Н.Ф.Воронка

Паспорт его на комоде лежал, сам на глаза попался. Взял, полистал зачем-то. Максимом парня звали. Макс, стало быть. Фамилия Еремин. Там же паспорт на какую-то Юлю и свидетельство о рождении, на сына, пять лет пацану.

Нет, всё таки хорошо нас натаскивали. Сердце билось ровно, руки не дрожали. Как будто не в Воронку попал, а у Дианки в гостях засиделся. Осмотрелся: хата однокомнатная, два дивана, игрушки на полу, тут все ясно. Жил-поживал наш Макс с бабой и пацаном, пока счастье не кончилось.

Еще раз в паспорт глянул, да, жена, сын. Значит, рвать отсюда надо. Был бы парень один, вариант вообще шоколадный, залег бы в хате этой на дно.

Но и так неплохо, если вообще про Воронку так сказать можно.

Сел на диван, прислушался, руки ноги проверил, все ли в порядке. Пастор так и говорил - не суетись. Думай, как будешь уходить, куда уходить.

Ну я и думал - чего теперь психовать. Попал. Не я первый, не я последний.

А Макс этот здоровый парень был. Ну что, Макс, не повезло нам с тобой? Тебе уж точно, а я может и выкручусь. Да стопудово выкручусь, не бросят же меня. Хорошо, Макс, что жены твоей с пацаном в хате не было. Лишние жмуры мне очень ни к чему.

Не любит Воронка жмуров.

Посмотрел на газету, лежала тут же.

Лето девяносто второго, июль. Родное время.Только что Союз нерушимый медным тазом накрылся, вопреки гимну своему и прочим раскладам. Время родное, но непростое, бестолковое, порядка ноль в стране, но это на руку должно сыграть.

Пастор говорил - ищите плюсы, думайте о минусах. Умный мужик наш Пастор.

В окно посмотрел, во двор.

Так, а кто там в песочнице совочки с ведерками собирает? Девка. И пацан рядом. Не твои ли, Макс, это близкие? Очень похоже, что так. И через пару-тройку минут в хату вернутся.

Ну что, Грек, пора ноги делать?

Главное, не встретиться.

Лифт переждал, да, они. Вышел из подъезда, двор пустой. Ну ясен ясень - день будний, жара под тридцатник, что тут делать-то. Не спеша, без суеты ушел в соседний двор, там дом почти такой же. Сел на лавочку у подъезда, закурил. Далеко от места уходить не надо, говорил Пастор, километр, а лучше вообще в той же точке.

Воронка, она такая.

Ладно, подождем.

Сейчас утро, часиков через восемь успокоится вся эта лабудень, и вытащат меня, как пить дать, вытащат. Реваз, вон, как раз так и вернулся. Хотя нет, позже. Точно не помню, я в рейде был.

Посижу, а потом до ларьков дойду, или до магазина какого, жратвы возьму. Перекантуюсь до вечера.

Замечтался, короче. Так замечтался, что и "девятку" эту затонированную в ноль, не срисовал вовремя. А должен был, задачка-то не их сложных. А "девятка" рядом со мной притормозила, аж шины задымились, и трое оттуда, крепкие такие пацанчики. Ну что теперь делать? - сижу. Может они дорогу спросить.

- Ты Ерема? - самый невысокий спросил, блондинчик. Эх, парнишки, попались бы вы мне в другом месте, да в другое время. Чертова Воронка.

Не люблю я братву. Сам такой был, может поэтому.

- Ну.

- Встань, - блондинчик говорит.

Встаю, куда денешься. Попал, бля. Обыскали, куртку, джинсы проверили. Я же в куртке, как лох конкретный по такой жаре. Сразу не понял. Паспорт Макса этого Еремина нашли - я его, видать, машинально в карман сунул. Блондинчик полистал его - ну прямо мент. Небрежно себе в сумку на поясе сунул. Ухмыльнулся.

- Ну чего ты бегаешь, Ерема? - участливо так спрашивает. - Ты же не зайчик, бегать-то. Ты Гурона расстроил сильно. Он мне так и сказал, расстроил меня Макс.

Вот что мне говорить, уроду этому? Макс, ты бы что сказал? Не слышит Макс. И хорошо, что не слышит.

- Вист, давай его полечим, - это один из них.

Тихо, говорю себе, тихо, Грек, не дергайся. И так уже наследил. Это не рейд, это Воронка. Нельзя их мочить.

- Сегодня к шести привозишь на Гуроновскую хату пять тонн зеленью, - продолжает блондин, Вист который. - Да, Макс, пять. И ныкаться не надо. И телку с пацаном прятать не надо, усвоил?

Я не выдержал, усмехнулся. Зря, конечно.

Двое врезали одновременно, голову убрал, а по печени досталось. Сгруппировался, но чуть башку об скамейку не расшиб.

- Хорош, - говорит Вист. - Ерема правильный пацан. Попутал рамсы, ну бывает, спишем как положено. Верно, Ерема?

Суки.

- Да, - говорю я. - Верно. Пять тонн зеленью к шести.

- Вот и правильно, - сказал Вист. - Ксиву твою мы похраним пока. Не опаздывай.

Уехали.

Пять тонн зелени им, ага. Это по этим деньгам тачку можно взять.

Злость отпустила немного. Злиться глупо, Пастор так говорил. Да и сам понимаю, не мальчик. Даже на смех пробило.

Индейцы, бля. Гурон у них огорчится. Да хоть Чингачкук.

Сильно этому Гурону с Вистом повезло, что не в рейде они мне встретились. Везучие сукины дети.

Ладно. Я тоже везучий. После Вьетнама меня Пастор даже хотел в Лакки переименовать, везунчик, типа. В шутку, конечно. Мы суеверные, все же, да и не меняют позывных.

Сижу, рожу тру. Девки рядом прошли, на меня косяка придавили. Ну, не на меня - на Макса. Вот ведь гребанная Воронка. А так бы замутил.

Ладно, дома отдохну. К Дианке завалюсь, Пастор же даст отпуск. Даст, что не дать-то, положен отдых после такого. Оттянусь в полный рост.

К Гурону, вождю краснорожих, я не собирался, понятно. Не любит Воронка шума, да и по херу мне Максовы траблы, Проводника ждать надо.

Хотя, как сказать.

Эти индейцы мне стрелу на шесть забили, это что значит? А просто - не явлюсь на хату, они Макса-Ерему искать будут, девку его с пацаном прищучат.

Предупредить их, что ли? Не из жалости, у меня где жалость была, там хер вырос. Чтобы шуму меньше было, Воронка шума не любит.

Пока думал, вышел на улицу, мимо витрины прошел, присмотрелся.

Здоровый этот Макс мужик был, красава, бабы таких любят, не зря девки так смотрели.

 А Юля на фотке невзрачная такая деваха.

Только глаза умные. И чего он так Юлю эту...

Юлю...

Юлю эту...

Было бы не лето, Юлька бы в универе своем торчала, язык английский молодежи в голову забивала. А Дениска у бабушки или в садике, а вот теперь они же за домом следят, следят, сволочи, что делать-то? Я просто не знаю, где эти деньги взять, нет у меня таких денег, что мне делать. Господи, помоги...

Меня как током бить начало, что творится?

Откуда, бля, я знаю, что Юлька эта Максова в универе преподает, а пацана Дениской зовут? Я в свидетельстве о рождении только дату зырил, точно помню. А про Юльку там ничего не было, откуда я знаю?

"И в зеркала, парни, не смотритесь. Воронка штука неизученная, но говорят, нельзя. Через зеркало прежний хозяин тела вернутся в голову может, тогда хана".

Это Пастор говорил.

Я так одурел, что обратно к этому подъезду вышел, ну дурак, что взять.

И баба с пацаном навстречу.

Может не увидела бы, она в другую сторону смотрела, а я сразу повернулся спиной, как бы закурил. Мотор колотится, секунд пять так стоял. А потом слышу:

- Папка!

Вот ведь попадалово.

***

Меня зовут Грек.

Точнее, меня зовут Юра Пригожих, хотя я и сам про это с трудом помню. Родился в Союзе в семьдесят восьмом, отца не было, мать бандюки убили, когда мне шесть лет было.

У тетки жил, но она потом в Германию свалила через казахский путь, я с наперсточниками работал, потом на разводках всяких, разное было, короче.

Мне уже шестнадцать было, нашу бригаду в Черкизово зверьки прессанули, уходили вразнобой, кто куда. Я по контейнерам прыгал, это помню, а потом и не помню ничего.

Очнулся, всё другое. Люди странные вокруг. Мужик со мной базарил, серьезно, как со взрослым. Это еще не Пастор был, Пастор потом появился, в учебке. Сказал, что я попал в жутко секретный центр, где спецназ готовят.

То, что место странное, я сразу понял, но вот насколько...

Называется это все СТС, Специальная Темпоральная Служба, прямо как канал телевизионный. Там все непросто, разных отделов много, я в диверсионный попал.

После учебки стал я Греком, рядовым восьмого отряда, и начали нас с пацанами швырять туда, куда черт нос сунуть боится. Вьетнам, Корея, Судан, Израиль, география на весь глобус. И всё в разном времени, будущее, настоящее, нам без разницы. То Афган восемьдесят первого, то Газа двадцать пятого. Такая вот карусель.

Для нас все просто. Заходим в бокс металлический - мы его предбанник называем. Типа лифта грузового, только еще больше. Ждем. Потом гудит, щелкает, двери разъезжаются.

Ну а там по заданию. Никакой идеологии, за русских, за янки, за евреев, за арабов. Пастор как-то обмолвился, говорит, мы, парни, держим баланс. Сохраняем равновесие среды на нужном уровне, иначе миру кабзда, вот так он говорил. Он иногда сложно говорит, но смысл понятен.

Боевые потери у нас мизерные, натаскали на совесть. Пастор говорит, каждый стоит, как небольшой самолет. Приятно, чё.

Только есть еще и Воронка. Сбой аппаратуры Выхода, вот что это. Получается, что тело твое вернулось, а сознание в какое-то другое тело попало. Если все делать правильно, из Воронки тебя вытащат. Засекут, на нас датчики какие-то ментальные вешают, они часов десять держат - как маяк.

Главное, вести себя спокойно, не дергаться, от места не отходить, так как тот, в кого попал. вел бы себя. Начнешь корки мочить, сознание того парня будет просыпаться, а в одной башке тебе с ним никак.

Что с тем, в кого ты вляпался? Когда тебя вытаскивают, говорят, он кони двигает либо с катушек съезжает. Но это парни говорили, а наши ботаники говорят, точно не знает никто. Да и какая разница?

В хату прошел с Юлей этой и пацаном, не бежать же от них. Нельзя бежать.

Она на нервяке.

- Приходили, - говорит, - Ты им эти полторы штуки не отдал, что ли?

Белая как стенка.

Ну, думаю, нехило они мне накрутили. Грубят, индейцы, от таких процентов как бы счетчик-то не задымился.

- Отдам, - говорю. - Сейчас пойду.

Она за руку вцепилась, не отпускает.

Я пацану говорю:

- Денис, веришь, что папа сейчас все дела решит и вернется?

Пацану лет пять, понимает уже.

Посмотрел, серьезно так.

- Верю, - говорит.

- Ну вот видишь, Юльчонок. Нашел я бабки.

А у самого в башке дым.

Юльчонок, бля. Откуда только слово взял. И тут же понял - ясно откуда, из памяти Максовой. Ладно, Макс, зла не держи. Может, как вернусь я из Воронки, и твоя башка на место встанет. Вернусь, за твою удачу выпью, отвечаю.

Август скоро, у Дениса опять аллергия начнется. Мама будет обижаться, что не ездим на дачу, а как ездить, ребенок...О чем я думаю, не будет же никакого августа. Что мне делать, ну не убивать же их, не становиться, как они... Да и не смогу. Но если я не верну деньги, они же Юлю и Дениса...

Сумку я купил не выбирая, китайская барсетка, дешевка. Набил газетами поплотней. Типа баксы.

Макс мне в голову уже конкретно влез. Соседи по камере. Его картинки как радиоволну настроить можно, закрыл глаза, посидел пять секунд и готово. И хату, где меня ждут, увидел, и Гурона. Рядом это, ехать никуда не надо. Только не подумайте, что я жалел кого-то, бабу там с пацаном, или Макса. Просто дел незаконченных не люблю. А Воронка это, или еще какая задница, это вопрос второй.

В дверь позвонил, открыл суслик какой-то. Не, парень-то здоровый, но морда как у суслика, хоть в "Мире животных" снимай. Молча в хату впустил.

Ну вот и я, краснорожие. Скальпы жмут? Так это проблема решаемая.

Вист зубы сушит, как же, не пришел бы Макс, авторитету урон. А так нарядно и в масть выходит. Суслик суетится рядом. Трое.

Для меня как стопку хлопнуть.

- Привет, Гурон, - говорю я.

Мягко так сказал, я и не знал, что я так умею. Хотя не я - Макс.

- Пять тонн? - Гурон, лысый как баклажан, кивает на сумку.

Ствол на столе рядом, под газетой, это мы проходили.

А глаза мутные, наркоша конкретный.

Верит, вроде. Не до конца, ясно.

- Да там "дерева" немного, не успел, срок жесткий, - чуть заискивая, сказал.

Ага, купились, Суслик и Вист, подошли, сумку проверить, рядом встали.

Зря.

Гвоздь ржавый этот я из скамейки вытащил, хороший такой гвоздь, у меня за ухом был, под волосами не видно.

Воткнул Висту в глазницу, Суслика второй рукой по горлу. Гурон только вскочить успел, тут же обратно вернулся,на диванчик.

Первый курс, производственная практика. Не надо меня ни с кем путать.

А руки дрожат. Не у Грека - У Макса. Ты, Макс, не торопись в оболочку свою влезать, мне еще вернуться надо.

А так норм.

Макс, слышишь?

Бери бабу и пацана, и когти рви, у Гурона этого люди точно остались. Им не до тебя будет, но кто знает.

Слышишь, брат?

Черт, чего-то башка дымит.

Поналомал я дров, Пастор... Не любит Воронка такого. Ничего. Вернусь, Пастор ты мне отпуск дашь. Завалюсь к Дианке, хорошая она баба, у нее же пацан, как у Макса, только черный. Тяжело ему без отца, я вернусь, я ему заместо отца буду, вот те крест.

Макс, бля,не спи!

Давай, Макс, хватай руль, сука, я всё, отбегался, бля, давай сам...

Парень, держись. Где твой Проводник тебя искать будет? Парень, да не молчи ты, всё будет хорошо, я тебя отправлю обратно, из Воронки этой, к Пастору твоему... Грек, ты меня слышишь, ну ответь!

  Устюгов Виктор 

источник