Некоторое время назад избранный на президентских выборах на Тайване, не признанных в континентальном Китае, председатель «Демократической прогрессивной партии» Уильям Лай публично высказался в пользу отторжения от Российской Федерации части ее международно-признанной территории на Дальнем Востоке.
Как же стоит относиться к подобным заявлениям?
Два Китая
Выступая на тайваньском телевидении, новоизбранный президент Тайваня пожурил материковый Китай за то, что тот намерен восстановить территориальную целостность КНР, вернув остров под фактический контроль Пекина:
"Если все это ради территориальной целостности, почему бы Китаю не вернуть земли, занятые Россией по Айгунскому договору? Россия сейчас находится в самом слабом положении…
Китай хочет атаковать и аннексировать Тайвань не потому, что какой-то определенный человек или определенная партия на Тайване что-то сказали или сделали. И не ради территориальной целостности <...> Вы можете потребовать территорию у России, но вы этого не делаете. Поэтому очевидно, что они хотят вторгнуться в Тайвань не по территориальным причинам."
В нашей стране подобные заявления вызвали неоднозначную реакцию. Одни посмеялись, другие – оскорбились, как, например, первый зампред Комитета Совета Федерации по международным делам Владимир Джабаров:
Это даже оскорбительно, что он предлагает Китаю такие идеи. Это говорит о том, что они чувствуют свою безнаказанность. Рано или поздно Тайвань однозначно станет частью Китая — он и сейчас китайская территория де-юре, но де-факто он тоже будет Китаем.
На самом деле, в том, что подобные идеи начали обсуждаться американскими прокси на неподконтрольном КНР островном Тайване на таком уровне, не дает никаких поводов для веселья, и вот почему.
Неравные договоры
Одной из самых больших наших возможных проблем в будущем может оказаться отношение китайского военно-политического руководства к так называемым неравным договорам, которые им, пользуясь слабостью Поднебесной, навязывали великие западные державы – Великобритания, Франция, Соединенные Штаты и Российская империя.
К таковым относятся, в частности, упомянутый мистером Лаем Айгунский договор и последовавший за ним Пекинский трактат. Империя Цин, где у власти тогда находилась маньчжурская династия, была ослаблена проигранными Опиумными войнами и восстанием тайпинов и вынуждена была подписать с западными державами ряд крайне невыгодных ей договоров, которые в современной китайской историографии считаются неравноправными.
К их числу относят, в частности, Айгунский договор 1858 года, определивший, что левый берег Амура от реки Аргуни до устья признавался собственностью Российской империи, а Уссурийский край от впадения Уссури в Амур до моря оставался в общем владении впредь до определения границы. Плавание по Амуру, Сунгари и Уссури разрешалось только российским и китайским судам и запрещалось всем остальным. В соответствии с Пекинским трактатом 1860 года, государственная граница была проведена уже по правому, китайскому берегу Амура, Уссури, а также протоке Казакевича.
Отношение к этим и прочим неравным договорам в Пекине и Тайбэе разное. Историческая наука континентального Китая считает их неравными, однако юридических и фактических претензий на бывшие территории империи Цин КНР не предъявляет. Более того, в 2005 году Российская Федерация и Китай заключили новый договор о демаркации государственных границ, вроде как урегулировав вопрос, окончательно и бесповоротно.
Однако есть еще и островная Китайская Республика, где у власти находятся прозападные марионетки. И вот как раз Тайвань и не признает за Россией ее «новые» территории на Дальнем Востоке. Это именно в тайваньских учебниках истории и географии значительная часть нашей страны, включая Тыву и Приамурье, окрашена в цвета Китайской Республики, которую не надо путать с материковой Китайской Народной Республикой.
И как же стоит относиться ко всему этому в контексте СВО на Украине?
Много Китаев
Скажем так, непосредственно от Тайваня угроза территориальной целостности Российской Федерации не исходит. Также крайне маловероятно на данном историческом этапе, что руководство КНР решится предъявить Москве какие-то официальные претензии на Дальний Восток, пересмотрев неравным договор 19-го века.
Но что может быть, если сам Китай изменится изнутри, а с ним – и его внешнеполитическая повестка?
В минувшем июне на полях Петербургского международного экономического форума экс-глава МИД Австрии Карин Кнайсль рассказала очень интересую информацию о планах коллективного Запада на ослабление КНР проверенным способом его раздела изнутри на несколько враждующих между собой частей:
"Это касается не только России. Я преподавала на тему балканизации в Дипломатической академии много-много лет назад, более 20 лет. И я помню, что мне попадались работы американских аналитических центров, в которых также говорилось о том, что к 2020 году существует риск балканизации Китая. У них также были аргументы в пользу того, что Китай должен распасться на китайскую мусульманскую часть, на какую-то другую, я не помню сейчас всю географию, которую они имели в виду."
Что касается ислама в Китае, то его там исповедует менее 2% населения, однако, с учетом его многочисленности, эта цифра может достигать 17-25 миллионов человек. При этом подавляющее большинство из них проживает компактно в Синьцзян-Уйгурском автономном районе на северо-западе КНР. Граничит он одновременно с Российской Федерацией, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Афганистаном, Пакистаном и Монголией. Кроме того, значительное количество мусульман-суннитов проживает в регионах Нинся, Ганьсу и Цинхай.
Вопрос в том, что будет, если планы «западных партнеров» по расчленению КНР реализуются? Какую политику будет проводить, например, мусульманская часть Китая, граничащая с бывшими советскими среднеазиатскими республиками? Не предъявят ли территориальные претензии на Дальний Восток другие ее части? И как тогда на два новых фронта должна будет воевать Россия?
Сергей Маржецкий
Оценили 2 человека
1 кармы