Ромашки

Согревает лето Троица, травами молиться

И летит по небу конница праздничным днем.

А сады от яблок ломятся, соками полнятся,

А на оконнице хлеб с молоком.

- Мама, мамочка, родная, ну зачем нам с собой пирожки, в самолете покормят, ехать то меньше часа…

- Положу в пакетик, вдруг Дашенька проголодается, кто его знает, рейс задержат или еще чего…

В небольшой комнате со старой мебелью, потертыми коврами на стенах, лучи утреннего солнца, пробившись сквозь густо уставленное цветами окно, играли яркими пятнами по разбросанным в комнате вещам. Бабуля складывала в холщевую сумку Дашкины игрушки, яблочки, пирожки и всякую необходимую мелочевку, Марина пыталась застегнуть молнию на чемодане, плотно набитом вещами. Молния не поддавалась. Обозлившись на чемодан, она скинула его с кровати на пол, встала на него коленями, пытаясь утрамбовать своим весом. В дверях появилась Дашенька с игрушками в руках.

- Мама я хосю еще всять зайчика и Айболита, они будут плакать, еси я без них уеду.

- Господи, доча, куда я их положу?

- Ну, мамоська!!!

- Там будут игрушки получше, оставь их дома.

- Но я эси люблю…

Молния на чемодане стала потихоньку поддаваться.

- Ай, - Марина отдернула руку, стала дуть на палец, - ну вот, чуть ноготь сломала.

Зазвонил телефон. Забыв о чемодане и пальце, Марина бросилась к трубке.

- Алло, Пауло! Да, есс…, (далее на ломанном итальянском) конечно, милый! Дашеньку одела, как куколку, ты будешь восхищен! Да мы выезжаем… уже садимся в машину! Все целую, не будем задерживаться! Чмок – чмок!

Марина опустила трубку, выдохнув, подняла счастливые глаза

- Могла ли я подумать!

Бабуля отвела взгляд от Марины, покачала головой.

- Еталянец… не может порядошный человек пропасть на четыре года и даже своему ребеночку гостинца ни разу не прислать… а потом так внезапно появиться – «я вот такой хороший». Еталянец…

- Мама, ты мужчин современных не знаешь. Многие семью заводят уже в зрелом возрасте, когда нагуляются, денег накопят. Пауло купил новый дом на берегу моря, это даже не дом, это вилла! Мужик заработал, обжился, остепенился, вспомнил, что у него есть ребенок в далекой России и вполне красивая женщина… ты видела этих страшных крыс - итальянок? Я уж точно не хуже!

- Еталянец… ох, выходила б ты за Мишку, он тебя любит и Дашеньку нашу принимает, как родную

- Мама, Мишка хороший друг, но он простой шофер! Что он сможет дать мне, или Дашке? Жизнь в этой дыре? Я всегда мечтала о своем домике, чтоб садик был и море рядом. А Пауло… пусть мы были знакомы неделю, но это была любовь! А потом родилась Дашка. Это его дочка, все правильно происходит. Я чувствую себя счастливой!

- Смотри, доченька, тебе решать, - бабуля, вздохнула, села на табуретку, взяла на руки Дашеньку, - давайте, хоть, присядем на дорожку…

У маленького двухэтажного, поселкового домика, рассчитанного на несколько семей, стояла ветхая «волжанка». Утро было солнечным и почти безветренным. Природа набирала силу – зрел крыжовник, завязывались плоды на яблонях, грушах, душистые травы ласкали ветхие заборы и сараи, пытались заползти на тропки. Марина с трудом закинула тяжелый чемодан в багажник «волжанки». Бабуля усаживала Дашеньку на заднее сидение, гладила её, целовала.

- Ну что, пора прощаться, - Марина с грохотом захлопнула багажник.

- Машину то Мишка чай заберет?

- Я не хотела, чтоб его Пауло видел, сама понимаешь…придумала историю, что мы отдыхать едем, такси дорого, а ему после работы с напарником на стоянку заехать - раз плюнуть…

- Бледная ты какая, дочка, переживала ночь, не выспалась?

- Мигрень с утра мучает, мама, как назло не вовремя…

- Мож пилюлю выпьешь?

- Да взяла я целую аптечку, мама, все хорошо, - Марина дотронулась до виска, нахмурилась от неприятного ощущения.

- Эх, доченька! - Бабуля обняла Марину, на её глазах выступили слезы, - как говориться с Богом!

- Мы сразу напишем и фотографии пришлем, не переживай, все хорошо…обживемся, к нам приедешь!

- Да куда уж… мне тут жить и помирать, а за вас сердце болит! Сегодня Троица, пойду в церковь, помолюсь за вас, мои дорогие и за себя, грешную.

Машина тронулась. Бабуля, утирая платочком слезы, провожала её взглядом, пока она не скрылась за поворотом.

- С Богом, мои любимые, с Богом…

Аэропорт находился ближе к городу, в часе езды. Марина нервничала, кидала взгляд на зеркало, не сильно ли она постарела за четыре года. Посылая Пауло свои фотографии, она как всякая женщина тщательно отбирала лучшие, с нужного ракурса, чтоб свет красиво падал и волосы были пышными. Даже обращалась к ретушеру, чтоб морщинки у глаз закрасил. Но в жизни все по-другому, жизнь не фотография. Дашенька играла на заднем сидении, посадив игрушки рядом, разговаривала с ними:

- Степа будет длужить с Мишей, а Вася бует вас комить кашкой… вот, вкушная кашка, надо скасать спасибо Васе, вкушная кашка…

Марина, глянула в зеркало, потерла висок. Раз в месяц её мучили мигрени, она старалась в этот день не выходить из дома. Таблетки слабо, но помогали.

- Почему именно сегодня?

Зазвонил телефон. Марина глянула на дисплей, её глаза засветились.

- Да, Пауло! (далее на ломанном итальянском). Конечно, едем! Мы на полпути… так рада, что ты меня ждешь… и я! Чмок, чмок, жди, дорогой, до встречи!

- Мамаська, а папа мея будет любить, как дяя Миша и конфеськи мне покупать?

- Будет, доча, еще больше будет!

Впереди стала видна большая заправка с магазином. Марина притормозила, стала сворачивать к колонкам.

- Доча, я машину подзаправлю и себе водички куплю, ты посиди, я постараюсь очень быстро, хорошо милая?

- Холосо, мамоська. А купишь мне моложенного?

- Доча, ты вся перепачкаешься, тебе же не хочется встретить папу в грязном платье? Дайка я возьму сумочку.

Марина перегнулась с переднего сидения, начала копаться в плотно набитой пакетиками и косметичками сумке.

- Где же этот кошелек, неужели забыла? Вот он! - часть содержимого сумки выпало на сидение, - Дашенька, сиди и никуда не вылезай, я быстро.

- Холосо, я в Айболита поиглаю, мамаська.

В магазине было немноголюдно. Марина взяла с полки бутылку воды, подошла к кассе. В очереди было три человека. Глянула на часы – чуть опаздываем, но не страшно, успеем.

Заправщик - негр вставил пистолет в бачок. Увидев ребенка, постучал пальцами в стекло, широко улыбнулся всей белизной своих зубов.

- Как делааа?

Даша, внимательно оглядев черного улыбающегося дядю, засмущалась.

- Я к папе еду.

Негр ушел работать дальше, помахав девочке рукой. Выставив в ряд игрушки, Даша посадила перед ними Айболита. Из сумки торчала полуоткрытая аптечка. Она взяла оттуда баночку, открыла. В баночке были таблетки. Даша высыпала таблетки перед Мишкой, взяла другую баночку.

- Девушка, нельзя ли побыстрей?

- У меня касса перезагружается, всего три минуты, извините девушка.

Продавщице было неловко самой. Она просматривала ленту чеков, делая вид, что занята. Марина нервно посмотрела время.

- Почему, когда спешишь, все происходит против тебя, - произнесла она сквозь зубы, шепотом.

- Мишеньку полесили, Степу полесили, Обесьянке тозе дадим, стоб голышко не болело.

Перед каждой из игрушек лежала горсточка таблеток. Даша рукой Айболита, передвигала таблетки от одной игрушке к другой.

В магазинчике заработала касса. Продавщица, пробив ленту пустых чеков, успокаивала Марину:

- Ну вот, а вы так переживали, даже все быстрее получилось… что у вас?

- Одна бутылка воды, вот эта конфетка и десять литров девяносто второго на четвертую.

Продавщица пересчитала деньги, пробила чек.

- Все, что ни происходит, все к лучшему, счастливого пути, девушка!

На заднем сидении «волжанки» Даша собирала таблетки в баночки, и убирала в сумочку.

- Тепей вы у меня здоловые, болеть не буите!

Марина села в машину, взяла сзади аптечку, открыла одну из баночек, высыпала на ладонь три пилюли, подумала, - Пусть три, хуже не будет, - запила водой, завела машину. Негр похлопал по багажнику, оповестив, что бензин заправлен, снова улыбнулся белыми зубами, помахал рукой девочке.

- Мамаська, а чего дядя такой сёрный?

- Он родился, где много солнца. Там, где мы будем жить, будет много черных людей

- А мы от солнца тоже станем серными?

- Нет, мы останемся такими же. Ну что, доченька, надеюсь, больше остановок у нас не будет, теперь к папе?! Держи конфетку за палочку и ешь аккуратней, чтоб не испачкаться.

- Холосо, мамаська…

Волга набирала скорость по трассе. Марина нервничала, посматривала на время, - десять минут на заправке потеряли - не страшно, сегодня воскресение, машин мало, поэтому лучше не гнать, намного не опоздаю. Она еще раз глянула в зеркало – понравлюсь ли я ему? Я вполне еще хороша, почему нет? Буду ему преданной, буду его любить, о нем заботиться. Он намного старше меня, ну и что? Я плохо знаю язык, ну это ничего, я быстро учусь, два три месяца и буду говорить, как они. Зато я умею вкусно готовить. Там же нет такой еды, как у нас. Я готовлю удивительный борщ, сама леплю пельмени, жарю вкуснейшие кабачки с икрой. Он мне написал, что ничего мне делать не придется, у него много прислуги, но… он же не знает, какой я хороший повар, какой я могу быть хорошей женой? Но главное, он будет заботиться о Дашеньке. Он обещал ей две няни, чтоб обучали её итальянским обычаям, а через пару лет отдать в лучшую школу. Какая мама не пожелает такой судьбы своей дочки?

Марина говорила это вслух, поглядывая на себя в зеркало, иногда себе улыбалась, иногда хмурилась. Она была довольна собой, она чувствовала себя счастливой – главное убедить себя и не сомневаться. Если ты поверишь в себя, мир начнет меняться вокруг и все в тебя поверят. Марина смотрела вперед и вокруг, и мир преображался, становились ярче краски, старенькая машина мчалась по дороге легко, как птица, ей показалась, что звучит красивая музыка, весь мир наполнен ею, она звучит повсюду, и её прекрасные звуки проникают в машину.

Пауло написал, что очень любит оперу и что научит меня понимать высокое искусство. Я никогда не была в опере, правда соврала ему, сказав, что тоже её люблю… но я же видела оперу по телевизору, значит, я не совсем соврала, я никогда и не буду ему врать, разве можно врать любимому человеку. Еще он писал, что обожает импрессионистов и у него дома даже висит несколько картин каких-то французских художников, я их нашла в каталоге, они действительно очень красивые, но если посмотреть вокруг, то мир еще красивее, если его почувствовать всей душой и широко открыть глаза, то он будет состоять из таких же пестрых мазков, а время будет задерживаться, чтоб рассмотреть эти краски в объеме, как бы со всех сторон каждый мазок.

За стеклом скользили леса, поля, деревни. Они смазывались в единый поток, обтекали машину в форме огромной трубы, центром которой была дорога. Даша на заднем сидении дремала, обняв Айболита. Ехавшей посредине дороги «волге», сигналили проезжающие машины. Марина уже шептала, голова её стала склоняться к рулю. – Господи, что с головой, почему она такая тяжелая? Надо остановиться, надо на секунду остановиться, но как? Просто притормозить, но мир, он такой легкий, хочется лететь вперед, купаясь в потоках воздуха, так не хочется тормозить. – Ой, Миша, откуда ты взялся рядом? Ты говоришь, надо свернуть на обочину, ты мне помогаешь, спасибо, милый, ты мой лучший друг, я всегда тебе доверяла… да, я потихоньку, я потихонечку, Миша, вот уже остановилась. Сейчас, я чуточку на руле посплю, совсем крошечку времени. Вот, чуть-чуть…

Марина положила голову на руль. Машина остановилась на краю поля, белого от ромашек.

* * *

Мимо стоящей у обочины «волги» пронесся тяжелый грузовик. От шума Марина проснулась.

– Боже, мне надо быстрей ехать, Пауло, он меня ждет, - глянула на часы, - успеем, я лечу!

Марина завела машину и сорвалась с места.

- Ничего, тут немного осталось, - уговаривала она себя, - надо ж было заснуть. Я же немного проспала, захотелось придти в себя, зато голова не болит, и выгляжу я прекрасно. Марина глянула на себя в зеркало:

- Вот… знакомые места, я еду к тебе, любимый Пауло, я везу к тебе нашу дочку, ты увидишь, какая она красивая, я её одела, как на свадьбу! Она тебе понравиться, я вырастила её для тебя, для нас!

Она глянула назад. Дашенька мирно спала, обняв игрушки, - вот, поворот и вдалеке уже видно здание аэропорта.

Старенькая «волга», свернула на стоянку. Марина выбрала свободное место, припарковала машину.

- Дашенька милая, просыпайся!

Девочка, потирая глаза, оглядывалась по сторонам.

- А где наш папа?

- Сейчас найдем, или он нас найдет. Помоги собрать игрушки в сумку, я позову носильщика.

Носильщик погрузил чемодан и сумки на тележку, Марина захлопнула все двери «волжанки», взяла Дашеньку за руку, повела её к зданию аэропорта. Они вышли со стоянки, Марина обернулась вокруг и увидела Пауло. Сердце её замерло. Он спускался по ступенькам здания к ним. Его лицо светилось. Они страстно обнялись, расцеловались, затем Пауло нежно поднял на руки Дашеньку:

- Так вот, какая у меня дочь, моя прекрасная дочь (итальянский)! Пойдемте к самолету, нас уже ждут, мои люди погрузят все вещи.

- Дорогой, я так хотела тебя увидеть! (итальянский)

Они обнялись и поцеловались.

* * *

Мимо стоящей у обочины «волги» пронесся тяжелый грузовик. От шума Марина проснулась, подняла голову с руля. Голова была ватной. Марина огляделась. Задняя дверца была открыта. Рядом простиралось до горизонта поле из ромашек. Даша сидела в ромашках, держа у уха телефон.

* * *

Частный самолет с включенными двигателями, стоял у взлетного поля. У трапа было только двое – один в черном, другой в белом. Тот, что в белом убрал от уха телефон и швырнул в сторону.

- Уважаемый Пауло, мы не можем больше задерживать рейс, надо было самому поехать за девушкой, не полениться (итальянский), - обратился к белому черный.

- Я не хотел видеть эту женщину. Скажите, я могу вернуть хоть какие-то деньги? - спросил белый.

- Уважаемый Пауло, полиция получила все деньги, чтоб у девушки нашли запрещенный груз и посадили в тюрьму надолго, русский нотариус оформил разрешение, на вывоз этого ребенка на Вас. Он свою работу сделал. Все свое получили, этих денег не вернуть, все по-честному!

* * *

- Ало, Пауло, Пауло, любимый!

Плачущая Марина пыталась, кричать в телефон, затем выпустила его из рук и заплакала. Дашенька, обняла маму за шею нежными ручками:

- Мамаська, там дядя что-то стламное говолил, я иво не поняла, пласти меня пожалуйста…

- Это ты прости меня доченька!

Мама обняла дочку и зарыдала. Вокруг цвели ромашки, была Троица.