бригады врачей Ростовского окружного военного госпиталя в составе хирурга высшей категории Владимира Шачкина, старшего ординатора Артема Радаева, хирургов Сергея Соколова и Максима Максимова. Хотя поначалу врачи не верили в возможность спасти жизнь офицера, он не только выжил, но и постоянными изнуряющими тренировками восстановил физическую форму, отказался от инвалидности и вернулся в строй после 8 месяцев лечения в госпиталях.
За мужество и героизм, проявленные в ходе проведения контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона, Указом Президента Российской Федерации от 7 июня 2000 года подполковнику Жукову Александру Петровичу присвоено звание Героя Российской Федерации.
В том же году он совершил свой первый после выздоровления прыжок с парашютом. С 2001 года проходил службу в инспекции ВВС Северо-Кавказского военного округа. С 2003 года полковник Жуков является начальником группы в Федеральном управлении авиационно-космического поиска и спасения при Министерстве обороны Российской Федерации.
Источник: https://warheroes.ru/hero/hero...
Источник: https://rg.ru/2017/01/19/rodin...
Всесоюзный институт растениеводства (ВИР)
В центре Петербурга, на Исаакиевской площади, стоит приметное здание в стиле итальянского Ренессанса. Здесь в блокаду хранились тонны семян - уникальная коллекция, собранная выдающимся ученым Николаем Вавиловым, первым директором Всесоюзного института растениеводства (ВИР). В 1940 году он был арестован по обвинению в антисоветской деятельности и в январе 1943 года скончался в саратовской тюрьме N 1 от крупозного воспаления легких и истощения.
Семечко на вес жизни
До войны в коллекции ВИРа хранилось 250 тысяч образцов семян. В первую волну эвакуации примерно 20 тысяч из них смогли вывезти с собой в ручной клади сотрудники института. Около 40 тысяч пакетов с семенами доставили в Красноуфимск на самолете. Еще почти 100 тысяч образцов планировалось привезти туда же поездом. Но 30 августа 1941 года, когда состав подошел к станции Мга, выяснилось: город занят фашистами. Поезд вернулся в Ленинград, уникальный груз - в здание на Исаакиевской площади…
До сих пор доподлинно неизвестно, сколько человек несли вахту в институте. Но все они получали в день по 125 граммов хлеба, как и другие ленинградцы из категории служащих и иждивенцев. Шатаясь от слабости, эти люди охраняли свои сокровища от воров (были зафиксированы единичные случаи) и от полчищ голодных крыс. Грызуны сбрасывали со стеллажей жестяные коробки с семенами, от удара крышки открывались. Быстро оценив масштаб катастрофы, сотрудники нашли нестандартный ход: стали связывать между собой несколько коробок. Скинуть их или вскрыть стало невозможно...
Часть коллекции все же была утрачена. Но ядро сохранилось. После войны благодаря спасенным семенам селекционеры вывели новые сорта пшеницы, ячменя, риса, бобовых культур, овощей, картофеля. Сегодня в коллекции ВИРа более 320 тысяч образцов, институт входит в число четырех крупнейших в мире генетических банков.
Вспомним тех, кто отдал за это жизнь.
Александр Щукин. Ученый
27 ноября 1941 года ответственный хранитель отдела технических культур Александр Гаврилович Щукин скончался от дистрофии в своем рабочем кабинете, заставленном образцами орехов.
Об этом человеке известно не много: родился в 1883 году, жил в доме N 55 по Лермонтовскому проспекту, научной специализацией были арахис и масличные культуры. Выжившие коллеги Александра Гавриловича, готовя спустя годы блокадный альбом института, писали: "Это был человек, который обобщал в себе прекрасное понятие труженик. Он был исполнительным, добросовестным, вежливым, требовательным к себе и другим. Будучи ответственным за хранение коллекций отдела технических и кормовых культур, этот истощенный голодом человек до зернышка собирал рассыпанные на полу семена и укладывал их в пакеты и коробки".
Последней работой Александра Щукина стала подготовка дублета арахиса - дублирующего образца. Исследователь планировал отправить его в Красноуфимск самолетом. Но не успел. Он умер, сжимая в руках пакет арахиса редкого сорта.
Дмитрий Иванов. Ученый
Заведующий отделом крупяных культур Дмитрий Сергеевич Иванов скончался от голода 9 января 1942 года в своем рабочем кабинете, где хранились десятки килограммов риса, кукурузы, гречихи, сорго, проса.
Он пришел в институт в 1938 году с богатым военным опытом за плечами. Прапорщик инженерных войск в Первую мировую войну, дивизионный инженер в Гражданскую, кавалер ордена Красного Знамени. С первых дней Великой Отечественной стал начальником штаба местной противовоздушной обороны (МПВО). 1 октября 1941 года, когда от бомбежки термитными бомбами на чердаках института начался пожар, возглавил группу по борьбе с огнем. Свои военные познания стремился передать своим сугубо штатским коллегам, вел занятия в звеньях МПВО, пока оставались силы.
Георгий Гейнц. Ученый
У Георгия Викторовича Гейнца была нетипичная сфера научных интересов: он с детства интересовался ботаникой, окончил курсы цветоводов в ботаническом саду Берлин-Далема, сельскохозяйственные курсы в Петербурге. Параллельно изучал библиотечное дело. В ВИР, как заведующий библиотекой, не только систематизировал собранные данные, но и сам занимался научной работой. В частности, изучал состояние культуры инжира в разных странах и культивирование тунгового дерева.
С началом войны входил в группу самозащиты МПВО, был бессменным комендантом институтского бомбоубежища.
Умер 16 февраля 1942 года от голода, похоронен в братской могиле на Пискаревском кладбище.
Иван Бажанов. Кассир
Об Иване Сергеевиче Бажанове известны лишь три даты. Родился в 1878 году, с 1933 года работал в институте растениеводства. 9 декабря 1941 года умер от голода.
Андрей Байков. Шофер
Андрей Иванович Байков был в ВИРе незаменимым человеком - и шофер, и механик. В 1935-1937 годах сопровождал Николая Вавилова в экспедициях по Закавказью и другим республикам Советского Союза. В военную пору стал бойцом ремонтно-восстановительного звена службы МПВО.
В 1942 году, в возрасте 44 лет, скончался от дистрофии.
Елизавета Войко. Библиотекарь
Заместитель заведующего институтской библиотекой Елизавета Николаевна Войко была ответственной за хранение книжных фондов. С началом войны стала бойцом противопожарного звена.
Умерла от истощения 23 ноября 1942 года в возрасте 36 лет.
Григорий Голенищев. Дворник
Григорий Ильич Голенищев работал в ВИРе с 1933 года, в блокаду был в числе самых активных бойцов самозащиты, неизменно участвовал в тушении пожаров от термитных бомб. Погиб во время артобстрела.
Николай Лихвонен. Снабженец
В довоенные годы столовая ВИРа славилась своим качеством, в чем была немалая заслуга институтского агента по снабжению Николая Николаевича Лихвонена. Когда вокруг Ленинграда стало сжиматься кольцо, столовую закрыли. В обязанности Лихвонена теперь входило, чтобы люди получали продуктовые карточки, а в институте постоянно водились дрова.
В начале 1942 года Николай Николаевич умер от голода.
Александр Молибога. Агрометеоролог
Он родился в 1887 году, получил профессию агронома-биолога, а в 1921 году стал заведующим бюро агрометеорологической информации при Северо-Западном Областземе. Такие структуры появлялись тогда по всей стране, их главной задачей была рассылка метеосводок в губернские и уездные земельные учреждения, сбор информации для сельскохозяйственной климатической характеристики регионов.
В 1930е годы Молибога прошел через репрессии, после реабилитации устроился в ВИР. С начала войны был бойцом противопожарного звена.
12 января 1942 года умер от голода.
Николай Леонтьевский. Агрометеоролог
Научная деятельность Николая Петровича Леонтьевского, старшего научного сотрудника отдела агрометеорологии, была связана с оборонной тематикой. В дни блокады был бойцом противопожарного звена.
3 января 1942 года умер от истощения.
Георгий Крейер. Ученый
Один из основоположников современной фитотерапии (во многом благодаря его исследованиям солодка, белладонна, валерьяна сейчас широко используются в медицине). Георгий Карлович Крейер родился в 1887 году в Петербурге. Окончил церковно-приходскую школу, вторую гимназию императора Александра I, поступил на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета. Освоил несколько иностранных языков, обладал энциклопедическими познаниями в самых разных областях. Но страсть у него была одна: лекарственные растения.
В 1926 году пришел во Всесоюзный институт растениеводства. Параллельно заведовал кафедрой лекарственных растений химико-фармацевтического факультета 1-го Ленинградского мединститута. Помимо научных работ выпускал популярные сборники о фитотерапии "Аптека под ногами". Исследователь был уверен, что о лекарственных растениях должны знать даже дети, поэтому регулярно публиковал просветительские статьи в журнале "Костер".
С началом войны был бойцом противопожарного звена ВИРа.
12 февраля 1942 года скончался на рабочем месте от дистрофии.
Анисия Мальгина. Архивист
Известно, что в Гражданскую войну Анисия Ивановна Мальгина работала в эвакуационном и полевом госпиталях. А в институте она была заведующей архивом. За его сохранность отвечала и в первые месяцы Великой Отечественной войны, дежуря при налетах в противопожарном звене МПВО.
В начале 1942 года умерла от истощения.
Григорий Рубцов. Ученый
Старший научный сотрудник отдела плодовых культур Григорий Александрович Рубцов - один из тех исследователей, благодаря которым даже в условиях сурового климата стали выращивать груши. В 1931 году Рубцов опубликовал первую в СССР монографию, посвященную груше. По сей день эта работа не потеряла актуальности.
А родился будущий ученый в январе 1887 года в селе Новиково Козловского уезда Тамбовской губернии в крестьянской семье. Окончил церковно-приходскую школу, несколько лет работал учителем в сельской школе, поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Это было весьма непросто: как правило, в главный вуз страны поступали после окончания училищ и гимназий. Но Рубцов блестяще окончил вуз.
В 1924 году он устроился в питомник Ивана Мичурина в городе Козлове, проникся идеями селекционера. И в 1926 году, переехав в Ленинград, стал работать во Всесоюзном институте растениеводства. Ученый исследовал ареалы распространения груши на Кавказе, в Крыму, Средней Азии. На помологических станциях в Крыму и в Адыгее Рубцов собрал лучшие сорта и дикорастущие виды, какие только имелись в научных учреждениях СССР.
С первых дней войны был бойцом противопожарного звена в институте. Весной 1942 года умер от дистрофии по дороге из блокадного Ленинграда через Ладогу. На его груди нашли сохраненный мешочек с семенами.
Семейная пара ученых ВИРа спасла от голодной смерти тысячи ленинградцев
К началу блокады в коллекции Всесоюзного института растениеводства насчитывалось почти 1200 образцов картофеля. Опыты проводились на полях в Павловске. Но летом 1941 года фашисты подошли вплотную к нему, старшие научные сотрудники Абрам Яковлевич Камерз и Ольга Александровна Воскресенская начали эвакуацию образцов в Ленинград. Выкапывали кусты, которые успели дать клубни, вывозили их в хранилище совхоза "Лесное" (краеведам это место известно как "Дача Бенуа"). Осенью Абрама Камерза призвали на фронт. Эстафету подхватил сотрудник отдела корнеплодов Вадим Степанович Лехнович, муж Ольги Воскресенской (оба на фото)...
Супруги, жившие в скромной квартире на Некрасова, пришли в науку разными путями. Ольга Александровна (родилась в 1904 году) родителей не знала, воспитывалась в детском доме. После школы поступила в Ленинградский государственный университет на биологический факультет, в 1930 году пришла в институт растениеводства стажером.
Вадим (родился в 1902 году) в институте растениеводства работал с первых лет его создания. Ездил в экспедиции с Николаем Вавиловым, изучал семеноводство, методики хранения овощей.
В заблокированном Ленинграде супруги каждый день тратили полтора часа, чтобы пешком дойти до института и вернуться домой. В какой-то момент, ослабленные голодом и холодом, решили ночевать на рабочем месте. Спали в подвале института. Но если осенью и зимой все мысли были заняты спасением коллекции от крыс, весной 1942 года на первый план вышла новая проблема: как высадить образцы в грунт.
Площади под посадку искали по всему городу - скверы, парки. К работе подключились ленинградские совхозы и просто ленинградцы. Всю весну супруги вели курсы для горожан, учили, как быстрее и с наименьшими усилиями получить урожай картофеля. За три месяца они прочитали 45 лекций, подготовили на курсах 841 "картофелевода". Сами регулярно обходили засаженные участки, консультировали горожан, работавших на грядках. Беда пришла откуда не ждали: из-за травмы головы Воскресенская стала катастрофически терять зрение. Но цель была достигнута: осенью 1942 года блокадные ленинградцы собрали урожай картофеля.
Институт оставил себе только необходимые для науки образцы клубней. Все остальные пошли в столовые и спасли тысячи людей. После прорыва блокады сотрудники стали систематизировать образцы картофеля, которые удалось сохранить Воскресенской и Лехновичу. Ольга Александровна, окончательно ослепшая, смогла восстановить их на ощупь...
Специалисты нашей страны знают Ольгу Воскресенскую как главного автора масштабного труда "Культура картофеля", заложившего основы современного картофелеводства. Она умерла 3 марта 1949 года.
Вадим Лехнович продолжал работать в институте, стал автором ряда научных статей и практических сборников для садоводов. Скончался Вадим Степанович в 1989 году.
Ключ без права сдачи
Главный хранитель коллекции Рудольф Кордон дневал и ночевал в институте до самого прорыва блокады. Когда первая группа сотрудников ВИРа во главе с директором уехала в эвакуацию, ответственным за сохранение коллекции назначили Рудольфа Яновича Кордона, старшего научного сотрудника отдела плодово-ягодных культур. Первым делом он утвердил строжайший порядок посещения семяхранилища. Все двери в помещения, где находились образцы, закрывались на два замка и опечатывались сургучной печатью. Ключи хранились у дежурного по институту в опечатанном ящике, а ключ от входной двери был всегда у Кордона. Заходить в помещения с образцами сотрудникам разрешалось лишь в исключительных случаях.
О выносливости Кордона ходили легенды. В институтской группе самообороны МПВО еженедельно менялся состав: бойцы болели, падали от усталости, умирали. Всех подменял Кордон. После 17 февраля 1942 года, когда большая часть оставшихся сотрудников была эвакуирована, в здании на Исаакиевской площади остались 18 человек. Девять из них вскоре выехали вслед за коллегами. Рудольф Кордон был одним из тех, кто находился в здании до самого прорыва блокады.
Когда осада была снята, Кордон проложил по снегу тропинку к экспериментальной базе института "Красный пахарь" в Павловске. Ученый поселился в блиндаже и жил там до прихода своих коллег. После войны Рудольф Янович продолжил свою научную деятельность, до сих пор студенты сельскохозяйственных вузов изучают яблони по его книгам. Многие садоводы знают выведенный им сорт груши "Кордоновка" - она прекрасно себя чувствует в неприветливом климате Ленинградской области.
Источник: https://rg.ru/2019/01/27/rodin...
Римма Иванова, Мария Байда, Ирина Янина
Русская Жанна Д’Арк, или о подвиге медсестры Риммы Ивановой
9 сентября 1915 года неподалеку от села Мокрая Дубрава немецкие солдаты увидели, как молодая девушка с красным крестом на платье подняла русских бойцов в атаку. С криком: «Братцы, за мной!» — полковая медсестра Римма Иванова бросилась на врага. Атака успешно завершилась. Немецкие позиции были взяты, но сама героиня погибла, получив смертельное ранение в бедро. Ее последними словами были: «Боже, спаси Россию».
Поступок девушки не одобрил председатель германского Красного Креста генерал Пфуль, посчитавший, что сестра милосердия не должна брать в руки оружие или поднимать бойцов в атаку, но женевская штаб-квартира Международного Комитета Красного Креста решила, что подвиг Риммы Ивановой не нарушает никаких положений этой организации. Это было верное решение. Идя в атаку, Римма Иванова оставалась сестрой милосердия и сохраняла жизни солдат, которых противник мог попросту уничтожить.
Вообще, во время Первой мировой войны иногда случались удивительные вещи. Немцы могли отпустить пленных русских офицеров свободно гулять под честное слово, русские солдаты могли пережить газовую атаку без средств защиты, а потом победить врага в бою. Геройский поступок Риммы Михайловны Ивановой стоит в одном ряду с этими и многими другими выдающимися деяниями того времени.
За этот подвиг солдаты и офицеры 105-го Оренбургского полка попросили наградить медсестру орденом Святого Георгия IV степени. По статуту этот орден могли получить лишь офицеры, а Римма Иванова была девушкой из простой семьи, служившей сестрой милосердия и не имевшей никакого воинского звания. Солдаты и офицеры ждали решения императора Николая II и рассказывали новобранцам историю ее жизни.
Римма Михайловна Иванова родилась 15 июня 1894 года в Ставрополе. В 1913 году окончила Ольгинскую гимназию и стала работать народной учительницей в одной из сельских земских школ. Когда началась Первая мировая война, Римма Иванова вернулась в Ставрополь. Она выучилась на медсестру и 17 января 1915 года добровольцем ушла на фронт. Ее родители беспокоились за судьбу дочери, и Римма отправила письмо, в котором рассказывала о том, что у нее все хорошо:
«Господи, как хотелось бы, чтобы вы поуспокоились. Да пора бы уже. Вы должны радоваться, если любите меня, что мне удалось устроиться и работать там, где я хотела… Но ведь не для шутки это я сделала и не для собственного удовольствия, а для того, чтобы помочь. Да дайте же мне быть истинной сестрой милосердия. Дайте мне делать то, что хорошо и что нужно делать. Думайте, как хотите, но даю вам честное слово, что многое-многое отдала бы для того, чтобы облегчить страдания тех, которые проливают кровь. Но вы не беспокойтесь: наш перевязочный пункт не подвергается обстрелу… Мои хорошие, не беспокойтесь ради Бога. Если любите меня, то старайтесь делать так, как мне лучше… Вот это и будет тогда истинная любовь ко мне. Жизнь вообще коротка, и надо прожить ее как можно полнее и лучше. Помоги, Господи! Молитесь за Россию и человечество».
Отметим, что Римма попала на фронт почти также, как героиня фильма «Гусарская баллада». Девушка коротко постриглась и назвалась Иваном Ивановым. Вскоре незатейливый обман был раскрыт, и она продолжила служить уже под своим именем. За мужество при спасении раненых она была удостоена Георгиевского креста 4-й степени (знак отличия Военного ордена Св. Георгия для нижних чинов) и двух Георгиевских медалей.
В августе 1915 года сестре милосердия дали короткий отпуск, и она отправилась навестить тяжело болеющего отца. Тот просил ее перевестись в 105-й Оренбургский полк, где работал полковым врачом ее старший брат Виктор Иванов. Римма согласилась.
Жить ей оставалось меньше месяца.
В начале сентября она написала родителям несколько писем с фронта: «Мои хорошие, милые мамуся и папка! Здесь хорошо мне. Люди здесь очень хорошие. Ко мне все относятся приветливо… Дай вам Господи здоровья. И ради нашего счастья не унывайте».
Через несколько дней «русская Жанна Д`Арк» героически погибнет.
22 сентября 1915 года начальник Ставропольской губернии получает телеграмму с фронта, в которой говорится, что Николай II 17 сентября 1915 года «соизволил почтить память покойной сестры милосердия Риммы Михайловны Ивановой орденом Святого Георгия 4-й степени. Сестра Иванова, невзирая на уговоры полкового врача, офицеров и солдат, всегда перевязывала раненых на передовой линии под страшным огнем, а 9 сентября, когда были убиты оба офицера 10-й роты 105-го Оренбургского полка, собрала к себе солдат и, бросившись вперед вместе с ними, взяла неприятельские окопы».
Брату героини было разрешено отвезти тело девушки в Ставрополь. Встречать останки Риммы Ивановой вышел весь город, а во время отпевания священник храма в честь апостола Андрея Первозванного протоиерей Семен Никольский сказал: «Франция имела Орлеанскую деву — Жанну д’Арк. Россия имеет Ставропольскую деву — Римму Иванову».
О подвиге девушки до революции знали многие. В ее честь была названа стипендия для учащихся в Ставропольской фельдшерской школе, Ольгинской гимназии города Ставрополя и земской школе села Петровского. Имя Риммы попало на памятник героям Великой войны, открытом в 1916 году в Вязьме. Однако в советское время памятник был снесен, как и надгробие на территории Андреевской церкви. До 1917 года девушке хотели поставить памятник в Ставрополе. Были даже предложения о канонизации Риммы Ивановой, но потом история России пошла по другому пути. В советское время не любили вспоминать о Первой мировой войне, и многие страницы славного прошлого нашей страны были на долгие годы забыты. К счастью, сейчас ситуация меняется. Именем Риммы Ивановой названа улица в 204-м квартале Ставрополя. В память о ее подвиге установлена мемориальная доска на здании бывшей Ольгинской гимназии.
Источник: https://topwar.ru/83086-russka...
"Помнишь, немцы с твоим портретом в руках тебя искали?.."
Первого февраля 1922 года в крымском селе Новосельское (сегодня это территория Черноморского района) в рабочей семье родился новый человек – доченька Маша. Мария Карповна Байда.
Детство Маши было трудным, как и у всех детишек того времени. Но училась она очень хорошо, успевала помогать родителям по хозяйству, занималась с отстающими учениками. Никто никогда не видел девочку разгневанной, даже самые трудные минуты Маша умела сохранять спокойствие. Она окончила семилетнюю школу №1 и, желая помочь семье, начала трудиться санитаркой больницы в Джанкое. Её первым учителем медицинского дела стал старый хирург по имени Николай Васильевич. Он говорил: «У тебя, Маша, доброе сердце и ловкие руки…» Правда, любознательной, энергичной девушке этого было мало. Маша решила поступать в медицинское училище. И поступила бы, кабы не война.
Теперь весь персонал больницы, в том числе и Маша, обслуживал санитарные поезда, которые проходили через Джанкой. Много раз девушка, понимая, что помощь бойцам оказана наспех и не всем, уезжала на поездах гораздо дальше, чем разрешалось. Её уже узнавали, её ждали и любили. Спокойная, но не медлительная, терпеливая, но не равнодушная, Мария делала всё, что могла. И всё-таки хотела большего. Может быть, повлиял на это ещё и такой эпизод: однажды во время налёта она вытащила из горящего вагона уже пожилого солдата с сильными ожогами. Он сказал: «Доченька, мне не страшно умирать. Но так жалко, что я мало уничтожил фашистских гадин!..»
Мария стала добровольцем 35-го истребительного батальона. Наравне с мужчинами выслеживала диверсантов и лазутчиков. На её счету немало фашистских парашютистов, которых враги забросили в наш тыл для разведки.
…Враг подбирался к Севастополю – городу-красавцу, городу-гордости. Впрочем, были ли в нашей когда-то большой стране иные города, города-трусы? Нет… Батальон, в котором служила Маша, вошёл в состав Приморской армии. А Маша осталась в нём разведчицей.
В ноябре 1941 года девушка попросилась добровольцем в 514-й стрелковый полк. Ей хотелось в бой. И её взяли медсестрой (к тому времени Маша окончила ускоренные курсы). В первом же сражении она вынесла из боя двадцать три раненых – немалая цифра. К тому же Мария хорошо знала окрестности Севастополя, поэтому ходила в разведку – опять же, по собственной инициативе. Однажды взяла в плен фашистского обер-ефрейтора. Обезоружила, связала, но гитлеровец отчаянно сопротивлялся. Что оставалось делать девушке? И курьёз, и всерьёз: как следует дала прикладом по голове и взвалила на себя. Можно сказать, почти донесла. Однако из-за задержки разведгруппа попала под обстрел, один боец погиб и один оказался ранен. Марию в наказание отправили на гауптвахту, но уже через несколько часов отпустили. Пленный пришёл в себя и отказался давать показания. Вот Марию и вызвали. Увидев ту самую девушку, гитлеровец стал сговорчивее…
Побывала Мария и в госпитале – была ранена в левую руку. Правда, через несколько дней сбежала, объяснив врачам: «В бою всё заживёт, а здесь мне скучно!»
Начало лета 1942 года. Снова и снова фашисты штурмуют Севастополь. Рота Марии располагалась в районе Мекензиевых гор. Бойцы оборонялись отчаянно, силы неравны. У Маши закончились патроны. Она перебралась через бруствер и вскоре вернулась уже с трофейными боеприпасами. Затем ещё раз повторила смелую вылазку. И ещё. Но третья или четвёртая – в бою разве будешь это считать? – закончилась плохо. Рядом с девушкой разорвалась граната, один из осколков угодил в голову. Мария потеряла сознание…
Она долго пролежала там, на территории боя. В это время фашисты уже прорвали оборону и зашли в тыл наших разведчиков. Тех, кто остался в живых (девять человек, и те были ранены) враги взяли в плен. Но увести никого не успели. Потому что пришла в себя Мария...
Девушка незаметно огляделась и поняла, что гитлеровцев здесь не так много. Большая их часть ушла, а здесь осталось десятка два. И все они сосредоточены в одном месте – рядом с нашими бойцами. К счастью, оружие осталось при Марии. И она открыла огонь. Внезапно – так, что фашистам от неожиданности показалось, что началось наступление. А наши разведчики, воспользовавшись этим, тоже пошли в бой. Кто подхватывал оружие с поля боя, кто отобрал у врага. Смелость берёт города! И здесь не подвела. Все фашисты скоро были мертвы. Теперь предстояло прорываться к нашим. Напомню, Мария очень хорошо ориентировалась. Знала она и расположение минных полей. И ночью вывела всех своих раненых из окружения. Правда, при этом тоже не обошлось без боёв. Наши бойцы укрывались в зарослях высокой травы. И гитлеровцы несколько раз натыкались на них. Но Маша всегда была начеку и успевала выстрелить первой. Вот как она вспоминала потом о той ночи: «Видимо, услышав стук моего трофейного автомата, гитлеровцы думали, что это бьёт свой. Настолько обнаглели, что офицер, стараясь перебраться через канаву, встал во весь рост. Я тут же сняла его одиночным выстрелом. А автоматчики всё ползут и ползут… В общем, отбили мы атаку. А потом немцы снова полезли. Смотрю, невдалеке зашевелилась трава, она высокая там была, до метра. Я размахнулась и автоматом со всей силы его по голове. Подхватила его автомат, вытащила у него из-за голенища две полные обоймы и снова открыла огонь…»
Вот выписка из ходатайства Военного Совета Приморской Армии о присвоении Марии Карповне звания Героя Советского Союза: «…Товарищ Байда в схватке с врагом из автомата уничтожила 15 солдат и 1 офицера, четырёх солдат убила прикладом, отбила у немцев командира и 8 бойцов, захватила пулемёт и автоматы противника…»
Судьба, однажды так испытав девушку, на этом не успокоилась. И послала ещё одно страшное испытание. Летом 1942 года Мария, будучи раненой, попала в плен. Она прошла через Славуту и Ровенсбрюк. Пыталась бежать - не удалось. Но и смерти от голода и изнеможения не сдалась. Осталась жива и боролась. Так, в Славуте Мария познакомилась с девушкой по имени Ксения Каренина – связной. Вместе они стали выполнять задания партизан. Только вдумайтесь: и в плену девушки приближали нашу Победу!
Марию угнали в Австрию. По дороге на одной из станций её купил какой-то бауэр. Но и здесь девушка боролась: она чуть не заколола своего хозяина вилами, и за это её снова отправили в лагерь. Теперь Мария – в группе Сопротивления. Ей не повезло: выдал предатель. За отважной подпольщицей приехал сам начальник гестапо Зельцбурга. Начались пытки. Марии выбили зубы. Сажали в подвал, который постепенно наполняли ледяной водой. Затем подводили вплотную к горящему камину. И снова бросали в тот же подвал. Бесполезно: девушка, еле стоящая на ногах, больная воспалением лёгких, не сдалась и никого не выдала. Она дожила до победной весны и была освобождена 8 мая 1945 года.
Мария Карповна прожила ещё долгую жизнь. После Победы почти четыре года провела в больницах и встала на ноги. Вышла замуж, родила сына и дочь. Жила в Севастополе. Часто получала письма из разных городов нашей страны. Вот одно из них: «Мариичка, дорогая, ты жива! Мариичка, здравствуй! Я тоже жива. Это пишет тебе Шура Арсеньева. Помнишь симферопольскую тюрьму, когда немцы с твоим портретом в руках тебя искали? Как мы тебя прятали, щёку перевязывали. Помнишь, когда нас из Симферополя везли в Славуту, я тяжело болела дизентерией, ты за мной ухаживала. Когда ты убежала из лагеря, то мне через проволоку перебросила передачу, девочки её принесли… После этого я ничего о тебе не знала, где ты и что с тобой. И вдруг вчера увидела тебя в кинохронике. Живу я теперь в Одесской области, село Фрунзевка…»
Почти тридцать лет Мария Карповна возглавляла в родном Севастополе центральный ЗАГС. И я думаю, что с её лёгкой руки многие семьи обрели счастье.
Источник: https://topwar.ru/110405-pomni...
Сержант Ирина Янина: «Повоюем и приеду домой...»
Наградной лист — это почти всегда немного легенда. Но мы их пишем именно такими — слегка плакатно-пафосными, стараясь вместить в мраморно-бронзовую страничку строгой «формы № 2» и картинку кромешного боя, и волевой напряг бойца или командира, и сгусток боевого опыта в назидание: «Возьми в пример себе героя!». На лакировку (пишу это слово без кавычек и без негативного к нему отношения) геройского образа смотрю спокойно-сознательно, не кривя душой. Герой — он всегда красив. Своим подвигом, своим самопожертвованием. И все, что будет о нем написано — от наградного листа до возможной книги, должно быть красиво. Красиво и правдиво. Философы, эстеты много веков разрешают неразрешимый спор на тему — может ли быть красивой смерть. Но смерть героя ведь называют подвигом. На его примере будут учить будущие поколения верности воинской присяге матери-Родине.
Глубокая ночь. В ханкалинском штабе не спят только дежурные офицеры и... кадровики из Главкомата. Не раз приговаривал, наблюдая как корпят в палатке над пачкой наградных документов полковники Юрий Костенко, Геннадий Ильин, Сергей Исаев: «Вас можно запросто в писатели-очеркисты брать!».
Из наградного листа:
«Медицинская сестра процедурного кабинета медицинской роты войсковой части 3642, сержант Янина Ирина Юрьевна с 22 июля выполняла специальные задачи по защите территориальной целостности Российской Федерации в Республике Дагестан.
31 августа 1999 года сержант Янина И.Ю. в составе эвакуационной группы выполняла боевое задание в районе населенного пункта Карамахи. В период зачистки территории наши войска встретили организованное сопротивление исламистов, отчаянно сражавшихся за каждую улицу, каждый дом. Сержант Янина И.Ю., находясь на передовой, под ожесточенным огнем противника, оказывала первую медицинскую помощь раненым военнослужащим, пострадавшим в ходе боя. Она, рискуя своей жизнью, пришла на помощь 15 нашим воинам и организовала их эвакуацию в медицинский пункт временной дислокации части.
При ее личном участии было совершено три рейса на бронетранспортере к линии противостояния, в результате чего 28 военнослужащих, получивших тяжелые огнестрельные ранения, были направлены в тыл, где им была оказана своевременная медицинская помощь.
В самый ожесточенный момент сражения, когда противник перешел в контратаку, пренебрегая опасностью, сержант Янина И.Ю. в четвертый раз устремилась на помощь ведущим бой нашим подразделениям. Организовав погрузку раненых, она, непрерывно стреляя из автомата, не давала возможности противнику вести прицельный огонь.
При отходе от позиций бронетранспортер оказался в зоне сильного гранатометного огня. Две гранаты попали в корпус и топливный бак боевой машины, которую мгновенно охватило пламя.
Помогая раненым выбраться из бронетранспортера, мужественная медсестра не смогла покинуть горящую машину. Благодаря ее самоотверженным действиям были спасены капитан Кривцов А.А., рядовые Гольнев С. В. и Лядов И.А. Сержант Янина И.Ю., не думая о себе, до последнего дыхания отчаянно боролась за жизнь боевых товарищей. Она геройски погибла, до конца выполнив свой воинский долг .
За героизм, мужество и самопожертвование, проявленные при спасении раненых военнослужащих, сержант Янина Ирина Юрьевна представляется к присвоению звания Героя Российской Федерации (посмертно)».
Указ был подписан 14 октября 1999 года. Ирина Янина стала первой женщиной, заслужившей высшее звание за героизм, проявленный в бою на кавказской войне.
За рамками строгого наградного документа остались страшные реалии того кровавого боя в горах Дагестана. «Калач» — так по-военному лаконично и по-товарищески просто именуют бригаду оперативного назначения из Калача-на-Дону — в числе первых частей внутренних войск начинал вторую кавказскую кампанию. Пятеро калачевцев стали Героями России.
Во внутренних войсках каждый согласится, что « Калач» бригада тертая.
Тертая в многомесячных походах по воюющему Кавказу , в коварных горных ущельях, в стреляющих развалинах Грозного. И сержант Янина была не новичком — на военную службу она была принята в сентябре 95-го, а уже в 96-м дважды выезжала в Чечню, где провела три с половиной месяца. Эту зрелую, как принято говорить в таких случаях — во цвете лет, красивую женщину надеть военную форму заставила вовсе не романтика. Гарантированное государственной службой невеликое жалованье, кое-какие льготы для военных да паек — очень важная для них с сыном прибавка...
Как ни красива да пригожа была Ирина, сколько ни старалась для семьи, а судьба все хлестала ее пребольно. Сначала пришлось уезжать из ставшего чужим Казахстана в Россию... Потом муж испугался трудностей, которые, увы, неизбежны в жизни переселенцев — жилье надо строить, а это значит, вкалывать от зари до зари. Муж сбежал в поисках жизни полегче. А тут еще... не беда даже, а горе горькое — от острого лейкоза умерла кроха доченька. Ирина осталась с одиннадцатилетним сыном Женькой. Как же она его любила!
«Здравствуй, мой маленький, любимый, самый красивый в мире сынок!
Я очень соскучилась за тобой. Ты мне напиши, как у тебя дела, как со школой, с кем дружишь? Не болеешь? По вечерам не ходи поздно — сейчас очень много бандитов. Будь около дома. Один никуда не ходи. Слушай всех дома и знай — я очень тебя люблю. Побольше читай. Ты уже большой и самостоятельный мальчик, поэтому делай все правильно, чтобы тебя не ругали.
Жду твоего письма. Слушай всех.
Целую. Мама. 21.08.99 года».
Родителям в тот же день она писала другое...
«Здравствуйте, мои дорогие мама и папа!
Как ваши дела? Извините за то, что не писала. Я надеюсь, что у вас там лучше, чем у меня.
Мы стояли в Кизляре, на границе с Чечней 6 дней, затем передвинулись на 600 метров и... началась война.
Пью таблетки, чтобы поднять жизненную силу. 22-го числа мы выдвигаемся в Ботлих, поднимаемся в горы, затем укрепляемся и задача бригады — взять Ведено. Вот и представь, что я испытываю. Я стала заикаться и просто плакать. Раненых у нас много. Груза «200» мало. Кормят нас очень плохо, холодильников нет, поэтому все на тушенке. В Чечне объявили чрезвычайное положение и забирают мальчиков всех в 16 лет. Ну, мама, всего не напишешь. Приеду, дай Бог, домой, все расскажу. Передавай привет всем, поцелуй Женю.
Повоюем и приеду домой.
Целую всех. Ваша дочь Иринка».
Вот свидетельство, пожалуй, главного очевидца гибели Ирины Яниной, водителя того самого БТРа, в котором она сгорела.
Ефрейтор Кулаков:
«31-го числа 1999 года примерно в 11 часов мы в составе батальона выдвинулись в направлении полевого стана с. Карамахи. Со мной в БТР №157 находились наводчик, стрелок и медсестра Янина. После прохождения населенного пункта мой БТР подбили. После того как я пришел в сознание, в машине, кроме меня и Яниной, никого не было. Внутри машины все горело, и я полез к выходу через боковой люк с правой стороны. С этой же стороны сидела на сиденье десанта Янина. Я зацепился спиной за люк, попытался вытащить Янину , но разгрузка порвалась, и я упал на асфальт. БТР проехал после этого метров 10. Наводчик и стрелок лежали по другую сторону дороги. Я им сказал, что там осталась женщина и надо ползти, доставать ее оттуда. Когда мы подползли близко к машине, нас стали обстреливать, не подпуская к технике.
Минуты через 3 из машины пошел черный густой дым, и я сказал ребятам отходить, а то могут взорваться боеприпасы. Мы отползли метров 5, и за нами пришли БТРы и забрали нас. Янину мы не смогли вытащить из БТР. После того как забрали нас и подошли основные силы к моему БТРу , прошло около 5-7 минут. В БТР уже начал взрываться боекомплект и ничего нельзя было рассмотреть из-за дыма».
Шел бой. Чадящим факелом, то и дело брызжущим оглушительными фейерверками, горел БТР № 157. Когда закончился бой, в самом углу десантного отсека, там где оставалась в последние минуты своей жизни сержант Ирина Янина, среди горячего пепла удалось найти лишь несколько сохранивших очертания косточек — позвонки, фаланги пальцев... Останки уместились в носовой платок. Экспертиза была пустой формальностью. Ни у кого не было сомнений, что Ирина ушла от нас, ушла. Ирину мы потеряли...
Эдгар По, писатель-мистик, фантазер, сочинивший немало жутких триллеров, однажды заметил, что смерть молодой красивой женщины — лучшая тема для художественного произведения. Ирину Янину — единственную из военнослужащих женщин, чей подвиг на кавказской войне увенчан Золотой Звездой Героя России, — знали и запомним красивой.
А самое красивое в этой жизни произведение, на которое способна только женщина, она после себя оставила белоголового пацана, своего ненаглядного Женьку...
В одной из правильных патриотических песен советского периода, исполнявшихся обычно в дни военных праздников, есть такие пафосные слова:
«Должен и сын героем стать, если отец — герой... Женьку воспитывала мама-Герой, единственная женщина, удостоенная этого звания на чеченской войне. Не плачь, Женька! Чаще смотри на портрет своей мамы. Ее образ поможет тебе стать в этой жизни настоящим человеком.
Источник: https://topwar.ru/12152-serzha...
Меркурий, Сибиряков, Лошарик
Славный бриг «Меркурий»: подвиг и память
В ближайшее время в состав Военно-морского флота России войдет очередной малый ракетный корабль проекта 22800 «Каракурт». Уже известно, что корабль получит имя «Меркурий». И это не случайно. В свое время император Николай I издал указ, в соответствии с которым в состав российского военно-морского флота всегда должен входить военный корабль, названный в честь брига «Меркурий».
Чем же заслужил бриг такую честь? События, о которых пойдет речь ниже, развернулись в начале второй декады мая 1829 года. Шла очередная русско-турецкая война. Ее причиной стало неожиданное, в нарушение Аккерманской конвенции, закрытие Османской империей Босфорского пролива. Основные сражения русско-турецкой войны 1828-1829 гг. разворачивались на суше – на Балканском полуострове и в Закавказье. Однако имели место и бои кораблей в Черном море. Самым ярким эпизодом морской войны и стал подвиг брига «Меркурий».
Картина Ивана Айвазовского.
Восемнадцатипушечный бриг «Меркурий» был заложен 28 января (9 февраля) 1819 года, двести лет назад, на верфи в Севастополе, а 7 (19) мая 1820 года он был спущен на воду. Бриг должен был нести службу по охране побережья Кавказа, а также выполнять разведывательные и дозорные задачи в Черном море. После спуска на воду корабль включили в состав 32-го флотского экипажа.
Кстати, до постройки брига в составе русского флота уже был один «Меркурий». Катер с таким названием участвовал в русско-шведской войне 1788-1790 года под командованием капитан-лейтенанта Романа (Роберта) Кроуна – шотландского моряка, поступившего на российский флот и дослужившегося в Российской империи до звания полного адмирала. Катер 29 апреля (10 мая) 1789 года атаковал и захватил шведский 12-пушечный тендер «Снапоп», а затем, 21 мая, взял в плен 44-пушечный фрегат шведского флота «Венус».
Таким образом, у брига «Меркурий» уже был героический предшественник с тем же названием. И новому кораблю просто нельзя было посрамить традицию – кораблям с именем «Меркурий» сама судьба, как казалось, распорядилась совершать подвиги.
Бриг «Меркурий» был вооружен восемнадцатью 24-фунтовыми карронадами для ближнего боя и 2 переносными 3-фунтовыми пушками с большей дальностью стрельбы, причем пушки могли применяться при преследовании противника, и при организации отступления.
К особенностям брига «Меркурий», отличавшим его от других подобных кораблей тогдашнего русского флота, относились меньшая осадка и наличие семи весел с каждого борта. Матросы гребли веслами стоя. Меньшая осадка снижала ходовые качества брига. С другой стороны, система набора по методу Сепингса способствовала повышению прочности корабля, снижению раскачки элементов и уменьшению спускового перелома. Поэтому бриг мог хорошо держать высокую волну.
После спуска на воду «Меркурий» был направлен для боевой учебы в Черное море, затем патрулировал побережье Абхазии, борясь с контрабандой. Экипаж судна к 1829 году состоял из 115 человек, в том числе 5 офицеров, 5 квартирмейстеров, 24 матросов 1 статьи, 12 матросов 2 статьи, 43 старших юнг, 2 барабанщиков, 1 флейтщика, 9 бомбардиров и канониров, 14 остальных нижних чинов.
Командиром брига «Меркурий» в 1829 году был назначен опытный морской офицер капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский (1797-1833). 32-летний Казарский, сын отставного губернского секретаря, служившего управляющим в имении князя Любомирского, служил на флоте с юности. Он поступил в Николаевское штурманское училище в 1811 году, в возрасте 14 лет.
В августе 1813 года Казарского назначили гардемарином Черноморского флота, а в 1814 году произвели в чин мичмана. Он служил на бригантинах «Десна» и «Клеопатра», затем командовал отрядом мелких гребных судов Дунайской флотилии в Измаиле. В 1819 году 24-летний Казарский получил чин лейтенанта и был распределен на фрегат «Евстафий». Во время службы на фрегате он и сформировался как будущий командир – решительный, справедливый и способный к оперативному мышлению.
Послужив некоторое время на фрегате «Евстафий», лейтенант Казарский был переведен на шхуну «Севастополь», затем на транспортные суда «Ингул», «Соперник», служил на катере «Сокол» и на бриге «Меркурий». В 1828 году, когда началась очередная русско-турецкая война, Казарский командовал транспортным судном «Соперник». После того, как транспорт оборудовали «единорогом», он превратился в бомбардирский корабль.
Под командованием Казарского «Соперник» участвовал в осаде Анапы – тогда еще турецкой крепости, получил 6 пробоин корпуса, но продолжал обстреливать крепость. Именно за участие в осаде Анапы 31-летний лейтенант Казарский был произведен в капитан-лейтенанты флота. Затем он участвовал во взятии Варны, а в 1829 году был назначен командиром брига «Меркурий», опыт службы на котором у Казарского уже имелся.
14 мая 1829 года бриг «Меркурий», которым командовал Казарский, был настигнут двумя турецкими кораблями «Селимие» и «Реал-беем». Оба корабля имели десятикратное превосходство в количестве орудий. Бриг, тем не менее, одержал полную победу над противником.
Ежели в великих деяниях древних и наших времён находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг — «Меркурий», написал потом в своих воспоминаниях один из турецких морских офицеров, служивший в момент боя на корабле «Реал-бей».
Как только командиру корабля Казарскому стало ясно, что избежать столкновения с турецкими кораблями не удастся, он принял решение стоять до последнего. Канониры корабля заняли свои места у артиллерийских орудий. Для предотвращения паники среди экипажа Казарский поставил у флаг-фала вооруженного часового с приказом стрелять на поражение в любого члена экипажа, кто попробует спустить флаг.
По неприятелю был открыт огонь из 3-х фунтовых пушек. Чтобы не отвлекать матросов от работы веслами, места артиллерийской прислуги заняли сами офицеры брига, в том числе и Казарский. Когда «Селимие» попытался обойти бриг справа, «Меркурий» дал ответный залп орудиями правого борта. В конечном итоге «Меркурий» успешно маневрировал под огнем неприятеля. На бриге трижды вспыхивали пожары и трижды их успешно тушили. Канонирам брига удалось перебить ватер-штаг и повредить грот-брам-стеньгу корабля «Селимие». После этого поломался гротовый рангоут турецкого корабля и «Селимие» лег в дрейф. Он вышел из боя, после чего противостоять «Меркурию» остался лишь один «Реал-бей».
Турецкий корабль атаковал «Меркурий», но также безуспешно. Ответным огнем канониры брига перебили левый нок фюр-марса-рея турецкого корабля. «Реал-бей» лишился возможности преследования брига. После этого «Меркурий» направился в сторону Сизополя.
Результаты боя впечатляли. На «Меркурии» погибло всего четыре члена экипажа, шесть человек получили ранения различной степени тяжести, бриг получил 22 пробоины в корпусе, 133 в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 в такелаже, все гребные суда на рострах разбиты, повреждена одна карронада. Конечно, потери на «Реал-бее» и «Селимие» были намного выше, но их точное количество осталось неизвестным.
Подвиг брига «Меркурий» не мог не вызвать искреннего восхищения всей тогдашней России. Сложно было поверить в то, что маленький бриг одолел два неприятельских линейных корабля. Впечатлял и героизм офицеров и матросов «Меркурия».
Бюст Александра Казарского в Севастополе.
Естественно, сам Александр Казарский за подвиг был награжден орденом Святого Георгия IV класса. Его произвели в чин капитана 2 ранга и назначили флигель-адъютантом. В герб фамилии Казарских было включено изображение тульского пистолета как символ готовности пожертвовать собой. Этот пистолет Казарский перед боем положил на шпиль у входа в крюйт-камеру, чтобы последний офицер, который бы оставался в живых на бриге «Меркурий», выстрелил и взорвал бы порох.
Карьера капитана Казарского после подвига брига «Меркурий» пошла в гору. Для флотского офицера в то время чин капитана 2 ранга был уже очень серьезным достижением. Казарского перевели на должность командира 44-пушечного фрегата «Поспешный», с которым он участвовал во взятии Месемврии. Затем с 17 июля 1829 по 1830 год Казарский командовал 60-пушечным фрегатом «Тенедос», на котором три раза ходил к Босфору.
В качестве флигель-адъютанта Казарский также выполнял различные поручения, например в 1830 году вместе с князем Трубецким его отправляли с визитом в Англию для поздравления короля Вильгельма IV. Уже в 1831 году, через 2 года после подвига, Александр Казарский получил чин капитана 1 ранга и включен в состав свиты императора Николая I. Это была впечатляющая карьера – с командира маленького брига и капитан-лейтенанта за два года до капитана 1 ранга и члена императорской свиты.
В качестве члена свиты Казарский выполнял поручения, связанные с управлением военно-морским и гражданским флотом Российской империи. Например, он ездил в Казань для определения целесообразности существования Казанского адмиралтейства. Затем Казарский прошел из Белого моря до Онеги, изучая возможность открытия нового водного пути.
Но высокий пост Казарского сыграл роковую роль в его судьбе. В 1833 году Казарского направили проверить тыловые службы и конторы портов на Черноморском побережье. В Николаеве, куда Казарский прибыл для проверки, он внезапно умер в результате отравления кофе с мышьяком. Судя по всему, отравители капитана имели высоких покровителей, так как расследование так и не было доведено до конца, а виновные не были установлены и не понесли никакого наказания.
Безвременно скончавшийся Казарский стал знаковой фигурой в истории российского флота. Его имя увековечили еще в Российской империи. В Севастополе был установлен знаменитый памятник Александру Казарскому, в его честь было названо несколько военных кораблей.
Еще ряд кораблей был назван в память о бриге «Меркурий». Так, в 1865 г. такое название получил корвет «Память Меркурия», в 1883 г. – крейсер «Память Меркурия», а в 1907 г. в «Память Меркурия» переименовали крейсер «Кагул». Крейсер носил такое название до 1918 года, когда власти УНР переименовали его в «Гетмана Ивана Мазепу». Но украинцам не захотел служить почти весь экипаж корабля, который покинул его, забрав с собой Георгиевский флаг.
Уже в 1960-ые годы советское командование пришло к выводу о необходимости возвращения к славным традициям русского флота. Имя «Память Меркурия» получило малое гидрографическое судно. Его судьба была трагической. В 1990-ые годы судно, за неимением средств, занялось коммерческими грузовыми рейсами между Крымом и Турцией и в 2001 году затонуло в 90 милях от Севастополя. В той катастрофе погибли 7 членов экипажа и 13 пассажиров. Тем не менее, в начале 2019 года новый корвет проекта 20386 получил имя «Меркурий».
Источник: https://topwar.ru/157414-slavn...
Подвиг "Сибирякова": история расстрела советского ледокола немецким линкором
25 августа 1942 года, в неравном бою с немецким "карманным" линкором "Адмирал Шеер" погиб, но не сдался ледокольный пароход "Александр Сибиряков". Из 104 моряков спаслись 23. Немцы, которые надеялись выяснить состояние льдов в Карском море и координаты полярных конвоев, в сухом остатке остались ни с чем — поднятые из ледяной воды советские моряки сотрудничать не стали. Перед тем как пойти на дно, отчаянно сопротивлявшийся "Сибиряков" успел "засветить" немецкий рейдер в радиоэфире и лишил его главного преимущества — внезапности. Таким образом советские порты в Арктике выиграли время на подготовку к обороне, а конвои на Северном морском пути получили предупреждение по радио. О том, как встреча тяжелого крейсера со стареньким пароходом нарушила планы операции Кригсмарине под кодовым названием "Страна чудес" и почему современные корабли всегда приспускают флаги у острова Белуха.
Северный морской путь интересовал адмиралов нацистской Германии с самого начала войны. СССР активно эксплуатировал коммуникации в Заполярье для проводки конвоев с ценными грузами — оружием, каменным углем, лесом, никелем и медью для оборонных заводов, а также с продовольствием. В общей сложности за четыре военных года по Севморпути переправили около четырех миллионов тонн грузов.
И хотя под водой бесчинствовали "волчьи стаи" адмирала Карла Деница, а над водой гремели главным калибром крейсера гросс-адмирала Эриха Редера, подмять под себя Арктику немцам никак не удавалось. Причины тому были разными — противодействие Северного флота, капризная погода, нестабильная ледовая обстановка и другие факторы.
В августе 1942 года Кригсмарине начинает операцию "Вундерланд" (Страна чудес), в ходе которой планировалось перерезать Севморпуть крупными надводными кораблями, потопить как можно больше советских транспортов, разгромить ключевые порты и навести панику в регионе. Тяжелый крейсер "Адмирал Шеер" с группой подлодок в строгой секретности снялся с якорей, покинул тесные фиорды Нарвика и выдвинулся "на охоту" в Карское море. Из-за мощного артиллерийского вооружения корабли типа "Дойчланд" неофициально назывались "карманными" линкорами и находились у Гитлера на особом счету. Бортовая батарея "Шеера" состояла из шести 280-миллиметровых орудий главного калибра и восьми 150-миллиметровых орудий среднего, кроме того, линкор был вооружен двумя десятками разнокалиберных зенитных пулеметов и двумя торпедными аппаратами.
Двадцать третьего августа советский ледокольный пароход "Александр Сибиряков" вышел из Диксона с грузом для полярных станций на Северной Земле. В 13:17 25 августа сигнальщик разглядел на горизонте незнакомый силуэт крупного военного корабля. Командир ледокола, 32-летний старший лейтенант Анатолий Качарава не сразу понял, что перед ним враг: крейсер вывесил американский флаг и семафором на русском языке запросил ледовую обстановку в проливе Вилькицкого. Командир "Шеера" капитен цур зее Вильгельм Меендсен-Болькен опасался, что русские, прежде чем сдаться в плен, уничтожат радиошифры и ледовые карты, поэтому решил прикинуться "американцем" и выведать хотя бы какую-то полезную для себя информацию. Однако Качарава быстро заподозрил неладное и приказал на полном ходу уходить к острову Белуха, до которого было 10 миль. Радист открытым текстом телеграфировал в эфир: "Вижу неизвестный вспомогательный крейсер, который запрашивает обстановку".
Не желая обнаруживать свое присутствие, немцы начали ставить помехи и потребовали прекратить радиопередачу, но Качарава проигнорировал приказ. Спустя несколько минут "заговорили" огромные пушки крейсера, и на пароход обрушился шквал артиллерийского огня. Первый залп прогремел из носовой башни главного калибра — 280-миллиметровые снаряды с ревом вздыбили море вокруг старенького ледокола. Не ответив на призыв сдаться, "Сибиряков" поставил дымовую завесу и огрызнулся из двух маломощных 76-миллиметровых зенитных орудий, снаряды которых даже не долетели до "Шеера".
За первым залпом последовали второй и третий — перелет, недолет, накрытие. "Немец" как в тире методично расстреливал пароход по всем правилам морской артиллерийской науки. От четырех попаданий 300-килограммовых "фугасок" на судне вспыхнул пожар, снесло надстройку, пробило носовую часть. Поняв, что пароход уже не спасти, капитан Качарава приказал механику открыть кингстоны и выводить людей, после чего получил тяжелое ранение в живот и правую руку. Матросы перенесли его в единственную уцелевшую шлюпку. Неравный бой продлился менее часа: в 14:05 с ледокола ушла в эфир последняя радиограмма с текстом "Помполит приказал покинуть судно. Горим, прощайте" (из показаний спасшегося радиста "Сибирякова" Анатолия Шершавина). Около 15:00 знаменитый пароход, который в 1932 году первым преодолел Северный морской путь за одну навигацию, навсегда скрылся в холодных волнах Карского моря. Флаг на нем никто не спустил.
Фото с немецкого крейсера.
По данным самих немцев, выжившие русские моряки отказались пересаживаться из шлюпки в подошедший с "Адмирала Шеера" катер — их загоняли прикладами под дулами пулеметов. В плен попали 22 человека, среди которых был и тяжелораненый Качарава. Некоторые матросы оказали сильное сопротивление и были расстреляны. Двадцать третьим спасшимся стал кочегар Павел Вавилов. Незамеченный в ледяной воде, он дождался пока уйдет немецкий катер и на опустевшей шлюпке доплыл до острова Белуха. Вавилов в одиночестве прожил на острове 36 дней, после чего его случайно обнаружили с проходящего судна и прислали гидросамолет. Известный швейцарский военно-морской историк Юрг Майстер позже писал со ссылкой на германские архивные материалы, что офицерам рейдера так и не удалось ничего добиться от пленных с "Сибирякова", хотя среди них оказались командир, инженер и метеоролог, владевшие ценной информацией, в том числе и о ледовой обстановке в проливе. Сообщалось, что до 1944 года советские моряки находились в данцигском концлагере, и только после освобождения советскими войсками 14 выживших из них вернулись домой. Из приказа командующего Краснознаменным Северным флотом от 28 апреля 1965 года: "Широта 76 градусов северная, долгота 91 градус 31 минута восточная. Здесь 25 августа 1942 года пароход "Александр Сибиряков" дрался с немецким крейсером "Адмирал Шеер". Пароход погиб, флага не спустив… Всем кораблям, проходившим объявленные координаты, приспускать флаги, подавать звуковые сигналы…"
Трагическая гибель "Александра Сибирякова" выявила серьезные недочеты в системе оперативного управления Северного флота — командование или до последнего отказывалось верить или не придавало значения тому, что во внутренних водах рыскает вооруженный до зубов тяжелый немецкий крейсер. И это при том, что бортовой самолет "Арадо" с "Адмирала Шеера" не раз был замечен очевидцами у побережья. Разрозненные сообщения о рейдере либо игнорировались как недостоверные, либо по непонятным причинам замалчивались. Интересен факт, что за пару дней до нападения в Кольский залив заходил американский крейсер "Тускалуза" с эскортом эсминцев, отправленный союзниками на поиски "Адмирала Шеера". Командующий адмирал Джон Тови хотел задержать соединение в Мурманске и оценить ситуацию, но командование Северного флота не выразило в этом заинтересованности, и союзные корабли ушли в Великобританию. Получается, для того, чтобы советские адмиралы "зачесались" и приняли меры по обороне баз и охране конвоев, им был нужен громкий трагический инцидент, которым стала пиратская расправа над мирным ледоколом.
Для Кригсмарине этот эпизод, напротив, стал первым выпавшим тузом из карточного домика операции "Страна чудес" — гибнущий "Сибиряков" раструбил о крейсере по всем радиоканалам, и "Адмирал Шеер", утратив преимущество неожиданности, уже не смог нанести коммуникациям СССР ощутимый урон. Несмотря на то что после встречи с ледоколом линкор продолжил свой смертоносный "круиз", повредил несколько судов и обстрелял порт Диксон, впоследствии его миссия была признана фактически проваленной.
Источник: https://fishki.net/2364891-pod...
«Лошарик» АС-31
Подлодка «АС-31» (по ошибке ее до сих пор именовали «АС-12»), строго говоря, подлодкой не является. По военно-морской классификации она проходит как атомная глубоководная станция проекта 10831. А все потому, что эта то ли субмарина, то ли батискаф не несёт вооружения.
Моряки прозвали лодку «Лошарик». Ее корпус состоит из шести шарообразных титановых отсеков, расположенных внутри удлиненного корпуса «классической формы». Это придает конструкции сходство с персонажем советского мультфильма.
Все, что связано с «Лошариком», строго засекречено. Ведь аналог — подлодка NR-1 - есть только у ВМС США. Но NR-1 устарела, ее спустили на воду в 1969 году. К тому же американская серьезно уступает нашей станции в технических характеристиках. К примеру, «Лошарик» способен погружаться на глубину до 6 километров, в то время как NR-1 только на один километр.
Отсутствие вооружения не делает «АС-31» менее опасной. Наоборот, на недосягаемой для других глубине «Лошарик» способен разрушать размещенную на дне инфраструктуру, в том числе кабели, от которых зависит работа и Интернета, и сетей связи военного назначения вероятного противника. В современной гибридной войне эта способность может оказаться более мощным оружием, нежели ракеты и бомбы. Кроме того, «Лошарик» может устанавливать глубоководные мины. В том числе, как пишут некоторые СМИ, мины с ядерным зарядом.
Западных партнеров пугает и перспектива модернизации «АС-31» таким образом, чтобы подлодка смогла передвигаться по дну на колесах. Может ли «Лошарик» ездить так сейчас, точно не известно. Но у американской NR-1 выдвижные колеса были, так что, не исключено, есть они и у «АС-31». Двигаясь на колесах, глубоководная станция может оставаться невидимой и для акустических, и для магнитометрических средств обнаружения. В Пентагоне всерьез опасаются, что «Лошарик» может незаметно подкрасться и заложить мину где-нибудь у Манхэттена.
Впрочем, надо сказать, что «АС-31» самостоятельно не может перемещаться на дальние расстояния. В действий ее доставляет специальная субмарина-носитель. По данным СМИ, сейчас эта задача возложена на АПЛ «Оренбург».
О тактико-технических характеристиках «Лошарика» ввиду секретности известно мало. Как ранее сообщалось в СМИ, длина корпуса субмарины 40 метров, водоизмещение 2000 тонн, скорость хода в подводном положении - 40 узлов (74 километра в час). Экипаж «АС-31» - 25 человек, и это только офицеры. Запаса воздуха и продуктов достаточно на 2 месяца автономного плавания.
1 июля 2019 года в территориальных водах Российской Федерации произошел пожар на борту АС-31. Огонь вспыхнул в аккумуляторном отсеке во время нахождения этой специальной лодки на большой глубине. Сработали штатные средства пожаротушения, но полностью ликвидировать очаг они не смогли. Капитан 2 ранга Дмитрий Соловьев успел вытолкнуть из аварийного отсека гражданского специалиста и задраил за ним люк. Сам же вместе с ещё 13 членами экипажа приступил к борьбе за живучесть корабля, продолжавшуюся полтора часа...
К сожалению, все 14 человек, находившиеся в этом отсеке, погибли. Но ценой своих жизней они спасли несколько своих сослуживцев и сам корабль. Благодаря их героическим действиям, лодку удалось поднять на поверхность с глубины 280 метров. После чего она была отбуксирована на военно-морскую базу в Североморск.
Список погибших подводников, их награды указаны до (sic!) происшествия:
1. Командир АС-31, герой Российской Федерации, капитан 1 ранга Долонский Денис Владимирович; награжден: орден Мужества, орден «За военные заслуги», орден «За морские заслуги», медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени».
На фото Д.В. Долонский
2. Герой Российской Федерации, капитан 1 ранга Филин Николай Иванович; награжден: кавалер трех орденов Мужества, орден «За военные заслуги».
На фото В.В. Путин и Н.И. Филин
3. Капитан 1 ранга Абанкин Владимир Леонидович; награжден: орден Мужества, медаль «За заслуги перед отечеством 1 степени», медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени», медаль Ушакова.
4. Капитан 1 ранга Воскресенский Андрей Владимирович; награжден: кавалер трех орденов Мужества, орден «За военные заслуги», медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени».
5. Капитан 1 ранга Иванов Константин Анатольевич; награжден: орден Мужества, орден «За военные заслуги», медаль «За заслуги перед отечеством 1 степени», медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени», медаль Ушакова.
6. Капитан 1 ранга Опарин Денис Александрович; награжден: орден Мужества, медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени», медаль Ушакова.
7. Капитан 1 ранга Сомов Константин Юрьевич; награжден: кавалер трех орденов Мужества, медаль «За заслуги перед отечеством 1 степени», медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени».
8. Капитан 2 ранга Авондин Александр Валерьевич; награжден: орден Мужества, орден «За военные заслуги», медаль Ушакова.
9. Капитан 2 ранга Данильченко Сергей Петрович; награжден: орден Мужества, медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени».
10. Капитан 2 ранга Соловьев Дмитрий Александрович; награжден: медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени», медаль «За отвагу», медаль Ушакова.
11. Подполковник м/с Васильев Александр Сергеевич; награжден: медаль «За заслуги перед отечеством 2 степени», медаль Суворова.
12. Капитан 3 ранга Кузьмин Виктор Сергеевич; награжден: медаль Ушакова.
13. Капитан 3 ранга Сухиничев Владимир Геннадьевич; награжден: медаль «За отвагу».
14. Капитан-лейтенант Дубков Михаил Игоревич; награжден ведомственными медалями Министерства обороны Российской Федерации.
На фото Д.А. Соловьев с супругой. На момент гибели Дмитрия они ждали третьего ребёнка.
Президент России Владимир Путин 5 июля 2019 года подписал Указ о присвоении капитану второго ранга Соловьеву Дмитрию Александровичу высокого звания Герой Российской Федерации посмертно, за мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга.
Источник: https://www.kp.ru/
Оценил 1 человек
1 кармы