ПОЛИНА ГЁБЛЬ и ИВАН АННЕНКОВ // Татьяна Попова // Комментарий Брата Лиса ...

ПОЛИНА ГЁБЛЬ и ИВАН АННЕНКОВ // Татьяна Попова // Комментарий Брата Лиса ...

Конечно красиво написано о романтичной любви бывшего русского офицера-масона и француженки, только есть одно но!

Простите за простоту суждения, может хватить называть тех бывших русских офицеров и дворян, кто предали Русский Мир, Православие и Родину называть славно, как слащавые еврейцы в АО МММ - декабристы? Имя им легион и поганые масоны!

Что до меня, я бы их всех повесил, абсолютно всех, с конфискацией имущества и забвением! Забвение лучшее лекарство от скверны, ереси и поганого, но содомского иуда-масонства! Может хватит себе лгать, скажем прямо, те русские офицеры во Франции вступили во сношение с сионистами-педерастами тамплиерами (франкмасонами) и попытались устроить жидамасонскую революцию, в интересах жирных орков-людоедов ростовщичества, педерастии, педофилии, свального греха и половых извращений (Запрещены всеми религиями Мира), в интересах англосаксона и все тех же франкмасонов!

Кому не понятно, что когда русские вяли Париж, иуда-масоны поняли, кто их истинный враг в завоевании власти над Миром? Мне глубоко печально слышать, когда люди русские и Православные укоряют Бесса в его критике свиней сиона-содома, имя кому легион! Родные, а вы не знаете, что Русская Православная церковь борется с жидамасонами и франкмасонами, кто являются ставленниками диавола? Вам незнакомо что такое антиРоссия, анти-русские? Так посмотрите сиона мать на бывшую Украину (БУ) и другие окраины Русского Мира, где власть захватили именно жидамасоны или свиньи сиона-содома имя кому легион, или масон-сион-содом (МСС)!

И Бесс не питает иллюзий о неких админах ..., там есть махровые жидамасоны, потому и банят Корабелова, но Вы люди русские и Православные не видите дальше своего носа? Для чего пишите Бессу - они не все плохие, есть и хорошие?! А среди власовцев тоже есть хорошие? Среди ваххабитов, кто отрезали головы в Казахстане? Среди жидабандер, кто убивали и калечили русских женщин, стариков и детей, среди них тоже есть хорошие? Или может хватит видеть в слове жид, жидовствующий, жидовин, жидамасон - слово еврей, но именно эта мерзота - жид, жидовствующий, жидовин, жидамасон - считают себя как нацисты - высшей расой, где все остальные - гои или животные и эту нечисть надо удавить, чтобы сионисты-педерасты не пришли и не удавили тебя и твоих детей, чтобы они не стреляли из систем "Град и Ураган" по твоим городам, а по моему городу русскому Луганску стреляли, стреляли по моей маме и моим землякам ...

Но это все лирика, ибо свиньи сиона-содома, имя кому легион мертвы, это сказала Бессу сама Лилит и можете не верить в это, ибо это ничего для жидамасонов изменить не сможет - Русский Ветер развеет пепел их трупов ...

***

Одна из самых романтичных историй любви XIX века, героями которой стали француженка Жанетта Полина Гёбль и русский кавалергард Иван Анненков, началась в 1823 году, когда двадцатитрёхлетняя девушка, работавшая модисткой в одном из парижских домов мод, по предложению торгового дома «Дюманси» приехала в Россию и устроилась на работу продавщицей модного салона. Неизведанная страна, о которой Полина с раннего детства слышала самые невероятные истории, манила и пугала её, однако, как вспоминала намного позже французская подданная, сердце её было полно предчувствием встречи на чужой земле с русским мужем.

Через два года пребывания в России мадемуазель Гёбль встретилась с поручиком гвардии Кавалергардского полка Иваном Александровичем Анненковым. Их знакомство произошло в доме «Дюманси», где любила совершать покупки богатая аристократка Анна Ивановна Анненкова, часто захаживая туда в сопровождении своего сына. Анненковы были одной из самых знатных и богатых московских семей, а стать супругой красивого, обходительного, да к тому же обеспеченного Ивана Александровича стремились лучшие красавицы города. Однако сердце кавалергарда молчало, и связывать свою жизнь семейными узами красавец-офицер пока не желал. До того дня, пока не увидел продавщицу модного салона, изящную, хорошо воспитанную, обладавшую особой красотой девушку. С тех пор Анненков стал бывать в этом салоне чаще. Мадемуазель Гёбль поражала его не только своей оригинальной утончённой внешностью, но и живым умом, обаянием и душевной добротой.

Их страстный роман развивался не сразу. Спустя несколько месяцев торговый дом «Дюманси» приехал на ярмарку в Пензу. Неожиданно для себя молоденькая продавщица встретила там же и Анненкова, с которым была знакома всего несколько месяцев. Статный красавец подошёл к девушке, предложил ей прогуляться по ярмарке и посоветовать в выборе лошади, за которой и приехал кавалергард в Пензу. Через несколько дней он признался Полине в любви и предложил ей стать его женой, обвенчавшись тайно. Молодой человек не стал скрывать, что строгая мать, если узнает, не позволит сыну вступить в столь неравный брак и сделает всё, чтобы разлучить влюблённых. К удивлению Ивана, Полина его предложение отвергла, однако он не потерял надежду, продолжая и после возвращения в Москву добиваться от возлюбленной согласия на тайный брак.

Шло время, но сколько бы юный кавалергард ни клялся любимой француженке в самых искренних и пылких чувствах, он так и не получил от неё долгожданного ответа. Ивану ничего не оставалось, как уступить, однако разрывать отношения с Полиной он не желал. Более того, привязываясь к французской возлюбленной всё сильнее, Анненков даже раскрыл ей тайну о том, что состоит в неком закрытом политическом обществе, которое готовит несколько восстаний, в том числе и на Сенатской площади.

Во время декабрьских событий 1825 года, когда Иван Александрович был арестован и отправлен в Петербург, Полина уже ждала ребёнка. Она не смогла последовать за возлюбленным в чужой город, где в Петропавловской крепости был заточён любимый сердцу кавалергард, однако послала туда доверенного человека, который постоянно докладывал ей о состоянии возлюбленного.

В апреле 1826 года Полина Гёбль родила дочь, которую назвала Александрой, а через несколько дней отправилась в Петербург, чтобы добиться долгожданного свидания с Анненковым. Не зная русского языка, имея смутные представления о правах заключённых, француженка не только подкупила охранников, но и договорилась с ними о том, чтобы её пропускали к Ивану Александровичу несколько раз в неделю. Так, мадмуазель Гёбль удавалось встречаться с Анненковым, тайно принося в сырую тюремную камеру тёплую еду и немного вина.

Прожив некоторое время в Петербурге и страдая от тяжёлого положения декабристов в тюрьме, Полина вернулась в Москву и решительно направилась к Анне Ивановне Анненковой за помощью. Она надеялась получить от той немного денег, чтобы иметь возможность устроить побег любимому и навсегда увезти его из страны, где ему грозила либо смерть, либо страшная каторга. Однако мать Ивана, будучи женщиной хладнокровной и жёсткой, отказала подруге сына, заявив, что её сын не станет беглецом и трусом. Полина Гёбль, отчаявшись и не найдя нужной суммы, вернулась в Петербург. С трудом ей удалось добиться свидания с Иваном, от которого узнала, что скоро заключённых отправят в Сибирь, где им предстоит прожить до конца своих дней. Анненков не верил плачущей Полине, обещавшей, что она во что бы то ни стало отправится за ним на каторгу.

10 декабря Ивана Александровича отравили в Читу. А для Полины Гёбль начались страшные месяцы ожидания ответа от царя Николая I и разрешения незаконной супруге заключённого офицера отправиться вместе с ним в ссылку. Месяцы шли, а ответ так и не приходил. И тогда Полина решилась на последний шаг, добившись личной встречи с царём и отдав тому своё прошение. «Я всецело жертвую собой человеку, без которого не могу долее жить, — писала она в письме, адресованном императору, — это самое пламенное моё желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости». Николай I, прочитав письмо, был настолько тронут её искренностью, что не стал препятствовать и разрешил Гёбль отправиться в Сибирь, выделив даже небольшое пособие на дорогу. В конце 1827 года, оставив дочь у Анны Ивановны Анненковой, Полина Гёбль выехала из Москвы, чтобы лишь к марту 1828 года прибыть в Читу.

Первая встреча с Иваном Полину поразила настолько, что она запомнила её на всю жизнь: «Он шёл в старом тулупе с разорванной подкладкой, с узелком белья, который он нёс под мышкой… Я сошла поспешно вниз, но один из солдат не дал нам поздороваться, он схватил Ивана Александровича за грудь и отбросил назад. У меня потемнело в глазах от негодования, я лишилась чувств…» Только спустя несколько дней француженке удалось поговорить с возлюбленным. В своих воспоминаниях она так рассказывала о второй встрече: «Он был закован и с трудом носил свои кандалы, поддерживая их. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв всё горе и то ужасное положение, в котором находились в эти минуты. Я бросилась на колени и целовала его оковы…»

Через месяц, 4 апреля 1828 года, Полина Гёбль стала женой бывшего офицера-кавалергарда Ивана Анненкова, а при венчании в Михайло-Архангельской острожной церкви приняла православное имя Прасковьи Егоровны Анненковой. Однако встречаться супругам разрешалось не более двух раз в неделю, а всё остальное время женщины, приехавшие в Сибирь следом за своими мужьями, были вынуждены проводить в домашних заботах и подготовке к очередной встрече с супругом. Полина завела огород, показывала женщинам, никогда не знавшим домашних забот, как вести хозяйство и готовить, смотрела за детьми и учила русский язык. В 1829 году француженка родила девочку, которую нарекли Анной, а спустя год — дочь Ольгу. Всего Полина рожала восемнадцать раз, однако в живых осталось лишь шестеро детей Анненковых.

Через два года заключённых перевели на завод, охрану немного ослабили, и женщины могли навещать мужей по несколько раз в день. К 1835 году каторжные работы были закончены, а декабристов отправили на поселение. Семью Анненковых распределили под Иркутск, а через пару лет они направились в Туринск, где Ивану Александровичу разрешили поступить на гражданскую службу.

В 1841 году чета Анненковых была переведена в Тобольск, а спустя пятнадцать лет, после амнистии 1856 года, — в Нижний Новгород, где супруги прожили около двадцати лет. Иван Александрович несколько раз избирался мировым судьёй, занимал должность предводителя нижегородского дворянства, а Полина являлась попечительницей нижегородского женского Мариинского училища. В то же время она занялась написанием книги «Рассказы-воспоминания», где раскрыла всю правду о пребывании женщин в ссылке. Оставив любимых детей и привычную жизнь богатых аристократок, они последовали в далёкую Сибирь, чтобы быть рядом со своими мужьями. До конца своих дней Полина Анненкова не снимала браслет и нагрудный крест, вылитый из кандалов мужа, — словно напоминание о тяжёлых, трагических днях и преодолевающем все трудности великом чувстве любви.

Она умерла 14 сентября 1876 года. После смерти супруги Иван Александрович впал в болезненное состояние, а через год и четыре месяца его не стало. Его сердце остановилось 27 января 1878 года в Нижнем Новгороде, ставшем последним пристанищем влюблённой пары.

https://vk.com/zanimatika

WS