Обмен авиаударами между Индией и Пакистаном не приведет к полноценной войне между двумя странами – ядерные державы не воюют между собой, в этом и есть главный смысл обладания атомной бомбой. Тем не менее, нынешнее военное столкновение в Южной Азии будет иметь далеко идущие геополитические последствия.
Первое за почти полвека столкновение индийских и пакистанских ВВС воскресили память о трех индо-пакистанских войнах. Действительно, на протяжении первой четверти века после раздела Британской Индии на два государства, Пакистан и Индия воевали трижды – сразу после обретения независимости в 1947-48 годах, в 1965-м и в 1971-м. Общий счет войн в пользу Индии. Ну так она и крупнее своего соседа.
При одной только мысли о возможности новой войны у всех стынет кровь в жилах – ведь речь идет о двух ядерных державах. Но как раз ядерный статус и служит лучшим предохранителем от войны. Индия получила бомбу в 1974-м, а Пакистан обзавелся немирным атомом четверть века спустя. Никто из правителей обеих стран – ни Нарендра Моди, ни новый пакистанский лидер Имран Хан – не помышляет о настоящей войне. Какими бы не были разногласия по поводу спорных территорий все они меркнут на фоне того апокалипсиса, что может наступить в ходе начала войны между двумя странами с общим населением в 1,6 миллиарда человек. Эта война могла бы привести к огромным жертвам даже без применения ядерного оружия. А в случае если стороны обменялись бы ракетно-ядерными ударами, весь мир вступил бы уже в новую эпоху, в эру ядерных войн.
Ничего этого сейчас не будет, и тем не менее нынешний инцидент ставит очень серьезные вопросы. При правильном ответе на которые можно будет говорить о построении более безопасного мира в Евразии, а значит и во всем остальном мире.
Дело в том, что Индия и Пакистан входят не только в клуб ядерных держав, состоящий всего из 9 членов, но и уже полтора года являются членами Шанхайской организации сотрудничества. После их вступления в ШОС этот российско-китайский формат поддержания безопасности в Центральной Азии изменился – потому что расширение организации на Южную Азию делает ее более сложной и более амбициозной.
Включение Индии и Пакистана стало результатом долгого обдумывания в Москве и Пекине. До этого полтора десятилетия ШОС существовала именно как союз России и Китая с привлечением четырех бывших советских среднеазиатских республик. Индия и Пакистан – исторические соперники, и принять одну из стран было невозможно без того, чтобы тем самым не обидеть другую. В итоге было принято решение об одновременном приеме – и вот теперь мы видим конфликт между двумя странами, участниками одной организации по безопасности. Понятно, что и Путин, и Си Цзиньпин просчитывали возможность такой ситуации и готовились к ней.
ШОС не военный блок, но сам смысл его существования состоит в том, чтобы не было конфликтов как между его участниками, так и вторжений внешних сил на их территории. Именно поэтому ШОС пока что медлит с вступлением Ирана (который давно уже хочет сменить статус наблюдателя на уровень полноценного участника) и не будет принимать Афганистан до тех пор, пока на его территории находятся американские войска.
Хотя формально ШОС и не дает никаких гарантий военной помощи своим членам в случае внешней агрессии, понятно, что сам смысл существования организации в том, чтобы ее участники чувствовали себя защищенными как от внешней агрессии, так и от конфликтов между собой.
Поэтому самим вступлением в ШОС Пакистан и Индия уже обязались соблюдать его принципы и воздерживаться от военного пути решения споров.
Именно в этом и был смысл их одновременного приема в организацию.
Сверхзадача ШОС – ликвидировать присутствие внешних сил, то есть американцев, в регионе, минимизировать их влияние на страны Центральной и Южной Азии и сделать так, чтобы страны ШОС сами могли решать существующие в регионе проблемы. То есть не только Афганистан без американцев – но и исключение возможности для англосаксов играть на китайско-индийских, ирано-пакистанских, индо-пакистанских и прочих спорах и противоречиях. Что для этого нужно?
Самое главное – желание самих азиатских государств и их элит, их стремление к полноценному суверенитету и к выстраиванию отношений с соседями в первую очередь через механизмы ШОС, то есть прямого взаимодействия, без участия англосаксов. И если Индия всегда была суверенным государством, то искусственно образованный Пакистан прошел сложный путь в своем становлении.
Изначально его элита была очень сильно завязана на англичан, потом укрепилась и ориентация на США. Англосаксы в середине 50-х создали своеобразную дугу от Черного моря до Индийского океана – союз четырех исламских стран, ориентированных на Великобританию и США: Турции, Ирака, Ирана и Пакистана. Это был военный альянс с официальным участием Великобритании и неофициальным – США. Ирак вскоре покинул его, но остальные три страны оставались в союзе с англосаксами еще 20 лет. 1979-й год похоронил СЕНТО (так назывался блок) – после того, как исламская революция вырвала Иран из его рядов. Однако Турция осталась членом НАТО, а Пакистан стал важнейшим союзником и опорой США в войне с СССР в Афганистане. А после 2001 года, когда Штаты вошли в Афганистан, Пакистан оказался в очень плохом положении.
У него и так были проблемы со всеми соседями: самые сильные, конечно, с Индией из-за спорных штатов Джамму и Кашмир, но непросто все и с Ираном, не говоря уже об Афганистане, большинство населения которого составляют пуштуны, десятки миллионов которых живут и в Пакистане. Пуштуны по обе стороны границы никогда ее не признавали. Действительно, совершенно искусственная линия Дюрана была проведена англичанами сто лет назад.
Пакистан, с одной стороны, всегда был против сильного Афганистана, но и постоянная, длящаяся много десятилетий война у соседа в конечном счете принесла стране большие проблемы. Неуважение американцев к пакистанскому суверенитету, постоянные нарушения границы и охота на тех, кого американцы называли террористами, а многие пуштуны считали партизанами, лишь подогревали общепакистанский антиамериканизм. Причем не только в массах, но и в истеблишменте.
В последние годы США уже открыто третируют Пакистан. Лишь отчасти для того, чтобы заигрывать с Индией, а в большей степени потому, что Пакистан стал уходить из зоны их влияния. Уже давно росли его связи с исламским миром, особенно с монархиями Залива, но особенно сильно укреплялись отношения с КНР, что, естественно, вызывало недовольство Вашингтона. Для Китая Пакистан – исторический союзник, но если раньше он был важен во многом для сдерживания Индии, то сейчас Поднебесная имеет на исламскую республику большие виды в связи с развитием проекта «Нового шелкового пути».
Вступление Пакистана в ШОС стало важнейшей вехой в его истории – как и победа в прошлом году на выборах бывшего чемпиона мира по крикету Имран Хана, возглавившего правительство. Этот самостоятельный и не принадлежащий ни к одному из коррумпированных кланов политик способен мыслить стратегически. Он не раз говорил о своем недовольстве отношением США к его стране. Обострение отношений с Индией происходит у Пакистана периодически, но нынешний конфликт стал первым как с момента вступления страны в ШОС, так и прихода к власти Имран Хана.
Теперь от того, как сложатся отношения в четырехугольнике Путин-Си-Хан-Моди зависит очень многое – станет ли ШОС реальным механизмом для решения таких кризисов, как нынешний. Москва и Пекин не могут решить индо-пакистанские споры как таковые, но они могут создать в рамках ШОС такую атмосферу доверия, в которой Моди и Хан будут понимать, что никто не заинтересован в игре на их противоречиях.
(с) Петр Акопов
Оценили 15 человек
32 кармы