Забытый подвиг морпехов

В ноябре 1941 года семеро разведчиков 12-й отдельной бригады морской пехоты Северного флота вступили в бой с шестью десятками фашистов. И победили.

Первое сообщение о немецком наступлении на Мурманск появилось 30 июня 1941 года. В этот день Советское Информбюро сообщило, что «на Мурманском направлении идут ожесточенные бои с немецкими войсками, в ходе которых противник несет значительные потери».

На следующий день в сообщении Совинформбюро говорилось: «На Мурманском направлении наши войска ожесточенными боями задержали продвижение превосходящих сил противника». Развертывая одновременное наступление на всем протяжении гигантского фронта от Баренцева до Черного моря, противник рассматривал захват Мурманска как одну из своих первоочередных задач. Задолго до 22 июня 1941 года немцы сконцентрировали в Норвегии и Финляндии значительные силы. Только на финской границе с СССР стояли 2-я и 3-я горно-егерские дивизии. К июню 1941 года они были подкреплены специально приданными артиллерийскими частями, полком СС группы «Норд». Командование всей этой группировки было поручено генерал-лейтенанту Дитлу, известному теоретику горной войны, руководившему в 1940 году операцией по захвату Нарвика и имевшему опыт боевых действий в условиях Севера.

Несмотря на превосходящие силы противника и внезапность нападения, части Красной Армии, оборонявшие Мурманск, поддерживаемые силами Северного флота, сумели задержать продвижение группировки Дитла. Советское командование знало, что за первыми наступлениями фашистов последуют новые, еще более ожесточенные удары. Генеральный штаб поставил задачу сосредоточить на мурманском направлении новые, более мощные силы, укрепить оборонительные рубежи. На Северном флоте начали спешно формировать добровольческие отряды морской пехоты. По мере их готовности отряды вводились в бой. Но этого было недостаточно.

12 августа 1941 года Народный комиссар Военно-морского флота СССР адмирал Николай Герасимович Кузнецов подписал приказ № 0778 о формировании в Архангельске 12-й отдельной бригады морской пехоты. Эшелоны с мобилизованными из запаса, в основном колхозниками из Кировской области и Башкирии начали прибывать в Архангельск уже 15 августа.

В числе первых к месту формирования прибыл тридцатишестилетний уроженец Украины Петр Шульга. Когда ему было 4 года, родители переехали в Башкирию, получили там землю. На земле трудился и Петр. В 1926 году Петр Шульга призывался на кратковременное прохождение службы в территориальных частях. Этим и ограничилась его военная подготовка.

Василий Клыков родился в 1913 году в Пинеге Архангельской области. Перед призывом работал главным бухгалтером сберкассы. В Мезени, в свободное от работы время, Клыков прошел курсы санинструкторов.

Двадцатипятилетний башкир-крестьянин Софей Шакирович Субхангулов отслужил срочную в погранотряде. Море он не видел никогда. Любил лошадей, в колхозе заведовал коневодческой товарной фермой.

И вот из таких новобранцев в самые короткие сроки надо было подготовить бойцов первого броска. (Как сложилась служба этой троицы в морской пехоте, я расскажу отдельно.) К октябрю 1941 года бригада была переброшена ближе к линии фронта, в Полярное, главную базу Северного флота. Командование бригадой принял кавалер ордена Красного Знамени полковник Василий Рассохин. Под его командованием отдельной бригаде морской пехоты предстояло стать десантным подразделением.

Справочники дают довольно скудную информацию о боевом пути североморских морских пехотинцев, о подвиге бойцов 12-й отдельной бригады. В числе награжденных названы лишь пять человек, удостоенных орденов и медалей в 1944 году. А ведь к 1943 году в бригаде воевал один Герой Советского Союза, три морских пехотинца были награждены орденом Ленина, 72 — орденом Красного Знамени. Всего к 1943 году, как указано в листовке, изданной Политическим управлением Северного флота, за доблесть и высокое мастерство орденами и медалями были награждены свыше 300 морских пехотинцев.

В Полярном под руководством полковника Василия Рассохина проходила усиленная подготовка личного состава к боевым действиям. У бойцов воспитывали выносливость, мобильность, быстроту действий. Людей приучали к кораблю, к воде, к переброскам по морю. Для приобретения боевого опыта морских пехотинцев привлекали и для участия в отдельных десантных операциях.

Осенью гитлеровцы предприняли новую попытку наступления на Мурманск. В ноябре 1941 года 12-я отдельная бригада морской пехоты по приказу командования сменила части 14-й стрелковой дивизии и заняла оборону на восточном берегу реки Западная Лица. В первые дни обустройства на новом месте совершили свой подвиг семеро разведчиков четвертого батальона. Подвиг, о котором ныне мало кто помнит.

В годы Великой Отечественной войны в редакции газеты Северного флота «Краснофлотец» работал корреспондент Александр Марьямов. Благодаря его публикациям того времени и истории 12-й Краснознаменной бригады морской пехоты, которую он готовил в 1943 году для Политуправления Северного флота, можно восстановить эту героическую историю.

Пока бригада обустраивалась на новом месте, разведчикам под командованием младшего лейтенанта Загороднего была поставлена задача выйти к высоте, что вклинилась в передний край противника, соединиться с другой группой моряков и с ними дальше двигаться вперед. В состав группы вошли командиры отделений Шитнов и Кузнецов, краснофлотцы Суслов, Шабалин, Коробов, Озеров. Озеров, единственный оставшийся в живых, рассказал о подвиге своих товарищей.

По словам Озерова, рано утром, встав на лыжи, семерка пошла к высоте. До назначенного места они еще не дошли, когда увидели встречную группу в маскхалатах.

— Вот и наши, — обрадовался Суслов.

— Не спеши, — остановил его Загородний. — Выждем, присмотримся.

Навстречу двигалось человек шестьдесят. Когда они были метрах в пятидесяти от семерки, разведчики услышали чужую речь. Это были немцы, тоже разведчики.

Кругом лежали открытые, заметенные снегом пологие горные скаты. Только там, где залегли морские пехотинцы, из-под снега выбивалась скудная поросль северной березы. Оторваться от этого небольшого укрытия, значит выдать себя немцам: уходить некуда. И ждать нельзя: немцы подойдут ближе, заметят и окружат. Оставалось одно — принять бой.

Загородний вышел из-за березки и крикнул:

— Хальт!

Но шестьдесят фашистов, видимо, были опытными разведчиками. Они не растерялись, затрещали автоматы. Упал раненый Коробов. Кузнецов его крепко обнял и потащил по снегу туда, где между двумя валунами был естественный снежный окоп. Рядом с ними залег Шабалин. Остальные четверо укрылись за камнями и оттуда сразу открыли огонь полуавтоматы Шитнова и Суслова. Загородний и Озеров приготовили гранаты и, выждав, когда группа немцев подбежит поближе, метнули их в толпу. Трое немцев застыли на снегу, остальные отползли за сопку. Загородний приказал Озерову пробраться на ближний скат, посмотреть, не окружают ли их фашисты.

Озеров выбрался на небольшое плато посреди ската высоты и увидел цепочку немцев. Пятьдесят семь фашистов окружали семерку морских пехотинцев, думали взять их живыми. Озеров подал знак командиру. В редких зарослях березняка семь разведчиков заняли круговую оборону.

Немцы, ведя автоматный огонь, атаковали с флангов и с тыла. Разведчики тоже отстреливались: еще шесть фашистов застыли навеки. Но пуля сразила Кузнецова. Загородний очень спокойно выбирал себе цель и нажимал на спуск. Так он уложил еще четверых фашистов. Столько же упало от пуль Шитнова. Но был убит Шабалин. Загородний приказал Озерову попытаться прорваться к нашим, привести подмогу. А они постараются продержаться сколько смогут.

Озеров отполз на край крутого обрыва и, оттолкнувшись от скользких обледеневших камней, скатился вниз. Последнее что он видел, оставляя товарищей по приказу командира — смерть Коробова. Раненый, тот слабеющей рукой вытащил наган, разрядил шесть патронов по немцам, а седьмой пулей, прежде чем кто-либо смог удержать его, остановил свое сердце. В березняке остались трое: Загородний, Шитнов и Суслов.

Озеров, зажав в каждой руке по гранате, нашел старую лыжню, двинулся по ней к своим и наткнулся на телефонный провод. Он разрезал этот провод и залег поблизости. Кто чинить придет: наш или немец? Пришли двое, говорили по-русски. Озеров вышел из своего укрытия, рассказал бойцам о разведчиках, которые ожидают на выручку. Несколько десятков человек отправились вместе с Озеровым к месту боя разведчиков. Но помощь подоспела слишком поздно.

Военкор «Краснофлотца» Александр Марьямов в написанной по горячим следам публикации, отмечает, что бойцы, шедшие на помощь, первыми нашли труп Шитнова. Разведчик расстрелял все патроны, сломал, чтобы он не достался фашистам, свой полуавтомат. Отбивался от фашистов гранатами, а одну оставил себе. И когда его окружили фашисты, выдернул чеку из прижатой к груди гранаты. Фашисты отомстили уже мертвым разведчикам. Какой-то мерзавец кинжалом распорол Коробову щеку от рта до виска. Кузнецову штыками истыкали плечи, мертвому Суслову оторвали руку.

Поодаль от Суслова лежал Шабалин. С него была сорвана гимнастерка, а на полосатой краснофлотской тельняшке была выкроена тесаком звезда. Фашисты кромсали полосы тельняшки вместе с кожей, охваченные тупой и жуткой злобой, которую нельзя назвать звериной. Нет зверя, который бы был способен на такую мерзкую и бессмысленную жестокость. На шею Загороднего накинули петлю и волокли его тело по окрестным камням, по жесткому кустарнику, словно стараясь выместить на трупе весь ужас, пережитый фашистами в этой схватке. На всем пути, по которому волокли тело командира разведчиков, остались обрывки изодранной одежды и куски содранной кожи.

Моряки, которых Озеров привел к месту гибли своих товарищей, собрали обезображенные тела и положили на снег близ того места, где разведчики поджидали приближение врага. Моряки смотрели на останки доблестных разведчиков, чтобы навсегда запомнить лохмотья кожи, что свисали с плеча Суслова, вместо вырванной руки. Запоминали раны на телах Кузнецова и Коробова. Запоминали извилистый путь того страшного пути, по которому волокли труп Загороднего. Запоминали звезду из человеческого мяса, зияющую среди синих полос матросской тельняшки. Семеро вступили в бой с шестидесятью. И семеро вышли победителями: «Они победили не потому, что из группы в шестьдесят егерей- разведчиков осталось в живых пятнадцать, — делает вывод корреспондент «Краснофлотца». — Они восторжествовали над врагом, самой смертью своей доказав, что наш народ победить невозможно. Ибо нет крепче силы, чем сила любви советского человека к великой земле своей. Эта разведка показала со всей яркостью мерзкое лицо врага, пробудила в бойцах ненависть и яростную жажду мести».

В списке награжденных морских пехотинцев на начало 1943 года я не нашел фамилии героической семерки, о которой в начале войны узнал весь Северный флот. Почему так, сегодня сказать трудно. Возможно, в первые месяцы войны было не до наград. А возможно и то, что официальные представления командир бригады начал составлять только после вручения 11 января 1942 года 12-й отельной бригаде морской пехоты Боевого Знамени. Но разве от этого подвиг семерых морских пехотинцев стал менее значимым?

Валерий ГРОМАК