Подвиг тридцати семи доваторцев

Утро 19 ноября 1941 года выдалось морозным. В том году зима наступила рано. Разведка 4-го кавалерийского эскадрона 37-го Армавирского кавалерийского полка 50-й Кубанской кавалерийской дивизии 2 кавалерийского генерала Доватора корпуса доносила, что в деревне Шелудьково сосредоточено до батальона пехоты противника с танками, артиллерией и минометами. В Язвище наблюдалось скопление техники, до 40 танков и 50 машин с пехотой. Немцы собирались идти в атаку.

Едва эскадрон занял оборону, показался неприятель. Десятки средних немецких танков Т-III, вздымая снежную пыль, стремительно продвигались вдоль проселочной дороги на прорыв к Волоколамскому шоссе. За ними бежали около роты автоматчиков .

Казаки-доваторцы не заблуждались - они ясно осознавали, что принимают под Федюково свой последний бой. Перед боем, по старинной казачьей традиции, они отпустили и разогнали своих коней, а коноводы приготовились отражать атаку вместе с остальными бойцами — каждая винтовка была на счету. Выбора у казаков не было — враг у Москвы. А конь - не человек, пусть живет...

В распоряжении 37 казаков, занявших оборону, была пара ручных пулеметов, карабины, кинжалы и шашки. Для борьбы с танками у бойцов было «новое» оружие — бутылки с самовоспламеняющейся горючей смесью.

Казаки закапывались в снег у самого берега реки, чтобы успеть одним броском добежать до проезжающего мимо танка и бросить бутылку с горючей смесью на расположенную за башней решетку радиатора двигателя, чтобы горящий состав попал внутрь, выводя из строя мотор и выкуривая едким дымом и жаром вражеских танкистов. Во время первой атаки казаки сумели поджечь несколько машин.

Уцелевшие в первом бою танки отошли, но вскоре атаки возобновились. Теперь оборонительные позиции казаков были хорошо известны противнику. Но и новые атаки гитлеровцев были отбиты. Несли потери и кубанцы, но даже тяжелораненые оставались в строю.

Поняв, что лобовыми атаками ещё долго не удастся справиться с казаками, немцы отправили танки с пехотинцами на броне в обход позиций кубанцев, чтобы нанести удар с тыла. В горячке боя казаки поздно увидели танки у себя в тылу и не успели взорвать мост через реку Гряду. Небольшая группа израненных казаков под руководством младшего политрука Ильенко (командир погиб накануне, и офицеров в эскадроне не было) заняла оборону на пути танков. Бой разгорелся с новой силой, запылали новые стальные машины врага.

К вечеру огонь прекратился, оказывать сопротивление противнику было некому, но и немцы перестали атаковать. Свою задачу казаки выполнили, в этот день противник так и не смог оседлать Волоколамское шоссе, а на месте, где принял свой последний бой казачий эскадрон, остались догорать 28 танков, в снегу коченели почти полторы сотни немецких трупов.

К сражавшимся насмерть казакам посылали вестовых с приказом об отходе, но, к сожалению, ни один из них не дошел живым. Только сын полка Александр Копылов смог пройти на поле боя, однако был уже вечер, он не смог найти никого из живых казаков.

Об увиденном было доложено командиру полка. Армавирский полк, собрав всех наличных людей, ударил в конном строю через Волоколамское шоссе. Казаки пошли на эту убийственную атаку в надежде спасти хотя бы кого-то из своих.

В вечерних сумерках немцы, не разобравшись, насколько слабые силы их атакуют, не выдержали нового стремительного яростного наскока и поспешно отступили. Всего пару часов деревня была вновь в руках казаков. Кубанцы смогли собрать своих раненых (несколько участников боя остались в живых). Но даже мертвых товарищей отыскали не всех. Хоронить найденных в обледенелую землю не было ни времени, ни сил, ни возможности. Их закопали в снег на опушке. Командир полка, в котором оставалось всего несколько десятков живых казаков, стремился поскорее уйти из деревни, не дожидаясь, пока немцы перегруппируются и ударят. Это означало бы гибель всего полка. И Армавирский полк ушел в зимнюю, заснеженную ночь, отдав последние почести своим товарищам.

Источник