Foreign Policy пытается объяснить несговорчивость Турции перед лицом американских ультиматумов по С-400.
Как это часто бывает с "демократической" прессе, поворот турецкой политики списывают на "безжалостную пропаганду Кремля", которая посеяла разлад среди союзников по НАТО и привела к дрейфу Турции в направлении России.
Информационную войну в Турции выиграла Россия
Чтобы продвигать свою точку зрения в турецких соцсетях, Кремлю не нужны фальшивые новости: в Турции и так свирепствует дезинформация, а Москва лишь подливает масла в огонь, утверждает турецкий политолог. По его мнению, Турция стала постепенно удаляться от НАТО и сближаться с Россией исключительно в результате российской информационной компании. Насколько это сближение отвечает интересам Турции, его не интересует.
В последние недели в центре внимания вновь оказались давние планы Турции по приобретению российских ЗРК С-400. Президенты Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган встретились в Москве, чтобы возобновить сделку. А министр обороны Турции отправился в Вашингтон, чтобы развеять опасения НАТО, что турецкое приобретение станет угрозой для альянса.
Помимо дипломатического перетягивания каната на высшем уровне между Вашингтоном и Москвой из-за Анкары, есть и другое военное противостояние, которое привлекает массу информационных вбросов в турецких СМИ. Так, одна проправительственная газета недавно утверждала, что С-400 уничтожит запрещенную Рабочую партию Курдистана (РПК), а другая сообщила, что ЗРК идеально подходят для подавления повстанческих мятежей.
США и другие страны НАТО утверждают, что С-400 поставит под угрозу комплексную архитектуру противовоздушной и противоракетной обороны НАТО. Кроме того, Конгресс США и Пентагон единодушно пригрозили Турции, что если та купит С-400, ее исключат из программы F-35. В последнее время большинство проправительственных организаций выступают за то, чтобы вместо F-35 Турция отдала предпочтение российским истребителям Су-57 следующего поколения. Так, главное информационное агентство Турции опубликовало сравнительный анализ F-35 (который уже поступает на вооружение) и российского Су-57 (который еще находится на этапе летных испытаний), чтобы доказать беспочвенность угроз Вашингтона. Другой обозреватель утверждал, что без помощи Турции успехов в производстве F-35 США все равно не добьются.
Фактологически недостоверные мнения, подобные этим, в сильно искаженной информационной экосистеме Турции стали повседневностью. Согласно индексу цифровой грамотности, Турция уже считается одной из стран, наиболее подверженных новостным вбросам, имеет один из самых высоких в мире коэффициентов использования ботов, а также входит в число стран с самой низкой устойчивостью к ложным новостям. Из-за жесткого контроля со стороны государства сфера СМИ сильно уязвима для информационных манипуляций, так как альтернативные точки зрения с сетевого рынка идей попросту вытравляются. По той же причине Турция считается одной из наиболее уязвимых стран для организованной цифровой пропаганды во время международных политических кризисов.
В такой ситуации России нет необходимости развязывать скоординированную кампанию по дезинформации, подобную той, что была запущена на Западе. Турецкие СМИ уже кишат прокремлевскими новостями отечественного производства — причем, как достоверными, так и заведомо ложными. Таким образом, Москва имеет все возможности развернуть информационную войну, чтобы обеспечить политические решения в выгодном для себя русле. В случае же политического кризиса, когда точная оценка имеющейся информации затруднена вследствие временных ограничений, Москва сможет продвигать свою точку зрения напрямую еще быстрее.
В недавнем исследовании я описал масштабы российских цифровых информационных операций в Турции, отследив с 2015 по 2019 годы свыше 183 миллионов твитов и сообщений в Фейсбуке. Оказалось, что Россия использует в Турции менее прямолинейную стратегию по сравнению с другими документально подтвержденными вмешательствами в США, Великобритании, Франции и Германии. Вместо откровенной дезинформации пророссийские профили занимаются «пропагандистскими операциями с навязанной перспективой».
Турецкие профили и боты пророссийского характера редко распространяют откровенную дезинформацию: они используют точные сведения, но искажают их значение и вырывают их из контекста. Кроме того, они правильно рассчитывают время, ловко искажая общественное мнение в пользу России в периоды кризисов.
Этим не только укрепляется общественная поддержка пророссийской политики (или приобретение российских вооружений), но и подрывается поддержка НАТО. Для максимального эффекта Россия работает на два фронта. Непосредственным влиянием на правительство Россия давит на официальные турецкие СМИ. В то же время для подстраховки Россия подогревает оппозиционные настроения через совместные российско-турецкие издания, такие как «Спутник Турция» и RFSM. Это позволяет России определять повестку дня как в проправительственных, так и в оппозиционных СМИ.
Так было не всегда. До вступления России в гражданскую войну в Сирии турецкие цифровые СМИ занимали по отношению к Москве позицию двойственную и больше оборонительную. Поворотным моментом, приведшим к активизации информационных операций Москвы, стал российский бомбардировщик Су-24, который Турция сбила в Сирии в ноябре 2015 года. В попытке отвлечь общественное внимание от спора, нарушил ли российский самолет турецкое воздушное пространство или нет, российские профили в соцсетях выдвинули на первый план новость, что Турция продает нефть, добываемую на подконтрольных «Исламскому государству» территориях в Сирии.
Этот пропагандистский штамп стал одной из самых успешных российских информационных операций — ведь Москва не только отвлекла союзников Турции по НАТО от того факта, что российский самолет был сбит в турецком воздушном пространстве, но и вбила клин между Анкарой и ее союзниками по НАТО из-за политики Турции по отношению к «Исламскому государству». Несколько недель после инцидента внимание международных СМИ было приковано к контрабанде в Турцию нефти, добытой "Исламским государством«- вместо обсуждений, вторгся ли российский самолет в турецкое воздушное пространство и оправдывает ли Турция его уничтожение.
Эта информационная кампания продемонстрировала, что Москве ничего не стоит вычленить и изолировать Турцию. Она же стала отправной точкой для смены турецкой позиции — Анкара постепенно удаляется от НАТО и сближается с Россией.
После встречи Путина и Эрдогана в Санкт-Петербурге в августе 2016 года — первой после инцидента с Су-24 — российские информационные операции в Турции сошли на нет. Из информации, представленной в СМИ, установить точную повестку дня этой встречи не представляется возможным, однако мое исследование демонстрирует, что российские обвинения в контрабанде нефти из «Исламского государства» из турецких цифровых СМИ исчезли полностью. После августовской встречи проправительственные СМИ Турции заняли явно пророссийскую позицию, а Анкара тяготеет к Москве, пересмотрев ряд вопросов, связанных с Сирией, энергетикой и продажей вооружений.
В других случаях — например, убийство российского посла в Турции Андрея Карлова, попытка переворота в июле 2016 года, переговоры по С-400 между Турцией и Россией, и исторические выборы в Турции в июне 2018 года — влияние на турецкие СМИ пропаганды с навязанной перспективой и дезинформации российского происхождения было пренебрежимо малым. Все это время информация пророссийского содержания распространялась преимущественно через турецкие соцсети — как проправительственные, так и оппозиционные.
Убийство Карлова могло спровоцировать масштабный дипломатический кризис. Его расстрелял офицер турецкой полиции на открытом мероприятии в Анкаре, и это убийство выявило, насколько глубокие разногласия царили в среде турецких силовиков после неудачной попытки переворота. России бы не составило труда сыграть на неспособности Турции обеспечить безопасность посла или раздуть противоречия в органах турецкой госбезопасности. Однако пророссийские профили в турецких соцсетях замолчали, транслируя лишь общие заявления турецкого руководства. Этим Москва сигнализировала свою готовность позволить Анкаре придумать собственную легенду и прикрытие. Кроме того, это был и сигнал об улучшении отношений между странами.
В первые несколько часов после инцидента хлынул поток заявлений, в которых инцидент назывался «фальшивкой» и «постановкой, чтобы выказать слабину Турции». Однако как только турецкое расследование инцидента завершилось, все правительственные чиновники выразили свои соболезнования, а все следы дезинформации отечественного производства внезапно исчезли.
Дезинформация стала основным средством политического дискурса в Турции, пронизывая большинство политических дебатов и общественных дискуссий. Хотя проправительственная среда в попытках дезинформации замешана гораздо больше, это лишь следствие подконтрольности широкого спектра государственных коммуникационных ресурсов. К преднамеренной дезинформации прибегают все стороны турецкой политической системы — соразмерно имеющимся возможностям и ресурсам.
Чтобы ею манипулировать, России не нужно разлагать информационную среду Турции изнутри: та и без того страдает от систематических вбросов и дезинформации, и для внешнего вмешательства она вполне созрела.
Какая из сторон одержит верх, Кремлю не принципиально — лишь бы сохранить возможность влиять на умы с обеих сторон и распространять пророссийские материалы. Когда пророссийская информация поддерживает турецкое правительство, ее берутся распространять проправительственные каналы. Когда информация позиции правительства противоречит, она отправляется на оппозиционные каналы. В результате поток пророссийской информации и настроений беспрепятственно распространяется по всему спектру турецких СМИ.
Как явствует из событий после инцидента с российским самолетом, информационным операциям Москвы Турция практически не сопротивляется. Однако как только Турция пошла на сближение с Москвой, «тактика сильной руки» применяться перестала — это видно по покушению на Карлова. В результате этого сдвига Турция проявила интерес к покупке С-400 и пропускает мимо ушей угрозы Вашингтона в отношении F-35.
Влияние России как на проправительственные, так и на оппозиционные СМИ Турции продолжается — и в случае кризиса или чрезвычайной ситуации обеспечит Москве преимущество.
Акин Унвер — доцент международных отношений Университета имени Кадира Хаса в Стамбуле и приглашенный сотрудник Центра технологий и глобальных отношений Оксфордского университета.
https://inosmi.ru/politic/2019... - цинк
https://foreignpolicy.com/2019... - оригинал на английском
Освещение истории с сбитым российским Су-24 в турецких СМИ.
Зеленым показана основная турецкая трактовка. Желтым - российская.
Как не трудно заметить, основной слом произошел летом 2016, причем сворачивание первоначальной трактовки "Все сделали правильно, Давутоглу отдал правильный приказ" началось еще до неудачного военного переворота, прийдя в итоге к версии "это была провокация гюленистов-заговорщиков, чтобы поссорить Россию и Турцию". В силу этого, вполне естественно, что информационное поле боя осталось за Россией, так как Турции пришлось кардинально менять основную версию событий, а Россия продолжала настаивать, что это была провокация со стороны Турции.
Как представляется, автор ставит телегу впереди лошади - изменения информационного ландшафта в Турции не были причиной изменений турецкой политики, а явилось следствием пересмотра Эрдоганом приоритетов ближневосточной политики. Реальный зондаж российской позиции начался еще весной 2016 года через представителей турецкого бизнеса и политиков связанных с турецкой разведкой. И коррекция позиции Турции являлась следствием этих закулисных контактов, что и вело к изменению информационного содержания российско-турецких отношений, которые менее чем за год от партнерских скатились до враждебных, а затем трансформировались в целую серию взаимовыгодных сделок по Сирии и выходу Турции из антиасадовской коалиции. Пытаясь все списать на пропаганду, автор банально игнорирует тектонический характер изменений порожденных сирийской войной, пытаясь поставить во главу угла не военно-политические, а пропагандистские инструменты.
Оценили 9 человек
10 кармы