На этой неделе, пока очередные еэсовские временщики грозили нам новыми санкциями и прочей "изоляцией", как и "разрухой" везде, где только можно, — в Москве на высшем уровне публично и официально заявили: "сомнений нет, у нас рано или поздно отношения с Европой восстановятся — это безусловно".
Слова Владимира Путина звучат и как напоминание об истории и географии нашей страны, и как прогноз будущих контуров миропорядка и мироустройства. Они будут нами обозначены после победного завершения СВО. И после нашего триумфа в русофобской войне, развязанной против нас общеевропейцами, — уже у них дома.
В этом противостоянии у нас тоже есть победы.
Россия выиграла апелляцию во французском суде. Юстиция подтвердила правомерность передачи Московской патриархии церкви Святых Николая и Александры, расположенной в Ницце. У церковного прихода были (и есть) еще русское кладбище — на самом деле это крупный некрополь, где упокоились более трех тысяч наших соотечественников, — и два земельных участка.
Французская медийка неистовствовала, крича во всех заголовках, что "Путин забрал себе церковь", отлично зная, что храм был передан патриархии на законных основаниях и что решение суда первой инстанции апелляционный орган лишь подтвердил. Важно заметить, что такого рода заголовки дают представление о степени русофобской пропаганды, которую ведут в отношении нашей страны в Европе.
Нами раздражены, потому что, помимо очевидного и уже никем не оспариваемого преимущества на ЛБС, помимо полного уничтожения боевиков в Курском приграничье, помимо впечатляющих темпов роста экономики, помимо общественного единства, выясняется, что мы находим возможности и способы наше законное присутствие в Европе подтвердить. Столько раз, сколько потребуется. И теми способами, которые прописаны в законах Европы.
Для того чтобы понять уровень и значимость наших тихих побед над русофобией, стоит вспомнить, что с нашей культурой и с нашим многовековым присутствием на континенте вытворяла Европа.
Три года назад Франция едва не отказалась возвращать наше национальное достояние: полотна из коллекции братьев Морозовых, которые Россия разрешила показать в Париже на выставке. И только титанические усилия нашего МИД и Министерства культуры, музейщиков и всех неравнодушных позволили вернуть на Родину принадлежащее нам по праву. Якобы цивилизованные европейцы хотели нас — под предлогом санкций — попросту ограбить.
Но, кроме санкций, пакет за пакетом которых штамповали брюссельские, России пришлось противостоять отмене нашей культуры и очернению наших ценностей.
Общеевропейцы хотели запретить Достоевского, Чехова и Чайковского. Они мечтали заставить всех забыть Дягилева и Григоровича, они вычеркивали русский балет, русских музыкантов, они изо всех сил стирали любые упоминания о русском присутствии даже из названия полотен их же собственных художников, как это происходило, например, с работами Эдгара Дега.
В безумном украинстве они оскверняли кладбища и могилы своих же собственных гениев надписями в поддержку (чужой) Незалежной. И эта упоротость была совсем не смешна. Она — свидетельство, что Европа вползала в эпоху расправы с культурой, которая была ее же, Европы, полноправной и неделимой частью.
Русофобия дошла до того, что отказалась — в угоду все тому же украинству — от собственной истории.
За полгода до СВО французская историография считала королеву Анну — Анну Ярославну, дочь киевского князя Ярослава Мудрого, русской. Через полгода Анну превратили в "Анну Киевскую". А потом вовсе присвоили ее имя бригаде вэсэушников, которых готовили во Франции, чтобы убивать русских. История — наука гордая и такую дешевку не прощает. До ЛБС бригада не доехала: личный состав разбежался.
Когда французский истеблишмент дирижировал отменой нашей культуры и нашего вклада в их культуру, он как по команде забыл, что это русские (а совсем даже не англичане) отметили на туристической карте мира их Ниццу.
Русские в этом, теми же французами аннексированным у итальянцев городе, возводили дома, соборы, разбивали роскошные парки. На свои деньги.
Русским Ницца обязана кварталами роскошных произведений архитектуры, поскольку проекты вилл наши предки заказывали у лучших мастеров своего дела.
Одна из главных парижских достопримечательностей — мост Александра III — наш подарок. Нам что-то подобное французы подарили? Нет. Все, что французское у нас, было куплено. За большие деньги. Нашими императорами, аристократами и купцами
Русским — ну давайте перестанем уже стесняться — уже не Франция, но Германия обязана самыми знаменитыми симфониями Бетховена. Потому что посол Российской империи граф Разумовский (кстати, родившийся в Малороссии) был очень щедрым меценатом немецкого гения.
Весь сегодняшний шоу-бизнес с его обязательными предпремьерными скандалами, все этнические мотивы в моде, все новые музыкальные формы, как и традиция заказывать роскошные ювелирные украшения, умение широко жить и щедро платить, — это все категорически неевропейское.
Это придумано русскими — Сергеем Павловичем Дягилевым, Константином Андреевичем Сомовым, Игорем Федоровичем Стравинским и многими другими русскими людьми, которые внесли не то что неоценимый вклад в европейскую культуру — они эту культуру очень во многом создали. Своим гением. Своим трудолюбием. Своим умением говорить на языке ценностей. А не цен. И потому ставшем универсальным.
Три года, свыше тысячи дней в круглосуточном режиме нашу культуру и нашу историю демонизировали и отменяли. Только для того, чтобы сегодня понять: отменяя нас, европейцы оказались в шаге от самоотмены.
А Россия, кстати, никуда из Европы и не уходила. Поэтому ей не нужно возвращаться.
Владимир Путин, говоря о будущем восстановлении отношений с Европой, просто заметил и обозначил наш спокойный триумф раньше других.
Оценили 8 человек
9 кармы