Зоя Арефьева. Антонида и Чудище

 

Оно было с ног до головы покрыто густой слегка светящейся шерстью. Стояло и тихонько грызло угол дома. Во-первых, рос новый клык и чесалась вся челюсть, во-вторых, это вкусно. Не пробовали так и не говорите!

Особенно вкусно получается, если провести языком между кирпичей, а потом сразу по пыльному карнизу, а если еще и нечаянно спящего голубя ноздрей втянуть… непередаваемые вкусовые ощущения. Башка ночного чудища доходила до третьего этажа. Это потому, что оно сутулилось. Если б выпрямилось, так и до четвертого дотянулось. Но выпрямляться чудище не любило. Самое интересное всегда происходило внизу.

Вот и в этот раз. Дверь балкона на третьем этаже со скрипом распахнулась, вышла девочка в ночной рубашке с машинками. В одной руке у девочки был совочек, в другой пятилитровая банка.

Девочка стала делать загребающие движения совочком в воздухе и складывать что-то в банку. Потом подняла банку на уровень глаз, потрясла, сказала шепотом:

- Да что ж такое!

И снова загребла. И снова посмотрела в банку.

Чудовище проглотило кусочек кирпича и придвинулось чуть поближе. Оно было любопытное.

- Что гребешь? – тихонько спросило ночное чудище.

- Да вот хочу кусочек ночи законсервировать. – не оглядываясь, с готовностью откликнулась девочка.

Она была жутко комуникому…комука…комукакабельная вот. Это когда видишь кого-нибудь в первый раз и тут же зовешь его чай пить, а сам чай выпить не успеваешь, потому что болтаешь так что язык сохнет от встречного ветра.

- А как это? – спросило любопытное чудище.

- Законсервировать?

- Ага.

- Точно не знаю. По-моему, это когда засовываешь что-то в банку и закрываешь крышкой. Египтяне так мумиев своих консервировали, чтоб эти мумиИ по городу не шлендрали и мозги у порядочных египтян не жрали. Слыхали?

- Откуда мне. – сказало чудище и восхищенно подумало: «Какой умный ребенок!».

- Я просто шурудирова…эруради….радиактив…в общем, кругозор у меня ого-го!

- А зачем вам кусочек ночи? – от восхищения чудище перешло на «вы» и шумно вздохнуло. Из левой ноздри вылетел встрепанный голубь.

- Просто. Для красоты. Она же не черная совсем, она в искорку разноцветную. Зеленую такую и красную. И желтые есть. А еще они шевелятся постоянно. Хочу нагребсти хотя половину банки и поставить у себя в комнате. Пусть днем тоже шевелится. Только она не гребется почему-то. То ли руки у меня не оттуда, то ли лопатка сломана, то ли банка дырявая. Кстати, а вы чего не спите? Бессонница у вас что-то ли? У моей бабушки тоже бессонница. – девочка решила наконец повернуться к тому с кем так мило болтала.

И голубые глаза наконец-то встретились с фиолетовыми. Тремя. Был еще четвертый глаз, но он был где-то под ухом и почти никогда не открывался. Это был такой запасной глаз, внутрьсмотрящий.

- Предупреждать надо! – строго сказал девочка.

- Извините. – сказало чудовище и сгорбилось еще больше.

- Это вы недавно с соседнего балкона цветок слизали?

- Я. Он засохший был. Я думало, все равно выкинут.

- Там еще кот был.

- Кота я не трогало. Не люблю, когда во рту мяукает.

- Антонида. Будем знакомы. – протянула боком ладошку девочка.

- Чудище. Очень приятно.

- Взаимно. Просто Чудище? Может фамилия какая-то есть?

- Нет, нам фамилии не положены.

- А как вы друг от друга отличаете? Если кто-то крикнет: «Чудище, иди пирог есть!», как вы поймете, кого из вас позвали пирог есть?

- Кто первый добежит, того и позвали.

- Непорядок. – покачала головой Антонида. – Хотите я вам свою фамилию подарю?

- Еще бы!

- Отлично. Я Антонида Бровкина. Будете Чудище Бровкин. Или Бровкино. Не знаю как правильно, я еще совсем маленький ребенок без образований.

- Какая прекрасная фамилия! Спасибо.

Чудище подумало, что обязательно нужно подарить девочке что-то взамен. Но у него ничего не было. Ну как не было. Были голубиные перья, немного кирпичной пыли и ржавый ключ, найденный Чудищем в канаве. Но маленьким девочкам, кажется такое не дарят.

- Что же делать, что же делать? – подумало Чудище и посмотрело на свои огромные лапы.

- Я придумало! Вот! – Чудище выдрало из подмышки клок шерсти и затолкало в банку.

Подмышками у чудовищ растут очень нежные шерстинки, которые переливаются почти как северное сияние. Совсем чуть-чуть, не ярко. Ярко чудищам нельзя, а то как в темноте прятаться.

- Вот вам кусочек ночи. Она правда немножко пахнет, я вспотевшее. Но вы крышку закрутите и нормально будет.

- Пасиб. – Поблагодарила Антонида, крепко зажимая себе нос. Пахло не немножко, очень даже множко пахло. – Вы мне помогли.

- Не за что.

- Ладно, пойду я в кровать, а то ноги замерзли. Бабушка говорит, нельзя девочкам босиком, можно какие-то там прихватки застудить. Или придурков. Я плохо запомнила.

- Спокойной ночи.

- Вам тоже. А вы завтра придете?

- Я всегда тут. Это мой район.

- Но только ночью. А днем это все мое.

Потом Антонида лежала под одеялом и обнимала плотно закупоренную банку, переливающуюся нежными всполохами. А еще Антонида смотрела в окно. В окне вместо луны сегодня были три глаза Чудища Бровкина. Глаза подмигивали, как новогодняя гирлянда: «Засыпай уже».

- Да сплю я, сплю. – пробурчала Антонида и действительно заснула.

Последней ее мыслью было: «Надо бы банку под кровать перепрятать, а то бабушка нюхнет и у нее волосы в носу сгорят».

(с) Зоя Арефьева

P.S. Картинка на заставке - тоже от Зои