Миссия государства

​Люди, которые полтора века важно рассуждают, что государство – аппарат насилия правящего класса, машина классового угнетения – не понимают очень простой и очевидной вещи. Они не понимают (или не хотят понимать), что и государство, и его жители, и каждый из жителей, отдельно взятый – ПРОЖИВАЮТ НЕ В ВАКУУМЕ! И само государство, и его население в целом, и каждый человек в отдельности пребывает по воле реальности во множестве накладывающихся друг на друга враждебных, агрессивных сред. Начиная от бактерий и вирусов, которые жрут человека изнутри, и средства от которых должна найти большая наука (а такую содержать под силу только вертикально интегрированной иерархии государства). И заканчивая нашествиями врагов и оползнями геологического происхождения.

Продолжение. Начало: (1), (2).

Если бы вы смерду в Киевской Руси взялись бы объяснять, что князь и бояре жестоко и беспричинно его угнетают, обирают и притесняют, смерд покрутил бы пальцем у виска. Не факт, что смерд знал такой жест, но если бы знал – воспользовался бы. Конечно, боярин («болярин». наиболее яростный в бою дружинник князя) – и хлеб отбирает, и плетью полоснуть может, смерд это лучше вашего знает.

Ну, а печенегов вы, к примеру, куда денете?! Ну ведь если они беспрепятственно пройдут через валы и засеки, они не часть хлеба отберут, а просто всё! А чего отобрать не смогут – сожгут. А «движимое имущество» угонят или, чтобы не возиться, убьют на месте!

Фактор печенегов делает князя и бояр сверхполезной фигурой для угнетённого смерда.

Конечно, если бы смерд жил в каком-то идеальном мире, в котором единственное насилие – классовое, он бы был отзывчивее к вашим речам. Если его никто не бьёт, кроме боярина, он, конечно, задумается: а чего это боярин меня бьёт?

Но проблема-то в том, что боярин бьёт, а печенег режет! И потому смерд очень многое прощает князю с дружиной – за то, что князь оберегает (как может) землю от нашествий убийц и каннибалов.

Те, кто сводят государство к ленинскому определению «машина для угнетения» - попросту игнорируют факт враждебных биологических и небиотических сред для человека на Земле. Это, видимо, дети мирного тыла, которые давно войны не видели. Таковым – нужно выписать билетик на фильм «Иди и смотри» о фашистах, фильм, не имеющий ничего классового в сюжете…

Человек принимает политику угнетения – отталкиваясь от политики истребления. Выбирая между угнетением и истреблением, человек выбирает между государством (со всеми его прискорбными тяготами) – и анархией. А для того, чтобы исчезли классы – нужно сперва чтобы исчезли агрессоры и геноцидеры. То есть: нужно правильно расставлять приоритеты! Нас тяготит угнетение, но угроза полного истребления («окончательного решения «***го вопроса» в гитлеровской версии) нас тяготит куда сильнее и острее.

Прежде чем бегать – надо научиться ходить.

Прежде, чем жить хорошо – нужно сперва просто научиться выживать.

Прежде, чем появится «добрая воля», нужно чтобы появилась просто воля. Ведь если из «доброй воли» убрать волевое начало (как в поздней КПСС) – вообще ничего не останется!

Нация превращается в бургер для первого, кто заглянет в мировую закусочную.

Феномен угнетения в отчуждении производимого людьми. Это отчуждение в классовой среде составляет определённый процент. Например, у трудового крестьянства: «издольщики» (отдают барину 20 или 30% собранного их трудом урожая), «испольщики» (отдают барину 50%, половину всего собранного) и т.п. Само по себе это очень плохо. Но всё познаётся в сравнении.

Если у тебя отбирали 50% выработки, а потом пришли те, кто отбирают все 100% (и тебя убивают, чтобы долго не мучился) – то неизбежно начинаешь с благодарностью думать о предыдущих «угнетателях».

Классовая теория говорит о «буржуазном национализме», недостаточно рассматривая «общий национализм», в котором нация исторически складывается как оборонительная система большой совокупности противостоящих внешней агрессии (и просто истреблению, порабощению) людей. Взятый в таком виде национализм не только не противоречит социализму-коммунизму, но и является их необходимой предтечей.

Вы собрались строить справедливость – а среди кого? Среди мёртвых индейцев? Среди вырезанных под корень славян-пруссов?

Справедливость можно построить только среди живых. А живым для этого нужно сперва выжить. Остальное – потом уже…

+++

Если смотреть вот так, то мы отчётливо увидим, что самая национальная власть из всех возможных – советская власть. Ведь это в самом прямом смысле – когда народ управляет сам собой. Народ на местах, на фабрике или в деревне, формирует из самого себя советы, то есть власть и народ сливаются в нечто единое. Никакой националист, сколько бы ни пыжился, ничего более националистического выдумать не сможет.

Ибо в любом другом случае – нация управляется не сама собой, а кем-то над и вне её народной среды.

Потому мы и говорим, что «буржуазный национализм» - это оксюморон, придуманный жуликами и поддерживаемый дураками. Это «жареный лёд». Буржуазность стоит на индивидуализме. Не может буржуазия, оставаясь буржуазией (т.е. совокупностью, стремящейся к прибыли) позволить себе роскошь думать о всём народе!

Как вы себе это представляете?

Владелец частного поместья с дворцом и павлинами откроет двери для всех соплеменников с песней на устах:

Приходите в мой дом, мои двери открыты,

Буду песни вам петь, и вином угощать?

Но в таком случае вместо частного поместья получится детский дом для всех сирот данной нации, или больничка для народа, или дворец культуры, или музей…

Погодите, что-то мне такой национализм напоминает! Уж не судьбу ли барских поместий в советской России?!

Немыслима буржуазия, которая думает за всю нацию. Как эти думы совместить с личной прибылью? Нация – она же огромная! Начнёшь ей свои деньги раздавать (в заботе о соплеменниках) – никаких денег не хватит…

Вытравить из буржуазии антинациональный эгоизм невозможно.

Хотя буржуазия любит болтать и трепаться про «национализм», под которым просто подразумевает истребление своих личных врагов и конкурентов.

Если какой-нибудь капиталист заявляет, что он националист, его, обманщика, очень просто вывести на чистую воду.

Нужно только предложить:

-Вон, националист, миллион беспризорников твоей нации бегает, пристрой их всех, рассели, обучи, дай путёвку им в жизнь! А я посмотрю, что останется от твоего капитала, когда ты его между миллионом беспризорников разделишь!

Не факт, что он откажется. Буржуа может стать националистом, но для этого ему нужно перестать быть буржуа. Ленин имел в царской России офигенные привилегии, как дворянин, но потом он вообще не вспоминал про своё дворянство…

Когда капиталист пытается уверить нас, что он думает обо всей нации – уместно поинтересоваться:

-А как так получилось, что ты думаешь обо всех, а прибыль – только у тебя одного? Нет ли в этом какого-то противоречия?

+++

Отсюда – переход к другой стороне проблемы. Да, советская власть – высшая из известных истории форм прогрессивной власти. Но именно поэтому на низших стадиях она нежизнеспособна. Она похожа на очкарика-профессора, умеющего выстроить космическую ракету, который попал в пещеру к первобытным дикарям. Если при таком очкарике (при всей его безусловной развитости и прогрессивности) не будет могучего телохранителя – его просто съедят.

А не съедят – так не поймут. Из профессора – при всём уважении к его академическим познаниям – вряд или получится хороший охотник, ловко владеющий каменным топором и костяной острогой. И убегать от саблезубых профессор вряд ли будет быстрее, чем те, кто с детства этому обучены…

И что мы осознаём? С одной стороны – советская власть есть высшая форма реальной демократии (народоправства). Она же есть высшая точка развития идей национализма (когда нация непосредственно управляет сама собой). Сюда же впадает река религиозных чаяний, социальных концепций мировых религий (апостольская община). То есть в этой точке (советская власть) соединяются все прогрессивные течения мысли человечества. Если довести их до логической полноты, то из национализма получится советская власть, и из демократизма получится она же, а в апостольской общине ей и появляться незачем, ибо она сразу там, и т.п. А вот, к примеру, возьмём идеи гуманизма (светского) – из него что логически вытекает?

Может быть, из него вытекает, что люди должны друг друга терзать и мучить, не помогать друг другу, идти к успеху по головам окружающих людей? Ничего подобного. Идеи светского гуманизма, если их логически продолжать, приведут нас к той же советской власти (самоуправляемой народной общине взаимопомощи, согласия и равенства людей).

С другой стороны – на низших стадия состояния сознания людей такая высшая форма власти нежизнеспособна. Она в своём добродушии и снисходительности к человеку слишком уязвима как для внешнего завоевателя, так и для внутреннего заговора негодяев.

В СССР её погубил именно союз внешнего агрессора с внутренними мерзавцами и внутренним криминалом.

Такая вот диалектика…

Ничего удивительного в ней нет. Наоборот, мы такую же диалектику наблюдаем повсюду вокруг себя.

Наиболее полезные растения нашего огорода – наименее способны сопротивляться сорнякам собственными силами. Чем больше и вкуснее плод – тем более искусственна среда вызревания растения. Никакие помидоры не смогут выжить среди чертополоха без помощи людей. Яблоня – сможет, но без человека ОДИЧАЕТ. Плоды дичающей яблони – год от года всё мельче, всё кислее…

А разве полезные животные – смогут выжить в диком лесу? Да и любые предметы – чем совершеннее, тем хрупче. Если вы в сырой подвал бросите кувалду, то ничего с кувалдой там не случится. Немножко заржавеет, и всех делов. Через год бери в руки – всё та же кувалда.

А вот если вы в сыром подвале бросите телевизор – через год это будет уже не телевизор, а бесполезный хлам.

+++

С одной стороны, советская власть как бы ликвидирует государство: если люди всё решают сами, то никакому внешнему насилию места нет. С другой – советская власть нуждается в государстве военно-милитаристского типа, как в необходимом защитнике.

Это не вчера стало известно. Почему монархия поглощает Новгородскую или Псковскую вечевые республики? Разве Москва сильнее или богаче Новгорода? Нет. Но города-республики тупиковая ветвь социальной эволюции. И это постоянно всплывает на практике, идёт ли речь о республиканской тупости Карфагена, оборвавшего руки собственному Ганнибалу, о Новгороде с его Марфами-посадницами или о Совете народных депутатов в Мухосранске 1990-го года, который разогнали – а он и разошёлся…

Поселение-республика со всеми её народными сходами и вечевыми колоколами, со всеми завидными свободами и вкусными дискуссиями (вспомним и Испанию, разрушенную Франко, и Францию, быстро убитую Гитлером, и Чили, чью республику со всей пышной болтовнёй расстрелял Пиночет) – в реальной жизни упирается в тупик организационной формы, неспособной противостоять насилию извне.

Монархия гораздо более неказистая с виду, но она супротив республики – «всё равно что столяр супротив плотника». У монархии, при всех её зверствах, издержках и эксцессах, есть куда развиваться. У республики – нет.

Именно поэтому центром объединения Руси становится крошечная, жалкая, потрёпанная ордынцами Москва, а не великий, богатый, избежавший пепелищ нашествия монголов Новгород.

Новгород так устроен, что даже «молодшего брата», Псков, толком интегрировать в себя не может. Этот великий мегаполис средневековья, поражавший грандиозностью и роскошью воображение современников – не может вырасти в державу, как черепаха не может вырасти из своего панциря.

Ибо нельзя совместить бесконечную говорильню и фракционность демократии с эффективным отпором врагу. Всякая демократия развивается в ту сторону, что твой постоянный оппонент-сосед, с которым каждый день собачишься, становится для тебя психологически куда ненавистнее далёкого и малоизвестного агрессора. «Внутривидовая конкуренция острее межвидовой[1]» - сформулировал это великий зоопсихолог К.Лоренц.

+++

Отсюда тот гибрид, который нашла как общемировая история в целом, так и советская история в частности: между самоуправлением добрососедской общины и монархической идеей. Монархия гибнет и губит народы там, где становится сама для себя самоцелью. Но там, где монархия осознаёт свою миссию – как телохранителя при самоуправляемых добрососедских общинах, она играет наиболее прогрессивную историческую роль.

Например, с точки зрения целей и направления исторического прогресса русская монархия гораздо перспективнее, чем английский парламентаризм. Монархия имеет свободу рук, свободу манёвра, а буржуазный парламентаризм придуман для охраны кастового строя, и не может (за счёт внутренних сдержек и противовесов) выйти за пределы кастового охранительства угнетательских классов.

То есть английский парламентаризм – это безвыходный тупик колониального профашистского зверства, логический выводящий к мировой бойне 1914-18 годов[2], а из русской монархии вырастают и социализм, и советская власть, и надежды на прогресс человечества[3].

Понятно, что царская монархия в современных понятиях и примитивна и уродлива, но ведь то же самое можно сказать и про пещерного косматого человека, без которого, однако, не было бы и современного человека.

+++

Главная проблема – совмещение общинности и монархизма. Понятно, что они в острой форме противоречат друг другу. Всякий монарх (император – военный предводитель) может раздавить общинную власть на местах, но наиболее прогрессивные монархи не хотят этого делать.

Конфликт между свободой и защитой может быть разрешён только в личной форме, когда, например, монархом и хранителем общинности является И.В.Сталин. Если на его место поставить ничтожество, то оно, не понимая миссии единоначалия, начнёт пожирать общинное самоуправления на местах. Разве не это и случилось?!

Для того, чтобы преодолеть противоречие между гражданской (общинной, советской) и военной (царской, партийной) властью – необходим сложный комплекс выверенных сочетаний и институтов общества.

Но весь он – от демократического централизма в партии до накалённой религиозности и церкви в помощь светской власти – строится на противопоставлении идейных людей (фанатиков идеи) безыдейным (зоологическим прагматикам, во всём ищущим только сиюминутную и личную пользу).

Миссия ОТЦ[4] - в том, чтобы собрать все известные истории формы и методы поддержания идейности в человеке, и совместить их в единый комплекс воспитательной работы. На протяжении веков использовались разные способы пробуждения идейности и принципиальности в человеке, их все нужно собрать и непротиворечиво совместить.

Почему мы и говорим о демократическом централизме КПСС 2.0. параллельно религиозной накалённости людей. Все способы пробуждения абстрактного мышления и борьбы с цинизмом должны быть задействованы в формировании ядра прогрессивного общества, зовущего за собой планету в космические дали.

Ведь сталинизм – это, прежде всего, высокое качество рядового человека. Он проявляется не во внешних формах, не в законах, не в институтах и ведомствах, не в сиюминутных административных решениях. Его нельзя скопировать из эпохи в эпоху – условия приложения разные.

Сталинизм – это прежде всего, его рядовой носитель (в значительной мере истреблённый гитлеровцами), человек гармоничного развития и высокого духовного склада, максимально удалившийся от зверя и звериных инстинктов в человеке.

Когда таких людей, внутренне дозревших для разумной жизни, становится много (как это случилось до 1941 года) – возникают предпосылки для перехода к разумному обществу, с подтягиванием аутсайдеров, умственно и нравственно отсталых людей до высокой планки цивилизованности.

Если таких людей мало (в Великую Отечественную они первыми шли в бой, первыми погибали, их в первую очередь истребляли на оккупированных территориях и т.п.) то случится обратное: аутсайдеры с животными мотиваторами поведения их за ноги обратно во тьму утащут.

Баланс соотношения идейных и безыдейных – решает судьбу общества в целом. Чья сила – тот и вектор. Когда дегенератов больше – человечество начинает пятиться назад, к низшим отметкам по шкале цивилизации.

[1] Понятно, что драка слона со слоном будет куда более жестокой, чем драка слона с китом, для которой и места-то нет: слон не ходит в море, а кит на сушу…

[2] Через адский грабёж сперва собственного крестьянства и соседней Ирландии, потом Северной Америки, а потом и всех континентов – докуда парламентские мародёры дотягивались

[3] Равенство и равноправие в горизонтальной форме, безусловно, высшая форма равенства и равноправия. Но они не могут сформироваться из зоологической конкурентной среды сами по себе, сразу. Нужен период вертикального равенства. Это когда все люди не просто равны друг другу, а равны в рабском состоянии перед одним-единственным лидером (царём). Царь может выпороть хоть мужика, хоть князя, хоть богатого, хоть бедного – в глазах царя все они одинаково ничтожны. Такое принудительное и рабское равенство – исторически-необходимая школа для последующего равенства более высокого уровня, добровольного равенства друг с другом у свободных людей. А, например, британский парламентаризм закладывает фундаментальное неравенство богатых и бедных, оформляемое на религиозном уровне (протестантизм, идея изначально избранных и проклятых), а потом и идеологическом: расизм, фашизм, социал-дарвинизм и т.п.

[4] ОТЦ – Общая Теория Цивилизации, занимается изучением сходства в разных известных истории цивилизованных обществ, выделением общих для всякой формы цивилизации свойств и черт.

Александр Леонидовhttps://economicsandwe.com/5A3...