Время Галилея, Ньютона, Эйнштейна - не страсть чувствовать себя существующим

Продолжение философских размышлений Д.А. Тайца о сути мироздания. Начало тут:

Творящее сотворенное 
Простёртое 
Физика как «искусство к созерцанию эйдосов» 
Спектакль для пустого зала? 
Пролетая над камнями преткновения 
«Кошка Шредингера» Иммануила Канта. Часть 1. 
«Кошка Шредингера» Иммануила Канта. Часть 2. 
Нужно ли доказывать существование сыра его дырам? 
''Ниспосланное богами безумие'' 
Жеребенок, не лягай вскормившую тебя кобылу 
SCHRITTE ÜBER GRENZEN 
ПОЧЕМУ МЫ НЕ ПРОВАЛИВАЕМСЯ СКВОЗЬ ПОЛ, спросите не только Ричарда Фейнмана 
Время Платона. Время у Канта. Время Канта. 
Крыша из холста 
Неминуемое допущение 
Нужны доказательства? 
Дар Адаму или Самая ирреальная реальность

*   *   *

Мы знаем теперь, что существует более тонкая форма реальности, объемлющая и время, и вечность. (И.Пригожин)

В понедельник 23 ноября 1654 г. в половине одиннадцатого вечера Блез Паскаль был на волосок от гибели. По пути в Париж лошади сорвались с моста, но карета удержалась, зависнув на одном колесе.

Через два часа, в половине первого ночи еще «не отойдя от края бездны» великий математик, физик, создатель теории вероятности записал несколько фраз и зашил листок в подкладку своего камзола. Записка была найдена после смерти Паскаля.

Сокровенную запись философ озаглавил: «Огонь». Первая и очевидно главная фраза меморандума:

«Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, но не философов и ученых. Достоверность… Достоверность…»

Мистик в предельно острой форме получил напоминание о двух безусловно достоверных истинах: «Я существую, во мне длиться время, оно мое и только мое переживание неотменяемого существования» и, «мое время непременно будет завершено». («Конец всего сущего» Кант). Побывав у края бездны, Паскаль посчитал жизненно важным отметить в сокровенном документе: представление ученых о «ничем не обусловленном Сущим» не соответствуют библейски – евангельским. Будучи не только математиком, но и теологом, мыслитель усмотрел причину этого в соблазне рациональностью, в стремлении ограничиться естественными причинами событий и явлений с опорой на силу математики и магию чисел и мер. Под этот соблазн попадают те, для кого события могут предсказываться и описываться средствами науки, в частности основанных на представлении о физическом времени.

Действительно, наибольшее, к чему стремятся в науке – устранение сомнений и перевод состояния верования в состояние достоверности, но, всегда, ученый, исходит из единственной не требующей обоснования или доказательства истины - уникальности собственного сознания, наблюдающего в себе течение собственного времени.

Меморандум Паскаля знают и обсуждают уже триста лет. При всей загадочности он исключительно актуален, по крайней мере, для тех, чей разум обращен к миру точных наук. «Огонь» Паскаля, - тема бесед, например, Гейзенберга, Паули, Бора. Созвучие с темой документа усматривается в высказываниях Лауэ, Шредингера, Планка, де Бройля, Вайцзекера, Вигнера…

Паскаль полагал, что к проблеме виденья Бога, столь необходимого себя сознающей личности, затерянной в бесконечности времени и пространства, можно пытаться подойти двумя разными путями: сверхчувственным постижением, мистическим озарением и (или) аналитической практикой свойственной точным наукам. Именно этот, второй путь соблазняет ученых, полагает (сожалея) великий математик и мистик. Но это не всегда так. Математически ориентированные ученые очень часто совмещают библейские взгляды о Высшей Сущности вместе с представлением о том (это пошло от Платона), что мир, постигаемый разумом, приходит к необходимости Беспредпосылочного Начала, неотъемлемого от понятия «Мира идеальных сущностей». Знаменита констатация великого Грека: «Глаз видит стол и кубок, но Разум видит столость и кубковость». Именно этот доступный каждому разуму аргумент с неизбежностью намечает путь к той, столь искомой достоверности. Открытый Платоном переход от «вещи» к ее смыслу, от «вещности» к идее и идеальному вообще, открытие возможности вознесения любого чувственного образа до абстрактного, волшебство математики дает основание говорить о достоверности «истинного, непротяженного и чувственно непостижимого мира предсуществующих идей».

В ХХ веке, только исходя из одного факте самосознания (наблюдения собственного разума), независимо от библейских аргументов, сложилось убежденность непременности Первосущности, ответственной за исходные условия и предпосылки духовности. К такому высокому убеждению можно прийти, просто опираясь на «нехитрые», почти механистические идеи эволюции, например: появление разума как выигрыша полученного в ходе естественного отбора, откуда с неизбежностью следует, что такая возможность (обретение разума) потенциально содержалась в Исходном Субстрате материала творения. Исходном не только в смысле потенциала физической возможности будущего биологического существования, но и реализации Сознания, Разума, Ума, способного созерцанию времени.

(Принципиально, еще не полученный выигрыш в лотерее, как бы он не был маловероятен, реален только тогда, когда в банке действительно заложена сумма такого выигрыша). Можно привести много примеров появления рукотворного, до селе не существовавшего, как «умной» потенциальности природы.

В конце 30-х, фирмой «Дюпон» (США) был получен, необычный материал с удивительными свойствами, которого, скорей всего, нет во всей Вселенной - фторопласт. Ясно, что синтез возможен, как потенциально предусмотренный «природой Мира идей». (Как, впрочем, и «Боинг», и компьютер, и… любые произведения нашего собственного «малого духа», невозможного без той же невыразимой Великой Платоновой Потенции.

Вернемся к тому, как нам кажется, Всеохватному, которое выявляется при любом повороте размышления и обращено к причине или истоку сознания и сплетенного с ним времени.

«Ценность, созидательность опыта творчества, порождается путем притока бесконечного в конечное». ( Уайтхед. «Бессмертие»). Русло этого «притока» - время.

Какие бы не использовались аргументы или системы идей (рациональные, мифологические, взятые из опыта или произвольных фантазий и даже безумные, отрицающие, утверждающие…) подразумевается одна и та же, не имеющая Имени, Бесконечная Сущность (Сущий), означаемая одним словом: Бог. (Здесь речь идет о понятии, а не о неком существовании).

По отношению к этому понятию бессмысленно словосочетание: «доказательство бытья или существования», смехотворно звучало бы например: «доказательство существования бытья джазовой музыки». (Она есть без «бытья и существования»!).

Осознающее Я, так или иначе, сталкивается с ощущением всеприсуствия иррационального источника сознания, внемирного, внемерного, не осязаемого, но вполне действенного, чтобы побудить размышление о источнике сознания. Речь идет не только о понятии Бога, но и о времени как выносящем продукт размышления к осознанию. Мераб Мамардашвмли определяет: «Сознание это страсть чувствовать себя существующем и убеждаться вновь и вновь в неотменяемости своего существования». По сути, это и есть определение времени, как состояния переживания собственного существования. Кант считал время обращенной к собственному разуму формой внутреннего созерцания. Это направляющий стержень осознающего самого себя бытия. Близко к кантовскому определение времени в Словаре Даля: «пространство в бытии» (то есть жизни).

Время субъекта (личности) в противовес беспредельно широкой, внечувственной, остраненной трансцендентности Бога, «контактно» и ощутимо. Оно - мелочный, скрупулезный, навязчивый контролер и неумолимый диктатор, самый жестокий хозяин (по Шредингеру), символ конечности и незавершенности, неуловимости, острейшей конкретности и … отсутствия присутствия. Позади, его уже нет, впереди – оно не наступило, а ускользающее мгновение «теперь» отягчено невозвратимым и неотделимым грузом прошлого. Время ничем не выдает свою структуру и содержит только одну метку или веху – смерть.

Время это некий «сертификат» на жизнь. «Жизнь есть бытье к смерти и смерть онтологическая характеристика человеческого бытья» (Хайдеггер).

С временем, которое мы находим внутри самого себя, разумнее было бы связать другое слово, например то, что мы находим в словаре Даля: «Дление», тем более, оттенок этого слова - ощущение, а не мера. Вполне естественно понятие «время» использовать для описания и толкования внешнего мира («неинтерпретированной реальности» - вещи в себе) как инструмент для интерпретации под присущую нам чувственность, оставить термин «время» для создания «точки зрения» по отношению к реальности « с ничейной точки зрения», то есть той же «вещи в себе». Это «внешнее» время, что мы учреждаем себе с нашим свойством восприятия при помощи физики и других наук. Термин «время» для науки, особенно точной, естественен вдвойне. Слово происходит от «возвращать, вращать» (цикличность природных явлений). Одного корня слова «ворота», «университет» (единый свиток) и даже – «стихи» (на латыни, английском, и даже славянское - «вирши»). Слово «время», соотносимое с осознаваемым чувством внутреннего мира человека, было использовано и направлено «во вне» для создания картины, которую мы называем: природа. Время, выявляющее себя ощущением «дления», перенесено наукой на эту «природу», в виде параметрического понятия. Но это время, генетически исходит от чего-то подобного качествам ощущений поставляемых сознанием, как, скажем, синее или горькое, болезненное или доброе, также как цвет, вкус, доброта, и, конечно, не содержится в «веще в себе». (Мелодия, воспринимаемая при прослушивании дискетки, не содержится в ней, она возникает в нашем сознании как ощущение, хотя, эту мелодию мы приписываем диску как его свойство).

Называя время нашего сознания и «время природы и наук» одним и тем же словом мы впадаем в заблуждение эпохи Колумба, когда одним именем называли разные материки – антиподы, полагая, что это одно и то же.

Один из основателей современной физики Макс фон Лауэ начиная свою «Историю физики» расшифровкой слова «теория» как «видение Бога», продолжая вступление, пишет: «Кант во всяком случае был прав, когда он представлял время как запечатленную человеческим разумом форму созерцания. Это созерцание непрерывно. Непрерывность никогда не несет в себе собственной меры». Мера, это организатор в семействе параметров, координат, констант, пределов, функций … - всего того, что вынесено за пределы субъекта и входит в картину, обрисовывающую «вещь в себе».

Время как мера введена в алгебру физики Галилеем и, возможно, навсегда утвердилось здесь после Ньютона (родившимся через год после кончины Падуанского профессора, в день его смерти). В классической механике время – параметр движений, расписаний событий, мера при обмене импульсов и энергии. Оно обратимо. Описание прыгающего на стальной плите шарика содержит время как параметр цикличности и, даже если ввести сокращения амплитуды на каждый цикл, цикличность сохраниться навечно (амплитуда к нулю, частота в бесконечность). В термодинамике время – направляющая диссипации (выравнивания - рассеяния), основа понятия вероятности. В релятивистской физике время может сжиматься и растягиваться. Одновременные события могут не казаться, а оказаться не одновременными и даже менять «раньше-позже» для различных наблюдателей. Время может остановиться (система фотона), или полагаться идущим вспять (позитрон). Этот далекий от полноты перечень обликов важнейшего физического параметра, называемого «время» никак не вяжется с ощущением собственного времени субъекта.

Эрвин Шредингер в монографии «Разум и материя: «Наиболее ценная помощь, которую нам оказала наука, с моей точки зрения, это идеализация времени. Когда мы размышляем об этом, на ум приходят имена трех человек… их зовут: Платон, Кант, Эйнштейн».

Сверхъестественная эффективность использования понятия «время» в науках о внешнем мире подменяет то, что сознание находит в себе и что так тонко и исчерпывающе определял Кант. Время, которым мы живем и время, которым мы «счисляем» не просто «однофамильцы», но различные сущности. (Так, «буря» в животе и свержение правителя, не одно и то же, хотя к этому применимо одно и то же слово – «революция»!)

Есть любопытный пример, который прямо демонстрирует некорректность отождествления «время науки» и кантовского понимания времени как свойства внутреннего созерцания. В релятивистской физике используется мощный инструмент, предельная идеализация, объединенное «пространство-время» сопряженное с мнимой координатой. Сопоставление такой формы с «длением», переживаемом сознанием, было бы абсурдно, как и анекдотическое объединение пространства и времени при рытье канавы «от забора до обеда».

Все эти примеры лишь подтверждают обоснованность кантовского взгляда.

Выше мы хотели сказать, что всякое наше созерцание есть только представление о явление, что вещи, которые мы созерцаем, сами по себе не таковы, как мы их созерцаем, и что отношения их сами по себе не таковы, как они нам являются, и если бы мы устранили наш субъект или же только субъективные свойства наших чувств вообще, то все свойства объектов и все отношениях их в пространстве и времени и даже само пространство и время исчезли бы: как явления они могут существовать только в нас, а не в себе. Каковы предметы в себе и обособленно от этой восприимчивости нашей чувственности, нам совершенно не известно. Мы не знаем ничего, кроме свойственного нам способа воспринять их, который к тому же не обязателен для всякого существа, хотя и должен быть присущ каждому человеку. Мы имеем дело только с этим способом восприятия. Пространство и время суть чистые формы его, а ощущение вообще есть его материя. Пространство и время мы можем познавать только a priori, т.е. до всякого действительного восприятия, и потому они называются чистым созерцанием.
И.Кант. «Критика чистого разума»

Формы, которые выявляем, вглядываясь и размышляя, обязаны нашей чувственности и особенности восприятия. Конечно, переживаемое в недрах личности «время» способствовало утверждению времени в физике, точно так же, как (а почему бы и нет!) «горячее» или «кислое» опосредовано «подсобили» термодинамике или химии!

Время, которым и в котором живет человек это «теперь», ни секундой «до», ни секундой «после».

Блистательный философ, на которого мы уже ссылались, так выразил это:

«Есть понедельник, вторник и т. д., а кроме этих семи дней есть еще один день – сегодняшний, иначе называемый вечным настоящим!» (Мамардашвили).

Мандельштам называл это «динамическим бессмертием».

Ни прошлое, ни будущее, но именно это мгновение содержит и держит жизнь. Так вот, именно это «теперь» оказывается и разграничивающей и ключевой сущностью осознающего себя и размечающего себя в «событиях» (понятие успешно работающего, по крайней мере, в точных науках). Выдающийся физик, математик и философ Уайтхед: «Если о вещах мы можем говорить как о существующих в пространстве, то о событиях, только как существующих в настоящем, ибо прошлого и будущего нет».

«Теперь», «сегодняшнее» - это текущие события в сознании, то что совершенно невозможно уложить на какую либо числовую ось, в отличие от события, отображаемого формулами физического процесса, воспроизводимые для любой точки бесконечного прошлого и «несостоявшегося» будущего.

Астроном, вглядывающийся в темный участок небосвода, вдруг видит вспышку Новой. Именно в его переживание это событие «теперь» явилось взору, хотя сама Новая взорвалось сто миллионов лет тому назад, а фронт световой волны уже через доли секунды удалился на сотню тысяч километров. В этом грандиозном астрофизическом процессе распространения света никакого собственного «теперь» нет, никакой метки нет (даже физического времени нет – релятивизм!).

К чему этот пример? Есть два объекта, Наблюдатель и Природа. Наблюдатель это «я» и его сознание, природа – это то что представляются чувственному познанию при «соприкосновении» с вещью в себе. Специфику бытья этих объектов определяют совершенно разные сущности, но именуемые одним словом – Время. Первое, это «физическое время», второе - «дление», то есть то, что личность наблюдает в себе (будем использовать этот термин, чтобы совсем не запутаться). Конечно, личность, взаимодействуя с природой, живет в физическом времени и отмечает день кода Солнце возвращается к той точке звездного свода, где оно находилось в день рождения.

Время измеряемо, фундаментальный физический параметр изучения природы. Дление не измеримо, это данное сознанию ощущение своего существования и его неотменяемости (по Гарднеру). Ощущение неотменяемости своего существования, это неискоренимое, подавляемое культурой и не принятое в разговорах: проблема бессмертия. «Этот горящий вопрос который рано или поздно одолевают каждого. Странность и загадочность нашего интеллекта…Главным образом я имею в виду вопросы, связанные с «миром иным», с «жизнью после смерти» и всем что с этим связано» (Шредингер. «Разум и материя»).

Выдающийся физик и философ Нового времени А. Уайтхед написал работу «Бессмертие»:

«Единственной непосредственной реальностью является структура настоящего субъекта, которая осуществляет необходимость собственного объективного бессмертия, в выходе за пределы непосредственности самоформирования»

«Собственное объективное бессмертие» реализуется ежесекундно на узком разделе длением прошлого и будущего. Прошлого нет, оно невозвратно мертво. Настоящее «теперь» это непрерывный уход от смерти, это осуществление, поддержания неотменяемости, «объективного бессмертия». Тот младенец, которым были вы и тот юноша из которого сформировалась личность, давно мертвы. Даже состав их тел давно истлел, исчезнув в неоднократных обновлениях. Ваша личность, субъективное сознание сохраняется в постоянном уходе, «скольжении» от смерти. Сам факт личного сознания, невозможность сойти с фундамента «неотменяемости» признак принципиальной несовместимости смерти и дления. Сознание способно представить все, что угодно, кроме собственного отсутствия. Как может перестать существовать то, что в принципе невозможно, но, тем не менее,… существует? Существование каждой личности пример такого нонсенса. Вероятность именно этой конкретной реализованной уникальности, неповторимости, проявившейся после рождения менее одной миллионной. «Какие условия должны были осуществляться, чтобы зачатый ты стал именно тобой и никем другим?» (Э. Шредингер «Мой взгляд на мир.») Случился бы другой сперматозоид и родились бы не вы, а «другой». Почему ты не брат свой, а твой брат не ты? Зачатие в иное время и опять, вас не было бы. Это же можно отнести к вероятности появления именно ваших родителей, ваших дедов и т. д. Глубь веков, тысячелетий, сотен тысячелетий… Цепочка нескончаема… Прервем ее, углубившись, хотя бы на 4/5 в палеолит, (поскольку там еще сохраняется сходство с современным человеком). Цепь конкретна в каждом своем звене. Ее бытье, как живого целого, непрерываемо и не просто достоверно, но неколебимо истинно, поскольку, абсолютно исключено выпадение любого звена. Мало того, мы в праве полагать абсолютно законной, несмотря на то, что это мысленный эксперимент, ретроспекцию по цепочке предков, скажем, до эпохи Триаса, и конкретного «попадания» на реально жившее существо (скажем рептилию) – пращура, передавшего по цепочке через мириады звеньев-существ дление жизни. Вероятность появления именно данного субъекта столь ничтожна (здесь уместно даже сказать о полной неправдоподобности), что реальность личностного субъективного существования допустимо считать проявлением некого принципа бессмертия. Можно возразить, разве предки не были смертны? Те две зародышевые клетки, соединившись дали начало вашей личности, разве это не вы? Да, это вы, но то, что из них получалось и жило - «длилось» безвозвратно исчезло, отошло. Но эти две клетки точно также, как и вам принадлежали родителям и, по крайней мере, до воплощения в ваш организм, родители и их родители несли за собой шлейф «умирания». Налицо феномен «скольжения» Бессмертия в «непосредственном самоформировании» (А. Уайтхед), скольжении уводящим от смерти. Такого рода «существование после смерти надо рассматривать как элемент природы вещей (Гарднер)».

Такого рода бессмертие неоспоримо. Оно неоспоримо как для субъекта находящего себя в узком зазоре между несуществующим будущим и сгинувшим прошлым (длении), так по отношению к генетической преемственности поколений. Однако субъект, личность, сознание жаждет «еще большего», бессмертия другого рода – непрерываемого дления.

Всмотримся еще раз в смысл сказанного мудрым Алфредом Нортом Уайтхедом, простите, его слова стоят повторения: «Единственной непосредственной реальностью является структура настоящего субъекта, которая осуществляет необходимость собственного объективного бессмертия, в выходе за пределы непосредственности самоформирования».

Бессмертие как необходимость самой сути сознания, неотъемлемое его реальности, «ЕДИНСТВЕННОЙ И НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ», движитель его устремления выхода за пределы, т. е. смерти. Это нетрудно принять как достоверное, но как трудно принять за достоверность реальность выхода «за пределы». Наш ограниченный интеллект, не совершенная интуиция, дается в том отчет или нет, пытается обрести опору в суждении о проблеме «бессмертия субъекта». Одно из возможных утверждений по этому вопросу могло бы наполнить целительным оптимизмом живое сознание. Ограниченные в своих силах, мы ищем помощи у «отмеченных свыше», стараясь соприкоснуться с теми, чьи познания и суждения вызывают наивысшее доверие. Многие обижались на Канта, который сказал, что «в любой науке, науки столько, сколько в ней математики».

Математика – единственная наука предельной концентрации дисциплинированного интеллекта. Она обязывает думать всегда на пределе возможного. В ней невозможен обман, а заблуждения выталкиваются самим строем этого знания. Непостижимая эффективность, строгость, таинственный механизм рождающий идеи, которые воплощает субъект, поддерживает чувство реальности внемирного, платоновского мира идеальных сущностей и опосредовано, бессмертия. «Платон был первым, кто занялся распространением идеи существования вне времени, и подчеркивал, вопреки здравому смыслу ее реальность, более реальную, чем наше фактическое существование» (Э. Шредингер. «Разум и материя».)

Так вот, те, у кого мы ищем помощи в поиске достоверности, должны быть не просто причастны математике, она должна быть их «кровообращением». Платон, Гаусс, Спиноза, Кант… прямо, либо при некоем переосмыслении понятия, утверждали личностное бессмертие. Многие физики Нового времени разделяли такую убежденность, а Эрвин Шредингер даже ее обосновывал. Блез Паскаль, среди прочего, математик-новатор, его именем начата эта статья, убежден в бессмертии души, но откуда такая тоска?

«Я не знаю, кто вверг меня в наш мир, ни что такое наш мир, ни что такое я сам; обреченный на жесточайшее неведение Я не знаю, что такое мое тело, мои чувства моя душа, не знаю даже, что такое та часть моего существа, которая сейчас облекает мои мысли в слова, рассуждает обо всем мироздании и о самой себе и точно так же не способна познать самое себя, как и все мироздание.
Я вижу сомкнувшиеся вокруг меня наводящие ужас пространства Вселенной, понимаю, что заключен в каком-то глухом закоулке этих необозримых пространств, но не могу уразуметь, ни почем, нахожусь именно здесь, а не в каком-нибудь другом месте, ни почему столько-то, а не столько-то быстротекущих лет дано мне жить в вечности, что предшествовала моему появлению на свет и будет длиться, когда меня не станет. Куда не взгляну, я вижу только бесконечность, я заключен в ней, подобно атому, подобно тени, которой суждено через мгновение безвозвратно исчезнуть. Твердо знаю я лишь одно – что очень скоро умру, но именно эта неминуемая смерть мне более всего непостижима».
Б. Паскаль «Мысли».

*   *   *

Автор: Автор: Д.А. Тайц, к.ф.-м.н.

Источник: http://proatom.ru/modules.php?...