Ради жизни на звезде

Почему человечеству нужен космос

Лунный туризм, частный марсолет, космические программы развивающихся стран — все это может быть не причудами, а прологом к настоящей космической гонке. За которой последует цивилизационный прорыв, превосходящий по значению даже открытие Америки.

ЕВГЕНИЙ КУЗНЕЦОВ, заместитель гендиректора, программный директор АО РВК


Открытие планет в "зоне Златовласки" (пространство вокруг звезды, в котором возможно существование воды в жидком состоянии) — событие не просто эпохальное, а в каком-то смысле переломное. Засидевшееся в своей колыбели человечество впервые получило доказательства, что пригодные для жизни планеты не только существуют — их множество. И хотя пока нет никакого ответа о существовании других форм разумной жизни, сама жизнь на других планетах — чрезвычайно многообещающая возможность.

И это не только интеллектуальная игра.

Эпоха великих географических открытий

Есть много теорий о том, что сделало Европу безусловным цивилизационным лидером планеты в середине второго тысячелетия новой эры. Нам, уверенно несущим "бремя белого человека" последние пару-тройку столетий, привычна картина мира, где у европейцев подавляющий культурный и технологический перевес над другими культурами. Но этот тренд возник лишь после эпохи великих географических открытий.

Исследования Ангуса Мэдисона показывают, что мировой ВВП с начала нашей эры почти до 1700 года распределялся так: треть — Китай, треть — Индия, треть — все остальные страны (включая Европу, арабский мир, Америку, Африку, остальную Азию).

Колоссальное культурное развитие Индии (несколько мировых религий, глубокое и тонкое искусство, ремесла) сделало ее многовековым духовным флагманом мира. Китай же являлся мировым лидером благодаря подавляющему технологическому преимуществу (там первыми изобретали все многие тысячи лет) вкупе с глубокой философией и развитой организацией.

Умея обустроить жизнь населения огромной (даже по нынешним временам) численности, эти страны обеспечивали прогресс цивилизации. Причем в значительно более полной мере, чем даже успешная в свое время римская цивилизация.

И все рухнуло, как многим кажется, неожиданно. Индия стала колонией, а Китай — полуколонией стран, которые еще недавно были беднее и менее образованны, чем бедные провинции тогдашних лидеров. Даже в момент, когда Британия была способна завоевать Китай, она была не способна с ним торговать, ей попросту нечего было продавать китайцам — британские продукты были хуже. Британцы могли приобретать чай и предметы тончайшего прикладного искусства только за золото.

Возникшая в результате проблема торгового баланса была "изящно" решена через подсаживание китайцев на опиум (из-за чего население страны сократилось почти на четверть).

Что обусловило тот фантастический скачок, благодаря которому Европа — аутсайдер, потерявший в Средневековье самые основы своей высокой культуры и науки, вынужденный впервые через тысячелетие перечитать своих классиков в переводе с языка кочевников, оказалась впереди всех? Что сделало мировым лидером раздробленный мир, с ужасом ожидавший вторжения монголов, от которого спасло не военное искусство, не сила, не технологии (всем этим монголы превосходили Европу) — спасло лишь расстояние?

Можно назвать много причин, и все они будут отчасти верными. Но есть весомый факт: Европа стала первой и единственной цивилизацией, которая освоила океанское плавание и сама, не полагаясь на посредников и партнеров, выстроила глобальную военную и торговую экспансию. Будучи на старте этого этапа беднее, слабее и примитивнее конкурентов, к его концу она сумела обогнать, сломить и подчинить их, став безусловным мировым гегемоном.

И даже сейчас, в значительной степени сократив отставание, Индия и Китай учатся у Запада, в том числе перенимают методы экспансии. В частности, создают амбициозные космические программы. Они понимают, что не овладеть этим навыком второй раз будет самоубийством.

Важно напомнить, что межконтинентальные морские походы Китай начал почти за полстолетия до эпохи Великих географических открытий. Адмирал Чжэн Хэ доплыл до Африки практически тогда же, когда португальцы приступили к исследованию западной части континента, а выйти в Индийский океан они смогли на 50 лет позже. Но в отличие от европейских королей, китайские императоры свернули проект, и уже португальцы первыми приплыли в Китай, а не китайцы — в Европу.

С этого момента начался отсчет стагнации и отставания Китая. Через несколько столетий он перешел к политике изоляции, начал существенно проигрывать в военной и технологической мощи, а впоследствии Великобритания и другие страны практически разрушили страну.

Цена отказа от экспансии — культурная и цивилизационная смерть.

Куда стремиться сейчас?

Формально можно сказать, что исходные данные океанской и космической экспансии чрезвычайно разнятся.

За три тысячелетия до океанских переходов было развернуто прибрежное мореплавание. На нем строилась мировая торговля бронзового века, первого документированного расцвета глобальной (панъевразийской) цивилизации.

За тысячелетие до океанской межконтинентальной торговли были выстроены торговые пути (в том числе Великий шелковый путь), по которым в Европу попали товары с другого края света. И все мореплаватели первой волны искали дорогу туда — к островам пряностей. К другому концу временно перерезанного торгового маршрута.

В настоящее же время даже полет до Марса представляется чрезвычайно сложной задачей. Полет же к системе TRAPPIST с тремя потенциально живыми планетами пока невозможен в принципе.

Первые океанские плавания совершались португальцами на кораблях, постройка которых была по силам не самому богатому королевству. Испания выделила на трансатлантическую экспедицию Колумба очень скромные средства.
Испанские каравеллы — это звездолеты XV века

Космическая программа, предполагающая преодоление 40 световых лет, пока по силам только самому богатому государству мира и требует средств, которые покажутся астрономическими даже энтузиастам. И срок реализации этой программы неизвестен — нет даже прототипа решения.

Все плохо? Мечтаем о других планетах, находясь на слишком низком технологическом уровне (так Аристотель, доказавший шарообразность Земли, мог мечтать о кругосветке)?

Как ни странно, нет. Количество знаний удваивается примерно каждые 15 лет, а в последнее время, возможно, еще быстрее. К примеру,

путь от весельных лодок до океанских каравелл занял два тысячелетия, в современном же мире подобная технологическая пропасть может быть преодолена меньше чем за столетие.

Кроме того, за последние тысячелетия человечество научилось проходить кризисы роста без падения в темные времена. Да, кровавые войны, превосходящие все, что видела древность, были и могут быть, но человечество в состоянии преодолеть их последствия не за тысячелетие, как после катастрофы бронзового века, и не за несколько столетий, как после краха Рима, а за несколько десятилетий.

Мы живем быстрее, а потому проект полета к звездам становится задачей, решаемой за одно-два поколения, а это уже в корне меняет дело.

Снова возникает вопрос: зачем? Все возможно, но почему ресурсы человечества надо тратить на это, в ущерб другим мечтам, надеждам и множеству других актуальных задач?

Сфера достижимого

У этого вопроса есть два ответа. Идеалистический и прагматический.

Начнем с того, что человечество расширяется всю историю его существования. Люди (а уже доказано, что их было несколько независимых видов) появлялись в природе несколько раз и всегда в одном месте — в Африке. И всегда расселялись практически по всей суше. При этом приходилось осваивать в корне новые ландшафты и системы питания, бороться с предыдущими волнами расселения не на жизнь, а насмерть (от неандертальцев осталось только около 3% генов в геноме современного человечества).

Расселение — суть человека. В основу его психики зашито желание найти "землю обетованную", уйти за горизонт. Метафора пути и поиска новой земли содержится в сказках, легендах, мифах. Есть некоторая причина, известная человечеству от начала времен, которая толкает его в путь. Оно знает, что развитие всегда есть следствие разнообразия и находок чего-то нового. Чего-то, что не было возможно в колыбели.

Возникнув в Африке, человечество смогло впервые эффективно "приручить" растения и животных только в Малой Азии. Земледельческий уклад обратным движением распространился на Африку, а также захватил Европу, Азию и Америку, вытеснив более примитивную форму устройства жизни.

Обработка металлов в бронзовом веке стала возможна только за счет торговых отношений цивилизаций, между которыми были месяцы пути. Олово для бронзовых мечей Ассирии, Хеттского царства и Египта приходило с Британских островов, с территорий нынешних Пакистана, Саксонии. Значит, кто-то должен был осуществить культурную и технологическую экспансию, чтобы собрать воедино этот геоэкономический паззл.

Открытие Америки, куда плыли ради золота и пряностей, принесло, однако, то, чего не предполагалось даже в принципе.

Сельское хозяйство Европы изменилось радикально — так, что избыток продовольствия несколько столетий обеспечивал беспрецедентный прирост населения.

Америка дала Европе картофель, существование которого не мог предсказать ни один мыслитель, даже гениальный.
Важно не то, по ошибке ли Колумб открыл Америку, важно, что жажда экспансии была и будет главным драйвером цивилизации

Человечество от своего корня знает важную истину: освоив неосвоенное, ты резко растешь. Я назвал этот феномен сферой достижимого, он, кстати, отчетливо наблюдается по мере взросления самого человека. Все когнитивные функции существенно развиваются, когда растут возможности освоения пространства. Ребенок пополз — рывок. Пошел — еще рывок. Освоил внешнюю социальную среду — снова скачок разумности.

Можно сказать, что автор ставит телегу впереди лошади, но уже доказано, что интеллект развивается разнообразием. Чем больше новых артефактов, событий, впечатлений, лиц, звуков, вкусов, языков попадают в расширяющуюся сферу сознания, тем богаче будут когнитивные возможности в будущем.

Считайте "сферу достижимого" метафорой, но те народы, которые ее расширили, совершили скачок в развитии. Те, что остановились на границе,— вступили в фазу стагнации. Простая географическая переменная — расстояние, которое может быть покрыто за день, месяц или год, определяет уровень развитости цивилизации — культуры, науки, экономики и даже человечности.

Разнообразие, принципиально новые формы устройства природы, жизни, культуры, искусства — все это резко меняет масштаб понимания мира. Это порождает рывок науки, технологий, организации жизни, общества, это порождает прогресс.

Освоенная территория — первичный показатель масштаба развитости цивилизаций. Можно считать это следствием, но я считаю это причиной.

За облаками

Что может встретить человечество на других обитаемых планетах? Почему нам не так важен Марс и каким может быть план освоения новых миров?

Если следовать метафорам синергетики, науки о хаосе и порядке, жизнь — это форма установления равновесного цикла устройства космического тела. Тонкая пленка жизни балансирует планету со всеми ее химическими, геологическими и прочими циклами. Разброс процессов в неживой системе сглаживается за счет новых балансов, которые порождает биом. Атмосферные колебания демпфируются запасаемыми океаном газами (живущими там микроорганизмами). Колебания ландшафтов сглаживаются сложными экосистемами растений и животных.

В знаменитом эксперименте в парке Йеллоустон дисбаланс огромной экосистемы исправили, запустив в заповедник всего 14 волков. Изменилось даже течение рек, поскольку волки приучили лосей, выедавших поросль деревьев по берегам, к осторожности. Подросшие деревья сделали русла рек более устойчивыми, бобры устроили заводи, там поселились птицы — экологическая сложность значительно выросла, экосистема стала намного богаче.

Другой пример. Заметный вклад в рост выбросов парниковых газов вносит не промышленность, а гигантская популяция коров, которая не смогла бы выжить без человека.

Разделенные географически разные экосистемы могут породить совершенно различные модели устройства. Снова вспомним о картофеле — он возник в одной экосистеме, но оказался способен изменить все другие.

Будет ли экосистема других планет пригодна для жизни земного типа? Возможно, но и не обязательно. Биом американских индейцев заразил Европу сифилисом, а биом европейцев заразил инков сальмонеллой. Сифилис изменил многое в культуре, а сальмонелла уничтожила подавляющее большинство аборигенов. Но при всем могуществе сил природы человек в итоге получает из всех различий и новинок еще и колоссальную пользу.

Будут ли на других планетах другой баланс химических веществ, другие минералы и другая экосистема? Неизвестно. Будет ли полезен перенос органики в наш биом? Возможно. Будет ли этот проект источником для прорывов в науках и технологиях — однозначно да.

Наука питается только новым. Теории создаются только для объяснения новых фактов. Умозрительно придумываются только комбинации и модификации того, что уже воплощено природой. Многообразие и творчество природы — единственный источник развития человечества.

И теперь этот источник вне Земли. Не на мертвых планетах с убитыми экосистемами. Не в глубинах океанов или на вершинах гор, где есть пусть самобытные, но вырожденные экосистемы "большой Земли". А там, за облаками комет, которые окружают Солнечную систему за сотни астрономических единиц.

Счастливого плавания!

Представим себя в Европе крестовых походов, когда постоянные войны с арабами, угроза турок и монголов порождает ощущение, что привычные торговые пути недолговечны или разорваны. Каков может быть план выхода из колыбели?

Как и в том случае, нужно налаживать "большое плавание" в Солнечной системе. Луна, Марс, астероиды, спутники планет-гигантов. Да, там мы вряд ли встретим что-то кроме минерального разнообразия (что, правда, может существенно помочь экономике). Но главное — мы освоим относительно дальние космические полеты, как викинги освоили мореплавание по компасу, а не по ориентирам на берегах.
Настоящий вызов для человечества — не разбить яблоневые сады на Марсе, а приспособить для своих нужд инопланетные формы жизни

Для освоения Солнечной системы нужны мощные орбитальные станции — верфи, склады, перевалочные космопорты. Крупные орбитальные конструкции на сотни и тысячи человек, собранные из материалов, которые могут быть взяты из космоса, и движимые топливом, которое есть в космосе.

Это сложно? Отнюдь. У автора есть уверенность, что марсианская программа Илона Маска — лишь прикрытие проекта тяжелой ракеты для вывода на орбиту сотен людей и многих тонн грузов для космических мегастанций. Марс — красивая приманка. Орбитальные конструкции — логичный, закономерный шаг.

Тяжелую ракету для лунной программы создали примерно за десятилетие. Сейчас все можно сделать быстрее и дешевле.

Выстроим инфраструктуру ближнего космоса не абстрактно "исследовательскую", как станции в Антарктиде, а практическую — с производственными, сельскохозяйственными, энергетическими задачами, и сделать следующий рывок будет проще.

Прорывные инновации редко появляются спонтанно — как правило, это "дети" (спин-оффы) мегапроектов. Космос и гонка вооружений породили большую часть тех потребительских технологий, которые в корне изменили современную жизнь (связь, интернет, новые материалы и т. д.).

Новая космическая мегастройка неизбежно выльется в колоссальный рывок человечества. Как вылилось в рывок Англии создание мощного флота — оно заложило основу промышленной и военной культуры страны, обеспечило ее последующее доминирование. Англичане сумели упорядочить и технологизировать голландский подход к кораблестроению, создали инженерию взамен ремесленного искусства, превзойдя своих учителей.

Что же приведет нас к звездам? Варп-двигатели по модели Альбукиере (эта красивейшая идея пространственно-временного пузыря мексиканского ученого и мечтателя почти два десятилетия была просто забавной фантазией, пока наконец НАСА не начало разработку прототипа)? Или открытия в физике струн, которые подарят способ перемещаться вдоль особых космических структур быстрее скорости света (такого рода вопросы стали уже вполне обсуждаемыми)? Пока ответа нет.

Но если бы кто-то сказал европейским купцам и королям в начале XIV столетия, что плыть через океан невозможно, если бы кто-то (как в Китае) законодательно запретил делать ставку на технологический рост, то ничего из описанного выше не случилось бы.

И да, романтика хорошо продавалась вербовщиками для простаков, но двигала людей за горизонт главным образом прагматика. Трезвый расчет. Опыт тысячелетий, говорящий, что там, где есть новое, там есть выгода. И всегда находились государства и люди, которые делали удачные вклады и ставки в этой игре. И даже будучи периферией, отстающими, "варварами" и "дикарями", они выигрывали за счет этих ставок у самых влиятельных соперников.

А потому делаем ставку. Жизнь в космосе есть. А значит, есть и смысл туда стремиться.

источник