Врангель разгромлен, и Крым – советский

В эти ноябрьские дни 100 лет назад Красная Армия завершила разгром белогвардейских войск, которыми командовал ставленник Антанты генерал-лейтенант барон П.Н. Врангель. Таким образом был не только освобождён Крым, ставший их последним оплотом, но и в основном закончен главный этап Гражданской войны, навязанной нашему народу внутренними и внешними врагами Советской власти.

Изгнание врангелевцев с Крымского полуострова многие историки считают финалом так называемого белого дела в европейской части России. Наша беседа сегодня — с одним из них, авторитетным исследователем актуальнейшей темы.

Они несли страх и смерть

— Александр Иванович, мы с вами за последнее время подготовили для «Правды» несколько бесед о разных этапах Гражданской войны — в связи с вековым её юбилеем. Перед читателями прошла целая череда битых белогвардейских генералов: Корнилов, Краснов, Деникин, Юденич, адмирал Колчак… Когда подошла очередь Врангеля стать ведущим в войне против Советской России?

— Он прибыл в Севастополь из Константинополя 4 апреля 1920 года. Замечу: на британском линейном корабле «Император Индии». В тот же день Деникин передал ему пост главнокомандующего Вооружёнными силами на Юге России (ВСЮР). Ну а 11 мая 1920 года Врангель назначил себя главнокомандующим Русской армией (фактически это бывшие ВСЮР).

Барон понимал, что зарубежными и российскими противниками большевиков на него возложена особая ответственность, поэтому старался вовсю. И ставку в том числе сделал на усиление жестокости своих действий, чтобы подавлять и противника, и население нагнетаемым страхом.

— Даже ещё больше по сравнению с предшественниками, жестокость которых была уже широко известна?

— Да, именно так. В период с 6 по 24 июня 1920 года армия Врангеля перешла в наступление из Крыма и сумела захватить Северную Таврию, то есть юг Украины. До сентября того же года здесь продолжались бои между Рабоче-Крестьянской Красной Армией (РККА) и врангелевской Русской армией. При этом — подчеркну! — врангелевцы систематически совершали вопиющие военные преступления.

— Есть документальные свидетельства?

— Очень много. Сошлюсь, к примеру, на воспоминания одного из белогвардейцев — Владимира Кравченко, который писал о событиях в городе Орехов: «В течение всего дня 16 июля из погребов и разных закоулков, дворов и укромных мест вылавливали застрявших в городе красных курсантов… Из общего числа в 1500 штыков бывших в бригаде курсантов только около 400 смогли отойти на реку Малая Токмачка. По дороге их встретила конница генерала Барбовича, ведущая бой с 46-й дивизией, и также их потрепала. В тот день было взято генералом Барбовичем в плен около 800 человек из частей 46-й советской дивизии. Всех взятых в плен курсантов расстреляли».

Далее тот же Кравченко рассказывает о боях 12 августа 1920 года: «Гейдельберг заняли с налёта. Причём озверение дошло до того, что расстреливали и докалывали раненых… Полк расстрелял всех захваченных красных в Гейдельберге (до 200 человек)». И ещё о боях 24 августа 1920 года: «В колонии Розенталь попало в плен около 100 красных, которых почти всех по приказанию генерала Манштейна расстреляли… Продолжая наступление, в колонии Ново-Монталь было захвачено 2 орудия, прислуга которых отстреливалась до последнего момента. Всех 14 захваченных артиллеристов на месте же расстреляли. Попало в плен довольно много коммунистов, которых постигла та же участь».

— Коммунистам уделялось повышенное внимание?

— Конечно! Так, в конце августа 1920 года, после боёв с улагаевским десантом, посланным Врангелем, была освобождена станица Поповическая на Кубани. Отступая, белогвардейцы убили 1711 человек — коммунистов и сочувствующих большевикам. Этот белый террор проводился прежде всего во исполнение приказа Врангеля о расстреле коммунистов и комиссаров, но ими далеко-далеко не ограничивались.

— Известно, что массовый белый террор проводился врангелевцами и в самом Крыму. Буквально потрясают воспоминания об этом бывшего врангелевского генерала Достовалова, которые недавно были опубликованы в «Правде».

— В Крыму не только расстреливали, но и показательно вешали рабочих, подпольщиков. Вот что писал в мемуарах либерал В.А. Оболенский: «Однажды утром дети, идущие в школы и гимназии, увидели висящих на фонарях Симферополя страшных мертвецов с высунутыми языками. Этого Симферополь ещё не видывал за всё время гражданской войны. Выяснилось, что это генерал Кутепов распорядился таким способом терроризировать симферопольских большевиков».

А вот свидетельство приближённого к Врангелю журналиста Г.Н. Раковского: «Тюрьмы в Крыму, как и раньше, так и теперь, были переполнены на две трети обвиняемыми в политических преступлениях. В значительной части это были военнослужащие, арестованные за неосторожные выражения и критическое отношение к главному командованию. Целыми месяцами, в ужасающих условиях, без допросов и частично без предъявления обвинений, томились в тюрьмах политические в ожидании решения своей участи… Главную роль в Крыму… играли военно-полевые суды… Людей расстреливали и расстреливали… Ещё больше их расстреливали без суда. Генерал Кутепов прямо говорил, что «нечего заводить судебную канитель, расстрелять и … всё».

— Но ведь в абсолютном большинстве нынешних СМИ обо всём этом — ни слова! Твердят, как заведённые, про красный террор и «зверства большевиков»…

— Доподлинно и давно установлено, что по масштабам и жестокости белый террор значительно превосходил красный. А главное — террор красных был ответным на то, что начали творить против них поборники «белого дела». Мы с вами в предыдущих беседах тоже немало говорили об этом. И сегодня ещё поговорим.

Торгуя Родиной

— Важнейший вопрос, который обязательно возникал в каждой нашей беседе, — это роль иностранной интервенции в Гражданской войне, то есть огромная поддержка, которую белогвардейцам оказывала буржуазия многих империалистических держав. Собственно, без этого не было бы и Гражданской войны. Лидеры белого движения, которые якобы боролись «за единую и неделимую Россию», на деле просто торговали интересами Родины в качестве оплаты за помощь и поддержку извне. Врангель в этом смысле не стал исключением?

— Безусловно, не стал. Хотя к этому времени из-за понесённых тяжких поражений и массовых протестов трудящихся в своих странах под лозунгом «Руки прочь от Советской России!» много иностранных войск хозяевам пришлось отсюда вывести, но моральная, материальная и финансовая поддержка в разных формах продолжалась.

Скажем, в разгар врангелевского наступления (конечно же, не случайно!) была опубликована 10 августа 1920 года нота государственного секретаря США в администрации президента Вильсона Бейнбриджа Колби. В ноте говорилось, что американцы не признавали и не собираются признавать Советскую власть и будут вести против РСФСР враждебную политику.

Тут же правительство Франции заявило о своей солидарности с принципами, представленными в ноте госдепа, и 12 августа 1920 года официально признало Врангеля правителем Юга России. А вскоре в Крым прибыл Верховный комиссар Франции граф Дамьен де Мартель в сопровождении командующего средиземноморской эскадрой, державшего свой флаг на броненосце «Прованс», — адмирала де Бон, его начальника штаба, начальника французской военной миссии генерала Бруссо и начальника штаба последнего полковника Бюкеншюца. Между правительствами Франции и Врангеля был заключён наступательный и оборонительный союз сроком на 20 лет.

— Что предусматривалось этим договором?

— В частности, там было записано следующее: «Признать все обязательства России и её городов по отношению к Франции с приоритетом уплаты процентов на проценты. Уплата процентов и ежегодного погашения гарантируется:

а) передачей Франции права эксплуатации всех железных дорог Европейской России на известный срок;

б) передачей Франции права взимания таможенных и портовых пошлин во всех портах Чёрного и Азовского морей;

в) предоставлением в распоряжение Франции излишка хлеба на Украине и в Кубанской области в течение известного количества лет, причём за исходную точку берётся довоенный экспорт;

г) предоставлением в распоряжение Франции трёх четвертей добычи нефти и бензина на известный срок, причём в основание кладётся добыча довоенного времени;

д) передачей четвёртой части добытого угля в Донецком районе в течение известного количества лет. Указанный срок будет установлен специальным соглашением, ещё не выработанным.

Пункты б, в и д вступают в силу немедленно по занятии войсками ген. Врангеля соответствующих территорий. Суммы, вырученные благодаря экспорту сырья, имеют быть использованы для оплаты процентов по старым долгам.

При русских министерствах финансов, торговли и промышленности в будущем учреждаются официальные французские финансовые и коммерческие канцелярии, права которых должны быть установлены специальным договором».

— Да, условия такие, будто победители диктуют их побеждённым.

— Врангелевцы стали, можно сказать, наёмниками Франции. Кроме того, для пополнения своих войск Врангель, по соглашению с правительством Польши, формировал на польской территории 3-ю русскую армию. Для этого насильно мобилизовывалось русское население, проживавшее в Польше. В Крыму проводилась мобилизация всех военнообязанных 1900—1901 годов рождения и ранее освобождённых от военной службы, родившихся в 1885—1899 годах. А в сентябре 1920 года в Северную Таврию были перевезены остатки десанта генерала Улагая, из Польши, через Румынию, был переброшен корпус генерала Бредова.

Ещё одна существенная сторона дела. Американцы поставили врангелевцам более 3 тысяч винтовок, 436 пулемётов, 2,5 миллиона патронов и другое военное имущество. Антанта передала Врангелю оружие, оставшееся после мировой войны в Болгарии, Греции и Турции. Только из Болгарии было доставлено в Крым 38 тысяч винтовок и 64 миллиона патронов.

Решающим стал Южный фронт

— Итак, судя по всему, Врангель интенсивно готовился к новому наступлению?

— Готовился. При значительной поддержке зарубежных хозяев. И вот в сентябре 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) и Совнарком РСФСР по инициативе В.И. Ленина приняли решение о формировании Южного фронта. А 12 сентября в газете «Правда» было опубликовано «Воззвание к офицерам армии барона Врангеля» за подписями В.И. Ленина, М.И. Калинина, С.С. Каменева, А.А. Брусилова и других о гарантиях добровольно сдавшимся врангелевцам.

— Вот это был интересный поворот!

— Согласен. Но 14 сентября врангелевская армия перешла в новое наступление и оттеснила части РККА далее на север.

— Какой была советская реакция?

— Ленин принял в Кремле 20 сентября Фрунзе и дал ему указание ускорить переход в наступление, чтобы завершить разгром Врангеля до зимы. В тот же день начался пленум ЦК РКП(б), который решил вопрос о назначении М.В. Фрунзе командующим Южным фронтом. И 21 сентября Реввоенсовет принял постановление о сформировании Южного фронта.

— Как складывались потом военные действия?

— Врангелевцы начали 6 октября Заднепровскую операцию, и поначалу им сопутствовал успех. Пехотная дивизия генерала Маркова нанесла поражение красной 3-й стрелковой дивизии у острова Хортица, а затем под прикрытием артиллерии навела переправы через Днепр. К утру

8 октября на правый берег Днепра переправились Корниловская пехотная и Кубанская кавалерийская дивизии белых. Они начали наступление на Никополь. А 9 октября в поддержку им через Днепр переправились 3-й армейский и 3-й конный врангелевские корпуса.

Однако радость наступавших была недолгой. Навстречу им устремились резервы 2-й Конной и 6-й армий РККА. В ходе упорных боёв на правобережье белогвардейцы были разбиты, и к 17 октября они полностью покинули правый берег Днепра.

Неудачей закончилось и наступление врангелевских войск на Каховский плацдарм красных. Наступление велось с 14 по 16 октября при поддержке 12 танков и 16 броневиков, а также авиации. Но части 51-й и Латышской стрелковых дивизий отразили все атаки. Потеряв 10 танков, 5 броневиков и 70 пулемётов, соединения 2-го армейского корпуса под командованием генерала Витковского отступили.

— Для молодой Красной Армии это было, конечно, очередное испытание и воинского мастерства, и героизма её бойцов…

— Серьёзнейшее испытание! И красноармейцы с честью его выдержали, проявляя в полном смысле слова массовый героизм.

Так, 14—18 октября 5-я Кубанская кавалерийская дивизия совершила 250-вёрстный рейд по тылам 3-го Донского корпуса белых. За время рейда кавалеристы уничтожили 3 склада (инженерный, вещевой и боеприпасов), 6 самолётов, 3 броневика, разгромили тыловые учреждения корпуса. За этот образцово проведённый рейд командующий Южным фронтом Фрунзе объявил благодарность личному составу, а ВЦИК наградил 5-ю Кубанскую кавдивизию Почётным революционным Красным знаменем.

Врангель ввёл в сражение все свои резервы, но успеха не добился. Белые перешли к обороне. В приказе Фрунзе армиям Южного фронта от 19 октября говорилось: «В итоге боевых действий за это время мы добились определённого перелома в общем ходе борьбы. Инициатива у врага вырвана, ему нанесён крупный материальный ущерб, обеспечена возможность нанесения нашего ответного и решающего удара. Начало разгрома положено: теперь остаётся его завершить. Нет ни малейшего сомнения в том, что это будет нами сделано и сделано в кратчайший срок».

Командование и штаб Южного фронта в тот же день, 19 октября, направили в войска директиву об окружении и уничтожении армии Врангеля в Северной Таврии.

— Ставилась задача не пропустить основные силы белых в Крым?

— Да, и с этой целью на подходе к нему сосредоточивались основные резервы Южного фронта. Было ясно, что главное теперь решается здесь.

По поручению ЦК РКП(б) сюда с агитпоездом ВЦИК «Октябрьская революция» выехали председатель ВЦИК М.И. Калинин, нарком просвещения А.В. Луначарский, нарком юстиции Д.И. Курский и нарком здравоохранения Н.А. Семашко. В обращении Реввоенсовета Южного фронта говорилось: «Противник, потерпев ряд жестоких неудач в последних боях, надломлен и вновь готов забраться в Крым, чувствуя надвигающуюся гибель… Дружным, стремительным ударом всех армий фронта надо разгромить его живые силы и на плечах бегущих белогвардейцев ворваться в Крым. Кампанию можно окончить одним ударом, и выполнить это — наш долг перед всей страной и перед нами самими. Зимней кампании не допустить ни в коем случае».

— Её и не допустили, но сражение за Крым потребовало всё-таки колоссальных усилий.

— Что ж, от этих усилий очень многое зависело. Не только для Южного фронта, а для всей страны.

Утром 28 октября 1920 года главные силы Южного фронта перешли в наступление. В конце дня 29 октября 1-я, 15-я и 51-я дивизии, наступавшие с Каховского плацдарма, вышли к Перекопу. Начальник 51-й дивизии В.К. Блюхер пытался штурмовать Турецкий вал, но неудачно. В итоге части РККА прорвали оборону белых, но не смогли полностью перекрыть им пути отхода в Крым. Осталась возможность отхода конницы белых к Чонгарскому перешейку, чтобы затем через Сальково пройти на полуостров.

С утра 30 октября началось сражение на двух рубежах по сдерживанию врангелевцев, которые пытались прорваться к Сальково. Но предотвратить это не удалось: врангелевцы прорвались через боевые порядки 4-й и 14-й кавалерийских дивизий и ночью 2 ноября через Сальково отступили в Крым.

— Красноармейцы преследовали их?

— Пытались прорваться в Крым через Сивашский и Чонгарский мосты. Но белые подожгли Чонгарский мост и артиллерийским и пулемётным огнём отбили эту попытку.

Несмотря на то, что не удалось окончательно разгромить армию Врангеля, она оставила Северную Таврию с большими потерями. Только в плену оказалось около 20 тысяч человек, оставлено более 100 орудий, десятки тысяч снарядов и миллионы патронов.

Барон считал свою оборону неприступной, но…

— Теперь основной надеждой Врангеля стало намерение остановить РККА на оборонительных позициях крымских перешейков?

— Да. На перекопском направлении были созданы две полосы обороны — Перекопская и Юшуньская. Первую составлял Турецкий вал длиной около 11 километров и высотой до 10 метров. Перед валом находился ров шириной около 30 метров и глубиной до 10 метров. На Турецком валу белые установили более 70 орудий и около 150 пулемётов. Подходы к валу были прикрыты проволочными заграждениями в 3—5 рядов.

А Юшуньская линия обороны, которая находилась в 20—25 километрах южнее Перекопской, состояла из 6 линий окопов. На Чонгарском перешейке и Арабатской стрелке также были вырыты 5—6 линий окопов. Врангель в присутствии иностранных представителей 30 октября осмотрел укрепления и заявил: «Многое сделано, многое предстоит ещё сделать, но Крым и ныне уже для врага неприступен».

Наименее защищённым оставался Литовский полуостров, где подготовили только 2 линии окопов, прикрывавших броды через Сиваш, и красное командование имело это в виду.

— Крайне сложная предстояла операция!

— Исключительно сложная. Она и до сих пор изучается в военных учебных заведениях разных стран как образец воинского искусства.

Первоначально планировалось наступать из района Сальково с одновременным ударом через Арабатскую стрелку. Но этот план требовал поддержки Азовской военной флотилии, а ранний лёд заблокировал её на рейде Таганрога. Тогда за два дня до начала наступления Фрунзе перенёс главный удар на перекопское направление. Здесь он пошёл на риск, поскольку, если бы ветер переменился, вода в Сиваше могла подняться и отрезать переправившиеся части.

Наступление готовилось в труднейших условиях. Распутица и бездорожье затрудняли подвоз в войска всего, что было необходимо. «К этому надо добавить, — писал позднее Фрунзе, — установившуюся необычайно холодную погоду: морозы доходили до 10 градусов, тогда как огромное большинство войск не имело тёплого обмундирования, вынуждено в то же время сплошь и рядом располагаться под открытым небом».

— Когда и как началось наступление?

— В ночь на 8 ноября ударная группа 6-й армии в ледяной воде по трём бродам перешла Сиваш и стремительным ударом заняла Литовский полуостров. Врангель срочно перебросил сюда свои резервы, но они не смогли остановить наступление красных войск.

Одновременно после четырёхчасовой артиллерийской подготовки 51-я стрелковая дивизия пошла на штурм Турецкого вала. В ходе трёх атак эта дивизия понесла большие потери от пулемётного и артиллерийского огня и залегла перед рвом. Днём 8 ноября переменился ветер, и вода в Сиваше стала прибывать. Фрунзе приказал 2-й Конной армии одной дивизией поддержать перекопскую атаку, а на дооборудование бродов через Сиваш были мобилизованы местные жители.

— В советское время мы с детства восхищались этим героическим подвигом: Сиваш, Перекоп…

— Ещё бы! Подвиг и останется в истории навсегда. В четвёртом часу ночи 9 ноября 51-я дивизия под командованием В.К. Блюхера обошла вброд Турецкий вал слева и овладела им. В то же время был усилен натиск на Литовском полуострове, и белые начали отход ко второй полосе обороны. На Юшуньской позиции последние резервы белогвардейцев пытались остановить наступление РККА. Фрунзе выехал в штаб 4-й армии, чтобы ускорить её переход в наступление. В ночь на 11 ноября 30-я стрелковая дивизия вместе с 6-й кавалерийской прорвали Чонгарские укреплённые позиции и двинулись на Джанкой.

Успешно развивалось наступление и на перекопском направлении. Переброшенная сюда

2-я Конная армия 11 ноября сломила сопротивление конного корпуса белогвардейцев, и они начали общее отступление. Но это далось красноармейцам немалой ценой. Только при штурме Перекопского и Чонгарского перешейков было убито и ранено около 10 тысяч бойцов РККА. Запомним эту цифру.

— Догадываюсь, что вы имеете в виду.

— Скажу сейчас про очень важный момент. В тот же день, 11 ноября 1920 года, Фрунзе отправил Врангелю новый ультиматум: «Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления Ваших войск, грозящего лишь пролитием лишних потоков крови, предлагаю Вам прекратить сопротивление и сдаться со всеми войсками армии и флота, военными запасами, снаряжением, вооружением и всякого рода военным имуществом. В случае принятия Вами означенного предложения Революционный Военный совет армий Южного фронта на основании полномочий, предоставленных ему центральной Советской властью, гарантирует сдающимся, включительно до лиц высшего комсостава, полное прощение в отношении всех проступков, связанных с гражданской борьбой. Всем нежелающим остаться и работать в социалистической России будет дана возможность беспрепятственного выезда за границу при условии отказа на честном слове от дальнейшей борьбы против рабоче-крестьянской России и Советской власти. Ответ ожидаю до 24 часов 11 ноября. Моральная ответственность за все возможные последствия в случае отклонения делаемого честного предложения падёт на Вас».

Было и радиообращение к военнослужащим врангелевской армии: «Командование красным Южным фронтом сегодня послало радиограмму Врангелю, в которой предлагает ему со всеми подчинёнными ему сухопутными и морскими силами сдаться советским войскам в 24-часовой срок. При добросовестном исполнении этого всем бойцам Крымской армии гарантируется жизнь и желающим свободный выезд за границу.

Белые офицеры, наше предложение возлагает на вас колоссальную ответственность. Если оно будет отвергнуто и борьба будет продолжаться, то вся вина за бессмысленно пролитую русскую кровь ляжет на вас. Красная Армия в потоках вашей крови утопит остатки крымской контрреволюции».

— Решающей для хода дальнейших событий должна была стать реакция Врангеля?

— Разумеется. А он на адресованный ему ультиматум ничего не ответил. Считается, что и обращение к военнослужащим своей армии Врангель от них просто скрыл. Решение принял такое: использовать данное ему для ответа время как возможность срочно грузиться на суда для эвакуации. Кроме того, по радиотелеграфу в контакт с командованием РККА вступил французский контр-адмирал Шарль Дюмениль. Используя угрозу применения артиллерии кораблей Антанты, он способствовал беспрепятственной погрузке белых.

— Врангель ведь заранее готовился к эвакуации, которую, наверное, предполагал?

— Конечно, готовился, причём весьма основательно. Вопрос же стоял не только о судьбе его армии. В Крыму к тому времени скопилась масса врагов Советской власти, бежавших со всей европейской части России: буржуи, помещики, жандармы и т.п. Поэтому подготовлена была эвакуация из разных портов Крыма (Евпатории, Севастополя, Ялты, Феодосии, Керчи) с использованием всех имевшихся на ходу 126 судов.

— А сколько человек всего было эвакуировано?

— Более 145 тысяч. В том числе: 12 тысяч боевых офицеров, 15 тысяч казаков, 10 тысяч юнкеров, 30 тысяч офицеров и чиновников тыловых частей.

Но следует подчеркнуть вот ещё что. Из Крыма врангелевцы вывезли и запасы продовольствия, а если не вывезли, то привели в негодность с помощью керосина. Из-за этого там начался голод. Однако вы понимаете, кого потом в этом голоде обвинили?

— Красных?

— Естественно!

Когда ложь правит бал

— Мы с вами подходим сейчас к очень острому вопросу, вокруг которого сочинено и до сих пор громоздится множество антисоветских фальсификаций. Я имею в виду вопрос о красном терроре в Крыму после его освобождения от врангелевских войск. Наш читатель Генрих Иосифович Симановский из Минска обращает внимание на материалы из Википедии и различных современных СМИ, в которых односторонне господствует белогвардейское изображение событий того периода. Извращённое, а зачастую просто вымышленное. Что скажете на это?

— Так и есть. За основу берётся белогвардейский, с позволения сказать, историк Мельгунов, большинство выдумок которого в его книге про красный террор давно и убедительно разоблачены.

Начать хотя бы с того, что он провозгласил репрессии против белых офицеров, оставшихся в Крыму, противоречившими условиям ультиматума Фрунзе. Но ведь ультиматум, как мы уже говорили, не имел ответа, погибла в результате масса бойцов и командиров РККА, так что ссылки на сделанные в этом документе предложения не имеют смысла.

— Однако вовсю ссылаются на них по сей день! При этом идёт головокружительная игра в цифры, якобы отражающие численность уничтоженных тогда офицеров. Мельгунов сколько их насчитал?

— Где-то около 150 тысяч.

— Ну вот, а давайте почитаем нынешних «историков» в еженедельнике «Аргументы и факты», которых цитирует упомянутый мною Г.И. Симановский: «Однажды из-за романтичной натуры Фрунзе погибли несколько тысяч человек. Во время военных действий в Крыму у него возникла красивая идея: «А что если предложить белым офицерам сдаться в обмен на помилование?» И дальше сказано, что обещанию Фрунзе поверили… аж 200 тысяч офицеров!

— Но это же в пять раз больше, чем общая численность всей тогдашней армии Врангеля! Да, бурная фантазия Мельгунова ещё на 50 тысяч превышена…

— Оказывается, Ленин и Троцкий приказали все эти 200 тысяч офицеров уничтожить. А Фрунзе якобы отказался исполнять приказ и был отстранён от командования Южным фронтом.

— Вот сказка так сказка! Ложь от начала до конца.

— Но «Аргументы и факты» для большего впечатления и картинку рисуют: «Эти офицеры были казнены ужасным образом. Их построили на берегу моря, каждому повесили камень на шею и выстрелили в затылок». Вы представляете? А в недавнем фильме Никиты Михалкова «Солнечный удар» другая картинка. Там белых офицеров погружают в трюм баржи, которую потом отправляют на дно моря…

— Фантазии зашкаливают. Лишь бы красные выглядели как можно страшнее. В общем-то нынешние антисоветчики на все лады продолжают дело Мельгунова и ему подобных, которые тогда ни перед чем не останавливались для дискредитации большевиков. Так и заоблачные цифры большевистских жертв у них складывались.

— А откуда пошла версия об особой роли Розалии Самойловны Землячки в расправе над «невинными» белыми офицерами? Вот и в своём «Солнечном ударе» Михалков не поскупился на злобную карикатуру. Эта женщина, коммунист с большим революционным стажем, изображена здесь какой-то патологической, сумасшедшей садисткой.

— С реальным человеком — ничего общего! А пошло всё от того же Мельгунова. Из эмигрантской газеты «Руль» он выхватил строчку о телеграмме с приказанием якобы немедленно расстрелять всех зарегистрированных офицеров и военных чиновников. И подписана была эта телеграмма (будто бы!) Бела Куном, который возглавлял ревком, и его секретарём Самойловой-Землячкой. В заключение, ссылаясь на другую эмигрантскую газету — «Голос России», Мельгунов сообщал, что, «по всем данным, Самойлова была похищена в Гурзуфе зелёными и убита». Всё это — сплошная ложь!

Первое: пресловутую телеграмму никто до сих пор не видел.

Второе: Р.С. Землячка была не секретарём Бела Куна, а ответственным секретарём Крымского областного комитета РКП(б).

Третье: Р.С. Землячка (Самойлова) умерла 21 января 1947 года, и урна с её прахом захоронена в Кремлёвской стене.

— Но с оставшимися в Крыму белыми офицерами и «буржуями» кому-то всё же пришлось разбираться?

— Да, именно разбираться. Поскольку, во-первых, далеко не все они были невинны, а во-вторых, требовалось предупредить возможность создания белого подполья и разгула на полуострове организованных белых банд. Вот такую сложную, но необходимую задачу решала особая «Крымская ударная группа» во главе с Е.Г. Евдокимовым, которая руководила работой местных ЧК и особых отделов.

Красный террор в целях чистки вынужденно пришлось применить. Однако жертвами его стали далеко не 200 тысяч человек, а максимум в десять раз меньше.

— Борьба есть борьба, условия её в тот момент сложились исключительно остро.

— Не все вполне это сегодня понимают.

— Оправдали себя меры, принятые для локализации возможных вражеских действий в будущем?

— Возможность такая, конечно же, значительно была сокращена. Но даже при этом белогвардейские происки продолжались. Ведь Антанта позволила Врангелю (вопреки всем международным нормам) сохранить свою армию, а сама недаром держала в районе Константинополя огромный флот.

— То есть оставались планы белого реванша?

— Немало было таких, кто на это рассчитывал. И с этим далее связаны были действия антибольшевистского подполья в Крыму, которое до конца сразу не удалось ликвидировать. Причём многие банды возглавляли именно белогвардейские офицеры: бывший пристав Алушты Кочубаров, полковник Станишевский, полковник Мамуладзе, ротмистр Абадзе, полковник Жорж, полковник Мотициров, ротмистр Глазарь, поручик Алёшин, капитан Спаи, атаман Захарченко, капитан Васильев… Считается, что общая численность антибольшевистских сил в Крыму составляла в 1921—1922 годах от 8 до 10 тысяч человек.

— Серьёзный контингент!

— Да, нешуточный. Подкрепление поступало из-за рубежа. Так, уже в 1923 году на территорию Крыма из Турции прибывали агенты белогвардейских врангелевских организаций, занимавшихся антисоветской агитацией среди населения и осуществлявших формирование повстанческих групп. А летом 1924 года силами ГПУ была ликвидирована организация «Крымское крестьянское объединение» (ККО) во главе с врангелевским полковником Уренюком («атаманом Круком»).

Полковник Уренюк прибыл в Крым из Румынии осенью 1922 года в качестве начальника разведывательной группы, высадившейся в районе Судака. С ним прибыли бывшие белые контрразведчики — офицеры Иваницкий, Ярошенко, Сирко, Блажевский, Салощенко, Зелёный, Манько. Боевики этой организации в Старо-Крымском районе во время перевыборов организовали нападение на выборную комиссию. В результате двух коммунистов убили, восемь человек ранили. После этого последовали убийство нескольких сотрудников ГПУ, налёты и ограбления, при которых также убивали коммунистов. Примечательно, что налётчики были одеты в красноармейскую форму — с целью вызвать ненависть к РККА.

В 1925 году офицерская группа, состоявшая из восьми членов подпольной белогвардейской организации, совершила вооружённый захват парохода «Утриш» и угнала его на территорию Болгарии, где передала судно белогвардейскому командованию. Затем другая севастопольская группа попыталась угнать пароход «Игнатий Сергеев», но на этот раз неудачно. Советская разведка уже набрала силу, и с белым подпольем в Крыму наконец-то было покончено…

Александр Колпакиди

Источник