Сирия до начала гражданской войны производила более 400 тысяч баррелей нефти в сутки. К 2013 году этот показатель снизился до 58 тысяч, и теперь лидеру страны Башару Асаду остается лишь один вариант — сотрудничество с Россией. Согласно договору, который Москва и Дамаск подписали в январе, Россия получила исключительные права на добычу нефти и газа в Сирии, пишет The Conversation.
«Мы будем поддерживать нефтегазовые компании, но мы также будем контролировать их работу», — президент России Владимир Путин.
В ходе иракской войны в беспрецедентных для современной эпохи масштабах использовались коммерческие войска — наемники. Четверым наемникам одной из фирм-подрядчиков, Blackwater (в настоящее время Academi), было предъявлено обвинение в убийстве 31 человека в ходе обстрела дорог в Багдаде в 2007 году (этот приговор был отменен в прошлом году). В том же 2007 году аналогичный сдвиг произошел в отношениях между бизнесом и безопасностью в России, когда московский парламент проголосовал за то, чтобы разрешить своим энергетическим гигантам «Газпрому» и «Транснефти» по сути создать собственные вооруженные силы, используя при этом оружие и технологии, поставляемые Кремлем.
На самом деле российские энергетические компании следуют тенденции, начатой британскими нефтегазовыми компаниями, многие из которых нанимают подрядчиков по обеспечению безопасности для своих операций в нестабильных регионах. Следующим шагом по логике станет объединение двух факторов: недавно вооруженные энергетические компании становятся военизированными добывающими компаниями, более состоятельными и богатыми ресурсами аналогами частных военных компаний, таких как Blackwater. С хорошо вооруженными корпоративными военными отрядами «Газпром» и иже с ним могут в агрессивной форме защищать свои активы внутри страны и за рубежом, а в ближайшем будущем сыграть важную роль в энергетических планах России в Сирии.
До начала гражданской войны Сирия производила более 400 тысяч баррелей нефти в день. Однако к 2013 году это число сократилось до 58 тысяч. Вот почему к январю 2018 года опальный сирийский президент Асад подписал со своим главным сподвижником, президентом Путиным, соглашение, предоставляющее Москве исключительные права на добычу нефти и газа в Сирии.
В каком-то смысле Россия является идеальным кандидатом на то, чтобы воспользоваться этим предложением в одиночку. Москва как и прежде не боится санкций против режима Асада — сам Путин сталкивается с подобными ограничениями со стороны западных лидеров. Если Россия ставит перед собой долгосрочную цель превратить Сирию в транзитный узел для вольных продаж энергоносителей в Азии, ожидается, что она инвестирует около 30 миллиардов долларов или больше в восстановление сирийской энергетической инфраструктуры. Взамен Россия обеспечит себе мощное присутствие на Ближнем Востоке и в восточном Средиземноморье. Любой, кто положит глаз на сирийские энергоносители, скорее всего начнет превозносить Путина как нефтяного царя — в такой же степени, как и самого Асада. А близость к китайскому рынку оказывается особенно привлекательной в то время, когда китайско-российские отношения находятся на подъеме.
«Газпром» имеет все возможности для того, чтобы представлять российскую экспансию в Сирии. На протяжении ряда лет «Газпром» пестовал свои отношения с Асадом, так что в итоге сирийский лидер отклонил предложение по строительству газопровода, поступившее от российского конкурента Катара: он сослался на отличные отношения, которые его страна поддерживает с Кремлем и в частности с «Газпромом», и выразил желание видеть последнего в качестве добывающего предприятия на новых месторождениях углеводородов.
Новый шериф
По мере того как растет вероятность стабилизации в регионе, многим российским энергетическим гигантам не терпится вернуться в Сирию. Щедрое приглашение Асада обещает выгодные стимулы для компаний, желающих восстанавливать энергетическую инфраструктуру Сирии. Длительное присутствие российских рабочих послужит для Кремля легким оправданием необходимых военных мер предосторожности. Благодаря принятому в 2007 году закону подобные меры могут приниматься самими компаниями. Энергетические гиганты, подобные «Газпрому» (которые, по слухам, активно продвигали этот закон), запасутся оружием и будут находиться в состоянии боевой готовности.
«Газпром», который может похвастаться контролем над одной пятой мировых запасов газа, нередко называют государством в государстве. Если Россия через посредство данной компании будет расширять свою деятельность в Сирии, она будет экспортировать корпоративные войска «Газпрома» в политически весьма сложный и неустойчивый регион. Вероятно, это еще больше подорвет стабильность Сирии.
Даже если Асад восстановит полный контроль над страной, военизированная добывающая компания, без сомнения, создаст в Сирии ситуацию, подобную той, которая сложилась в Эквадоре, где иностранные нефтяные компании диктуют политику местным властям, по сути попирая государство и его вооруженные силы, чтобы защищать в первую очередь нефть, а не людей.
С угрозой того, что многонациональные нефтяные компании будут подтачивать суверенитет ослабленного государства, сталкивается и Ирак (где также работает «Газпром»). Чтобы бороться с риском такой политической эрозии, Ирак попытался регулировать деятельность военных подрядчиков путем создания так называемой нефтяной полиции. Этим шагом Ирак по существу давал понять, что, если его нефть продается, то суверенитет — нет. Подрядчикам (и многонациональным компаниям) было запрещено охранять нефтегазовые установки. Эта мера имела ограниченное воздействие. С момента своего создания нефтяная полиция с трудом справлялась со своей задачей защиты инфраструктуры от нападений, среди причин называют плохую обученность состава и нехватку ресурсов.
А ведь нефть является единственным товаром Ирака. С уходом международных энергетических компаний и без того шаткая экономика Ирака может рухнуть: почти 50% ВВП страны зависит от продаж углеводородов. Для Асада Россия остается самым преданным сторонником, благодаря которому он смог удержаться на своем железном троне. Когда обстановка в стране стабилизируется, Путин потребует то, что ему причитается.
«Газпром» может быть частной компанией, но ее связи с российским правительством делают компанию идеальным инструментом для политического вмешательства на энергетическую арену. В то время как Россию обвиняют в использовании наемников в Сирии, следующим шагом будет экспорт влиятельных корпораций в комплекте с интегрированными военными подразделениями (под контролем государства). Если вы думаете, что Россия уходит из Сирии, вы глубоко ошибаетесь. Если в арсенал средств обеспечения безопасности «Газпрома» теперь входят даже военные дроны, то нам остается только ждать. Сможет ли Асад взять под контроль действующие в его стране иностранные нефтегазовые компании или же сами эти фирмы, управляющие нефтегазовыми активами, будут диктовать ему условия — это нам еще предстоит узнать.
Оценили 7 человек
7 кармы