Латинская Америка: «левый поворот», правый откат и борьба в наши дни

Латинская Америка: «левый поворот», правый откат и борьба в наши дни

I. Левые на подъеме: от «Каракасо» до АЛБА

Президентские выборы в Бразилии, принесшие победу самому правому президенту со времен военной диктатуры, и практически единодушная поддержка латиноамериканскими правительствами самопровозглашенного «президента» Гуайдо стали событиями, которые подвели черту под значительным периодом в латиноамериканской истории. Этот период – «левый поворот», приведший к власти левые правительства разной степени радикальности в большинстве стран региона, и последующий правый откат, в ходе которого не только были демонтированы левые режимы, но и вернулись к власти силы, ассоциирующиеся с наиболее мрачными страницами недавней истории.

Начало же этого этапа положила в 1999 г. Венесуэла – страна, история которой в последние полвека была своеобразной, и в которой правым реванш взять не удалось, но ценой за это стала изоляция, немыслимая во времена расцвета «красной» или «розовой» (что точнее) волны.
Почти каждый, кто интересуется политикой, знает о латиноамериканских диктатурах времен Холодной войны. Не менее общеизвестно (чего стоит только официальная поддержка через учреждения вроде Школы Америк), что за большинством этих диктатур прямо стояли США. За кадром остается то, что Штаты никогда не клали яйца в одну корзину, предпочитая иметь, кроме дружественных генералов, и дружественных гражданских политиков, от крайних националистов до умеренных социал-демократов.

Именно второй путь контроля, без открытой диктатуры, был избран в Венесуэле. Подобные доминировавшим в ее политике после свержения генерала Переса Хименеса партиям Демократическое действие (АД) и христианским демократам (КОПЕИ) образования существовали и в других латиноамериканских странах. Однако в то время, как доминиканский президент Хуан Бош из Доминиканской революционной партии был свергнут проамериканскими военными, а его сторонники потерпели поражение в гражданской войне 1965 года в результате прямой интервенции США, личный друг и политический союзник Боша Ромуло Бетанкур не только смог завершить президентский срок 1959-64 гг. и передать власть однопартийцу Раулю Леони, но и стал одним из ключевых проводников антикубинской и антисоветской политики.

Созданная национал-реформистским (по обозначению советских авторов – это течение было приспособлением идей социал-демократов к условиям Латинской Америки) АД, правоцентристской КОПЕИ и менее значимой центристской партией УРД в конце 1950-х годов политическая система Венесуэлы оказалась весьма устойчивой по меркам региона, пережив марксистскую герилью 1960-х и просуществовав до 1999 г. Однако это не означает, что буржуазно-демократический строй принес процветание даже в сравнении с правыми диктатурами.

За счет доходов от нефтедобычи Венесуэла опережала все латиноамериканские страны по подушевому ВВП с конца 1930-х по середину 1990-х, однако за первые 10 лет правления АД (1959-1969) ее подушевой ВВП вырос менее, чем на 7 %, а дальше чередовались периоды стагнации, спада и крайне слабого подъема – к 1999 году он и вовсе оказался ниже, чем на момент избрания Ромуло Бетанкура. Население росло (с 7 до 23 миллионов), основой экспорта оставалась нефть, запасы которой (кроме трудной в добыче и переработки сверхтяжелой) сокращались, развитая обрабатывающая промышленность не была создана, а страна критически зависела от торговли с США как по экспорту, так и по импорту.

Коммунистическая партия Венесуэлы, легализованная в 1969 году стать значимой силой не смогла, и роль штатных критиков АД и КОПЕИ слева заняли менее радикальные партии – отколовшиеся от КПВ в 1970 г. Движение к социализму (МАС) и «Радикальное дело» (ЛКР).


ВВП Венесуэлы на душу населения в постоянных ценах и правящие партии

В 1989 г. президент от всё той же АД Карлос Андрес Перес немедленно после избрания принял пакет реформ от МВФ, резко ухудшавших положение большинства трудящегося населения (по обыкновению, намерение сотрудничать с МВФ он горячо отрицал до самых выборов) – жители Каракаса ответили на это выступлением, а власти на выступление – стрельбой на поражение, оценка числа жертв которой варьируется от 276 (официальные данные) до трех тысяч.

4 февраля 1992 г. против правительства выступили левые военные во главе с малоизвестным на тот момент подполковником Уго Чавесом. но восстание было подавлено, а сам Чавес – арестован.

В 1993 г. К.А.Перес стал первым из президентов, не досидевшим срок до конца, со времен диктатора Переса Хименеса – ему объявили импичмент, и новым президентом стал уже занимавший этот пост Рафаэль Кальдера, только на этот раз он представлял не КОПЕИ, а отколовшуюся от нее партию «Конвергенция». В числе партий, поддержавших Кальдеру, оказались также МАС и КПВ, тогда как кандидат от ЛКР Веласкес получил 22 % голосов, но занял лишь четвертое место.

Чавес был амнистирован и вскоре посетил Кубу, скоро найдя общий язык с руководством острова, а МАС стало одной из правительственных партий. Фактически, МАС проделало тот же путь, что и АД (в числе основателей которой также были коммунисты) несколькими десятилетиями раньше – резко антикоммунистический настрой отличал лидера МАС Петкоффа еще до прихода к власти, а правительство Кальдеры с участием Петкоффа продолжило приватизацию.

С Чавесом, создавшим свою партию, буржуазным силам договориться не удалось – вместо того, чтобы идти в струе Кальдеры или Петкоффа, он создал собственное Движение за Пятую республику (Д5Р). На выборах 1998 года Чавеса поддержали также коммунисты, МАС (не одобривший это Петкофф покинул партию) и отколовшаяся от ЛКР партия «Родина для всех» (ППТ), и он победил кандидата от буржуазных сил Энрике Саласа (в кампании которого старые оппоненты АД и КОПЕИ оказались в одной лодке).

В конце 1999 года была принята новая конституция страны, а в апреле 2002 г. сторонникам Чавеса удалось подавить предпринятую крупным капиталом и проамериканскими силами попытку государственного переворота. Политика страны поляризовалась – в последующих событиях почти все партии, включая малые, действовавшие в стране, вошли либо в состав проправительственного блока (Д5Р, в 2007 г. с рядом малых партий ставшее Единой социалистической партией Венесуэлы, КПВ и другие) и оппозиционный блок, в котором доминировали политики, начинавшие свою карьеру в рядах АД или КОПЕИ. МАС, ППТ и ЛКР стали поставщиками политиков для обоих лагерей, многократно расколовшись.

Первое из левых правительств континентальной части Латинской Америки после поражения сандинистов на никарагуанских выборах 1990 года было сформировано и устояло перед первыми испытаниями, но борьба на уровне континента только начиналась.

Победа Чавеса произошла в тот момент, когда США (и многие наблюдатели в других странах) считали уже решенным делом создание общеамериканской зоны свободной торговли – АЛКА, образцом для которой была Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА), созданная в 1994 году в составе США, Канады и Мексики. Если правители США считали создание НАФТА большим успехом, то Мексике она отнюдь не принесла процветания, и путь к превращению в нынешнее наркогосударство она начала уже тогда.

Левые резонно указывали на отказ США от прекращения собственной протекционистской политики и на отсутствие направленных на выравнивание уровня экономического развития бюджетных трансфертов от США к менее развитым странам объединения. Экспортеры продовольствия США продолжали получать субсидии, а от предполагаемых стран-участниц АЛКА американцы требовали либерализовать рынок.

В 2002 году к власти пришло еще одно левое, хотя более умеренное правительство – президентом Бразилии стал лидер Партии трудящихся, опытный руководитель профсоюзов Луис Игнасио (Лула) да Силва. Партии трудящихся, впрочем, не удалось прийти к власти лишь с помощью своих сил и сил союзников слева, таких как Компартия Бразилии – во всех ее правительствах пост вице-президента доставался правоцентристским партиям. Резко увеличив социальные расходы, ПТ и союзники отнюдь не пересмотрели итоги масштабной приватизации предыдущего президента Фернанду Энрике Кардозу, а риторика Лулы по отношению к США была куда мягче резкой враждебности Кубы и Венесуэлы.

Образцами прихода умеренно-левых режимов можно назвать избрание президентом Аргентины Нестора Киршнера в 2003 г. и Уругвая – Табаре Васкеса в 2005 г. Еще ближе к политическому центру была политика Чили при президентах Лагосе и Бачелет (2000-2010, 2014-2018 гг.).

С противоположного края, близким к революционному путем пришло к власти боливийское Движение к социализму (МАС, не путать с одноименной венесуэльской партией) и его лидер Эво Моралес. В сентябре 2003 г. в Боливии начались массовые протесты с требованиями национализации углеводородной отрасли и прекращения строительства газопровода к чилийскому порту. В условиях массового перекрытия дорог протестующими и забастовки, организованной крупнейшим профсоюзным объединением страны – Боливийским рабочим центром – президент Санчес де Лосада попытался решить конфликт силовым путем, введя в столицу войска, что привело к гибели 59 протестующих при разгоне манифестаций. Это привело лишь к дальнейшему росту протеста, и Санчес де Лосада был вынужден бежать в США, передав пост вице-президенту Карлосу Месе.



В июле 2004 г. более 90 % боливийцев высказались за национализацию углеводородного сектора, однако к 2005 г. правительство провело ее лишь частично, сохранив значительные выплаты частным компаниям, что привело к новой волне протестов. 6 июня 2005 г. Меса был вынужден уйти в отставку, на временного президента Эдуардо Родригеса была возложена обязанность провести досрочные парламентские и президентские выборы .

Получив 54 % голосов, Моралес стал первым за много лет президентом Боливии, избранным прямым голосованием, что придало ему значительную легитимность в сравнении с предшественниками, избиравшимися парламентом. Выбором направления первых поездок после избрания он подтвердил свою внешнеполитическую ориентацию – еще до вступления в должность Моралес посетил Кубу и Венесуэлу, сближение с которыми стало его главным внешнеполитическим приоритетом.

Промежуточной между Венесуэлой и Боливией с одной стороны и Аргентиной, Бразилией и Уругваем – с другой можно назвать позиции правительств Даниэля Ортеги (с 2007 г.) в Никарагуа и Рафаэля Корреа (в 2007-2017 гг.) в Эквадоре. Ни то, ни другое не отменили ключевых реакционных мер предыдущих властей – вступление Никарагуа в Центральноамериканскую зону свободной торговли в 2004 г. и отказ Эквадора от национальной валюты в пользу доллара в 2000 г. соответственно.

Так или иначе, в Латинской Америке сформировалось множество правительств различных оттенков левее центра, чей радикализм, однако, не стоит преувеличивать – ренационализация добычи природных ресурсов в Боливии и большие государственные программы развития страны не изменили большой доли частного капитала в экономике этих стран (включая банки и крупные СМИ).

Тем не менее, один из главных успехов левых носил весьма осязаемый характер – хотя правительства Аргентины, Бразилии и Уругвая и участвовали в переговорах по созданию АЛКА (выдвигая в качестве обязательного условия облегчение доступа товаров из их стран на рынок США), после саммита в аргентинской Мар-дель-Плате в ноябре 2005 г., финальный документ которого не содержал упоминания о дальнейших перспективах переговоров, к идее АЛКА так и не вернулись – что расценил как политическую победу прогрессивных сил отец-основатель современной латиноамериканской левой Фидель Кастро.

Помимо попытки переворота в Венесуэле в апреле 2002 г., левые режимы также успешно пережили еще два политических кризиса - беспорядки в восточных департаментах Боливии в августе 2008 г., в причастности к организации которых Моралес обвинил США, что привело к обострению боливийско-американских отношений и понижению уровня дипломатических отношений до уровня временных поверенных в делах, а также удар Колумбии по руководству повстанческой группировки ФАРК на территории Эквадора в марте 2008 г.

В соответствии с неоднородностью левых режимов, в Латинской Америке образовались и отчасти перекрывающиеся интеграционные объединения радикального (Боливарианский альянс для народов нашей Америки - АЛБА) и умеренного (Общий рынок Юга – МЕРКОСУР) характера.

АЛБА была создана в декабре 2004 г. Кубой и Венесуэлой, затем в ее состав вошли Боливия, Эквадор, Никарагуа, Гондурас и ряд малых карибских государств. МЕРКОСУР был создан еще правыми правительствами Аргентины, Бразилии, Уругвая и Парагвая в 1991 г., но в силу прихода к власти левоцентристских правительств и срыва переговоров по АЛКА приобрел отчасти «фрондерский» по отношению к США характер; в 2013 году в МЕРКОСУР была принята и Венесуэла, а Боливия с 2012 г. стала кандидатом.

II. Правый реванш: от Гондураса до Бразилии

Проблемой левых режимов, однако, оказалось сохранение прежней структуры экономики: из трех задач – повышения вложений в социальную сферу, развития самостоятельной промышленности и сохранения мира с буржуазией – систематически оказывалась провалена именно вторая.

Если Боливия действительно стала страной с быстрорастущей экономикой (впрочем, до того, чтобы перестать быть одной из беднейших стран континента, ей еще далеко), то роль Венесуэлы как экономического лидера интеграции была подорвана кризисом 2008 года и последующим долгосрочным падением цен на энергоносители.

Для малых и беднейших стран региона социальная помощь Кубы (приславшей множество медиков и педагогов) и Венесуэлы (обеспечивавшей льготные поставки нефти) была важной, однако они мало чем могли (а руководители, зачастую и не хотели) помочь своим благодетелям в обмен.

С приходом экономического кризиса также резко уменьшилась готовность буржуазии к компромиссам. Во всем мире буржуазия старалась переложить всю тяжесть кризиса на трудящихся (политика «жесткой экономии» и т.д.), и компромиссы даже с реформистскими представителями рабочего класса перестали быть ей нужны. Несмотря на преодоление кризиса мировой экономикой, не изменился настрой латиноамериканского капитала и после.

Первые победы были одержаны правыми в странах с весьма далеким от радикализма руководством и слабыми связями с остальными левыми правительствами.

Первым «слабым звеном» оказался Гондурас. Президент этой страны с 2005 г. Мануэль Селайя был представителем не традиционной правящей левой партии (как Компартия Кубы или СФНО в Никарагуа) и не нового политического движения, сложившегося в 1990-е (как руководство Венесуэлы и Боливии), а представлял левое крыло одной из традиционных партий двухпартийной системы – Либеральной, часть которой не одобряла его внешнюю политику.

Имея высокую личную популярность, но недостаточную поддержку в своей Либеральной партии, Селайя назначил на 28 июня 2009 г. опрос, положительный результат которого позволил бы начать процесс пересмотра конституции страны (конституция Гондураса предусматривает только один президентский срок).

Утром 28 июня 2009 г., когда должен был состояться референдум, Селайя был свергнут военными и вывезен в Коста-Рику; его смещение задним числом было санкционировано Верховным судом и парламентом страны (в том числе и голосами его однопартийцев), де-факто президентом страны стал спикер парламента, представитель правого крыла Либеральной партии Роберто Мичелетти, объявивший в стране чрезвычайное положение.

США, подозреваемые в причастности к организации смещения Селайя, формально осудили переворот, но не прекратили сотрудничество с Гондурасом и проголосовали против введения санкций Организации американских государств против де-факто правительства.

Сыграв свою роль в отстранении Селайя, правое крыло Либеральной партии (сохранившее ее название, тогда как сторонники Селайя и его жены Сиомары Кастро создали Партию свободы и возрождения) лишилось всякого политического влияния – в 2009, 2013 и 2017 гг. на выборах при весьма сомнительных обстоятельствах побеждали кандидаты правой Национальной партии (то, что было для правых угрозой в 2009 г., они реализовали к выборам 2017 г. самостоятельно – в конституцию была внесены поправки, разрешающие выдвижение президента на второй срок, и президент страны Хуан Орландо Эрнандес был переизбран).

Протесты и жертвы полицейского насилия сопровождают как оглашение результатов каждых выборов, так и экономические меры националистов, что не мешает США поддерживать «демократа» Эрнандеса, в отличие от «диктаторских режимов» Кубы, Венесуэлы и Никарагуа.


Ответ гондурасского народа на поддержку режима Эрнандеса Соединенными Штатами – подожженное во время протестов посольство США, 31 мая 2019 г.

По схожей схеме развивались события в Парагвае. Там левоцентристы и либералы в 2008 году прервали шестидесятилетнее (включая три с половиной десятилетия мрачной диктатуры генерала Стресснера) правление партии Колорадо, вместе выдвинув кандидатуру сложившего сан епископа Фернандо Луго. Луго мало что поменял в парагвайской политике, но поводом для смещения его стало убийство, совершенное полицейскими ради … «защиты» от безземельных крестьян поместья Бласа Рикельме, землевладельца и члена Колорадо. Либералы и правые проголосовали за импичмент, президентом до конца срока в 2013 г. стал либеральный вице-президент Федерико Франко, его сменил «умеренный» представитель Колорадо Орасио Кортес, а того в 2018 г. – сын личного секретаря Стресснера, крайне правый даже по меркам Колорадо Марио Абдо Бенитес.

Более «мирным» и без прямого обращения к призракам диктатуры был поворот направо в Аргентине. Социалистическим ее правительство нельзя было назвать и при Киршнерах – правящий Фронт за победу был создан во время раскола националистической Хустисиалистской партии как ее левое крыло. Однако сменившие их силы во главе с крупным бизнесменом Маурисио Макри были намного правее. Помимо «реформ» в экономике (включая резкое повышение коммунальных тарифов при девальвации песо, дерегуляцию трудового законодательства и согласие на условия зарубежных частных кредиторов по реструктуризации долга Аргентины перед дефолтом 2001 года), его правление означало и переход Аргентины в лагерь сторонников США во внешней политике, от отказа от участия в работе и трансляции канала Telesur до дипломатической поддержки самозванца Гуайдо.

Но самой серьезной и безоговорочной победой реакции можно назвать произошедшее в Бразилии (сравнимые по реакционности силы пришли к власти и в Парагвае, но роль небольшой и крайне бедной страны невозможно сравнить с ролью огромной страны с наличием развитой, несмотря на нищету большинства населения, промышленности и достаточно мощной армией). Как мы отметили выше, ПТ за всё время правления была вынуждена опираться на союзы с буржуазными силами, которые были ничуть не прогрессивнее главной оппозиционной партии ПБСД.

Другим важным фактором победы реакции стал рост числа прихожан фундаменталистских протестантских церквей – в то время, как активисты ПТ ушли от работы с массами, став чиновниками, в фавелы пришли пасторы. Еще легче было убедить в верности «теологии процветания» имущие классы, а сращивание буржуазии и проповедников весьма облегчали налоговые льготы религиозным организациям. Перепись 2010 года насчитала в стране 22 % протестантов, в основном – пятидесятников-неофитов в первом или втором поколениях.

Еще в 2013 году бразильцы массово протестовали за бесплатный общественный транспорт – к 2015 году активность на улицах безоговорочно принадлежала правым силам, пошедшим в наступление на правительство Дилмы Русефф.



К 2015 г. «видными борцами с коррупцией» (которая действительно присутствовала во всех партиях, получивших хоть кусок власти на муниципальном, региональном или федеральном уровне – т.е. практически во всех партиях, кроме маргинальных) уже были правые всех оттенков – либертарианцы, религиозные (в основном протестантские, но и католические тоже) консерваторы, монархисты, говорящие о «правах на престол» полузабытых почти полтора века Браганса-Орлеанских, поклонники военной диктатуры 1964 года, а также сочетание всего этого в разных дозах и комбинациях.

Низовые структуры ПТ и союзных партий были во многом потеряны, а СМИ принадлежали и принадлежат крупным корпорациям – создать у среднего бразильца впечатление, что в коррупции виноваты исключительно левые, оказалось нетрудно.

Тем временем, в наступление пошли и недавние союзники ПТ справа. Еще в октябре 2014 г. представитель ПБДД Мишел Темер был переизбран на второй срок с президентом Дилмой Русефф – уже в 2016 г. он добивался ее импичмента. В мае 2016 г. Русефф была «временно» отстранена голосованием обеих палат парламента, а в августе – окончательно лишена президентского поста сенатом, президентом стал Темер.

По-прежнему популярный экс-президент Лула, имевший право баллотироваться снова, был отстранен от выборов через судебный приговор – со слов обвиняемого, заключившего сделку со следствием, его обвинили в том, что его дом строился по заниженным ценам. В июле 2017 г. он был приговорен к 9 с половиной годам заключения, в январе 2018 г. – вышестоящей инстанцией срок увеличен до 12 лет и месяца, в апреле – взят под стражу. Судья Сержиу Мору божился, что не имел политических мотивов – степень лицемерия этих заявлений выяснилась уже через год. ПТ и остававшаяся ее союзником Компартия Бразилии делали ставку на популярность Лулы, надеясь добиться его освобождения, почти до конца избирательной кампании, когда им пришлось выдвинуть куда менее известного бывшего министра образования и мэра Сан-Паулу Фернанду Аддада (кандидатом в вице-президенты стала коммунистка Мануэла д’Авила – впервые в новейшей истории ПТ).

Самым же популярным кандидатом от буржуазных сил стал открытый поклонник военной диктатуры, отставной капитан, протестант, зоологический антикоммунист, «всесторонний» (от чернокожих до геев) ксенофоб и еще недавно политический маргинал Жаир Болсонару. В первом туре Болсонару получил 46 %, а Аддад 29 % - надежды на голоса избирателей другого левоцентристского кандидата Сиру Гомеса (12 %) и более умеренных, чем Болсонару, буржуазных кандидатов успеха не принесли – 28 октября 2018 г. Болсонару был избран 55 % голосов. «Аполитичный» судья Мору получил от Болсонару пост министра юстиции.

Совсем по-другому, через «перестройку» правящей партии, пришел к правому реваншу Эквадор. Уходящий после двух сроков президент Корреа (при крайне противоречивой экономической политике, получивший всемирную известность за предоставление убежища основателю Wikileaks Джулиану Ассанжу) был весьма доволен итогом выборов – на фоне сметающей один прогрессивный режим за другим правой волны его преемник Ленин Морено, хоть и с небольшим преимуществом (чуть более 2 %) победил во втором туре президентских выборов (2 апреля 2017 г.) правого кандидата Гильермо Лассо.

Радости хватило на несколько месяцев – уже в конце 2017 г. Морено решил избавиться от наследства Корреа, правящая партия ПАИС раскололась (сторонники Корреа создали новую – «Гражданская революция»). В августе 2018 г. Эквадор покинул АЛБА, в январе 2019 г. – признал «президентом» Венесуэлы Гуайдо, а 11 апреля 2019 г. – выдал из посольства в Лондоне Ассанжа.

Своеобразно развивались события в Колумбии, где не приходится говорить о поражении левого правительства – все ее правительства в новейшей истории были правыми. Тем не менее, борьба между правыми, центристскими и левыми силами проявилась в позициях сторон о мире с повстанческой группировкой ФАРК.

В 2013 г. ультраправый экс-президент Альваро Урибе, сторонник полного силового уничтожения ФАРК, вышел из Социальной партии национального единства (или просто партии «У») своего преемника Х.М.Сантоса, создав критиковавший Сантоса за уступки в переговорах с повстанцами Демократический центр.

Мирное соглашение, по которому, сложив оружие, ФАРК становилась легальной партией, а ее лидеры и бойцы получали амнистию, было заключено 26 сентября 2017 г.

Однако успехом правых стало поражение (в десятые доли процента) соглашения на национальном референдуме – голоса «против» обеспечили жившие далеко от мест, где проходили боевые действия, горожане, знавшие о конфликте из правых СМИ.

В ноябре было заключено новое соглашение на близких условиях, подлежавшее ратификации уже не референдумом, а парламентом.

Окрыленные успехом ультраправые победили и на президентских выборах 27 мая и 17 июня 2018 г. (Иван Дуке, за которым по-прежнему стоит Урибе), и уже при Сантосе начались расправы над бывшими партизанами и над социальными лидерами в тех районах, где защитить активистов более некому.

К апрелю 2019 г. убито оказалось 128 из 7 тысяч сложивших оружие партизан, число же убитых социальных активистов идет на сотни.

Другая повстанческая группировка, ЭЛН, в этих условиях возобновила боевые действия, вновь взялись за оружие и некоторые из бывших бойцов ФАРК.

Как бы не ругали урибисты Сантоса за недостаточную жесткость, фактически он оказался «добрым полицейским», выдавшим сложивших оружие людей на расправу.

Таким образом, именно умеренные левые силы (кроме Уругвая) потерпели поражение почти везде, тогда как Куба, Никарагуа и Венесуэла продолжают сопротивление, а Боливия выглядит наиболее благополучной из стран с левыми правительствами.

Слабым утешением можно назвать лишь запоздалую победу Андреса Мануэля Лопеса Обрадора (в 2018 г. вместо украденных в самом конце подсчета голосов в 2006 г.) – за эти 12 лет Мексика успела превратиться в настоящее «наркогосударство», число жертв «войны» группировок между собой и с государством составило десятки тысяч (57 тысяч только за 2006-2012 годы) и даже Партия демократической революции самого Лопеса Обрадора деградировала так, что он покинул ее и создал новую партию «Морена».

Не сумев вывести ростки прогресса из-под влияния США и собственного крупного капитала, «розовая волна» погибла, и теперь сохранившимся левым правительствам вместе с рабочим классом и прогрессивными силами всех латиноамериканских стран предстоит начать борьбу фактически с тех позиций, на которых они находились двадцать лет назад.

Олег Камалов

https://vk.com/@sm_video_offic... - цинк (по ссылке представлен список использованных источников)

Так же рекомендую ознакомиться с материалом

"Розовый прилив и его отступление" - https://colonelcassad.livejour...
"Приливы и отливы в движении латиноамериканских левых" - https://colonelcassad.livejour...