Если у ВСУ «кончилась» пехота, почему наши войска не маршируют по мостовым Киева и Львова?

Как противнику удается держать фронт в полторы тысячи километров, когда нет резервов

На днях украинскую (и, полагаю, не только!) общественность буквально потрясли откровения сражавшегося под Купянском и только прибывшего в тыл Владимира Бойко, военнослужащего 241-я отдельно бригады территориальной обороны ВСУ. Его информация получила широкое распространение потому, что автор по совместительству еще и журналист. А также ведущий популярного в «стране 404» телеграмм-канала «Записки пасквілянта».

Так вот, этот самый Бойко сообщает, что «сегодня в Вооружённых Силах Украины отсутствует пехота. Совсем. Пехота либо в бегах, либо в госпиталях, либо на кладбище».

А кто же тогда со стороны противника все еще держит 1500-километровой протяженности фронт? Кто не позволяет ему, хотя и медленно отползающему в западном направлении, окончательно и бесповоротно развалиться?

Ведущий «Записок пасквілянта» отвечает так: реально со стороны Украины в оборонительных боевых действиях «участвует от 30 до 50 тысяч военнослужащих, в основном — операторы БПЛА. Последствия этого легко предсказуемы».

Если и в самом деле так, то выходит, что сегодня на километр беспрерывно грохочущего огнем фронта у противника в среднем приходится от 15 до 30 бойцов. Вам не верится?

Тогда предлагаю вспомнить не менее, как представляется, потрясающие январские откровения нынешнего года одного из лидеров украинских националистов, а заодно и командира 3-й отдельной штурмовой бригады Андрея Билецкого.

Ситуацию на фронте он тогда оценивал не менее категорично, чем нынче Бойко: «По всей линии фронта у нас сейчас… опа».

По словам Билецкого, его элитной штурмовой бригаде, общая численность военнослужащих в которой в зависимости от прибытия или неприбытия в нее свежего пополнения, колеблется от 3 до 5 тысяч солдат и офицеров, поручено удерживать участок протяженностью приблизительно в 50 километров. Выходит по 60−100 военнослужащих на километр передовых позиций.

И это при том, что по требованиям современных уставных документов сухопутных войск в любой современной армии ради обеспечения боевой устойчивости фронта линия обороны бригады (полка) никогда не выстраивается в одну линию.

Она должна составлять 15 километров по переднему краю и не менее 10 километров в глубину. Потому что внутри этого участка требуется заранее нарезать районы обороны батальонов первого и второго эшелонов. Определить позиции боевого охранения. Организовать систему огня и позиции артиллерии, а также средств ПВО.

Попробуйте-ка заполнить все это внушительное, денно и нощно дышащее огнем и смертью пространство готовыми к бою «штыками», если у вас подчиненных, как у Билецкого: раз, два и обчелся…

Но, справедливо указываете вы, это все же в разы побольше, чем по расчетам Бойко на его купянском направлении, откуда он только что вернулся?

Тут надо учесть, что Билецкий командует отборным украинским соединением, которое если и выдвигается на передовую, то на самые решающие участки. Что же остается на якобы «второстепенных» для Киева направлениях, по которым российские войска тоже наносят каждодневные наступательные удары? А почти ничего и не остается.

Если и этих свидетельств надвигающейся на Украину катастрофы от опытных вражеских фронтовиков недостаточно, послушаем еще и командира группы снайперов спецназа ВСУ Константина Прошинского с позывным «Дед».

Что важно: он дополнительно поясняет, почему, несмотря на все усилия, командованию ВСУ в этом отношении в ближайшее время даже не приходится ожидать перемен к лучшему.

Вот прискорбный для официального Киева рассказ «Деда»: «Людей (на передовой — «СП») не хватает. Подкрепления исчезают за один день. Из все же получаемых часть либо небоеспособны, либо дезертируют в первые же дни.

Простой пример. В одно подразделение прибыло 40 человек. Из которых практически все сразу или отправились на повторные ВЛК (військово-лікарські комісії) или написали отказы воевать. Их сразу же куда-то увезли.

Вот и все. Ребята ждали пополнения. Пополнение пришло. И в течение одного дня тут же целиком и ушло обратно в тыл" (конец цитаты).

И теперь мы совершенно логично снова плавно возвращаемся к тому же, с чего начали. Почему в условиях нарастающего безлюдья в окопах противника мы еще не в Киеве и не во Львове?

Тем же самым вопросом, как оказалось, задалось и американское издание The Wall Street Journal. В минувшие выходные она опубликовала статью: «Конфликт на Украине — это бесконечная война дронов».

В материале, среди прочего, констатируется: «Бесконечный поток дронов заморозил линию фронта на Украине. Скорость и масштабы производства их таковы, что солдаты (по обе стороны линии фронта — СП») не могут выйти из своих бункеров, не став жертвами удара БПЛА".

Передвижение на открытых участках, утверждают аналитики заокеанского издания, стало смертельно опасным с обеих сторон.

Малейшее шевеление немедленно фиксируется с воздуха и тут же по этому району следует высокоточный удар. Всё, что находится в ближнем тылу на удалении до 20 км от передовой, стало потенциальной целью.

Эффективность подобного огневого воздействия определяется буквально копеечной стоимостью дронов.

Она настолько низка, что достаточно примитивные, хотя и грозные над полем боя БЛПА используются даже для поражения отдельных солдат, едва те высунутся на открытое пространство.

Впрочем, на самом деле задолго до откровений WSJ такую ситуацию на линии боевого соприкосновения предсказал один из крупнейших наших военных аналитиков, бывший начальник Генштаба ВС РФ генерал армии Юрий Балуевкий.

Еще полтора года назад в сборнике военно-научных статей «Алгоритмы огня и стали» он написал: «Налицо ренессанс пехотного боя, к которому после Второй мировой войны армии ведущих стран мира не готовили ни своих солдат, ни своих офицеров… Стремительно и безоговорочно воздушное пространство завоевала беспилотная авиация.

Небо заполонили тучи микроаппаратов — коптеров, FPV-дронов, охотящихся чуть ли не за каждым пехотинцем. Беспилотная революция обеспечила небывалую прозрачность поля боя и начала теснить артиллерию".

Вывод генерала армии: «Все это фактически полностью устраняет «туман войны», а также драматически ускоряет процессы выдачи целеуказания и принятия решения в связке «выстрел — поражение».

Вот именно поэтому «30 до 50 тысяч военнослужащих, в основном — операторы БПЛА» (по данным автора канала «Записки пасквілянта» пана Бойко) хотя и с огромным трудом, но все же пока и удерживают полторы тысячи километров фронта со стороны Украины. Значит, ради решительного обрушения обороны ВСУ необходимо крепко подумать, как прорывать и этот рубеж. Скорее всего — последний у врага.

Собственно, как представляется, основных путей у нас всего три. Первый: всемерное и непрерывное разрушение производственных возможностей Украины по производству все новых и новых тысяч БПЛА. А также путей подвоза их на передовую. В том числе — и от западных союзников из-за рубежей «страны 404».

И это уже вовсю делается фактически в ежедневном режиме. Как именно? Внимательно читайте сводки Министерства обороны РФ в части, где речь идет о массированных налетах «Гераней-2», а также об ударах крылатых и баллистических ракет по промышленным объектам нашего противника.

Второе — охота всеми возможными способами на передовой и в ближайших тылах ВСУ на операторов украинских дронов и разрушение артиллерией и с воздуха их пунктов управления БПЛА.

Наконец — третье. И, вероятно, самое сложное: создание достаточно эффективного оружия для надежного поражения коптеров в воздухе. Как отдельными солдатами на поле боя, так и своими дронами-истребителями.

Пока на этом пути у нас, судя по реальной ситуации в зоне боевого соприкосновения, достижений не очень много. Но они все же есть. И это обнадеживает.

Так, инженеры из Центра комплексных беспилотных решений недавно испытали в подмосковном Жуковском достаточно интересный аппарат. В конструкции предусмотрено небольшое дробовое ружье для уничтожения БПЛА противника. Подобное техническое решение напоминает давно известную тактику охоты на утку с помощью снопа картечи.

Сложности в том, как компенсировать отдачу при первом неточном выстреле, способную сбить дрон-истребитель с курса атаки. А еще — в малом боезапасе для подобной стрельбы.

Тестируются и другие идеи. В частности, установка над важными объектами или на башнях боевых машин известных (советских еще) противопехотных мин направленного поражения типа МОН-100 или МОН-50. Причем, установка таким образом, чтобы при подрыве широкий сноп убойных элементов летел вверх, навстречу пикирующему вражескому БПЛА.

Если подрыв проведен своевременно, то вихрь осколков в количестве 400 штук взовьется на высоту до 160 метров. А ширина зоны поражения достигнет 6,5 — 9,5 метра.

Выглядит заманчиво. Вопрос в единственном: как распознать краткое мгновение, когда только и может спасти этот боеприпас? Скорее всего, такое под силу только искусственному интеллекту. Значит, дело до его разработки.

Подождем?

https://svpressa.ru/war21/arti...