«Черный январь». История кровавого «Майдана» в Баку

Распад Советского Союза для подавляющего числа граждан был колоссальной трагедией. У политических элит новых независимых государств отношение к случившемуся, разумеется, было прямо противоположным. Это несовпадение породило у власть имущих стремление создать новый исторический миф, который объявлял бы геополитическую катастрофу благом и даже победой. Каждая «национальная квартира», ставшая независимым государством, конструировала свою легенду. Общим было одно — «гордый народ поработила безжалостная империя, но он поднялся на борьбу и добыл свободу».

Разумеется, свидетели эпохи в подобное верить отказывались. Но есть то, через что трудно переступить критикам: пролитая людская кровь.

Год девяностый

В столице Азербайджана городе Баку на месте бывшего парка Кирова существует мемориальный комплекс «Аллея шахидов». Центральное место в нем занимают могилы, погибших в городе в ночь с 19 на 20 января 1990 года. Согласно общепринятой версии, эти люди, боровшиеся за свободу, были убиты военнослужащими Советской Армии, подавлявшими мирные протесты азербайджанского народа. Существует даже термин «Черный январь», относящийся к данным событиям. Мероприятия, связанные с поминанием жертв «Черного января», до боли напоминают схожие с памятью жертв событий января 1991 года в Вильнюсе, а также «Небесной сотни» на Украине.

Вот, например, как описывает то, что происходило в январе 1990 года в Азербайджанской ССР относительно умеренный портал «Москва — Баку»:

«Войсковые части, введенные в Баку, а также другие регионы Азербайджана по указанию Михаила Горбачева, в ночь с 19 на 20 января 1990 года жестоко убили 147 гражданских лиц. В ходе событий были ранены 744 невинных гражданских лиц, многие из них остались инвалидами на всю жизнь, незаконно арестован 841 человек. Введенные в Баку советские войска уничтожили 200 квартир и домов, 80 автомашин, в том числе кареты скорой помощи, большое количество личного и государственного имущества. Именно в результате этого Азербайджан обрел независимость, о которой мечтал многие годы, и добился суверенитета».

Но что же в действительности случилось 30 лет тому назад?

Межнациональный конфликт

Азербайджанская ССР был многонациональной республикой, и ее столица являлась наглядным примером дружбы народов. Азербайджанцы, русские, армяне, грузины, белорусы, украинцы, евреи и многие других народы вместе жили и работали на протяжении десятилетий. Разумеется, не обходилось без шероховатостей, однако до тех пор, пока «национальный вопрос» находился под жестким контролем центральных властей, никаких серьезных проблем не было.

Начавшаяся в СССР перестройка привела к открытому обсуждению тех вопросов, которые ранее находились под запретом. В отношениях между Азербайджанской и Армянской ССР таким вопросом стала проблема Нагорного Карабаха — области с преобладанием армянского населения, входившей в состав Азербайджанской ССР. Армянские активисты стали требовать передачи территории, имевшей статус автономной области, в состав Армянской ССР. Азербайджанцы были категорически против. Горбачев и его окружение не оценили всей серьезности проблемы. Призывы к терпимости и достижению договоренностей в ходе дискуссий тут совершенно не работали.

Нагорный Карабах стал «золотой жилой» для националистов с обеих сторон, который старательно стали раздувать пожар конфликта. Вскоре дело дошло до столкновений, а затем и до кровопролития.

Сумгаитская резня

«Точкой невозврата», однако, стали не события в Карабахе, а погромы в городе-спутнике Баку Сумгаите. 27–29 февраля 1988 года при полном попустительстве, и более того, при поддержке местных властей, экстремисты, разжигавшие толпу рассказами об «убийствах и изнасилованиях азербайджанцев в Карабахе», начали охоту на армян. Местная милиция бездействовала. Что же касается центральных властей, то они фактически не имели конкретной информации о том, что происходит в Сумгаите. Город оказался в руках погромщиков.

Заместитель заведующего Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС Григорий Харченко, оказавшийся в Сумгаите 28 февраля, вспоминал в беседе с британским журналистом Томом де Ваалом: «Контролировать ситуацию было невозможно, потому что весь город был охвачен паникой. Повсюду толпы азербайджанцев, из дворов раздаются крики о помощи. У нас была охрана, и нас провели в одно место... Я собственными глазами видел растерзанные трупы, одно тело было всё изрублено топором, ноги отрублены, руки, практически от тела ничего не осталось. Они собирали палую листву с земли, насыпали на трупы, потом сливали бензин из стоящих рядом машин и поджигали. Смотреть на эти трупы было страшно».

Эта поездка Харченко и первого заместителя председателя КГБ СССР Филиппа Бобкова привела к решению немедленно перебросить в Сумгаит войска. При этом изначально бойцам Внутренних войск и курсантам предписывалось лишь спасать армянских жителей, не применяя оружие по отношению к погромщикам. Следствием этой полумеры стали нападения на самих военных. Количество раненых военнослужащих в общей сложности достигло 270.

Наконец, было дано разрешение на применение силы, после чего порядок восстановили в течение нескольких часов. По официальным данным Генеральной прокуратуры СССР, в ходе беспорядков погибло 32 человека: 26 армян и 6 азербайджанцев. Многие эксперты называют эти данные заниженными. Ситуация в Сумгаите была взята под жесткий контроль. Но даже это не могло предотвратить массовый отъезд местного армянского населения. По большому счету Сумгаитский погром власти ничем не научил. Карабахский узел затягивался все туже, а националисты набирали силу.

«Народный фронт»

Под носом лидера Азербайджанской ССР Абдул-Рахмана Везирова шло формирование Народного фронта Азербайджана. Как и во всех других национальных республиках, его организаторами формально являлись представители творческой и научной интеллигенции, заявлявшие, что они выступают в поддержку перестройки. В Азербайджане таким активистами были историк Лейла Юнусова, востоковед Мамедгасан Гамбаров, инженер Сабит Багиров, историк Арзу Абдуллаева, искусствовед Санубар Багирова, биофизик Хикмет Гаджизаде и многие другие.

Однако за их спинами выступали радикалы, которые, посещая предприятия и организации, убеждали азербайджанцев: «Армяне крадут вашу землю, насилую ваших женщин, а Горбачев им потакает! В Сумгаите не было преступления, там вершилась справедливость!» Конечно, многие были возмущены и сдавали таких агитаторов, куда следует. Но постепенно ряды сторонников Народного фронта начинали расти.

Надо отдать должное той же Лейле Юнусовой — когда она увидела, что Народный фронт захватили радикалы, зовущие к вооруженной борьбе и погромам, историк вышла из организации, которую создавала. Вот только это уже ни на что не влияло, до «Черного января» оставались считанные дни.

К декабрю 1989 года ситуация накалилась до предела. На советско-иранской границе на территории Нахичеванской АССР активисты Народного фронта разрушили технические сооружения на границе, перейдя на территорию Ирана, где проживают этнические азербайджанцы. При этом пограничные войска, считающиеся наиболее боеспособными, в данной ситуации не смогли остановить процесс.

29 декабря в Джалилабаде активисты Народного фронта захватили здание горкома партии, при этом десятки людей были ранены.

Бакинские погромы

Аяз Муталибов, в ту пору являвшийся председателем Совета Министров Азербайджанской ССР, вспоминал, что в последних числах декабря 1989 года ему позвонил глава республики Везиров: «Он сказал, что назревает катастрофа, и мы должны просить помощи у Москвы. У нас не было собственных внутренних войск МВД, экипированных шлемами и дубинками. Они подчинялись только приказам из Москвы. Мы попросили Министерство внутренних дел и Совет Министров прислать войска, иначе могла бы случиться большая беда».

Ситуация выходила из-под контроля и в Баку. С первых чисел января 1990 года активисты Народного фронта стали устанавливать пикеты на главных трассах и улицах, подвергая досмотру все машины, в том числе военные. Диссидент Абульфаз Алиев, взявший фамилию «Эльчибей», что означает «посланник народа», перехватил у умеренных все нити управления Народным фронтом. Он был настроен брать власть здесь и сейчас, не считаясь с возможными жертвами. Именно в этот момент Лейла Юнусова и ее сторонники покинули НФА.

11 января Народный фронт организовал в Баку массовый митинг, чтобы выразить протест против бездеятельности правительства. Двумя днями позже, 13 января, состоялся новый митинг, на котором участники требовали отставки Везирова. Также было объявлено о создании Совета национальной обороны во главе с Эльчибеем. Но самое страшное, что в этот день в Баку начались армянские погромы. Под лозунгами «Слава героям Сумгаита!» боевики врывались в квартиры бакинских армян и расправлялись с ними.

Режиссер Станислав Говорухин говорил о происходящем так: «Борцы за расовую чистоту, измываясь над своими жертвами, никогда не забывали обчистить их квартиры, забрать деньги, драгоценности, ценные вещи. Это и есть уголовный террор, на пороге которого так долго стояло наше общество».

Уроженец Баку, чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, навсегда покинул республику, в которой вырос и начинал свой путь к славе. О погромах января 1990 года он говорил так: «Понимаете, если, скажем, в местечке все в курсе, там еврейская семья, там армянская, а там азербайджанская — налетели, пожгли, поубивали, ушли, — то в таком мегаполисе, как Баку, вести столь точечные операции толпа просто так не может. Ну вот представьте: перед вами 16-этажный дом. Откуда вам знать, где армяне живут, где азербайджанцы, а где евреи? Когда погромщики целенаправленно идут из района в район и из квартиры в квартиру, это означает, что в ЖЭКе им дали списки, что есть ведущий».

Сотрудники КГБ Азербайджанской ССР непрерывно докладывали в Москву, что ситуация складывается катастрофическая. Но Горбачев, кажется, просто предпочитал не замечать тех проблем, где необходимы были быстрые и жесткие решения. Ведь за них его мог пожурить Запад.

В ходе погромов не щадили и представителей смешанных семей. Рауф Али-оглы Алискеров, ставший беженцем в январе 1990 года, в интервью журналу «Огонек» рассказывал: «Я азербайджанец, но мать — армянка. Нас тоже выселили, когда я был на работе. Они забрали все деньги и били мою мать. Об этом она рассказала, когда я её нашел. Меня тоже стали избивать, приговаривая: „Откажись от матери, иначе ты не тот человек...“ Все они были с ножами. Спасибо солдатам, которые охраняли нас на пароме и дали еды...»

«Видел, как с балкона многоэтажки выбрасывали женщину. Голую. В костёр из мебели»

В Баку находились подразделения Внутренних войск и Советской Армии, однако приказа на пресечение беспорядков они не получали. Правда, военные обеспечивали эвакуацию семей бакинских армян из города. Их грузили на паромы и через Каспийское море перевозили в туркменский Красноводск. Оттуда люди уезжали кто куда мог — назад, в Баку, пути не было. Термин «бакинские армяне» ушел в прошлое — свою родину покинули в общей сложности более 200 000 человек.

На самом деле это был конец не только армянской диаспоры, но и в целом старого, многонационального Азербайджана. Угрозы со стороны экстремистов звучали в адрес евреев и русских. Не дожидаясь беды, люди продавали свою квартиры за бесценок и уезжали навсегда, спасая свои жизни. Точное число жертв погромов в Баку неизвестно. По самым скромным оценкам, речь о 65-80 погибших и нескольких сотнях раненых. В современном Азербайджане эти убийства признают нехотя, но заявляют, что они были совершены провокаторами, «чтобы спровоцировать ввод войск». На простой вопрос — а почему активисты «Народного фронта», контролировавшие улицы города, не остановили «провокаторов» — ответа нет.

Офицер Каспийской флотилии Александр Сафаров, оказавшийся в эпицентре событий, впоследствии писал: «Мы видели, как действуют погромщики, группы молодых вооруженных азербайджанцев, численностью штук по двадцать-тридцать, врывались в квартиры армян, зверски убивали хозяев, не считаясь с возрастом и полом, после чего приступали к грабежу.

К ним с энтузиазмом присоединялись соседи жертв, тут же захватывая освободившуюся квартиру, дрались между собой, не поделив что-нибудь из награбленного... На площади Украины штук сорок этих зверей насиловали 15-летнюю армянку, сменяя друг друга под восторженное улюлюканье их же женщин и детей. На улице Камо на балконной решетке распяли девочку лет десяти, она висела там до самого ввода войск. А около кинотеатра „Шафаг“ на костре живьем жгли детей. С началом погромов произошло и первое нападение на военных. С десяток местных захватили детский сад, в котором было много детей офицеров. Потом они говорили, что собирались прикрываться детьми, если военные начнут действовать или менять их на оружие. Одной из воспитательниц удалось выскочить на улицу и сообщить об этом группе офицеров, спешащих по тревоге в часть. Ребята не стали дожидаться решения командования и бросились на выручку. Все было сделано так стремительно, что эти суки растерялись и были обезоружены голыми руками».

Из воспоминаний военнослужащего Александра Васильева: «Ещё не введён комендантский час, ещё не введены войска, а армяне толпами ломятся на КПП с просьбой защитить, пропускаем по паспортам, где, как известно, указана национальность. Куда их девать? Где селить? Чем кормить? Командир группы, Ромка, азербайджанец по национальности, выходит по заданию „Особняка“ в город, в гражданке. По возвращению сразу просит водки. Психует. Видел, как с балкона многоэтажки выбрасывали женщину. Голую. В костёр из мебели. Мебель, понятно, из её же квартиры. А потом... Потом боевик из Народного фронта размахивал с балкона ушами этой женщины. Если кто не понял, повторяю: это свидетельство азербайджанца, офицера, участника афганской войны, он был в шоке».

«Я умолял его разобрать баррикады на дорогах и аэродромах, спасти людей от опасного столкновения с войсками»

Даже в разгар погромов войска могли лишь защищать себя и помогать эвакуации беженцев. И радикалы наглели все больше.

С 17 января на площади перед зданием ЦК Компартии Азербайджана шел непрерывный митинг Народного фронта. Там же установили виселицу — то ли для устрашения, то ли для реальных казней. После массовых убийств, произошедших в предыдущие дни, националисты были готовы на все. По указанию Эльчибея в Баку началась блокада мест расположений воинских частей. Выезды перекрывали бетонными блоками, иногда рядом ставили бензовозы, обещая их поджечь при попытке разблокирования.

17–18 января было три попытки со стороны Народного фронта захватить здание ЦК. Пожалуй, только в этот момент в Москве поняли, что Баку на грани падения. А с ним и весь Азербайджан. Еще несколько часов, и республика окажется во власти радикалов.

19 января в Баку прибыли секретарь ЦК КПСС Андрей Гиренко, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Евгений Примаков, министр обороны СССР маршал Дмитрий Язов, главнокомандующий сухопутными войсками, заместитель министра обороны генерал армии Валентин Варенников.

Начались переговоры с представителями Народного фронта. «Мы встретились с Эльчибеем и другими лидерами Народного фронта. Мы с Примаковым приняли их, поговорили. Мне стало ясно, что Везиров полностью потерял контроль над ситуацией. Я встречался с одним из активистов Народного фронта буквально накануне событий той ночи. Было ясно, что войска не могут вечно быть отрезанными от города. Я умолял его разобрать баррикады на дорогах и аэродромах, спасти людей от опасного столкновения с войсками», — вспоминал Гиренко.

Мирные жертвы и убитые солдаты

Заместитель главы Народного фронта Этибар Мамедов заявил, что блокада не будет снята, а войскам дадут отпор. Эльчибей также отказался снимать пикеты. Заблокированы были не только военнослужащие, но и члены их семей, женщины и дети. Угрозы в их адрес со стороны радикалов звучали непрерывно. Безусловно, и Москва, и руководство Азербайджанской ССР несут прямую ответственность за то, что ситуация оказалась настолько запущенной. Но что было делать тогда? Отдать Баку Народному фронту?

Нечто подобное потом действительно попробуют. Грозный, а вместе с ним и все Чеченскую республику отдадут Джохару Дудаеву. Помните, чем кончилось? Или «мирный» уход Шамиля Басаева из Буденновска?

В январе 1990 года было принято решение очистить город от радикалов. В операции были задействованы военнослужащие Внутренних войск, моряки Каспийской флотилии, 76-я воздушно-десантная дивизия, 56-я десантно-штурмовая бригада, 21-я отдельная десантно-штурмовая бригада, 106-я воздушно-десантная дивизия под командованием генерал-майора Александра Лебедя, а также курсанты военно-учебных заведений, в том числе Саратовского высшего военного командного училища МВД СССР и Ленинградского высшего политического училища МВД СССР.

Сегодня в Азербайджане считают, что в ночь с 19 на 20 января 1990 года в Баку Советской Армией были убиты 170 мирных граждан, еще до 800 получили ранения. Среди погибших рабочие, студенты, шоферы, повара... В описании причин смерти можно прочитать такое: «Вышел на балкон и, услышав стрельбу на улице и призывы о помощи, спустился на помощь и был убит», «Погиб во время обстрела военными патрулями, проезжая по Московскому проспекту», «Получил смертельное ранение в голову в первые минуты вступления советских войск на площадь 11-й Красной Армии». Невинные жертвы карательной акции, безоружные, расстрелянные и раздавленные танками... Вне всяких сомнений, в этом списке много тех, кто действительно погиб, будучи случайно затянут в эту кровавую вакханалию...

Но есть и другой список:

старший сержант запаса Гамарцев Владимир Пантелеевич: погиб 19 января от ранения в голову и грудь;

рядовой Ковалев Василий Васильевич: погиб 20 января от множественных ранений, в том числе в голову и шею;

рядовой Кузин Александр Юрьевич: скончался 19 января от ранения в голову;

рядовой Лукьянов Александр Владимирович: скончался 20 января в результате ранения в живот;

командир взвода капитан Малеев Александр Владимирович: скончался 20 января в результате ранения в голову;

рядовой Олейник Сергей Зиновьевич: скончался 20 января в результате ранения в грудь и живот;

старший сержант Пятаков Сергей Николаевич: погиб 19 января от ранения в голову;

Рядовой запаса Редько Игорь Ефимович: погиб 20 января в результате ранения в голову;

Рядовой Рогачевский Сергей Григорьевич: погиб 19 января от ранения в голову.

Это неполный список военнослужащих, погибших в Баку от действий «мирных борцов» за свободу.

«В Сальянских казармах снайперы сразу же положили шесть человек. Пришлось врезать по чердаку, откуда стреляли, из БМП»

Министр обороны СССР Дмитрий Язов вспоминал: «Стреляли в городе буквально из каждого окна, поэтому я приказал не открывать люков и не высовываться. В Сальянских казармах, например, снайперы сразу же положили шесть человек. Пришлось врезать по чердаку, откуда стреляли, из БМП. Артиллерийским огнем ответили и на обстрел наших кораблей, которые эвакуировали семьи моряков Каспийской флотилии. Еще был эпизод, когда поймали наших солдат и на кладбище привязали их проволокой к крестам. Расправиться не успели только потому, что подоспела помощь».

Генерал Александр Лебедь, командовавший в Баку десантниками, в книге «За державу обидно» писал: «Рязанский полк, а за ним Костромской двинулись на Баку. Рязанцы шли тяжело. В общей сложности им пришлось расшвырять, разбросать, преодолеть 30 километров и 13 баррикад. В среднем одна на 2–2,5 километра. Дважды противодействующая сторона применяла такой прием: по шоссе, где предстоит пройти полку, мчится наливник тонн на 15. Задвижка открыта, на асфальт хлещет бензин. Топливо вылито, наливник отрывается, а из окружающих виноградников на дорогу летят факелы. Колонну встречает сплошное море огня. ...Надо попробовать проникнуть в психологию солдата. Этому 19–20-летнему парню никогда, ни на каком из этапов воспитания — ни в детском саду, ни в школе, ни в СПТУ, ни в техникуме, ни в институте — не говорили: убей! Его этому никогда не учили. И нет в нем агрессивности и злобы. Нет пред внутренним взором образа врага. А есть тоска и недоумение. То есть идут в бой настроенные не для боя, а с них быстро и жестко сбивают добродушие и благожелательность потоком визгливой брани и оскорблений, автоматными очередями из мрака. Эти тридцать километров стоили рязанцам семерых раненых с пулевыми ранениями и трех десятков травмированных кирпичами, арматурой, трубами, кольями. К 5 часам утра полки овладели назначенными им районами. Город... угрюмый и подавленный, захламленный, со следами боевых действий и ненавидящими всех и вся людьми... В 7:05 с моря подошло судно „Нефтегазфлота“, развернулось бортом метрах в 250 от берега, и человек 15-17 автоматчиков открыли по полку огонь. В первые секунды были тяжело ранены сержант и рядовой. Сержанту пуля попала в спину, в район поясницы, правее позвоночника, и проникла в брюшную полость. Сержанту в госпитале отмотали метра полтора кишок, но он остался жить. Рядовой получил через каску слепое ранение головы. Слепое — это когда входное отверстие есть, а выходного нет. Через месяц солдат, не приходя в сознание, скончался в госпитале. Рота, находящаяся на пирсе, ответила огнем. Командир полка принял мгновенное решение: четыре БМД-1 выползли на причал, каждая машина всадила в судно по две кумулятивные гранаты, судно загорелось. Уцелевшие боевики прыгнули в благоразумно привязанную за кормой моторку. Им дали уйти».

«Было слышно, как Эльмира Кафарова обещала отомстить за погибших и клялась, что неверные захлебнутся собственной кровью»

Невероятной ценой, но порядок в Баку был восстановлен. Хотя ситуация сложилась максимально странная — многим из тех, кто разжигал конфликт, вообще не предъявили никаких претензий.

Из воспоминаний офицера Каспийской флотилии Сафарова: «Похороны провели с особой помпой, по улицам бесконечным потоком к аллее почетных захоронений шло больше миллиона человек. Особенно афишировали то, что среди убитых был русский подросток, погибший от шальной пули, когда выглянул в окно. Потом эти могилы будут показывать всем приезжим как доказательство того, что армия убивала безоружных людей, и даже не только азербайджанцев... На месте погребения установили мощные громкоговорители, так что на полгорода было слышно как Эльмира Кафарова, кажется, министр чего-то (Председатель Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР — прим. АиФ.ru), обещала отомстить за погибших и клялась, что неверные захлебнутся собственной кровью. Неверные — это все мы».

Тем не менее контроль над Баку был восстановлен. Пост главы Азербайджанской ССР занял Аяз Муталибов, сумевший стабилизировать ситуацию вплоть до момента распада СССР.

В 1990 году Генпрокуратура СССР не нашла состава преступления в действиях военнослужащих в Баку. Противоположные выводы появятся уже в независимом Азербайджане, которому нужен будет свой исторический миф.

Лидер Народного фронта Абульфаз Эльчибей скажет: «Событие 20 января — историческое событие, послужившее огромному повороту в истории азербайджанского народа. В судьбе каждой нации имели место подобные исторические события. То есть каждый народ, желающий приобрести свободу, всегда поднимался на борьбу и был вынужден вести сражение против сил, посягнувших на его свободу. В этих сражениях каждый народ жертвовал сыновьями, воспитанными в своей среде... Как бы тяжело ни было, мы должны были пройти это испытание. ...Если какой-то этнос создает в своей среде жертвы в результате борьбы ...и жертвует своими сыновьями, то ...он начинает жить заново».

Страстно желавший власти диссидент выстелил дорогу к ней жизнями бакинских армян, военнослужащих Советской Армии, азербайджанцев и в итоге добился своего — в 1992 году он стал президента Азербайджана.

Пробыл им Эльчибей всего год — его правление стало настоящим кошмаром для азербайджанцев, поставив республику на грань гражданской войны. В 1993 году Эльчибея отстранили от власти.

Азербайджанский исторический миф сложился и вряд ли уже изменится. Но нет причин подыгрывать ему. Это было бы предательством памяти тех, кто стал жертвой погромов в январе 1990 года, предательством памяти советских воинов, отбивших Баку у радикалов, предательством памяти всех безвинных жертв тех событий. И никакие текущие политические соображения не могут служить оправданием подобному подыгрыванию.

Андрей Сидорчик