Треть российской армии воевать не умеет, и никогда не научится

В Совете Федерации президент РФ Владимир Путин громогласно обвинен в злостном пацифизме. Причем, обвинен не кем-нибудь, а Героем России генерал-полковником Виктором Бондаревым, председателем Комитета Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации по обороне и безопасности.

Правда, при этом фамилию главного пацифиста страны Бондарев благоразумно не назвал. Но что это меняет, если 19 марта бывший главнокомандующий Воздушно-Космическими силами России, обращаясь к министру образования Ольге Васильевой, среди прочих сетований на вопиюще слабую подготовку нынешней молодежи к защите Родины произнес и такую очень примечательную фразу: «В армии срок службы сократили до одного года благодаря пацифистам»?

Но мы-то помним, кто именно принял окончательное решение с 2008 года время срочной службы в Вооруженных силах РФ скостить с полутора лет всего лишь до одного года! Сделал это именно Путин Владимир Владимирович. Лично. Своим указом, подписанным в марте 2006-го.

При этом глава государства шел к такому решению долго и вполне осознанно. Поскольку о переходе на годичную срочную службу в России впервые публично заявил еще в послании Федеральному собранию в 2002 году. Тогда с высокой трибуны президент произнес: «Одним из безусловных приоритетов является продолжение военной реформы и переход к профессиональной армии при сокращении срока службы по призыву».

И в самом деле: уже тогда было совершенно очевидно всем, что порядки в нашей армии надо круто менять. От военкоматов в ту пору призывники десятками тысяч бегали как черт от ладана. Солдатская казарма превратилась в пугало для российской молодежи и подавляющее большинство в воинский строй в начале века загоняли лишь угрозой безжалостной прокурорской дубины.

Одним из компромиссов Министерства обороны РФ и общества к тому времени обязательно должно было стать сокращение срока срочной службы. Но вот — до каких пределов? В поисках ответа на этот вопрос Кремлю нужна была разумная осторожность. Чтобы, с одной стороны, удовлетворить очевидный запрос массы призывников и их родителей на служебные послабления для будущих солдат-срочников. А с другой, — оставить командирам достаточно времени на обучение молодых людей воинским премудростям. Нарушение этого баланса в любую сторону грозило окончательным развалом Вооруженных сил или риском оставить страну без обученных мобилизационных резервов на случай большой войны.

Таким образом, Путин в 2006 году обнародовал свой вариант давно назревшего сложного компромисса. Года срочной службы для подготовки из вчерашнего школьника современного солдата, посчитал президент, его генералам будет достаточно. И, судя по дальнейшим событиям, в ту же минуту в скрытый конфликт с российским генералитетом и вступил.

В миновавшие после этого годы глухое раздражение высокопоставленных военных решением президента о кратном сокращении срока воинской службы по призыву в общественное пространство прорывалось не раз. Еще в начале января 2008 года, когда решение президента военные только начали воплощать в жизнь, резко против выступил бывший депутат Госдумы трех созывов военный летчик 1-го класса генерал-майор авиации Николай Безбородов. По его мнению, ничего хорошего из затеи выйти просто не может. Укороченный срок службы, прогнозировал генерал, приведет к резкому падению уровня профессионализма в войсках. И далее: «Особенно трудно придется там, где личный состав обслуживает образцы вооружения, требующие хорошей технической и специальной подготовки, — в войсках ВВС и ПВО, РВСН, в Космических войсках (это сказано было до слияния ВВС и Космических войск в Воздушно-Космические силы РФ — „СП“)».

Судя по всему, так в армии думали и продолжают думать очень многие военачальники. Не все решаются публично открывать по этому поводу рот — это правда. Потому что понимают: решение Путина — политическое. И в ближайшей перспективе президент вряд ли его пересмотрит, поскольку это грозит крушением и без того все круче ползущих вниз рейтингов власти. Зато неприятностей от подобной генеральской фронды на воинской службе не оберешься. Поэтому дальше возражения против годичной срочной службы главным образом слышались лишь от тех, кто уже снял многозвездные погоны.

В 2012 году коллективное недовольство военных решением президента выразил в ту пору председатель комитета Госдумы по обороне адмирал Владимир Комоедов, бывший командующий Черноморским флотом. Картина со срочной службой со слов адмирала выходила страшноватой: «Личный состав фактически служит шесть месяцев и увольняется (начальная подготовка личного состава в учебных центрах сегодня составляет от трех до шести месяцев — „СП“). Половина уходит, половина остается, приходит другая половина абсолютно неподготовленных новобранцев. Это получается армия непостоянной боевой готовности! Ротация должна быть хотя бы третями, а не половинами. То есть, срок службы необходим полтора года».

Как и следовало ожидать, действующие военные немедленно поддержали протест Комоедова. Только, понятно дело, — анонимно. Так, неназванный высокопоставленный источник в Главном организационно-мобилизационном управлении Генштаба тогда же пояснил журналистам: «Сейчас у нас специалисты на должностях, комплектуемых по призыву, меняются каждые полгода на 100%. Мало того, что новобранцам приходится заступать на дежурство сразу, так еще и нет преемственности. То есть, те, кто увольняется, не могут передать опыт тем, кто пришел им на смену. И это, конечно, неправильно. Считай, каждые полгода нужно заново учить армию воевать».

В общий воинский хор, призывающий Кремль к благоразумию, тогда же включился бывший начальник Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск генерал-полковник Юрий Букреев: «Военным трудно представить, как за период обучения, а сейчас это три месяца, можно поэтапно, полноценно подготовить солдат и сержантов по военно-учетным специальностям, организовать систематические боевые стрельбы отделений и взводов, провести тактические учения в масштабе рот, батальонов и бригад. И это все необходимо провести, как правило, при неполной укомплектованности частей и соединений и 50-процентной ротации личного состава подразделений каждые полгода».

К тому времени стало известно, что не дождались мы от резкого сокращения срока солдатской службы в России и еще одного казавшегося многим неизбежным бонуса — искоренения казарменной преступности в российских войсках. Об этом в свое время откровенно поведал главный военный прокурор (до 2017 года) генерал-полковник юстиции Сергей Фридинский. По его данным, подавляющее число нарушений уставных правил взаимоотношений на воинской службе и в новых условиях продолжают совершать именно военнослужащие по призыву.

«Мы предполагали, что сокращение срока службы до одного года даст результат, военнослужащие перестанут делиться на „молодых“ и „старых“. Но этого не произошло. Градация на сильных и слабых по-прежнему осталась», — заявил главный военный прокурор.

Как выяснилось, после 2008 года на смену прежней и навязшей в зубах «дедовщине» в Вооруженных силах РФ пришли иные преступления. Часто — имущественного характера. Иными словами, сегодня одни солдаты, те, что физически покрепче, продолжают безжалостно лупить более слабых товарищей по оружию. Даже тех, с кем призывались в один день. Но не за плохо подшитый подворотничок или невыученную инструкцию. А отбирая деньги или иное личное добро. Велика ли разница с точки зрения поддержания воинской дисциплины?

Вы только поставьте себя на место нынешнего руководства Вооруженными силами РФ! Всем понятно, что положение в войсках со срочной службой просто нетерпимое. Однако так же очевидно, что из сугубо политических соображений Кремль назад отрабатывать абсолютно не готов. Ему хватает морального урона и с пенсионной реформой, которая тоже проведена им через пень-колоду. Поэтому и просить президента России отменить свой указ от марта 2008 года бесполезно. Что же делать Минобороны и Генштабу?

О найденном выходе из тупика министр обороны РФ Сергей Шойгу 11 марта 2019 года рассказал депутатам на расширенном заседании Комитета Госдумы по обороне. Вот эта поразительная по существу цитата из речи Шойгу: «В настоящее время в каждом полку и бригаде формируется по два батальона, укомплектованных контрактниками, а третий — призывниками. При этом призывники к выполнению боевых задач не привлекаются».

Вы только вообразите эту картину! В каждом полку или бригаде сегодня создан своего рода «солдатский питомник», тщательно оберегаемый от почти любых воинских невзгод. Этих защитников Отечества в бой не послать при всем желании. Каждые полгода ровно половина его кое-как обученных обитателей говорит свои командирам «Адью!». Собирает манатки, и разъезжается по домам. Самыми опытными «ветеранами» такого батальона остаются те, кто только-только перестал испуганно озираться в казарме и на плацу. Удивительно ли, что эти «призывники к выполнению боевых задач не привлекаются»? Естественно, потом же костей не соберешь!

На практике это означает, что ровно треть личного состава наших полков и бригад хронически небоеготовы. И Министерством обороны РФ даже не ставится задача треть российских батальонов по-настоящему научить воевать. Потому что в создавшихся условиях это невозможно.

За год в повсеместно созданных «питомниках Шойгу» можно только преподать призывникам «курс молодого бойца», мало-мальски обучить их повседневной службе, азам дисциплины и воинской специальности. И тем в лучшем случае лишь подготовить желающих к подписанию полноценного контракта с Вооруженными силами. А затем отправить пополнение в полноценные 1-й и 2-й батальоны, которыми уровень боеготовности воинской части в реальности и определяется. Только эта пара батальонов, если что, и пойдет в бой. Но хватит ли их, чтобы защитить Россию?

Собственно, об этом и спрашивал на днях генерал-полковник Бондарев наше правительство в лице министра образования Васильевой. Похоже, без всякой надежды быть услышанным исполнительной властью. Но если не сегодня — завтра ошибочные решения Путина о сокращении срока срочной службы до года менять все равно придется. Если не нынешнему главе государства, то преемнику Владимира Владимировича — это точно. Потому что продиктован такой шаг куда более суровыми вещами, чем обычные генеральские прихоти.

Сергей Ищенко