Юг.

— Мы забыли традиции наших предков!
Селезень Аристарх грозно потряс крылом.
— Каждый год древние утки летели на юг в демократические страны. Жили на полном олинклюзиве, отдыхали, радовались жизни. А мы?
Утки пристыженно молчали. С дуба на берегу глумливо каркнула старая ворона Матвеевна.
— Мы всю жизнь проводим в этом городском пруду! Едим подачки от людей: батоны, булки, печеньки…
По толпе птиц пронёсся вздох: они вовсе не были против сладких булок.
— Не стыдно? — Аристарх постучал крылом по трибуне. — Вы продаёте рай за несчастный батон! Там, на юге — демократия, свобода, уровень жизни и круассаны каждый день. Наши предки летали туда каждый год!
— Ну летали, что здесь такого…
На утку, посмевшую возразить, зашикали, осуждающе качая головами.
— Да не, я так, к слову, — стушевалась она, — всё правильно, предки — молодцы.
— Значит, так, — Аристарх обвёл стаю взглядом, — завтра утром вылетаем на юг. Будем зимовать с комфортом!
Стая восторженно загалдела.
— А может, надо подготовиться как-то? Потренироваться там, — спросила уточка с сизым крылом.
— Предки справились, и мы сможем. Не толпитесь! Надо отдохнуть перед дальней дорогой.
Всю ночь на пруду было слышно радостное кряканье — утки отмечали грядущий отлёт.
В семь утра вылет не состоялся: как лететь, не поев перед дорогой? В восемь оказалось, что не все готовы. К девяти обнаружилось, что никто не помнит дорогу, и начали выяснять, в какой стороне юг. В одиннадцать начали прощаться с остающимися голубями.
— Ну, хорошо вам отдохнуть там...
— Присмотрите за нашими гнёздами...
— Магнитики привезите…
И только старая ворона Матвеевна крутила крылом у виска и насмешливо каркала.
В час дня решили пообедать, чтобы не лететь на голодный желудок. К трём селезень Аристарх, окончательно взбешённый, потребовал лететь немедленно.
— В воздухе строимся клином, понятно? Все слышали?
— Зачем?
— Положено так. Это старинный утячий походный строй.
— А как он выглядит?
— Ммм… Как буква Вэ.
Жирные городские утки поднялись в воздух. После недолгого кружения стая действительно выстроилась буквой “В”, русской. И надрывно курлыкая, поднялась над облаками.
Через сорок минут по строю уток начал бежать шёпоток.
— Далеко ещё?
— А когда долетим?
— Я крылья уже натёр!
— Спросите у вождя, кормить в дороге будут?
Селезень Аристарх огрызался и крепче сжимал клюв. Дорога на юг оказалась не такой, как он себе представлял.
В разрывах облаков мелькнула водная гладь. Жёлтая песчаная полоска, красные грибки зонтиков, аккуратные домики, деревья, похожие на пальмы.
— Юг! Все на посадку!
Позабыв усталость, стая пошла на снижение. Радостно крякая, утки садились на воду.
“Юг” оказался не таким сказочным местом, как рисовалось в воображении. Огромное скопление птиц, теснота и постоянные скандалы. За корм приходилось драться с другими обитателями рая. Хотя большое озеро, где они обосновались, не замерзало, но снег шёл так же часто, как и на родине. Стая, мрачная и нервная, держалась вместе и постоянно искала, что поесть. Селезня Аристарха поколотили всем коллективом.
Как-то в конце зимы селезень Аристарх плавал в одиночестве. Просто захотелось отдохнуть от постоянной толкотни, скученности и скандалов.
— Кар-р-р-р!
Аристарх поднял голову и увидел ворону. Знакомый гордый профиль, чёрные перья, пятнышко на клюве.
— Матвеевна? Ты?
Ворона покосилась на селезня.
— Ну я.
— А что ты здесь делаешь? Вороны же на юг не улетают.
— Пр-р-р-ридурок, это не юг. Это наш городской зоопарк.
— Что?!
— Вы на другой конец города перелетели, путешественники. Да ещё и на север, а не на юг.
— Матвеевна, милая, только дома не рассказывай никому. Пожалуйста!
— Должен будешь, — усмехнулась ворона.
— Буду! — селезень вздохнул. — А в какую сторону нам домой лететь?
На родину утки вернулись рано, не успел сойти последний снег. Бодрые, подтянутые, с хищным блеском в глазах. Знакомым голубям рассказывали, как хорошо на юге, какая там чудная природа, как потрясающе кормят. И с жадностью набрасывались на хлеб, который бросали люди. Матвеевна ехидно каркала с дуба, но секрета не выдавала.
Лететь на юг следующей осенью утки отказались. Отговаривались, что, мол, мы бы с радостью, но вон у той пары птенец слабый, не долетит. А мы, утки, своих не бросаем. Перезимуем здесь, всем коллективом. Селезень Аристарх так и остался вожаком стаи. Но разговоры про традиции предков больше не заводил.

(с) Александр "Котобус" Горбов
Книга "Таблетка от понедельника"