Н.Ф.Гамбит

- Палыч, ... слышь, Палыч, а жрать-то что-то надо. Может, как стемнеет, нашего приятеля. ... Того? Трилобиты - они, наверное, вкусные, типа крабов... .

Лейтенант Болдин сжал свои челюсти так, что хрустнули суставы. Еще слово - и он кончит этого Ремизова. Болдин положил свою тяжелую ладонь на липкую шею Ремизова и прошипел, брызгая в ухо сержанта слюной:

- Я скорее тебя ему скормлю... .

Сержант заткнулся. Он понял - командир нервничает.

Они сидели в траншее второй час, ожидая темноты. Болдин, чуть высунувшись , наблюдал за обстановкой. Ремизов сторожил мешок. Шел занудный осенний дождь. Разведчики промокли до нитки. В хлюпанье капель в траншейной луже изредка слышалось журчание - Ремизов застудился вчера, когда шли болотом, и сидя на земле, откровенно мочился в штаны. Когда лейтенант тоже захотел облегчиться, он не смог расстегнуть штаны одеревенелыми от холодного дождя пальцами.

- Митька...- прошептал Болдин, - я тоже буду как ты.

Сержант услышал знакомое журчание и осклабился, обнажив кипенно-белые зубы.

- Ты похож на негра, - сказал ему Болдин, - или на кочегара.

Два часа назад, когда на горизонте показались блюдца, Митька прыгнул в траншею черт знает как - мешал груз за спиной. Он поскользнулся и грохнулся лицом в жирную грязь, оказавшуюся сажей - видимо тех, кто защищал этот рубеж, после боя согнали в кучу и сожгли. Митька долго тер лицо, пытаясь смыть сажу, но она еще сильнее втиралась в кожу.

Сержант показал левой рукой "фак", и его улыбка стала еще шире. Болдин беззвучно засмеялся, а отсмеявшись понял, что почти пришел в себя, успокоился и взбодрился. Опять послышался знакомый свист, и разведчики снова распластались. В воздухе мелькнул серебристый диск. Свист удалился. Пронесло.

- Палыч, - зашептал Митька, - а ведь это они его ищут.... Может, не будем ждать темноты, а пойдем сейчас? Лесок - то почти рядышком, Палыч.

Сержант, конечно, был прав. Но если их вдруг засекут раньше, чем они добегут до леса, это будет означать, что лейтенант Болдин зазря положил пять душ. Болдин вслушался в шум дождя, но не различил посторонних звуков, и снова осторожно высунулся из траншеи, приложив к глазам бинокль.

Из-за гребня далекого холма показался серебристый купол, потом еще и еще. Чужие двигались плотной цепью, в каких-то странных, паукообразных машинах с блестевшими, как зеркала, куполами-кабинами. Чужие были еще далеко, они только начали спускаться с холма, но минут через десять - пятнадцать, дойдут до траншеи. Выход один - Митька с грузом добирается до леса, а Болдин остается геройски умирать.

- Митька, - негромко позвал лейтенант, - глянь что творится.

Ремизов пристально рассматривал цепь. Он и лейтенант поняли друг друга без слов.

- Палыч, иди ты, у тебя семья. Орден получишь.

В ответ Болдин выругался и, уже другим тоном, добавил:

- Ты не сможешь держать их так долго, как я. Ты еще салага. Пошел в лес, быстро!

Митька грустно глянул на командира, который, как всегда, был прав, перемахнул через бруствер, и пополз по вспаханному полю. Мешок на Митькиной спине начал шевелиться. Может быть тот, кто в нем сидел пришел в себя после укола, а может, почувствовал приближение своих.... . Но Митька полз быстро, как паук, и удовлетворенный его действиями, Болдин стал готовиться к бою. Вначале он ударит по флангам цепи. Пусть там будет сумятица. Пусть фланговые не обходят его, а тоже примут участие в бое. А потом, оставшиеся четыре заряда, он выпустит в центр, очередью, отползет в сторону, и станет ждать ответной атаки. Если повезет, и его не сожгут раньше времени, он сможет пострелять лучевым пистолетом пару раз из разных концов траншеи. А потом все закончится... . Болдин покрепче сжал рукоятку плазменной винтовки и навел прицел на крайнюю слева машину. Внимательно рассмотрев конструкцию, он решил стрелять в место сочленения трубчатых ног с корпусом, оно показалось ему самым уязвимым. Стальные пауки с шуршанием медленно приближались . Только бы они не засекли раньше времени Митьку!

Ремизов полз, не оглядываясь. Пленник в рюкзаке барахтался и пытался прокусить ткань клешнями. Пару раз он прихватывал кожу на спине, но сержант терпел и полз к лесу. За лесом - свои.

Он услышал за спиной выстрелы, когда до опушки оставалось метров пятьдесят. Оглянулся, увидел на левом фланге дымящегося паука, вскочил, и со всех ног побежал к спасительным соснам. Авось пронесет!

Ремизов ломился сквозь чащу, продираясь сквозь кусты, не разбирая дороги. За спиной уже не стреляли.... Только бы уйти как можно дальше! В лес они не сунутся - побоятся попортить машины. А он заберется поглубже в чащу, передохнет чуток, и к своим. Вскоре он увидел густые заросли кустарника. Соблазнительно густые, словно нарочно выращенные для того, чтобы прятаться в них. Ремизов. залез в глубь, оборвал клочья паутины, и обессилено рухнул на землю. По гнилым листьям подстилки ползали мокрицы. Они щекотали запястья, забирались в рукава. Полежав пяток минут, Ремизов снял со спины мешок. Пленник, казалось, успокоился. Сержант пнул мешок ногой. Реакции - никакой. Ну и черт с ним. Умрет - так умрет. Он сам ни за что не развяжет его - а вдруг этот трилобит брызнет какой-нибудь ядовитой слюной?

Неожиданно из мешка донеслись звуки человеческой речи.

- Отпусти меня, человек. Я не сделаю тебе плохо.

Ремизов оцепенел.

- Ты кто? - спросил он.

- Я - твой пленник.

- А почему ты говоришь по-русски?

- Я не знаю вашего языка. Мои слова переводит лингвоанализатор.

Ремизов облизнул губы и постарался успокоить дыхание.

- Кто вы такие, - наконец спросил он, - зачем пришли на нашу Землю?

- Это наша Земля. Она принадлежала нам задолго до того, как на ней появился человек. Мы жили в Архейскую эру, и улетели к звездам. А когда вернулись - Земля очень изменилась, ее хозяевами стали вы, люди... . А мы тоже хотим здесь жить. Это ведь и наша родина .

- Но почему вы не смогли вначале договориться с нами, почему не связались с ООН, с лидерам государств? Неужели мы не нашли бы для вас места?

- Мы говорили, много лет говорили, но люди всегда отвечали - убирайтесь, откуда пришли, иначе мы применим против вас ядерное и новейшее, плазменное оружие. А ведь мы просто вернулись домой после миллиарда лет странствий. И у нас тоже есть оружие. Оно не хуже вашего.

- Я первый раз слышу, что вы вступали с нами в контакт и пробовали договориться мирным путем.

- Переговоры держались в тайне. О них знали только лидеры Атлантического союза, Великого Китая и Российской конфедерации. И только Великий Китай был готов начать диалог. Союз и Россия стояли за войну.

- Я не выпущу тебя, - помолчав, сказал Ремизов.

- Человек, неужели ты не понял, что я ничего не могу знать. Я еще почти ребенок. Я родился в корабле. Когда вы меня поймали, я гулял возле воды и хотел поймать рыбу.

Ремизов чертыхнулся. Выходило, что ребята легли зазря. Вот почему чужой казался таким маленьким и слабым!

- Даже если ты ничего не знаешь, люди тебя вскроют, определят, как ты устроен, и найдут оружие против твоих пап и мам.

- Вы не успеете ничего сделать. Сегодня вечером начнется срочная эвакуация. Вчера к Земле подошел Излучатель. Вы зовете его астероидом D-241. Но это не астероид, это - космическая станция, наша станция. С нее будет пущена волна, которая обогнет трижды всю планету. А потом, на Земле не останется ни одного человека. Погибнут только люди. Остальное живое даже не почувствует эту волну. Мы покидаем Землю просто на всякий случай. Чтобы не стать жертвами случайной ошибки. У тебя еще есть время. Мы еще успеем спастись. Я скажу, что хочу иметь дома живого человека, и тебе сохранят жизнь. А когда мы поселимся здесь, ты будешь жить в отдельном доме. И все будут на тебя смотреть. И все будут знать, какими были люди. Я изучаю историю. Я дорожу прошлым и хочу оставить тебя для истории.

Сержант взвода батальонной разведки, Ремизов Дмитрий Геннадьевич, 2203 года рождения, впервые не знал, что ему делать. Если трилобит прав, он никого уже не успеет предупредить. У него нет связи, а до своих он доберется лишь к утру. Ремизов обломил молодую ветку, и стал ее жевать. Он думал. Выходило, что трилобит по-своему был прав. Войну начали люди. Чужак дает шанс. Больше ни у одного человека из десяти миллиардов, такого шанса нет. Ремизов думал долго, и, наконец, сказал:

- Я согласен.

Сержант развязал мешок. Чужой выполз наружу, размял клешни, многочисленные конечности и проворно, гусеницей засеменил к опушке. Ремизов двинулся следом...

На орбиту его везли в грузовом корабле, в трюме. На шее болтался лингвоанализатор. Охранник - трилобит, разглядывал человека, осторожно щупая его грязную одежду.

- Слушай, мокрица, - попросил его Ремизов, - я хочу посмотреть из иллюминатора на выстрел Излучателя. Я хочу видеть волну.

Чужой не возражал. Он подвел пленника к иллюминатору. До выстрела оставалось немного.

Внизу сияла изумрудно - голубая Земля. Невесомость пьянила свободой движений. Ремизов, почему-то, ни о чем не жалел. И смотреть на атаку, он тоже, откровенно говоря, не хотел. Он просто понимал, что обязан увидеть своими глазами, как рушится его, человеческий мир.

Астероид D-241 , казалось, взорвался, но на самом деле, это отлетела маскирующая грунтовая оболочка, под которой скрывался гигантский металлический шар с черным пятном на экваторе. Шар медленно вращался. Когда пятно оказалось напротив Земли, шар чуть потускнел, а потом опять обрел прежний блеск.

- Все, - сказал охранник, - людей больше нет.

Ремизов проглотил слюну. Только сейчас ему стало страшно.

Два дня спустя, сержант был доставлен на головной корабль эскадры чужих. Генералы хотели увидеть живого человека, солдата. С ним обращались учтиво, несмотря на смрадный запах мочи, исходивший от брюк, и не скрываясь, демонстрировали всю мощь своей древней цивилизации . В зале, где находился пульт управления Излучателем, Ремизова подвели к дисплею. Генерал, долго объяснял, как был произведен запуск волны. Лингвоанализатор с трудом подбирал нужные слова. Рассказ сводился к тому, что в этот круг поставили живого человека, и компьютер подверг его ткани сканированию, после нажатия этих и этих кнопок, нашел нужную частоту волны и отобразил ее вот таким образом . Потом волну проверили на человеке. Он умер мгновенно. И адмирал отдал приказ к атаке.

Сержант слушал, засунув руки в карманы куртки, испытывая совершенное равнодушие к словам генерала. В левом кармане что-то зашевелилось. Он вытащил это что-то и увидел мокрицу. Членистоногое, наполовину раздавленное, отчаянно шевелило лапками. Трилобит, генерал, спокойно общался со своим собратом, шевеля членистыми усиками - "руками", не обращая внимания на пленника. Ремизов незаметно бросил мокрицу на тот самый круг, где сканировали ткани человека, повернулся спиной к дисплею, и тронул нужные кнопки. Ничего не изменилось. Генералы продолжали диалог. На дисплее высветились данные сканирования тканей мокрицы. И тогда Ремизов нажал ТУ САМУЮ КНОПКУ.

Его щек коснулся легкий ветерок. Генералы вздрогнули, и упали, как подкошенные. Их конечности отчаянно задергались. Ремизов продолжал удерживать кнопку, пока по его подсчетам, Излучатель не совершил полный оборот вокруг своей оси, после чего оттолкнулся от пульта, и подлетел к мертвому трилобиту.

- Все, - сказал Ремизов, толкнув его сапогом, - чужих тоже, больше нет...

Ремизов зевнул и отправился изучать отсеки.

Кроме сержанта, на корабле оказалось еще восемь человек, разных возрастов и национальностей. Их держали, как запасные образцы для сканирования. Четыре женщины и пять мужчин вместе с Ремизовым. У всех на шее болтались лингвоанализаторы.

Люди нашли спасательную шлюпку, разобрались кое - как с управлением, и вскоре от флагманского корабля отделилась звездочка. Она сверкнула в верхних слоях атмосферы, и погрузилась в воздушный океан Земли.

Их было девять человек разных национальностей. Четыре женщины и пять мужчин...

Гайворонский Федор

источник