Ю.Ф.Собачья Жалоба

Вернувшись с дачи, я поспешил к углу с записками. Реальный пацан должен быть в курсе всех дел на районе. А я долго отсутствовал, и без меня могло произойти что угодно. От бунта до революции. Кроме того собирался дождь и через час половину записок будет уже не прочитать. Я быстро изучил исписанный угол и среди множества кривых надписей обнаружил два очень интересных объявления.

Первое было написано Блондинкой прямо на асфальте:

"Мальчики, я вас хочу".

Объявление было свежим, и я читал его первым. Значит, у меня появился большой шанс также стать первым в очередь к Блондинке.

Второе объявление было менее актуальным и жизненно важным, но оно заинтриговало меня. Его написал Цыган поверх прочих излияний на недосягаемой для себя высоте:

"Жирный Том, тебе конец".

Забавным было то, что адресат этой записки, Жирный Том, не умел читать, а Цыган уродился коротышкой и не способен был дотянуться до той высоты, на которой он написал свое объявление. Однако же дотянулся. За время моего отсутствия между Цыганом и Жирным Томом произошло что-то крайне неординарное. Какая-то очередная выходка Тома заставила Цыгана вместо ежедневного преувеличения своих мужских достоинств излить из себя крик души. Крайне интересно!

Вся остальная писанина на углу оказалась плодами графоманов, и я, подняв заднюю лапу, с огромным наслаждением размашисто на все налил:

"Ссыте! Шарик вернулся!"

После этого еще раз перечитал воззвание Блондинки и скромно написал на нем:

"А я уже трахнул ее".

Ну, что ж, от слов к делу. Объявление молодой овчарки было совершенно свежим, и стоило поторопиться, пока другие кобели не набежали.

По дороге мне встретился Цыган.

- Эй, блоховоз, -- гаркнул я, -- Иди-ка сюда!

- Мое горло в твоих клыках, -- поприветствовал меня пес.

- А то в чьих же, -- согласился я.

- Если они у тебя еще есть, -- добавил Цыган и, зажмурившись, поджал хвост. -- Говорят, ты отдыхал?

Три недели я провел на даче, грея пузо на грядках и умирая от безделья

- Ездил лечиться, -- доверительно сообщил я. -- На травы. Шубу натирал. Брюхо лечил.

Бездомный пес завистливо вздохнул, а я поинтересовался:

- Чего не поделили с Жирным Томом?

Цыган зевнул, выражая полное презрение к предмету вопроса, почесался за ухом и сообщил:

- Он ссыт как баба.

- Ты не знал? - удивился я. -- Он же кот.

Цыган задумчиво выкусил блоху и пожаловался:

- Этот вонючий урод угробил мою коллекцию.

От негодования я обнажил клыки, а Цыган продолжил:

- Сел сверху и налил лужу, а чернил в этой бочке как в нас двоих.

Коллекция Цыгана была бесценна. Она поражала воображение и вызывала всеобщую зависть. Своим долготерпением и упорством Цыган заслужил одобрение района, и разграбление коллекции было под запретом.

После веселых свадеб или, наоборот, в грустные луны Цыган с удовольствием демонстрировал ее всем желающим. Каждый мог немножко подержать в зубах любой из экспонатов, а затем поспорить какая из косточек лучше: козий рог или цыплячье колено. Гордостью коллекции были страусиная голень и акулий хрящ. Последний был на вкус так себе, но пах удивительно приятно, и Цыган радушно позволял своим близким друзьям вволю надушиться редким ароматом.

- И что ты? - хотел спросить я, но, приметив свежие царапины на морде Цыгана, лишь рыкнул:

- Идем!

Жирный Том валялся на залитых солнцем плитах теплоцентрали.

- Эй, толстяк, -- гаркнул я, -- Есть вопросы!

Кот лениво открыл глаза, сел, обернувшись хвостом, и невозмутимо объявил:

- Я не закапываю свое дерьмо. Задавай вопросы муркам, барбос.

В ответ на его бахвальство я лишь рассмеялся, а затем громко пояснил Цыгану:

- Самый крутой кот на районе не закапывает своего дерьма, остальные трусливо роют ямки, -- и, повернувшись к Жирному Тому, добавил, -- Даже самая мелкая шавка гордо оставляет свое дерьмо на земле, и это доказывает, что собаки изначально превыше котов. Ты совершил преступление против моего народа. Я пришел казнить тебя.

Толстяк медленно развернул хвост, выпрямив его за спиной, и спокойно ответил:

- Три ночи назад этот облезлый барбос задушил мою кошку. Я наказал его.

Я вопросительно взглянул на Цыгана и тот объяснил:

- До меня вдруг дошло, что у нас нет ни одной кошачьей кости, а тут эта вонючка поселилась...

В самом деле, у Цыгана в коллекции никогда не было кошачьих костей. Даже странно как-то. Столько кошек вокруг, а никто ни разу не попенял собирателю: "А где ж кошачьи-то? Давай, с кроличьими сравним!"

- Духовная значимость утраченной Коллекции не идет ни в какое сравнение с жизнью глупой кошки, -- громко объявил я. -- Жирный Том, ты посмел взять на себя право решать, что дозволено делать моему народу, а что нет. Ты представляешь угрозу всем имеющимся у нас ценностям, поэтому мы тебя сейчас убьем, а на твоих костях восстановим Коллекцию. Больше и краше первой. Я правильно излагаю, Цыган?

Пострадавший согласно задышал, а Жирный Том вдруг громко спросил:

- Твердолобый, это ты, что ли?

- Тиран? - в свою очередь распознал своего врага я.

Том расслаблено обернулся хвостом, и устало попросил:

- Может, хватит уже, Твердолобый, а то надоело. Ну, убьешь ты меня снова. Так ведь не пройдет и часа, как сам издохнешь. Давай пого...

Я не стал с ним спорить, а просто прыгнул на него. Он был настолько поражен очередной нашей встречей, что почти не сопротивлялся.

Мы сталкивались друг с другом уже много раз. Я резал его в Сенате, жег на костре, стрелял ему в затылок, мои спецназовцы захватывали его бункер. И ни разу я не пережил его более чем на час. Обычно меня убивала его охрана, толпа устраивала самосуд, а в последний раз в мой самолет попал "стингер" террористов.

Цикл за циклом одно и то же. На протяжении нескольких тысяч лет. Но только в активных фазах. В те периоды, когда мы играли людей и не сознавали того, кто мы есть на самом деле. А вот в пассивной фазе, в облике животных, во время ожидания своей очереди на Рождение, зная об Игре, но будучи ограниченными в возможностях, мы встретились впервые. И это был Знак. Отныне все будет по-другому! Никто не станет мстить псу за бездомного кота!

Когда мы с Цыганом бежали обратно, я увидел Блондинку, и, не раздумывая ни секунды, бросился к ней.

Меня сбила машина.

На основании вышеизложенного я категорически требую от Оргкомитета Игр проверки алгоритма жеребьевки Рождений. Я считаю, что регулярные пересечения наших с Тираном судеб, а тем более взаимосвязанность наших удалений с игрового поля, при наличии других пятнадцати миллиардов участников, не могут быть случайным совпадением, а являются грубым нарушением Правил Игр определенными кругами, не желающими позволить мне отстоять звание Чемпиона.

Уже давно пора вмешаться прокуратуре и положить конец всем тем злокачественным неспортивным явлениям, которые в последнее время поразили Игру.

Капитан команды "Демократы", чемпион Игры эры Атлантов, Твердолобый.

Скоков Владимир

источник