Бывший сотрудник отдела по борьбе с оргпреступностью Управления ФСБ по Москве и Московской области рассказал о своём видении ситуации в Европе.
С. КОРОЛЁВ: У нас в гостях Александр Беляев, бывший сотрудник отдела по борьбе с оргпреступностью Управления ФСБ по Москве и Московской области. Здравствуйте.
М. АНДРЕЕВА: Доброе утро!
А. БЕЛЯЕВ: Здравствуйте!
С. К.: Джон Керри и Сергей Лавров сейчас проводят переговоры и обсуждают общие действия по борьбе с терроризмом. Как Вы считаете, может быть, нынешняя трагедия станет той последней каплей, после которой цивилизованный мир объединится и победит это зло?
А. Б.: Беда здесь в том, что этот теракт является не следствием каких-то упущений в позициях руководителей ведущих стран мира, а результатом того, что позиции разные и желаемого результата каждая страна или сообщество стран добиваются по-разному. Теракт был произведён массово, максимально жестоко и кроваво. Для Франции это особенно болезненно потому, что Ницца — это курортная зона и там никогда ничего не происходило со времён Средневековья. Последний раз Ницца видела более-менее жёсткие события во время Второй мировой войны, хотя там боевые действия не велись.
Что касается теракта, он, как водится на Западе, приурочен сразу к ряду международных событий: Международный саммит в Монголии, приезд Джона Керри в Москву. Сейчас я поясню, почему я именно на этом делаю акцент...
С. К.: А кто приурочил? ИГИЛ*?
А. Б.: Нет, конечно.
"ИГИЛ — это совершенно несамостоятельная организация"
Фактически она ничем не отличается от тех организаций, которые были созданы в своё время господином Флемингом в его "Бондиане". То есть это — красивая сказка и не более того. Все рычаги управления ИГИЛ одновременно и существуют, и нет. Почему-то их не могут выявить. Если вы помните, на российских должностных лиц, на счета организаций Запад неоднократно накладывал аресты, блокировал их, и ему это легко удавалось. Почему-то до сих пор США со всей их мощнейшей финансовой разведкой, с партнёрскими отношениями с МВФ и европейской банковской системой не смогли арестовать ни одного счёта, принадлежащего ИГИЛ.
С. К.: Ну, у них исламский банк, понимаете ли. Я иронизирую.
А. Б.: Исламский банкинг — тоже очень интересная вещь, и с учётом партнёрских отношений США и Саудовской Аравии и тут можно было бы найти какое-то взаимопонимание, но его почему-то нет. Ни одного доллара не арестовано, ни один финансист не привлечён к ответственности, не было выявлено ни одной финансовой структуры, через которую бы проходили деньги вообще. Таким образом мы приходим к вполне логичному выводу, что не только этот теракт, но и вообще вся серия терактов во Франции имеет внешнее сходство с никем не управляемым радикальным исламизмом, а на самом деле, в силу ряда нестыковок, можно смело утверждать, что основным заказчиком этих терактов является разведсообщество США, в частности Центральное разведывательное управление и не только оно. Вообще в США существует 18 спецслужб, в нашей стране есть Служба внешней разведки, ФСБ и Главное разведывательное управление. Всё. А в США их 18. Это кроме Министерства обороны. Соответственно, этот теракт в очередной раз доказывает, что его можно было выявить заранее и предотвратить. Сейчас со всех сторон идут заявления, что человек, который его совершил, находился в поле зрения французской полиции. Возникают вопросы: почему же это внимание оставалось пристальным до окончания теракта? Почему оно не перешло во что-то осознанное? Почему человека хотя бы не остановили и не проверили документы?
С. К.: То есть Вы считаете, что уже и на местах всё было схвачено?
А. Б.: Дело вот в чём. Высший орган власти в результате компромата и продвижения заранее завербованных людей полностью подчиняется управленческим решениям США и их сателлитов. Но, конечно, в основном США. Соответственно, высшее руководство Франции не имеет никакого собственного манёвра, оно не может принимать собственных решений, оно не может распоряжаться собственными финансовыми ресурсами и тем более — войсками. Почему был проведён теракт в Ницце? Первое, что заявил Олланд, — это что он усилит борьбу с террористами в Сирии. Возникает вопрос: а почему не усилить борьбу с террористами во Франции? Как бомбардировки в Сирии смогут повлиять на террористическую угрозу внутри самой Франции? Никак. Людям, которые собираются совершать теракты внутри Франции, наплевать, что происходит за тысячи километров от них. Вопрос: а почему с момента Charlie Hebdo и "Батаклана" вообще ничего не изменилось? Либо мы ведём речь о клинической идиотии всех руководителей во Франции, что вряд ли, либо мы имеем здесь совершенно чётко управляемую ситуацию, когда французское общество и всё европейское сообщество в целом на уровне потребителей информации подводят к какой-то конкретной идее или направлению идей. В данном случае теракты и война в Сирии должны полностью собой оттенить имеющуюся проблему в банковской сфере Евросоюза. Практически нигде не освещается, что в Италии банки находятся в предсмертном состоянии, у них очень тяжёлая кредитная ситуация. Им в спину дышит Deutsche Bank, у которого из деривативов порядка 73 триллионов активов. То есть если этот банк неожиданно завтра скажет, что они эти долги хотя бы частично признают неактивными, они обваливаются. Соответственно, обваливается финансовая система. Тут очень к месту устроить очередной теракт.
С. К.: У меня уточняющий вопрос. Я понимаю Вашу аргументацию, хотя Вы не назвали конкретных людей, которые за это должны ответить...
М. А.: Ты фамилии хочешь?
С. К.: А почему нет? Может быть, Александр знает?
А. Б.: Директор ЦРУ Бреннан.
С. К.: Но у меня другой вопрос. Почему Вы исключаете версию о том, что это может быть фанатик, поехавший на этих идеях? Тем более что не всё удалось, насколько я понимаю.
А. Б.: Здесь нужно дождаться подтверждения, пока это всё — информационный шум.
С. К.: Да, но тем не менее мне бы хотелось, чтобы Вы технически описали то, что произошло.
А. Б.: Дело в том, что существующая система базируется на фанатиках, которые не понимают, что ими управляют люди из Вашингтона, а далеко не с Ближнего Востока. Им позволяют радикализироваться, вынашивать эти идеи и говорят, где и когда совершить теракт. И они полностью уверены в том, что служат идеям ислама. На самом деле их теракты служат интересам финансовых корпораций Запада.
М. А.: То есть ими умело манипулируют?
А. Б.: Да, их умело подводят к месту совершения теракта.
С. К.: "Пригласите меня в студию, и я вам расскажу, что ИГИЛ спонсирует Россия. Почему у вас на всю страну человек вещает конспирологическую чушь?" — пишет слушатель.
"Я так и знала, опять Обама виноват".
Объявляю голосование. За терактом в Ницце стоят США и конкретно директор ЦРУ Бреннан или ИГИЛ? Прошу голосовать наших радиослушателей.
Прошу, Александр, отвечайте на вопросы слушателей. Почему всё-таки конспирология?
А. Б.: Конспирология — это, если говорить простым языком, объяснение тех или иных событий или цепочки событий ничем не подтверждёнными действиями возможно существующих организаций. Поскольку американское разведсообщество — это предмет материального мира, у каждого из этих спецорганов есть свой сайт, на него можно зайти и посмотреть. Например, Министерство энергетики США имеет собственную разведслужбу. Представляете, если бы у Новака, министра энергетики России, была своя спецслужба?
С. К.: А может, есть?
А. Б.: У нас не такой бюджет, мы не печатаем доллары, слава богу. У нас бы туда все деньги и уходили, я думаю.
С. К.: Ещё у меня, министра ЖКХ, надо разведслужбу сделать.
М. А.: У меня в связи с этим много вопросов. Почему Франция?
А. Б.:
"Структуры ИГИЛ — это как раз конспирология, поскольку их никто не видел, никто не знает, кто в них в ходит, где они базируются"
М. А.: Как где? В Сирии в том числе.
А. Б.: А откуда Вы знаете?
М. А.: А кого мы тогда бомбим?
А. Б.: Тех, кого мы смогли найти. Это — отдельные банды, которые работают под брендом ИГИЛ.
М. А.: Франшизы?
А. Б.: Ну да. Так и есть. Сирия — это очень раздробленное общество. Это как наш Дагестан, только в гораздо худшем состоянии. В Дагестане худо-бедно мир поддерживается, в Сирии США удалось добиться того, что все начали воевать со всеми. Соответственно, каждая отдельная деревня начинает вести собственную политику и объединяться то с одними, то с другими, то с третьими. И заканчивается всё тем, что какой-нибудь Эль-Халлуф берёт и говорит: "Нам не нравится Асад, мы сейчас будем поддерживать людей из ИГИЛ, у них правильная позиция". И они начинают воевать с Асадом. Это материально. Кто такой руководитель ИГИЛ и в чём они его поддерживают, выражается только в том, дадут этой деревне денег или нет. Кто им привезёт деньги? Конкретный курьер. Но это опять-таки не руководство ИГИЛ. А откуда берутся деньги, им неинтересно. Они пытаются себе побольше выторговать, это у них идёт с раннего Средневековья. Этот регион всегда был таким. Такая же ситуация в Ираке. Именно поэтому там федерального государства сделать невозможно. У курдов свои интересы, они разбиваются на кучу подгрупп, воюют друг с другом и даже говорят на настолько разных диалектах, что не понимают друг друга. Разница в религии. Там действительно очень пёстрая национальная ситуация. Плюс воздействие внешних игроков: Иордания, Катар, Саудовская Аравия.
А почему Франция... Рвётся всегда там, где тонко. Теракты кроме Франции проходили массово в другой стране, которая граничит с Францией и является частично франкоязычной, — Бельгии. Там такие же проблемы, как и во Франции, только ещё хуже. Но в Бельгии живёт меньше народа и, соответственно, единственное, чем она знаменита, — это тем, что там находится офис НАТО. Но рядом с офисом НАТО не произошло ни одного теракта, хотя по логике они там должны происходить: нападения на офицеров Министерств обороны, похищения. Почему бы и нет?
М. А.: Может, он слишком хорошо охраняется?
А. Б.: Да нет. Он охраняется из ряда вон плохо.
М. А.: А в Германии ничего не было.
А. Б.: Да, в Германии ни одного теракта.
С. К.: Подведём итоги голосования. 83% наших слушателей поддерживают Александра и считают, что Бреннан и США стоят за терактом в Ницце.
М. А.: У меня всё равно не складывается пазл. Вы говорите, что они — абсолютно несамостоятельные фигуры. Что же за компромат есть на каждого человека, что люди настолько его боятся, что готовы потакать таким бесчеловечным акциям?
А. Б.: Наркомания, сексуальные извращения, отмывание денег...
М. А.: То есть Вы хотите сказать, что все европейские лидеры в этом замешаны?
А. Б.: Так или иначе. Ну, не все они извращенцы, но госпожа Меркель до сих пор стыдливо умалчивает о своих очень плотных контактах с неонацистами. Но немцы почему-то особо не замечают.
М. А.: А что с Олландом, кроме связей с женщинами?
А. Б.: Я думаю, что женщинами мало кого можно удивить. Я думаю, что это, скорее всего, банальная коррупция и воровство денег. Для Франции это более характерно.
"Коррупцией поражено всё руководство Франции — и действующее, и бывшее. Коррупция там всегда была, это не наше изобретение"
М. А.: А на нас не действует компромат? У нас было бы благодатное поле, мне кажется.
А. Б.: В отличие от Евросоюза Россия смогла сохранить политическую независимость при Владимире Путине. Период Ельцина, понятное дело, был полностью провальным, и Россия сама собой не управлялась. Поворотным моментом в определении государственности в нашей стране стала ситуация, когда было объявлено о признании результатов референдума по Крыму. Это был тот самый момент, когда наше государство состоялось окончательно. Тогда американцы начали впервые серьёзно давить на нашу элиту, и первое, что произошло, — они с очень большим разочарованием обнаружили, что президента поддержали все представители высшей власти нашей страны: и генпрокурор, и руководитель Совета Федерации, и вся Госдума в полном составе, за исключением некоторых отщепенцев, в число которых вошёл бывший сотрудник ФСБ господин Гудков вместе с сыном, что печально, но в семье не без урода. ФСБ — это такой же срез общества, как и все остальные органы, организации и компании, ничего нового там нет.
С. К.: Вы говорите, что Америка стоит за всем этим. Национальный праздник Франции, Керри приехал в Москву, но для чего это было делать именно в этот момент? Сейчас звучат заявления, которые вроде сближают нас с Западом,: у нас есть общий враг, все говорят, что надо вместе бороться.
А. Б.: Это просто слова, они ничего не значат.
С. К.: А чем эта история нам помешает?
А. Б.: После заявления Олланда о том, что они продолжат своё военное участие в Сирии, у Керри появляется дополнительный аргумент в переговорах с Лавровым и Путиным.
С. К.: Я понял. Сирия — это разменная монета?
А. Б.: Конечно.
С. К.: "ФСБ следит за тем, что я сейчас пишу в WhatsApp?" — спрашивает слушатель.
А. Б.: Постоянно. А ещё у этого человека в глаз встроена камера ФСБ.
С. К.: "А Вы на "гелике" приехали?" — пишет слушатель.
А. Б.: На двух. Я езжу только на двух "геликах".
С. К.: "Спросите у гостя про выпускников ФСБ. В Ваши времена так же бывало?"
А. Б.: Нет.
С. К.: А что использовали вместо "геликов"?
А. Б.: Автобус № 11. А к месту празднования ехали на метро.
М. А.: Вот как времена меняются. Подытоживая, получается, на наших представителей элиты нет компроматов?
А. Б.: Есть. Но есть социальный договор под гарантией первого лица о том, что за лояльность к государству и верность родине людям некоторые вещи до определённого момента прощаются.
М. А.: Это интересно.
А. Б.: Это — большая политика.
С. К.: Спасибо! В студии был Александр Беляев, бывший сотрудник отдела по борьбе с оргпреступностью Управления ФСБ по Москве и Московской области.
М. А.: Спасибо большое.
А. Б.: До свидания.
Оценили 27 человек
26 кармы