Отец народа

Я бы хотел у рассказать о своих наблюдениях и ощущениях, появившихся у меня в ходе пресс-конференции ВВП, и сделать несколько выводов, которые возможно понравятся не всем.

1. Смотреть AC/DC по телевизору и слушать его вживую, это две большие разницы, как говорят у нас в Одессе.

Поэтому почти четыре часа президентского перфоманса не вызвали ни усталости, ни сожаления. Скажу больше, у меня сложилось впечатление, будто я в кругу друзей пообщался с простым и очень терпеливым человеком, облеченным при этом нечеловеческой ответственностью (и огромной властью, которая ему в тягость).

И это странное чувство вызывало во мне когнитивный диссонанс. Вроде нахожусь я в проклятом Мордоре, в Нефтяном улусе, в самом центре ордынско-византийского двора, где люди убивают друг друга за косой взгляд, где речи слаще щербета, а клинки острее бритв.

Но увидел я перед собой человека, в искренности которого не было причин сомневаться, равного мне, открытого и сдержанного.

И вот я сидел, смотрел на Путина и представлял на его месте Трампа. Да, рыжего старину Трампа, двуличного до мозга костей, тщащегося показать миру, что яйца у него сделаны из стали, и при этом позорно расталкивающего президентов подвластных бантустанов, чтобы занять центральное место в первом ряду, на фотографии стран G20.

Нет, Трамп бы не потянул. Обама может быть. Но не Трамп. Кишка тонка у Трампа.

2. В центр Международной торговли я приехал к восьми утра, и получив свой бейдж, пошел в кафе позавтракать. К бейджу прилагалась прекрасная сумка-папка, в которую удобно лёг мой макбук, с кожаным лейблом «Пресс-конференция президента РФ-2018». Сумка эта выглядела весьма достойно, и для журналиста из какого-нибудь депрессивного Пскова – это целое состояние. Я сам наблюдал картину, как люди в слезах, бегали по залу разыскивая оставленный впопыхах подарок.

– Что ж вы так убиваетесь, мадам, будет еще в вашей жизни конференция, – сказал я одной.

– У меня там документы, – заливаясь горячими слезами причитала тетенька, теребя кофту их крепдешина.

Какие там у неё документы остаётся только догадываться, но я думаю эта была платежка за воду или электричество.

3. Перед конференцией можно было перекусить. Для журналистов был организован небольшой фуршет. Очень скромный. Я выпил кофе и съел пару небольших круассанов с сыром и ветчиной. Взял бутылку воды, но в сам зал ни с водой, ни с едой не пускали, поэтому её пришлось выпить в холле.

4. Вопреки ожиданиям, досмотр, и в здании, и в самом конгресс-холле проходил абсолютно не напряженно, я бы даже сказал буднично. Никакой нервотрепки. Никто не спрашивал был ли мой дед в оккупации, и участвовал ли я в ваучерной приватизации банды "ельцина-гайдара-чубайса".

5. Примерно с 11.00 в зал начали запускать операторов и фотографов, потому что им нужно было устанавливать аппаратуру. Пока мы беседовали с Владимир Маматов (да, тот самый «Вятский квас») стали пускать всех остальных, и к нашему приходу с местами было уже довольно проблематично. Не то чтобы их не было, но, чтобы сесть требовалась воля к победе и скомканное в комок эго.

Только я хотел уже двинуть с вертушки очередному болвану поставившему свой рюкзак (из каких-то одному ему известных блядских соображений) на соседний стул, как один из администраторов взяла меня под белые ручки и усадила на недалеко от сцены, правда почти на самом краю.

6. Глупое фиаско журналиста Зеленоградской муниципальной газеты Оксаны Майтаковой которую выперли из зала, потому что она не нашла себе места, говорит только об одном – она и не хотела его искать. Потому что вокруг меня было по меньшей мере четыре свободных стула.

7. Несмотря на то, что я периодически поднимал табличку «Калининград зовёт», я понимал, что шансы у меня не очень высоки. Попасть в мизерный процент счастливчиков, задающих вопросы можно, и по моим наблюдениям, довольно несложно.

Для этого нужно было занять место в центральном секторе, сделать нестандартную табличку, которая бы цепляла взгляд (например, табличка «КГБ-Дети» или тетенька с макетом телевизора, хорошо работают слова «спасите, помогите, грабют») и просто быть немного понаглее. В общем, хорошо подготовиться.

Что удивительно не возбранялось выкрикивать с места. А чувак, который задал вопрос про газ в Ленобласти, просто не переставая вскакивал и требовательно орал, обращаясь к Путину. Вообще, к концу это й встречи журналистская братия вконец обнаглела, и как верно заметил ВВП чуть было не превратила пресс-конференцию в несанкционированный митинг.

8. Некоторые товарищи из фейсбучных пользователей писали глумливые комментарии о том, что всё это действо срежессированно и все вопросы были известны заранее. Хорошо, если бы это было так.

Представьте, шевелящий усами Песков, тщательно отбирает вопросы журналистов, с каждым из которых ребята из ФСО проводят душеспасительную беседу о том, чтобы тот не в коем случае не проболтался, о том, что его вопрос отобрали заранее. И перед сном Путин заучивает ответы на заданные вопросы, репетируя жестикуляцию и мимику перед зеркалом.

Зачем? Что это за бред? Гулливер пришел на встречу к лилипутам с выученной ролью, чтобы изображать импровизацию?

Для кого?

Для корреспондента какого-нибудь сраного Вашингтон пост, которая задала вопрос о том, мечтает ли Путин о мировом господстве?

Уровень этого вопроса, по всем понятиям, в разы тупее вопроса доброго дятла из Владивостока, которому благодарная публика простила и нудность, и тупость, только потому что Владивосток во все щели отымела кремлевская рать, навязав Приморью какого-то Кожемяко.

Уровень Вашингтон Пост, это вообще уровень американской политики, где весь политбомонд на серьезных щах уже два года рассуждает о вмешательстве России в выборы единственной сверхдержавы на планете.

Уровень Вашингтон Пост – это уровень журналистов Залупинска из какой-нибудь Саратовской губернии, районной газеты «Знамя Труда».

Поэтому нет, извините, но в какую-то серьёзную режиссуру пресс-конференции президента я не верю.

9. Когда коллега из Медузы сказала, что на этом сборище был непрерывный фейспалм и демонстрация упадка российской журналистики, я с ней тоже в корне не согласен.

Здесь присутствовали обычные люди, со своими надеждами и чаяниями, с заданиями от главредов, а может даже от глав республик (как Карачаево-Черкесия, Чечня или Дагестан) с понятным человеческим желанием прославиться, и с желанием посмотреть других, и показать себя. Да, у них не такие светлые лица, как у журналистов Эхо Москвы, но они искренни в своих стремлениях. Они не лгут.

И на фоне этих простых людей выебоны Новой газеты, высер Вашингтон Пост, провокация Азара или Евроньюс, смотрелись как раз именно фейспалмом. Необходимостью создать сенсацию, высокой заинтересованностью в скандале.

10. И вот Путин смотрел на всех этих людей, журналистов, старых и молодых, плохих и хороших, желающих погреться в лучах его солнца, и жаждущих сенсаций, и…он не сказал:

«Ну, блять какие же вы все мудаки. Пошли вы нахуй, господа журналисты, вы тупые обезьяны, а не четвертая власть, и разговаривать мне с вами не о чем».

И не встал, и не ушел.

Нет, Путин сидел на своем месте, и в его глазах читалось горькое понимание того, что народ свой не выбирают, что он такой какой есть, и его бояре, и пресловутая четвертая власть, словно стая бандерлогов облепившая скалу Советов, и миллионная армия бюрократов «без которых нельзя», и десятки миллионов опустившихся и обнищавших людей, которые никогда не уберут за собой говно, потому что это всегда за них должен сделать мэр, губернатор или президент – всё это, весь этот блядский народ и есть россияне! Это и есть пресловутое большинство, среднестатистическая единица, ядерный электорат.

И сейчас эту горечь в его глазах, сменило недоумение последних лет, которое появлялось у него всегда, когда его поливали и справа, и слева, и в любом его шаге искали подоплеку. И это недоумение росло, когда он думал о том, что же он делает не так.

Вы хотели сохранить Россию единой и неделимой – я её сохранил!

Вы хотели, чтобы нас боялись и уважали – нас боятся и уважают!

Вы хотели стабильности – вы её получили!

Вы хотели гордиться величием страны – я дал вам эту гордость!

Вы хотели утереть нос дяде Сэму – мы утерли ему нос!

Я ваш, я плоть и кровь русской земли, её соль и слёзы.

Но извините, я не могу сделать вас всех богатыми. Вы все просрали трижды: при Брежневе, Горбачеве и Ельцине. И теперь вы хотите, чтобы я, приняв страну с «семибанкирщиной», с миллиардами долларов внешнего долга, с полностью разрушенной экономикой и внешним компрадорским управлением, всего за 15 лет поднял ваш жизненный уровень до уровня немцев?

Извините, я не волшебник. Для этого вам хотя бы нужно было взять свою жопу в руки и оторвать её от дивана.

Но он ничего такого не сказал и не сделал.

А вместо этого он слушал, говорил, убеждал, спорил, делал всё ровно так, как бы должен был это делать нормальный человек, глубоко любящий свой народ и свою страну, и подчеркну еще раз, всем своим видом и речью подчеркивая абсолютно равное свое положение с сидящими в зале, высказывая всем присутствующим уважение, чего мы не всегда можем увидеть у какого-нибудь местечкового царька из Твери или Великого Новгорода.

11. Пройдут годы, и Путин уйдёт, а мы поймем, что нет пророка в своём отечестве.

На его место придёт новая поросль либералов и социал-дарвинистов, воспитанных в ГУ ВШЭ под чутким оком кураторов из Лэнгли.

И какой-нибудь новоиспеченный скоропорт из «лидеров России» обязательно ляпнет на публике фразу вроде знамениой: «кто не вписался в рынок – пусть сдохнет».

Здание Центра пьяному черту, который под свист своей челяди, чуть не пробухал страну в лихие 90-е, померкнет на фоне массового поклонения Путину.

Его именем будут называть улицы, аэропорты, площади, а его памятники с голым торсом, держащим в одной руке грозный гиперборейский меч, а в другой руке ребенка (символизирующего наш неразумный народ) будут выситься по всей стране.

И раз в год, в день летнего солнцестояния, россияне будут выходить на эти площади, названные Его именем, и взявшись за руки будут петь осанну этому скромному, трудолюбивому и мягкому человеку.

Настоящему Отцу нации…