Одно из первых танковых сражений Великой Отечественной войны состоялось уже в первый ее день. 22 июня, примерно в полдень, у небольшой белорусской деревни Пелище столкнулись передовые части немецкой 18-й танковой и, возможно, 17-й танковой дивизий и советской 30-й танковой дивизии, которая двигалась на запад от Пружан. Это был классический встречный бой, который на время задержал продвижение немецких танковых частей из состава 2-й танковой группы Гудериана. Примерно в это же время во второй половине дня после полудня произошло еще одно танковое сражение — у Алитуса в Литве, где боевые группы немецких 7-й и 20-й танковых дивизий столкнулись с авангардом 5-й советской танковой дивизии. Так получилось, что информацию о боях возле города Алитусе сегодня найти гораздо проще. Мы же поговорим о танковом бое, который произошел возле деревни Пелище.
С советской стороны в нем приняли участие танки из состава 30-й танковой дивизии 14-го механизированного корпуса (14МК, командующий генерал-майор С. И. Оборин) 4-й армии Западного Особого военного округа, место дислокации Слобудка (возле города Пружаны). Дивизия начала формироваться лишь в феврале-марте 1941 года на базе 32-й танковой бригады в Пружанах. В состав дивизии входили 60-й и 61-й танковые полки, 30-мотострелковый полк и 30-й гаубично-артиллерийский полк.
Возглавлял подразделение полковник Семён Ильич Богданов, который в ходе войны дослужился до звания маршала бронетанковых войск (звание присвоено 1 июня 1945 года). В составе дивизии на момент начала войны имелось 211 танков Т-26, других танков на вооружении подразделения не было.
Танк Т-26
По распоряжению начальника штаба 14МК полковника И. В. Тутаринова, в ночь на 22 июня 1941 года 30-я танковая дивизия одним своим танковым полком проводила ночные стрельбы на танкодроме, расположенном в районе Поддубно. Днем 21 июня на учениях данного полка присутствовали командир 30-й танковой дивизии полковник Богданов и начальник штаба 4-й армии полковник Сандалов.
Положение войск Западного фронта в первый день войны (карта).Подлинник, ЦА МО РФ
Приказ о приведении дивизий 14-го механизированного корпуса в боевую готовность, который был отдан в 3 часа 30 минут 22 июня 1941 года командующим 4-й армией генерал-майором А. А. Коробковым, до начала боевых действий передать в части не успели. Дивизии корпуса поднимались по тревоге уже под разрывами снарядов и бомб. Полковник Богданов самостоятельно в 4 часа 15 минут поднял 30-ю танковую дивизию по боевой тревоге после того, как немецкая авиация начала бомбить аэродром Куплин в районе Пружан. Штаб 14 МК, который был расположен в Кобрине, уже в первые часы войны подвергся точной и сильной бомбардировке с воздуха, потеряв от нее практически все средства связи. Оставшись в 20% составе от своей штатной численности, штаб корпуса перебрался на запасной командный пункт в Тевли, однако большие потери в командном составе и в батальоне связи существенно осложняли управление дивизиями и корпусными частями. Позднее в донесении в штаб армии командир 14МК генерал-майор Оборин докладывал, что из всех средств связи у него имеется лишь одна радиостанция 5-АК, связь с дивизиями осуществляли делегаты связи.
К 6 часам утра части дивизии Богданова сосредоточились в районе сбора по тревоге (в лесу юго-западнее Пружан). 61-й танковый полк дивизии майора П. И. Иванюка, который был на ночных стрельбах, присоединился к главным силам дивизии на час позже. Не получая никаких распоряжений из штаба 14 МК и штаба 4-й армии, полковник Богданов принял решение действовать согласно плану прикрытия, который был разработан накануне войны. После проверки боевой готовности части 30-й танковой дивизии примерно в 7 часов утра выступили в район сосредоточения (Щербово, Бояры) двумя колоннами, имея передовые отряды в составе танковых батальонов, усиленных артиллерией. При этом большая часть личного состава дивизии, которая не была обеспечена автотранспортом, а также гаубично-артиллерийский полк (не имевший тягачей и снарядов) были оставлены на месте дислокации подразделения с целью организации обороны Пружан.
Как видно, советским танкистам предстояло вести предстоящий бой без достаточной поддержки мотострелков и артиллерии, а также надежного прикрытия с воздуха. От Пружан до деревни Пелище танкам из состава 30-й дивизии надо было пройти примерно 45 километров в светлое время суток. Последнее обстоятельство привело к тому, что уже с начала марша двигавшиеся колонны дивизии были обнаружены немецкой авиацией, после чего подверглись бомбовым ударам, понеся на марше первые потери. Согласно донесению командира 14-го мехкорпуса Оборина, 30-я танковая дивизия к 11 часам находилась на марше в район сосредоточения и головой колонны главных сил вышла в район Поддубно, имея всего один боекомплект и одну заправку горючим, на марше части дивизии неоднократно атаковала авиация противника.
Навстречу советским танкистам уже двигались передовые отряды германской 18-й танковой дивизии. Она начала переправу через Буг вместе с 17-й танковой дивизией в 4 часа 15 минут. Уже в 4 часа 45 минут первые танки 18-й танковой дивизии форсировали реку и оказались на советской территории. Во время форсирования водной преграды немцы использовали боевые машины, которые уже испытывались ими во время подготовки операции «Морской лев». Тактико-технические характеристики данных танков позволяли им преодолевать водные рубежи глубиной до 4 метров.
Стоит отметить, что 17-я и 18-я танковые дивизии были не просто хорошо укомплектованы танками, стоявшая на их вооружении боевая техника обладала качественным превосходством над машинами противостоящей ей 30-й танковой дивизии, которая была вооружена исключительно устаревшими легкими танками Т-26 разных годов выпуска и состояния разной технической исправности. В составе 17-й танковой дивизии на 22 июня 1941 года имелось 202 танка (12 PzKpfw I, 44 PzKpfw II, 106 PzKpfw III (c 50-мм орудием), 30 PzKpfw IV и 10 командирских PzBef), в составе 18-й танковой дивизии — 218 танков (6 PzKpfw I, 50 PzKpfw II, 99 PzKpfw III (c 37-мм орудием), 15 PzKpfw III (c 50-мм орудием) 36 PzKpfw IV и 12 командирских PzBef). Из 420 танков двух этих дивизий, 286 танков, то есть больше половины, приходилось на средние PzKpfw III и PzKpfw IV, которые по бронированию и вооружению превосходили советские Т-26.
Танки подводного хода смогли обеспечить силам вторжения достаточно веское преимущество. Момент внезапности был использован ими в полной мере. Уже в 8 часов 15 минут подразделения «ныряющих» танков прорываются к важной переправе через реку Лесную, протекающей к востоку от Буга, захватывая ее в неповрежденном состоянии. В 9:45 «ныряющие» танки захватывают еще одну переправу через эту реку, она также была не повреждена. В отличие от советских плавающих танков Т-37/38 и даже Т-40 немецкие танки аналогичного назначения были не специальными разработками, а обычной адаптацией линейных боевых машин. По этой причине они обладали теми же боевыми возможностями, что и обыкновенные «тройки» и «четверки», в том числе могли полноценно вести бой с неприятельскими танками.
Танк PzKpfw III 18 тд, 1941 год, после преодоления реки Западный Буг по дну.
Однако, бодро начав наступление утром 22 июня, 2-я танковая группа во второй половине дня сбавила темп. К северу от Бреста к полудню саперам удалось построить переправы через Буг, однако узким местом стали подъездные пути к ним. Ведущие от дорог с твердым покрытием к переправе они шли через заболоченную низину, под колесами и гусеницами десятков самых разных машин подходы к переправам стремительно ухудшались. Так тягачам 17-й танковой дивизии пришлось сначала вытаскивать застрявшие в грязи грузовики, а затем тянуть их к дороге, которая допускала движение только в одном направлении. Ко всему прочему вечером на переправе этой же дивизии под танком провалился мост, это остановило переправу через Буг на пять часов. В итоге вырвавшиеся вперед на советскую территорию «ныряющие» танки остались без пополнения боекомплекта и заправки горючим. В журнале боевых действий XXXXVII моторизованного корпуса, в состав которого входили 17-я и 18-я танковые дивизии, говорилось: «К позднему вечеру 22 июня лишь малая часть обеих дивизий пересекла Буг».
По всей видимости, примерно в полдень 22 июня передовые отряды 30-й танковой дивизии столкнулись у деревни Пелище именно с «ныряющими» танками 18-й танковой дивизии противника и другими передовыми частями XXXXVII моторизованного корпуса.
По донесениям советской стороны в соприкосновение с противником дивизия передовыми своими батальонами вступила уже в 11 часов утра, а главными силами в период с 12 до 13 часов. Сообщалось, что передовой отряд 60-го танкового полка дивизии вступил в бой с танками противника в районе Щеброво-Пелище. Здесь развернулся встречный танковый бой, в котором приняли участие десятки танков с каждой стороны. В результате боя немецкие танки отошли чуть назад к населенному пункту Видомля. На короткое время советским танкистам удалось задержать их продвижение. При этом уже с 14 часов дня дивизия вновь начала подвергаться массированным налетам авиации противника, неся от них тяжелые потери в людях и технике.
Около 15 часов дня командование 4-й армии приняло решение приступить к оборудованию тылового оборонительного рубежа на линии восточного берега реки Мухавец от Пружан до Буховичей силами мотострелкового полка 205-й мотострелковой дивизии и пешими подразделениями 30-й танковой дивизии из состава 14 МК. При этом основные силы мотострелковой дивизии готовили оборону в районы Березы. Но с получением в 18 часов директивы верховного командования о нанесении контрударов по противнику всеми имеющимися силами, командованием армии был отдан новый приказ: утром 23 июня перейти в наступление всем составом 14 МК. Конечно, требования как директивы НКО, так и приказ штаба фронта и армии уже не соответствовали действительности и сложившейся на данном направлении обстановке.
К исходу 22 июня 30-я танковая дивизия (более 120 танков Т-26) по-прежнему вела бой на рубеже Пелище, Подлесье и частью сил севернее Ратайчицы. В ходе боя 22 июня дивизия потеряла порядка 25% личного состава, 30% танков, а также лишилась трех командиров батальонов и пяти командиров рот, что свидетельствует о накале боя. При этом в ночное время из состава корпуса бой вела лишь 30-я танковая дивизия, так как немцы не прекратили атаки на этом направлении и ночью, наступая при свете осветительных ракет и тесня подразделения дивизии к Поддубно. О том, что в боях 22 июня 30-я танковая дивизия понесла серьезные потери, говорит тот факт, что 23 июня в наступление от нее пошло около 130 танков Т-26, остальные машины, по всей видимости, были уничтожены или повреждены во время боев 22 июня, налетов авиации противника, а также вышли из строя по техническим причинам.
О потерях противника в боях в районе населенного пункта Пелище ничего не известно. 18-я танковая дивизия отчитывалась о том, что с боями пробилась до местечка Пелище. В журнале боевых действий XXXXVII моторизованного корпуса указывалось, что по дороге было «разгромлено несколько танковых отрядов противника численностью до 40 танков». Это и были передовые отряды советской 30-й танковой дивизии полковника Богданова. При этом в промежуточном донесении группы армий «Центр» указывалось, что 18-я танковая дивизия в течение 22 июня «отразила сильную танковую атаку русских».
Танки Т-26 из состава 14 МК, брошенные в Кобрине
Встречный бой, который произошел у деревни Пелище, был характерным для первых дней войны. Тогда советское командование даже не допускало мысли о том, что танковые войска могут использоваться для оборонительных боев на определенном рубеже. Правомерным считалось только проведение танковых атак. Подобные атаки против наступающих танковых подразделений противника превращались во встречные танковые бои, которые были более выгодны немцам. Такой бой превращался в дуэль танковых экипажей в неравных условиях. С нашей стороны в боях принимали участие в основном танки, иногда совсем без пехоты, тогда как со стороны противника действия танков поддерживались артиллерией и авиацией. Вполне естественно, что советские танкисты, и без того уступающие в мастерстве более опытным коллегам из панцерваффе, несли в таких боях несравнимо большие потери. Немецкие танкисты более удачно поражали противника с коротких остановок, чем советские танкисты. Помимо этого по советским танкам противник непрерывно наносил бомбовые удары. 30-я танковая дивизия потеряла от ударов немецких пикирующих бомбардировщиков не меньше боевых машин, чем от артиллерии и танков противника.
Также на результате первых танковых боев сказалось то, что весной 1941 года большая часть обученных старших механиков-водителей и командиров танков была переведена с повышением во вновь формируемые подразделения новых механизированных корпусов. В результате этого экипажи танков обновились, молодые солдаты, которые пришли на их место, не успели пройти полной боевой подготовки. При этом артиллерийская подготовка экипажей оставалась очень слабой, бойцы не прошли должной подготовки. В то же время артиллерийские полки новых танковых дивизий имели на вооружение лишь гаубицы с очень ограниченным запасом боеприпасов, не хватало также средств тяги для артиллерии. Естественно, что в подобных условиях вступать во встречные танковые бои с неприятелем было нецелесообразно. В то же время не стоит забывать о том, что применение танковых частей в обороне в то время не было детально проработано, не было должного опыта, он пришел к командирам Красной Армии существенно позже.
Сегодня место первого крупного танкового боя, который произошел возле деревни Пелище, серьезно изменилось: на перекрестке дорог возле этого населенного пункта построена новая автомобильная развязка. Несмотря на то, что с момента тех событий прошло уже более 75 лет, в местных полях все еще можно найти следы сражения: к примеру, здесь все еще находят траки от гусениц танков Т-26. Это единственные немые свидетели того далекого боя, очевидцы которого не оставили практически никаких документальных свидетельств о нем.
источник - https://topwar.ru/123526-odno-...
Оценили 2 человека
2 кармы