Что сделали с Россией десять лет западных санкций

В 2024 году исполнилось десять лет с тех пор, как Запад ввел первые антироссийские санкции – это произошло после воссоединения Крыма с Россией. Затем были введены еще десятки тысяч ограничений в расчете на полный крах российской экономики и стратегическое поражение нашей страны. Но итоговый эффект оказался совсем другим.

Сначала санкции Запада были локальными. Это были скорее политические жесты – предусматривалось замораживание активов и введение визовых ограничений для лиц из руководства России и крупнейших российских компаний. Россию исключили из G8 (где и до этого участие РФ было декоративным – важнейшие вопросы страны «Семерки» обсуждали между собой без ее участия). На Западе наметилось сворачивание контактов и сотрудничества с Россией в различных сферах.

Но затем началось давление и на технологическое развитие России. Был наложен запрет на инвестиции в инфраструктурные, транспортные, телекоммуникационные и энергетические секторы, а также в добычу нефти, газа и минералов. Была запрещена поставка в Россию оборудования для добычи нефти в Арктике, на глубоководном шельфе и для добычи сланцевой нефти.

Вот яркий пример вводимых тогда ограничений. Когда осенью 2015 года были подорваны опоры линии электропередач, снабжавших Крым электроэнергией с Украины (на момент воссоединения с Россией зависимость Крыма от энергоснабжения с украинской территории составляла 80%), встал вопрос о строительстве в Крыму теплоэлектростанций. Но немецкая компания Simens отказалась поставлять для них турбины. В результате в Крым были направлены турбины, предназначавшиеся электростанциям в других российских регионах.

Еще одной попыткой ограничить доходы России стало давление на нефтегазовый экспорт. В 2014 году после давления Запада на Болгарию был закрыт проект газопровода «Южный поток». России пришлось переориентировать строящийся газопровод на Турцию. И если борьба со строительством «Южного потока» оправдывалась в Европе необходимостью защитить интересы Украины, которая может лишиться доходов от транзита российского газа, то борьба против строительства еще одного российского газопровода – «Северного потока – 2» – велась администрацией США в интересах американских газодобывающих компаний. Имелась в виду и геополитическая цель: оторвать экономически Европу от России и ослабить ее как экономического конкурента США.

В этих целях еще в 2019 году президент США Дональд Трамп ввел первые санкции против строительства ключевого российского газопровода – «Северного потока – 2». По мере продвижения строительства санкции ужесточались. Технически 29 декабря 2021 года газопровод был заполнен газом и готов к работе. Оставалось завершить его сертификацию, но после начала СВО она была заморожена. А 22 сентября 2022 года была подорвана одна из ниток «Северного потока – 2» и обе нитки «Северного потока – 1».

Но по сравнению с тем, что последовало после начала спецоперации, все это оказалось просто разминкой. Президент США Джо Байден пообещал «разорвать экономику России в клочья» – и Запад действительно верил, что это ему удастся. Сделано было действительно многое – прежде всего для разрыва технологических и экономических связей между Россией и Западом.

Почти все российские банки были отключены от международной системы расчетов SWIFT. Были заморожены российские золотовалютные резервы (на сумму более 300 млрд долларов). Объявлены персональные санкции против большого числа российских политиков и чиновников, а также против крупных российских предпринимателей. Введены санкции в отношении российской платежной системы «Мир», запрещены операции с российским золотом и алмазами.

Запад ввел так называемые секторальные санкции – то есть не просто против предприятий, а против целого ряда отраслей экономики РФ (и в первую очередь против российского энергетического и финансового сектора). Был полностью запрещен экспорт в Россию высокотехнологичной продукции (станков, чипов, ряда конструкционных материалов), а также предметов роскоши и автомобилей.

В Европе было введено внешнее управление на ряде дочерних фирм, принадлежавших российским энергетическим корпорациям. У ряда российских компаний или фактически конфисковали их европейские активы, или путем наложения санкций вынудили их продать за бесценок.

Чтобы ограничить российские доходы от экспорта нефти, страны G7, ЕС, Швейцария и Австралия утвердили потолок цены на российскую нефть в размере 60 долларов за баррель. Компаниям из этих стран запретили оказывать транспортные, страховые и финансовые услуги для российской нефти, если она продается по цене сверх установленного предела.

Все это делалось под открытым лозунгом ослабления российской экономики, обнищания российских граждан, нанесения нашей стране «стратегического поражения».

Всего ЕС принял 15 пакетов санкций, и последний из них совсем недавно. Отдельно санкции вводили не входящие в ЕС страны коллективного Запада (включая и находящиеся на Дальнем Востоке Японию и Южную Корею). Угрозой вторичных санкций США добивались присоединения третьих стран к наложенным в обход ООН ограничениям. Общее количество введенных против России санкций превысило количество санкций против Ирана, Кубы и Северной Кореи вместе взятых и составило 44 тысячи.

Разрыв связей России с Западом, как оказалось, навредил в первую очередь самому Западу. Российские власти в ответ на действия недружественных стран ограничили возможности их компаниям продавать свой российский бизнес и выводить капитал. Трудно оценить, насколько эти меры помогли России полностью компенсировать понесенные потери, но компании, сворачивающие свой бизнес в нашей стране, понесли существенные убытки. Спровоцированный санкциями рост цен на энергоносители нанес удар по экономике Западной Европы. Осенью 2023 года МИД России оценивал потери Евросоюза от санкций против России в полтора триллиона долларов. Недаром на Западе регулярно раздаются призывы отменить санкции против России.

С российской же экономикой никакого «разрыва в клочья» не произошло – случилось ровно обратное.

По итогам 2023 года российская экономика превзошла все прогнозы и установила сразу несколько рекордных достижений. Этот феномен на недавней прямой линии объяснил президент России Владимир Путин: «С нашего рынка ушли многие производители. К чему это привело? Наши предприниматели начали сами производить эти товары, это вызвало к жизни необходимость подключить, проводить какие-то дополнительные исследования, институты подключить, в том числе институты развития. Все это – и мы об этом говорим – укрепление технологического суверенитета».

Для достижения технологического суверенитета необходимо последовательно прикладывать усилия в течение достаточно протяженного времени. По отдельным позициям удается быстро достичь импортозамещения, но для сложных изделий обеспечить локализацию производств по всей технологической цепочке – задача непростая.

Тем не менее успехи на этом пути налицо – и тому есть целый ряд свежих примеров. Причем на наиболее важных направлениях успехи в импортозамещении стали результатом реализации государственных программ, нацеливших на требуемый конечный результат усилия многих разработчиков и производителей.

Например, история 2014 года с турбинами Siemens для крымских электростанций, а также разрыв кооперационных связей с Украиной (поставлявшей в Россию газотурбинные двигатели для судов и для вертолетов) заставила срочно заняться их импортозамещением. Российские судовые двигатели для отечественных фрегатов стали производиться еще в 2018 году. А первая отечественная газовая турбина большой мощности (ГТД-110М) производства Объединенной двигателестроительной корпорации была запущена в сентябре 2024 года на третьем энергоблоке ТЭС «Ударная» в Краснодарском крае.

В 2018 году была поставлена задача создать отечественный двигатель ПД-8 для самолетов Sukhoi Superjet 100 (которые комплектовались российско-французскими двигателями PowerJet SaM146). Задача была решена, но для того, чтобы устанавливать ПД-8 на серийные самолеты, сами лайнеры с этими двигателями надо заново сертифицировать. Ожидается, что первые полеты полностью импортозамещенных SJ-100 с новым отечественным двигателем состоятся в 2025 году.

Есть и множество сюжетов меньшего масштаба, но не меньшего значения. Но наиболее успешный результат импортозамещения можно увидеть в российском сельском хозяйстве.

Еще в 2010 году была введена Доктрина продовольственной безопасности и поставлена задача избавиться от критической зависимости от импортного продовольствия (достигавшей в те годы 40%). Рынок продовольствия был быстро заполнен отечественными производителями – они, почувствовав вкус успеха, стали наращивать экспорт. За десять лет Россия выдвинулась в мировые лидеры по экспорту важнейших сельскохозяйственных культур. Рост сельхозпроизводства в России за 2014–2023 годы составил 33,8% (а рост производства пищевых продуктов – 47,2%). При этом сельскохозяйственный экспорт России в 2023 году составил 43,5 млрд долларов, а на 2030 год ставится задача достигнуть объема 55 млрд долларов.

«Сегодня мы не просто обеспечиваем себя всеми основными продуктами питания в широчайшем ассортименте, но и имеем один из самых конкурентных, гибких и технологичных рынков в мире. Российские компании способны производить практически что угодно и адаптироваться к любым внешним условиям», – прокомментировала достижения подведомственной отрасли министр сельского хозяйства РФ Оксана Лут.

Текущие итоги борьбы России с санкциями Запада подвел недавно Владимир Путин: «Мы часто слышим и в политической сфере, и в военной, и в экономической, что этими странами была поставлена задача нанести России стратегическое поражение, в том числе и на экономическом, и технологическом направлении, кардинально ослабить промышленность, финансы, сферу услуг нашей страны, создать на нашем рынке непреодолимый дефицит товаров, дестабилизировать рынок труда, снизить уровень жизни наших граждан. Очевидно, что эти планы потерпели крах, поражение».

https://vz.ru/economy/2024/12/...