FT: Запад так и не понял, почему Кремль не любит «цветные революции»

«Цветные революции» стали еще одним яблоком раздора между Россией и Западом. Москва видит в них попытки перекроить сферы влияния. Поэтому она встала на защиту «контрреволюции» — и это в мире, где главной революционной силой выступают США, отмечает обозреватель Financial Times. Запад даже не понимает претензий Кремля, но зато их суть отлично улавливает весь остальной мир, считает он.

Когда в маленькой, стратегически не очень важной Македонии протестующие против коррупции потребовали отставки правительства, Сергей Лавров увидел в этом зачатки «цветной революции». На Генассамблее ООН он также потребовал декларации о недопустимости вмешательства внешних сил во внутренние дела. Москва, когда-то сердце коммунистической революции, стала защитником правящих режимов против их неспокойных граждан, отмечает болгарский аналитик Иван Крастев в статье на Financial Times.

На Западе уверены, что Кремль лишь на словах опасается «цветных революций». Но Путин и его коллеги говорят, что думают, – а именно, что уличные протесты срежиссированы врагами России. Тот же Лавров говорил, что цель таких акций – свержение неугодных режимов и провоцирование нестабильности и хаоса. Путинская Россия занимается не экспансионизмом – она считает себя защитницей национального суверенитета, указывает автор.

Оранжевая революция на Украине в 2004-2005 годах глубоко травмировала российскую элиту, и с тех пор она рассматривает мировые события под углом «дистанционно управляемых цветных революций». Арабская весна и в особенности – то, как быстро Барак Обама отказался от многолетнего союзника США, египетского президента Хосни Мубарака, укрепили убежденность Кремля в том, что США – подрывной элемент для всего мира.

«Парадоксально, но именно борьба Кремля с революцией по всему миру – а не трезвая политика Москвы – стала величайшим препятствием для нормализации отношений России и Запада». Вашингтон и Брюссель теперь обвиняют в явлениях, которые они не могли контролировать, в таком ключе, который они не в состоянии понять.

Иван Крастев поясняет, что волны народного протеста, чаще всего – без вожаков, стали характерной чертой нашего времени. Они бывают и в демократиях, и в автократиях – вообще везде и отражают общемировое недовольство правящими элитами. Как у параноиков есть настоящие враги, так и спонтанными протестами могут воспользоваться внешние силы в своих, совершенно не связанных с ними внешнеполитических интересах. Но считать, что вся протестная активность координируется извне – уже откровенный бред, считает автор Financial Times.

При этом все это отнюдь не безвредно, указывает он. Россия пытается развенчать то, что Запад считает мировым институциональным порядком. Но происходит это не из-за «советского империализма», а потому, что она посвятила себя «делу контрреволюции в мире, где Вашингтон считают главной революционной силой. Это – рецепт для нескончаемого конфликта».

«То, чего Россия требует от Запада, ни одно демократическое правительство не может ни обещать, ни обеспечить. А именно – что на улицах Москвы или Пекина никогда не будет протестов, а если они возникнут, то западные правительства и СМИ их осудят». Предпосылкой тут служит «провокационное утверждение», что протесты за пределами Европы и США не могут произойти, если бы Запад их тайно не поддерживал.

Короче говоря, резюмирует Иван Крастев, Запад не может понять Россию не потому, что он не хочет воспринимать всерьез легитимные интересы Москвы. Он так и не сумел понять, как Россия – «в полном согласии с большей частью остального мира» — оценивает внешнеполитические цели и намерения Запада, пишет автор Financial Times.

источник