Россия навоевала на 560 млрд рублей Как окупятся затраты на военно-политическое усиление страны?

«Мобилизация» лета 2015 года стоила российской экономике 0,7% ВВП, или около 560 млрд рублей. Это следует из данных Росстата по плановой переоценке поквартальных и годовых данных о ВВП за 2014−2016 годы, сообщает «Коммерсант».

За 2015 год Росстат снизил оценку годового падения ВВП с 3,7% до 3%. Объяснения этому — досчеты результатов работы сектора госуправления и военной безопасности. При нынешней переоценке в секторе обнаружился рекордный рост — 3,4%. При этом в госуправлении роста происходить не могло: бюджет всего госсектора с начала 2015 года был заморожен. Это значит, рост обеспечила вторая часть сектора, оборонная — именно в третьем квартале 2015 года «околовоенные» мероприятия Минобороны РФ были максимальными.

Напомним: третий квартал 2015 года ознаменовался очередным обострением в конфликте на востоке Украины, из-за чего военное командование Финляндии объявило об усилении обороны восточных рубежей, а в госструктурах РФ заговорили о контрмерах. Кроме того, 30 сентября 2015 года, как раз в последний отчетный день третьего квартала, Россия присоединилась к военной операции в Сирии.

Как подчеркивает «Коммерсант», речь не идет о том, что 0,7% ВВП 2015 года — это чистые военные расходы России, связанные с востоком Украины и Сирией в третьем квартале 2015 года.

«Динамика ВВП за этот период лишь косвенно показывает порядки суммарных расходов РФ для приведения и оборонного комплекса, и госаппарата в новый „более военный“, чем ранее, режим. „Произведенный“ валовой продукт в секторе обеспечения военной безопасности должен включать в себя и стоимость передислокации войск, и дополнительно произведенные оборонным комплексом вооружения, и переброску материальных резервов с расходами на транспорт, и наем персонала, и дополнительную работу не только военных, но и других силовых структур», — отмечает издание.

Заметим, в марте 2016 года президент Владимир Путин на встрече с военными в Кремле оценивал расходы РФ на военную операцию в Сирии за полгода в 33 млрд рублей. Досчеты Росстата заставляют предположить, что озвученная главой государства сумма — только прямые военные расходы. Околовоенные траты РФ, направленные на достижение безопасности, намного выше — сотни миллиардов рублей в квартал.

Эксперты отмечают: с точки зрения статистики, околовоенные мероприятия вызывают дополнительный рост ВВП, но с социально-экономической точки зрения не приводят к росту национального благосостояния.

Как Россия «отобьет» околовоенные затраты 2015 года, принесут ли они пользу экономике в перспективе?

— Росстат меняет методологию расчетов, в соответствии с трансформацией макроэкономической статистики, которая происходит во всем мире, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Достаточно напомнить, что одна из рекомендаций статистического подразделения ООН — учитывать часть военных расходов по разряду инвестиций. Поэтому я бы с большой осторожностью относился и к цифрам пересчетов Росстата, и к оценкам околовоенных расходов.

Даже по экспертным расчетам, год боевых действий в Сирии обошелся России в 50−60 млрд рублей прямых расходов. По большому счету, это не слишком много — такие затраты сопоставимы с проведением плановых крупномасштабных военных маневров. Другое дело, в околовоенные расходы включаются еще и траты в рамках оборонного заказа, плюс расходы на военно-космическую группировку, плюс сопутствующие расходы в части транспортной логистики. Все это сказывается на динамике перерасчетных показателей.

Принципиален и другой момент: траты на военные расходы в бюджете РФ снижаются уже в 2017 году, а в 2018—2019 годах этот тренд продолжается. Потому нет оснований говорить, что российская экономика и бюджет милитаризованы.

«СП»: — Что мы выиграли от околовоенных трат 2015 года?

— Сирийская операция позволила России вернуться, несмотря на украинский кризис, в число основных глобальных игроков. Это поставило под сомнение эффективность антироссийских санкций, и позволило международным инвесторам относиться к РФ более спокойно. Шок от восприятия России у инвесторов если не ушел окончательно, то значительно снижен.

Доказательство тому — активный приток в нашу экономику «горячих» денег, что может иметь положительный эффект и в сфере прямых инвестиций, которые привязаны к реальным активам. Надо заметить, сегодня прогнозы на первый квартал 2017 года выглядят вполне оптимистично. Экономика РФ, скорее всего, покажет небольшой рост по сравнению с первым кварталом 2016-го в годовом выражении, и это уже неплохо. Такая перспектива говорит о том, что интерес к России — и спекулянтов, и серьезных инвесторов — удержится на высоком уровне.

Это значит, околовоенные траты приносят положительный эффект, пусть этот эффект не сразу выражается в макроэкономических показателях.

«СП»: — А в чем оборотная сторона медали?

— Для России усиливаются риски. Геополитическая напряженность в мире не спадает, и потому ситуация вокруг Сирии остается нестабильной. Сирийский конфликт, на мой взгляд, перешел в фазу стагнации, когда непонятно, на чьей стороне устойчивый перевес. Такая ситуация приводит к колебанию позиций наших внешнеполитических партнеров, и эта неопределенность российской экономике совсем не на руку.

Именно это не позволяет сказать, насколько удачным для РФ окажется 2017-й год. Сейчас, например, невозможно предположить, сколько нам еще потребуется сил и средств, чтобы удерживать внешнеполитическую ситуацию хотя бы в ее нынешнем состоянии.

Неопределенности добавляют глобальные риски: совершенно непонятная политика Дональда Трампа в ближайшие 100 дней его президентства, возможная торговая война между США и Китаем, начинающийся процесс выхода Великобритании из ЕС, плюс парламентские и президентские выборы в ведущих странах Евросоюза — Германии и Франции. Любой из этих рисков, будучи реализованным, может стать триггером новой волны мировой экономической рецессии. Нам это необходимо иметь в виду, когда речь заходит о расходах на военную безопасность РФ.

— Эксперты до сих пор спорят, как сказывается укрепление государства в стиле realpolitik на экономике страны, — говорит заместитель директора Таврического информационно-аналитического центра РИСИ Сергей Ермаков.

— По сути, для России в нынешней ситуации речь идет о курсе на мобилизацию нового типа — не по моделям времен Второй мировой, а более мягкую и гибкую.

Я не берусь комментировать показатели Росстата — в них, на мой взгляд, много лукавства. Достаточно отметить, что к подсчету ВВП существует несколько подходов, и взгляды различных экономических школ на методологию существенно различаются. Но как ни считай ВВП, вопросы сводятся к одному: траты на оборону — это России в плюс или в минус?

С моей точки зрения — безусловно в плюс. Прежде всего, именно увеличение околовоенных трат дало толчок развитию российской средней и тяжелой промышленности. Плюс, инвестиции в военную радиоэлектронику, в развитие элементной базы, неизбежно приведут к перетеканию технологий из военной сферы в гражданскую.

Отсутствие такого перетока, замечу, было болевой точкой нашей экономики даже во времена СССР. Грубо говоря, наша «оборонка» всегда существовала отдельно от гражданского сектора. Да, военные предприятия выпускали и гражданскую продукцию, но она всегда была для них обузой. Сейчас в ряде высокотехнологичных секторов ОПК тенденция начинает меняться, и спустя какое-то время гражданская микроэлектроника, выпускаемая на военных предприятиях, будет приносить ощутимую прибыль.

Что же касается наших успехов в Сирии — они, я уверен, конвертируются в выгодные контракты на оружейном рынке.

В целом, экономика РФ только выиграет от realpolitik. Скажем, раскол мнений в отношении санкций, который мы сейчас наблюдаем в Европе, также был бы невозможен без роста наших околовоенных трат. На Западе видят российскую мощь, и понимают, что с РФ необходимо считаться. В перспективе это принесет нам, в том числе, экономические дивиденды.

источник