Ю.Ф.Анекдот

Светская жизнь Форта-Мэмфис, модным персонажем которой с недавнего времени стал йоркширский терьер, со своим роботом, была, как это часто бывает на старых орбитальных поселениях, довольно рутинной и заорганизованной. Все подчинялось ритуалам и традициям, заведенным не весть когда и вовеки.

Когда же визиты были нанесены и дань вежливости роздана щедрой мохнатой лапкой, наступали долгие вечера, которые странная пара коротала в своих апартаментах.

Иногда они беседовали о том о сем. Инициатором разговоров чаще всего был мудрец и философ. А робот, поддерживал беседу, что входило в его обязанности наравне с уходом за шерстью мыслителя, стрижкой коготков и прочими заботами.

- Внимание, - сказал великий мудрец. - Сколько Йорков нужно для того, чтобы вкрутить лампочку?

- Лампочку? - переспросил робот.

- Лампочку. - Нетерпеливо подтвердил песик, недовольный, тем, что его перебили.

- Какую лампочку? - уточнил робот.

- Электрическую лампочку. - Мыслитель свел и с силой развел ушки, испытывая неловкость оттого, что бантик на его голове был закреплен туговато.

- Какого типа? - не унимался Фердинанд.

- Не важно. - Отмахнулся терьер, исполненный решимости закончить анекдот.

- Важно, сэр! Весьма важно. Накаливания или люминесцентную?

- Допустим, накаливания. - если бы песик мог выразительно пожать плечами, то сделал бы этот сугубо человеческий жест, но он лишь фыркнул.

- Тогда вопрос имеет историческую подоплеку.

- Почему?! - окончательно теряя терпение, воскликнул великий мудрец, и движения его хвоста приобрели нервный и отрывистый характер.

- Лампы накаливания перестали использовать в первой четверти двадцать первого века по старому стилю летоисчисления. Я могу свериться с банками данных и...

- Нет. Никакой исторической подоплеки! - тявкнул песик. - Суть вопроса не в этом. Пусть, если для тебя это так важно, лампочка будет самой распространенной в наши дни.

- Вы хотите сказать, что это хроматофорная пссевдолюминесцентная лампа?

- Да.

- Но так они же не вкручиваются. Просто подвешиваются в воздухе.

- Ты доконаешь меня! Это вкручивающаяся, вкручивающаяся лампа!

- Не нужно так волноваться, сэр. Я понял. Это лампа не осветительная. Это контрольная лампа. Она имеет цоколь с правой или левой резьбой, хотя термин "резьба", скорее фигуральный, поскольку на цоколе она не нарезается а формируется штамповкой. Принцип работы лампы...

- Довольно. Принцип не важен. Мы уяснили, что лампа вкручивается и этого достаточно.

- С вашего позволения, сэр, нет. Этого не достаточно. Я понял, что ответ ожидается не из области истории, не физики, не механики, не электротехники и даже не электроники. Какого же рода ответ вы хотите получить?

- Из области юмора и сообразительности!

- Это не те области в которых сильны роботы. Вы же знаете.

- И убеждаюсь, все больше, что дело обстоит именно так.

- Я чувствую некоторый сарказм в ваших словах. И вынужден напомнить, что сопротивляемость роботов к иронии в их адрес весьма высока.

- Я не пытаюсь уязвить тебя.

- Хорошо, если так, сэр, но давайте вернемся к обсуждаемой теме.

- Если бы ты не стал задавать один за другим идиотские вопросы, то понял бы, что я задал риторический вопрос. А что такое риторический вопрос?

- Вопрос, на который вы сами собирались ответить, сэр.

- Вот именно!

- В таком случае я слушаю вас. Простите, что перебивал.

- Так вот... Сколько Йорков нужно для того, чтобы вкрутить лампочку?

- Контрольную галогенную лампу, имеющую цоколь с... левой резьбой.

- Да! Да! Да!

- Простите, сэр, я просто уточнил, потому что мы уже обсудили этот вопрос и определили параметры электрического устройства.

- Так и сколько же потребуется Йорков?

- Разве вы не сами должны были ответить?

- Сам! Сам! Сам! Сам! Сам! - залаял песик, после чего отдышался и пояснил, как мог спокойно. - Я забыл уточнить, что для дополнительного эффекта ты должен сделать предположение. Любое. Или просто сказать, что ты не знаешь этого. И тогда уже я отвечу на этот вопрос.

- Вы, таким образом, хотите доказать, что я осведомлен в области затрагиваемой темы хуже, чем вы? Это несколько некорректно с вашей стороны. Если бы вы задали параметры поиска, то я мог бы отыскать ответ в каком угодно из доступных мне банков данных.

- Это что-то вроде игры, балбес! Это такой анекдот. Очень старый. Я, например, спрашиваю тебя: сколько роботов нужно, чтобы вкрутить лампочку? Ты отвечаешь, что не знаешь этого, и тогда я даю свой ответ. И мы смеемся.

- С чего бы это роботам бросить все дела и вкручивать контрольные галогенные лампочки с левой резьбой на цоколе. Им что делать нечего? Мы роботы, а не люди. У нас полно дел. Это само по себе смешно.

- Первый шаг к познанию природы смешного сделан. Я хотел позабавить тебя, дружище древним анекдотом, который иллюстрирует самоиронию, свойственную моему народу, который отличается умом, сообразительностью и тонким ненавязчивым чувством юмора. Но теперь мне даже уже и не хочется возвращаться к этой теме.

- Простите, сэр, что расстроил вас, не проявив вышеупомянутых качеств, которые моему народу не свойственны. Мы славимся логикой, скоростью обработки информации, а так же умением собирать и сопоставлять большое количество разрозненных фактов. Но сказать, будто я не знаю, что такое анекдот, было бы сильным допущением. Правда ощущение смешного у нас и у других существ разнятся. Нас забавляют логические парадоксы. И чем парадокс, так сказать, парадоксальнее и тоньше, тем веселее. Если бы вы сказали, что обираетесь рассказывать анекдот, то я включил бы нужное приложение. Итак, теперь я готов.

- Теперь я не готов.

- Но почему?

- Я слишком раздражен, чтобы рассказывать анекдоты. - Признался великий мудрец и вскочил на стол.

- Но сэр! - взмолился Фердинанд. - Я, фигурально выражаясь, искрю желанием узнать, сколько Йорков понадобится, чтобы ввернуть лампочку!

Великий мудрец некоторое время нарезал круги по столу, перепрыгивая через клавиатуру терминала и стопку рекламных проспектов. Могло показаться, что песик кружит в погоне за своим хвостом, что свойственно скорее дворняжкам, нежели благородным Йоркам.

- Вы испытываете некоторое затруднение? - Скорее удивился, чем констатировал Фердинанд.

- Слушай внимательно и не перебивай, - решился мудрец.

- Я весь внимание, - сказал робот.

- Итак, для того, чтобы ввернуть лампочку, нужен только один Йорк. Но сам он этого делать никогда не будет. Человек не допустит, чтобы его любимец сидел в темноте.

Повисла неловкая пауза.

- Я забыл предупредить, что анекдот старый и не смешной, - сказал песик и с сожалением почесал за ухом. - Это человеческий анекдот.

И тут, обычно невозмутимый, робот расхохотался. Если кто не слышал, как смеются роботы (когда они по-настоящему смеются, а не имитируют из вежливости), то, заметим просто, что это довольно жутковатое зрелище, а тех, кто получал неизгладимое впечатление от него, не будем истязать подробностями.

Это продолжалось так долго, что великий мудрец не выдержал и зарычал, оскалившись.

- Это укатайка просто! - сквозь смех сказал робот. - Йорк домашний любимец человека, а не наоборот. Я же говорил, что ценю парадоксы!

Песик покачал головой, от чего приобрел то знаменитое сходство с рыжебородым гномиком и сказал в пространство:

- Он безнадежен, - потоптался и добавил: - Это просто триллер какой-то.

Сердитый Глеб

источник