Павел Губарев: Мне жаль молодых украинских ребят - их нагло и цинично использовали

Павел Губарев рассказал нашему автору Александру Чаленко о том, почему на Украине так по-разному понимают патриотизм, а также о причинах, которые толкнули лично его на борьбу за Донбасс

— В начале интервью я хотел бы прояснить сегодняшний статус Павла Губарева. Последний твой пост звучал, как «народный губернатор Донецкой области». А кто сейчас Павел Губарев?

— Лидер общественно-политического движения партии «Новороссия». Это моя основная должность, и я ее совмещаю с очень практичной деятельностью. Мы совместно с гуманитарным батальоном «Новороссия» организовали гуманитарную помощь: доставку еды, пошив одежды и много других больших и маленьких добрых дел.

— Тебя всегда связывают со Стрелком. Сейчас все задаются вопросом — почему он ушел. Когда все это произошло, я в ФБ высказал мысль, что Стрелков все-таки патриот, он человек чести, он не мог оставить Новороссию. И что он оставил пост потому, что ему твердо пообещали наступление. И мой второй вопрос: моя гипотеза обоснована? И следующий: почему мы смогли перейти в наступление?

— Эта гипотеза обоснована, и она подтверждена тем, что наступление пошло. И я задолго до этого говорил о том, что нужно готовиться. Уход Игоря Ивановича я бы не стал связывать ни с чем из происходящего, не стал бы строить каких-то конспирологических теорий.

Нужно понимать, что он — военный человек, что это человек чести. И так как он военный человек, то основание для ухода у него может быть только одно… И мне кажется, что основанием для его отставки был именно этот фактор.

- Как так получилось, что мы долго-долго отступали, и вдруг перешли в наступление? Мы успели накопить за время силы, опыт, — что? Все это происходило на твоих глазах. Как ты оцениваешь то, что больше нет армий ДРН и ЛНР, а есть только объединенная армия Новороссии?

— Да, ты прав. Сейчас есть вооруженные силы Новороссии, они сегодня сплочены. Накоплен ли опыт — да, накоплен. Это контрнаступление, оно не просто так происходит, это не с бухты-барахты, оно планировалось. Бойцы в окопах уже три недели как спрашивали у своих командиров: «Когда можно будет пойти в наступление? Надоело обороняться». Тем более, что украинская армия никаких активных действий не предпринимала, а только издали обстреливала мирные объекты, гражданские и коммунальные инфраструктуры, вместо того чтобы стрелять по боевым позициям, которые были надежно укреплены. Они стреляли по гражданскому населению больше, чем по военным.

Наступление готовилось. Мы давно готовились и собрали силы. Очень значительным фактором стало то, что нам удалось взять много трофейной техники в известном «котле», который сейчас уничтожен. Используя эту технику и накопленный опыт, а также регулярное пополнение армии новыми добровольцами (ежедневно около 500 человек в сутки) и высокую мотивацию и моральный дух солдат Новороссии, мы смогли перейти в контрнаступление.

Оно, безусловно, продолжится. Потому что украинская армия не представляет собой серьезной силы, она не имеет единого управления: у них есть и добровольцы, и правосеки, и наемники, которые плохо скоординированы между собой. Мы это видим из того, насколько неуспешными и даже глупыми являются их операции.

- Кстати, я как-то несколько месяцев назад прочитал у тебя на стене в ФБ, что 95% славянского отряда Стрелка в глаза не видели живого «укропа», потому что последние не подходят близко и не вступают в контактное боестолкновение.

— Да, так и есть.

- Ты можешь четко объяснить, почему так происходит? Вы же, наверное, изучали этот вопрос.

- Был опыт общения с пленными, неоднократный. Я, к сожалению, встречал только два вида представителя вооруженных сил Украины. А вообще их четыре. Если остановиться на этом вопросе поподробнее, то: бывают бойцы замотивированные, или как правильнее будет их назвать — «упоротые» национальной идеологией. Они разделяются на два подвида: «упоротые» идейно и «упоротые» по заблуждению, т.е. заблудшие.

- А поясни, что это за люди?

— Это люди, которые считают, что бандеровцы — это герои. Что галицкий проект как проект националистического государства или национал-демократического европейского государства, является самым лучшим, и мы — те, кто живет в исторической Новороссии, с ним должны смириться, и наши дети должны считать Бандеру героем и т.д. и т.п. А есть «упоротые-заблудшие», в силу того, что у любой идеи есть сторонники убежденные и сторонники заблужденные.

Первую категорию людей наши солдаты даже в плен стараются не брать, а вторую берут, потому что как только появляется реальная угроза жизни, «упоротые заблужденные» довольно быстро меняют свои убеждения.

И две другие категории относятся именно к военнослужащим: там есть контрактники и срочники (я их отношу в одну категорию, потому что мотивации у них как таковой нет; их мотивация — это приказ, который хочешь-не хочешь, а надо выполнять). И четвертая категория — это насильно мобилизованные.

Мне как раз удалось пообщаться с двумя последними категориями украинских военнопленных. Задавая им вопрос «Зачем ты сюда пришел?», я каждый раз слышал от них ответ: «Мени виддалы наказ». Также эти пленные перепуганными голосами рассказывали, как попали в плен: «Мы ели бутерброды на броне, когда из кустов выбежали ваши казаки и приказали нам поднять руки вверх и сдаваться». Так у нас оказались трофейная броня, трофейный «Утес», куча стрелкового оружия, боекомплекты.

То есть, украинцы-военные могли бы дать отпор или хотя бы попытаться сделать это, но, тем не менее, они не оборонялись. Когда я приехал в Антрацит с целью добраться до Донецка, мне сказали, что на Красном Луче дороги нет, и я вынужденно остался в Антраците на несколько дней. И там я увидел, как казаки атамана Козицына общаются с пленными — они очень благородно относятся к тем, кого, в общем-то говоря, и любить-то не за что. Они им оказывали первую медпомощь, их умывали, одевали, кормили, давали позвонить мамам.

Все это происходило при мне, записывалось на камеру. Относились уважительно, вежливо. Условия их размещений были даже лучше, чем у некоторых подразделений. Конечно, пленных это очень тронуло чисто по-человечески, и они сами, без всякого принуждения, повторяли: «Бойцы украинской армии, не слушайте никого! Здесь нет ни чеченской армии, ни россиян. Здесь есть люди, которые живут на своей земле и защищают ее. Мы здесь чужаки». Это проговорил каждый, хотя никто их не просил, их просто просили описать свои ощущения.

- Павел, ты, наверное, сталкивался с таким феноменом, что очень много русскоязычных воюют в украинских добровольческих карательных батальонах? При этом все эти русскоязычные люди проникнуты русофобией. Пытался ли ты прояснить для себя, почему так происходит? Почему мужчины из Одессы, Днепропетровска, Киева, которые даже не владеют украинским языком, которым чужда украинская культура, почему они настроены так русофобски?

— Я анализировал это. Таких людей я отношу к категории «заблудшие», т.е. идейные, но заблудшие. Они могут обосновать свой мотив, почему они воюют, но глубинных основ они не имеют. И вот когда эти люди попадают в плен или получают ранение, они начинают задаваться вопросом: «А за что? Во имя чего?» И только тогда они задумываются и, не находя ответа на свой вопрос глубоко в душе, начинают переосмысливать свои взгляды. Потому что идентичность у них русская, культурность у них русская, окружение у них такое же.

Конечно, сказывается 23 года идеологической обработки, особенно на людях до 35 лет. Они учились в школе по новой программе, где все меньше и меньше говорили о подвигах российской армии, где Российская империя — это оккупационные войска, где основная концепция образования — это «непрерывная борьба Украины за независимость от тысячелетнего рабства под Москвой».

Люди впитали это, потому что не каждый человек может интеллектуально обработать поступающую информацию и проанализировать ее, рассмотреть все точки зрения, все факты. При том, что они сохраняют свое русское ядро — им лень учить украинский язык, они себя называют «русскоязычные украинские националисты» — например, те же самые футбольные ультрас, которые принимали эту идеологию, только чтоб была хоть какая-нибудь.

- Кстати, вот почему все-таки ультрас? Вот откуда весь этот украинский национализм появился в головах ультрас донецкого «Шахтера»?

— У донецких ультрас два национализма: там есть группа фанатов с имперским знаменем русских националистов, и есть группа фанатов с черно-красным украинским националистским. Там идет постоянная конкуренция, постоянное «отжатие» друг у друга бойцов. В условиях информационной поддержки с государства в последнее время усилилась украинская группа.

Но на самом деле, в условиях этой революции (если можно так называть обычный олигархический переворот) я ввел термин «революционная ультрасня». Раньше был термин «революционная матросня», которая наломала дров, а потом 4-5 лет была гражданская война. Вот также и «ультрасня» которая стояла на передовой и, не задумываясь о последствиях, обкидывала милиционеров «коктейлями Молотова», брала в руки оружие и спровоцировала кровавую бойню в Киеве.

И тут, как всегда, всё сваливается на неизвестных каких-то снайперов, как обычно это бывает в переворотах, которые все как один делаются по одинаковым лекалам сценариев, написанным за границей. То есть это технологии: технологии, откатанные на Арабских странах (так называемая «Арабская весна»), технологии, когда подключаются, если не работают мягкие «бархатные» технологии. Мы научились бороться с «бархатными» технологиями. И даже такой «овощ» как Янукович очень себя правильно повел, но он оказался не готов к «Арабской весне», в которой предусматривалась кровь, и решено это было за бугром, для того, чтобы произвести эскалацию напряжения.

И эта вот «небесная сотня» — мне искренне жаль этих ребят 22-23 лет — это именно «идейно заблудшие». Я знаю, о чем говорю, я сам был в этом возрасте, когда больше гормонов, чем мозгов. Этих молодых людей нагло и цинично использовали. Я очень сочувствую родителям и близким, и сочувствую искренне, несмотря на то, что это были наши идейные враги.

- Павел, раз уж мы вспомнили ультрас «Шахтера», естественно, нельзя не вспомнить владельца клуба Рината Ахметова. Кто он для тебя — предатель или нет? Что ты можешь сказать о его роли в этих событиях? Коломойский, например, утверждает, что все донецкое ополчение на его деньги содержится, поэтому у него нужно «отжать» собственность. Другие, наоборот, говорят, что он — предатель, перешел на сторону «укропов», предал Донбасс. Лично твоя точка зрения какая?

— Моя точка зрения основывается на фактах. Ахметов заявил, что Донбасс — это Украина. А более 90% населения Луганской области, — бывшей Луганской области — и более 85% в бывшей Донецкой области тогда сказали, что Донбасс — это независимая от Украины земля.

Не буду называть его предателем или то, что он продал свой народ. Исходя из этих двух фактов — народ сказал «мы не Украина», а Ахметов продолжал настаивать на том, что Донбасс — это Украина. То, что он занимает пацифистскую позицию и говорит, что он против войны, легко объяснить — конечно, он против войны, потому что снаряды падают и на его собственность тоже.

- Давай поговорим об идее Новороссии. Я продвигаю эту тему уже лет десять. А как ты проникся этой идеей? Мы все раньше не знали Павла Губарева, как борца за идею Новороссии, и вот внезапно — на площади Ленина выступает молодой красивый парень Павел Губарев, из уст которого звучит слово «Новороссия».

— Я идейный русский с 16-17 лет. Я состоял в РНЕ («Русском национальном единстве»). Для того периода это было лучшим времяпрепровождением, чем когда мои сверстники «шаромыжнили семечки» по подъездам. Я родился и вырос в Северодонецке — оттуда как раз первые два «сепаратиста». Для меня это очень символично, что я родом оттуда.

Потом я участвовал в общественно-политической жизни — стал депутатом Куйбышевского районного совета от блока Наталии Витренко. Потом в 2007 году сложил депутатские полномочия, потому что районные власти — они ничего не решают, не имея полномочий и находясь в этом болоте власти «Партии регионов». А какая власть — мы знаем: они заточены на то, чтобы только пилить. В том же году у меня родился сын, потом еще один сын, потом дочь. Я ушел в коммерческую сферу, параллельно вел блог. В Донецке меня знают, но широко я не был известен. Многие не понимали, откуда я взялся, говорили, что «с дивана встал и пришел». Это не так. Я идейный русский.

- Даже ходили слухи, что вас нанял Ахметов.

— Это дурацкие слухи, я еле-еле от них отмылся. Слухи эти возникли из-за того, что мы с Левченко по его инициативе сфотографировались рядом с Ахметовым. Хотя мы действительно знакомы, но никаких общих дел у них нет уже лет восемь, и я достаточно презрительно отношусь к людям его типа.

У меня три высших образования: историческое, право и государственное управления (Академия управления при Президенте). Диссертацию написать не успел — сначала одно дитя родилось, потом другое, третье. Я больше был озабочен вопросом зарабатывания денег для семьи. А я хотел написать диссертацию о современных методиках борьбы с коррупцией.

- Хотел бы коснуться темы флага. Все уже знают, что флаг Новороссии — это синий Андреевский крест на красном поле. И вот Олег Царев выступает с инициативой — сделать перевернутую черно-желто-белую имперку флагом Новороссии.

— (смеется) Почему перевернутую? Лучше б неперевернутую.

- А ты как относишься к инициативе Царева?

— Я к имперскому флагу отношусь хорошо, и к красному отношусь хорошо — я ко всем флагам отношусь хорошо: и к историческим флагам, и к тому новому, который в ноябре придумали Миша Павлив, ты и Александр Васильев, там и я частично принимал участие с гербом, и нарисован он был руками моей супруги). Все это символика, которая, являясь новоделом, имеет исторические основания.

Я хорошо отношусь и к царскому периоду нашей истории, и к советскому. И имперская перевернутая… Не знаю, зачем ее перевернули и не понимаю, чем это обосновано и кто это двигает… Но мне все-таки кажется, что государственным должен быть тот флаг, под которым воюет ополчение. И если спросить у народа, то я думаю, что более 90% скажут — вот этот красный — он красивый, он символичный, он вошел в нашу жизнь.

- Я хотел еще спросить тебя о твоем раннем периоде политической деятельности до 2014 года. Обычно жены всегда возмущаются, когда их мужья начинают заниматься опасной общественно-политической деятельностью, а уж тем более, если они становятся под пули.

Катя, как ты относилась к тому, что твой муж вышел на площадь, когда и драки были, и голову могли проломить, и арестовать.

КАТЯ: — Я вела себя, как любая нормальная жена вела, говорила «Зачем ты туда лезешь? Зачем тебе это надо? У нас бизнес, у нас дети — пересидим, переждем пока все наладится».

Но в один из вечеров Паша сказал, что люди возмущаются, и это возмущение будет нарастать, но лидера у них нет. И если, мол, он сейчас просто отлежится на диване, то потом себя до конца жизни не простит. Я поняла, что не хочу быть причиной того, что муж будет корить себя до конца дней. Ну а после того, когда моего мужа и его соратников (порядка 70 человек) арестовали, я занялась вопросами их освобождения. В первую очередь, я наняла адвокатов всем несправедливо арестованным. Ну и в целом пришлось взять на себя вопросы руководства и стать заменой Павлу.

- Понравилось? (Александр)

— Втянулась! (Павел)

КАТЯ: Ну и в целом надо понимать, что ополчение, которое было в Славянске — оно на 99% состояло из наших друзей. Они побросали свой бизнес, попродавали свои машины и другое имущество — они всё положили на кон. Они все круглосуточно работают на то, чтобы обеспечить ополчение медикаментами и едой.

- Павел, как ты думаешь, когда ДНР и ЛНР возьмут под контроль свою собственную территорию, будет ли принято решение идти дальше освобождать Большую Новороссию?

— Прогнозировать я не буду — это неблагодарное дело. Этот вопрос вам надо узнавать у руководителей республик, но у меня такое желание есть, и я буду делать для этого все возможное. Есть мнение о том, что на Донбассе надо остановиться. Я его не поддерживаю.

КАТЯ: Я тоже хочу добавить пару слов. Вчера, когда мы шли по подземному переходу, подошел человек и сказал, что он с западной Украины, и он полностью поддерживает наше движение. Он назвал свой город, и рассказал, что люди не верят тому, что показывают по телевизору и очень многие поддерживают ополчение и нашу борьбу. И они даже свалили там военкомат, чтобы их не мобилизовали.

А что касается идеологии Новороссии? Я, конечно, не разбираюсь в истории, но разговоры о Новороссии я слышала на кухне на протяжении последних семи лет. У Паши очень много друзей, они все историки, и многие предсказывали нынешние события. Я им не верила, говорила: «Ну, какая война! О чем вы?».

— Это к вопросу о том, откуда взялся Павел Губарев. На самом деле, у нас еще на истфаке было много сторонников теории Новороссии, и нынешние активисты — это мои сокурсники: Сергей Цыплаков, Мирослав Руденко — лидеры «Русской весны». Всем, кто учит историю качественно, понятно, что эта территория — это историческая Новороссия, а люди — это носители «русского кода». То есть, основное население территории Новороссии — это этнически русские люди, а остальная часть воплощают в себе «феномен утерянной этничности», когда человек не может себя назвать ни украинцем, ни русским.

В 2012 году было даже такое интересное социологическое исследование — на вопрос «Кто ты по национальности» люди с западной Украины, не задумываясь, буквально в доли секунды отвечали «украинец», а в бывшей юго-восточной части люди сначала на две секунды задерживались с ответом, а потом уже называли себя либо украинцем, либо русским. Причина этого феномена в том, что на протяжении нескольких лет людям целенаправленно размывали понятие этнической принадлежности в школах, в вузах, по ТВ и другим СМИ.

На самом деле, этнический код сломать довольно тяжело — он не ломается за одно поколение. И, слава Богу, что сейчас его уже не удастся сломать. Буквально за считанные месяцы люди на Донбассе стали ощущать себя русскими.

- В Конституции вроде бы прописано, что есть намерение учредить в Новороссии два языка — русский и украинский.

— Я против. И здесь я расхожусь во мнениях с Царевым и другими государственными деятелями. Я за один государственный язык — русский. И широкие права для него, но настоящие права, а не такие как сейчас — «разговаривайте у себя на кухне на каком угодно языке». Извините, но я хочу, чтобы мой сын на русском говорил и дома, и в садике, и в школе. А он приходит домой и говорит: «А почему воспитатель по телефону говорит на русском, а с нами — на каком-то непонятном языке?» Как мне отвечать на такой вопрос?

- Скажи, пожалуйста, где будет столица Новороссии.

— В Донецке!

- В Донецке?

— Да, тут без комментариев. Либо как второй вариант, Донецк — деловая столица, Славянск — административно-политическая. Донецк по праву заслужил звание столицы.

- Вот ты — один из лидеров Новороссии. Скажи, пожалуйста, как ты познакомился с Александром Дугиным? Как взаимодействуете с ним идеологически?

— Мы с ним пока только по скайпу общались. Идеологически он для меня один из тех людей, на которых я опираюсь идейно. Не во всем, но во многом. Среди таких людей еще я мог бы назвать Александра Проханова, Сергея Глазьева, Николая Старикова и Максима Калашникова и многих других. Также я читаю Александра Роджерса, Александра Чаленко, Максима Равребу читаю — люблю его опусы с матерщиной, с юмором, от души. Это — все мои соратники, они во многом интеллектуальные и духовные авторитеты.

- Какое будущее должно быть у Новороссии? Некоторые говорят, что она должна существовать как независимое государство, другие — что она должна быть в составе России. Твой взгляд?

— Это должен определять народ на референдуме. А мою точку зрения уже обнародовали в Википедии и дали ей название «гражданский национализм». Это идея, когда граждане должны принимать максимальное участие в формировании власти и принятии решений жизни государства на референдумах и других выборах. Я сторонник прямой демократии без Парламента. Электронное голосование — это как наиболее дешевое средство для опроса людей по ключевым опросам.

Многие говорят, что у нас люди еще не дозрели до этого, что они не понимают многого. Я скажу, что народ у нас очень умный. И народ в совокупности всегда примет более правильное решение, чем властная элита, которая действует, исходя из узкокорпоративных соображений. Я сторонник наделения властью народа, отдачи власти на места, усиления местного самоуправления. Начиная с того, что каждый дом — это первичная ячейка власти, первичная община, т.е. то, откуда начинается формирование власти.

- Павел Губарев — он за красных или белых, ты монархист или республиканец? Или тебя эти вопросы не интересуют?

— Когда мне задают такой вопрос, я говорю, что я красный, и коричневый, и белый. Но больше красный, чем коричневый, и больше коричневый, чем белый. Я себя называю русским националистом с левоцентристским уклоном, причем оговариваюсь, что национализм для меня — это понятие больше духовное.

Русский национализм для меня — он всечеловеческий, он религиозный, если хотите. Русский — это тот, кто любит русскую культуру и считает Россию своей родиной. Это русский человек! И в русском национализме отсутствует шовинизм как таковой. Настоящий русский националист… Он считает родиной свою планету и считает каждого человека, живущего на планете, как существо, о котором нужно заботиться.

- А все-таки: монархист или республиканец?

— Республиканец. Хотя я считаю, что в монархии есть рациональное зерно, с той точки зрения, что в монархии человека с детства готовят во власть. Но в условиях современности эта идея не отражает действительности в полной мере. Но в целом, если можно так сказать, я сторонник республиканского монархизма, когда народ имеет функции, права и возможности выбрать достойнейшего из достойных, и выбирать его из срока в срок. То есть это такая «светская монархия».

Вот, например, Путин — он заслуживает доверия, и де-факто он монарх, но при этом ему люди делегировали эту власть. Он именно делегированный субъект с правами монарха. Для России это неплохой вариант и компромисс.

Но исходя из моей идеи гражданского национализма, я, конечно, — республиканец и сторонник того, что мы должны наделять людей правами так, когда каждый гражданин максимально участвует во влиянии на власть: через общественные организации, через средства прямой демократии. Коллектив — он всегда сильнее и важнее одного человека, пускай он даже будет самый умный, самый честный, самый порядочный. Роль личности в истории я не отрицаю, и монархию понимаю как принцип власти.

- Ты говоришь, что ты сторонник прямой демократии, да? По швейцарскому типу. В Швейцарии там даже решают, могут ли джипы ездить по городу. Это хорошее дело. А я тебе вот такой задам вопрос — ты, все-таки, являясь лидером общественного движения «Новороссия», наверное, в будущем будешь стремиться участвовать в парламентских выборах. Изложи основные идеологически-политические и экономические тезисы своего движения. И еще вопрос — когда будут выборы в Новороссии?

— Выборы будут, когда закончится война. Выборы в условиях войны — это плохая идея. Мы сделали общественно-политическое движение не в целях борьбы за власть. Мы занимаемся вопросами идеологии именно будущего государства. И пока не закончится война, мы будем заниматься этим, и только этим. Ни в какой борьбе за власть мы не участвуем.

И именно как следствие этой политики, я не занимаю и не планирую занимать никакую должность. Касательно идеологии — сегодня я задекларировал три основных принципа: первое — это создание независимого федеративного или конфедеративного государства Новороссия, я имею в виду именно большую Новороссию в составе восьми областей бывшей Украины, как минимум.

- А как максимум?

— А как максимум — я бы хотел видеть в составе Новороссии Львовскую, Тернопольскую, Ивано-Франковскую области. Все остальное мы переварим. Вот Галичину мы не переварим — им надо дать право на националистическое государство — пусть они на своей территории строят то, что хотят.

- А Волынь?

— Ну ладно, Волынь так Волынь. Посмотрим, чего люди хотят. Будем делать общественные срезы. В Киеве, например, меняется общественное мнение, и с каждым отвоеванным клочком земли оно будет и дальше меняться. То же самое будет происходить и в исторической Новороссии: Полтавской, Черниговской областях.

- Вот, есть Новороссия. А вот кстати — как ты думаешь, нужно ли отвоевывать Киев, Винницу, Житомир, Полтаву. Эти регионы надо присоединять к Новороссии или они должны стать самостоятельной территорией под именем Малороссия?

— Если исходить из реалий общественного мнения, то название «Малороссия» не прокатит там. Моя версия — пусть эта территория будет Украиной, Галичина — забугрией. И пусть у них будет монархия во главе с каким-нибудь националистом (например, Ярошем), которого изберут на всенародном сходе и объявят монархом. И пусть этот шепелявый коротышка, который еще и СБУшный стукач, правит народом и идет по тому пути, который они себе выберут.

- Паша, ты религиозный человек? Чем является для тебя православие?

— Я человек верующий, но не религиозный. Меня можно называть культурно-православным. Процесс моего воцерковления не прошел, потому что в семье нам религиозного воспитания не давали, в школе нам религиозного воспитания тоже не давали. Вот и в силу отсутствия религиозного воспитания, я не религиозный, но в силу личных убеждений и в силу своей культурности, я могу назвать себя православным верующим. Крещеным, но не воцерковленным по-настоящему.

- Катя, а ты?

КАТЯ: Ну… Родители меня покрестили, когда я была маленькой. В период становления меня как личности, я уже читала Библию, я ее понимаю, я со многими моментами согласна. Согласна с тем, что вера должна быть, мы с мужем чтим многие традиции. Но… Наверное, мою веру можно назвать такой же, как у мужа.

ПАВЕЛ: Культурное православие! Но, наверное, к сожалению, в церковь по воскресеньям мы не ходим.

КАТЯ: Но мы действуем по совести, заповеди соблюдаем.

ЧАЛЕНКО: Я тоже считаю себя православным, православно-культурным. Я называю себя православным атеистом. То есть я крещусь, я праздную Рождество, Пасху. Но есть какие-то вещи, которые мне не нравятся в православии, например, в православных женщинах зачастую исчезает женственность — появляются длиннополые черные юбки, бесформенные кофточки. Катя, что ты скажешь?

— Я считаю, что женщина всегда должна оставаться женщиной — быть красивой, следить за собой, ухаживать, и не с платком на голове, а лучше с длинными красивыми волосами. Но и тут должен быть баланс и здравомыслие во всем. Конечно, хотелось бы, чтобы женщины носили платья, макияж, ухоженные прически, ни в коем случае не джинсы, кеды и какой-то непонятный хвостик или напротив — короткие мини-юбки или глубокие декольте.

— Добавлю, что я приверженец семейных ценностей. И не на словах, а на деле — семья, дети, вера. Мне 31 год, у меня трое детей. И думаю, что я не остановлюсь на этом.

- Назови свои любимые книги.

— Я уже перечислял публицистов, экономистов и историков. Если говорить о литературе, то это Джек Лондон — то есть это книги о людях со стержнем, людях, которые в экстремальных ситуациях вели себя достойно, поступали по чести. Из русской литературы — Толстой, Достоевский. Из современных прочитал Пелевина, но я достаточно плохо понимаю постиндустриальную литературу — мне все-таки ближе классика, где пишут про нормальных людей с их достоинствами и недостатками. Но я мог бы вспомнить Бернарда Вебера.

Я не сторонник «бородатой России в рясах до пят». Я сторонник православной России с ядерной ракетой и космическим кораблем. Наверное, меня можно отнести условно к «русским космистам». Я все-таки сторонник технократического развития.

- И сталинистом?

— Да.

- А каково твое отношение к Сталину?

— Хорошее. Мы до сих пор «пилим» то, что было заложено в Сталинскую эпоху, и при этом распилить не можем. И при этом, как сказал сам Сталин «Сначала меня осудят, но история безжалостно рассеет в пух и прах все эти обвинения». Об этом отлично написал Николай Викторович Стариков в своих книгах. Могу порекомендовать «Сталин. Вспоминем вместе». Ни один из тех людей, кто напрямую работал со Сталиным, не говорит о нем плохо. Плохо о нем говорят только те продажные «либерасты», которые хают и пилят гранты, изучающие тот период истории. Поэтому я и сказал выше: «я больше красный, чем коричневый».

- А как ты к Артему относишься? Как относишься к Донецко-Криворожской республике? Читал книгу Корнилова?

— Конечно! У меня есть книга с дарственной надписью. Володе «привет» передаю.

- Раньше Донецкий драматический театр еще носил имя Артема. А потом украинский главный режиссер настоял, и имя Артема сняли. Как ты считаешь, надо ли переименовать?

— Будет народная власть — надо будет переименовать театр. Вот как только закончится война, надо будет этим заняться.

- Раньше на месте памятника Шевченко стоял Сталин. И бульвар Шевченко вроде даже назывался бульваром Сталина.

— Мне кажется, сейчас памятника Сталину там не хватает. И вообще, во многих местах не хватает. Незаслуженно мы забыли об этом человеке, поэтому его нужно увековечить, его нужно вспоминать. Сталин — это эпоха. Только сегодня мы вспоминали его, перебирая тех, кто сегодня стал лидером революции — это все молодые люди. И средний возраст сталинского Совмина — это 32 года. И они сделали! Они сделали это экономическое чудо, которое мы все знаем. Это сделано именно руками молодых вдохновленных людей, грамотных людей, умных людей.

- А скажи, пожалуйста, надо ли ставить памятник Петру I, Екатерине II?

— Почему нет? Это же в их эпоху дикое поле становилось Россией. Екатерине — обязательно. Петру I тоже. КАТЯ: Я бы добавила еще, что надо установить памятники освободителям Славянска. Как только мы его освободим, сразу же инициируем этот процесс. Был такой момент, когда я тоже впадала в депрессию и говорила Павлу, что слишком много мирных людей страдает. В Горловке погибла моя знакомая — молодая девушка с ребенком на руках. Я несколько дней в себя приходила. И потом мне пришла в голову идея, что надо будет поставить памятник и жертвам украинских карателей. ПАВЕЛ: И, кстати, именно эта девушка говорила, что «мирные жители не должны покидать города, чтобы быть живым щитом». Вот она и погибла, она и живым щитом, и жертвой. Она для меня — такой же герой, как воин, сидящий в окопе.

Источник.