Дорога была усеяна изнасилованными и выпотрошенными русскими девочками...

17 июля (по старому стилю — 4-го) 1916 года началась стрельба в таджикском Худжанде (по-русски его принято было называть Ходжентом). В тот день огромное количество разъяренных «иноверцев» пришли на площадь уездного центра с требованием к представителям администрации отменить царский указ о направлении местных жителей на тыловые работы во фронтовой полосе Русской императорской армии. 

Шла Первая мировая война, однако представителей Средней Азии и Кавказа в действующую армию не призывали. Но 25 июня 1916 года вышел указ, подписанный Николаем II, о трудовой повинности для российских инородцев. И это стало бикфордовым шнуром для взрывоопасной ситуации, которая сложилась ранее: с началом войны у местного населения реквизировали почти весь скот — как мясо-молочный, так и вьючно-грузовой.

Формально, это, конечно, были закупки в пользу действующей армии, но — по такой цене, по которой никто никогда бы его не продал: 10% от рыночной стоимости. Это вызвало массовое недовольство коренного населения Средней Азии. 

И вот теперь все молодые люди в возрасте от 19 до 43 лет подлежали призыву на трудовой фронт. Им было обещана плата в размере 30 рублей в месяц, а в некоторых случаях и деньги на форменную одежду и другие нужды. Это не считая котлового довольствия — бесплатного питания. Однако, как показали события, такая перспектива все равно не устраивала местное население. Ведь это была не их война.

Руслан Масимович Гасымов пишет: «Гос. Дума неоднократно указывала правительству на ненормальность того положения, при котором инородцы Средней Азии и Кавказа не несут воинской повинности… и требовала, чтобы в эту войну и инородцы, наравне со всеми гражданами русского государства, несли тяжелую и почетную повинность крови». 

Но вот мнение, которое уже постфактум, спустя 10 лет после описываемых событий, выразил известный советский историк-марксист Андрей Васильевич Шестаков: «Думские заправилы из „прогрессивного блока“, однако, не учитывали сложности обстановки военного набора среди мусульманского населения, все симпатии которого были на стороне Турции, вся ненависть которого была сосредоточена на хищной своре эксплуататоров края».

Так что царский указ о трудовой повинности стал последней каплей переполнившей терпение коренного населения Средней Азии. Начался мятеж, названный впоследствии Среднеазиатским или Туркестанским. Реже его еще называют Восстание в Семиречье или Казахский мятеж. Он охватил огромные территории, на которых проживали киргизы, таджики, казахи и прочие народности. 

Началась массовая агитация, которую проводили муллы и родовые вожди против призыва в трудовые дружины и вообще против русского населения и администрации. А затем и погромы, жестокие убийства «неверных», а попросту говоря — откровенная резня. Так что через две недели, 30 июля (17-го по старому стилю) командованием Туркестанского военного округа было объявлено военное положение. А генерал-губернатором назначили Алексея Николаевича Куропаткина.

Положение усугублялось тем, что с началом Первой мировой войны на фронт было призвано все взрослое русское мужское население. И восстание буквально стало «избиением младенцев», женщин и стариков. «На пути стало попадаться много изуродованных убитых русских людей, — писал очевидец увиденного в Семиречье. — Дорога была усеяна изнасилованными и выпотрошенными 10-летними девочками. Жутко становилось при виде всего этого». Озверевшие мятежники убивали стариков и старух, а также детей и взрослых мужчин — в том числе послушников монастырей и православных монахов. Женщин же, как правило, уводили для сексуальных утех в плен. Уничтожали людей целыми поселениями.

Так, например, в одном только Пржевальском уезде с его 26-ю русскими поселениями были уничтожены все, кроме трех. От рук участников восстания гибли крестьяне, служащие железной дороги, интеллигенция, врачи, учителя, гимназисты, служащие почтовых станций… «Вся дорога от села Иваницкого до Пржевальска покрыта трупами», — писал настоятель городского собора священник Михаил Заозерский. В Верном (ныне Алматы) до смерти запытали 70 гимназистов, убили сотни людей…

Ситуация в Туркестане стала катастрофической до такой степени, что пришлось даже снимать с фронта воинские части и направлять их на помощь русскому населению и подавление очагов сопротивления, что полностью удалось лишь в октябре 1916 года. Сотни зачинщиков и участников мятежа были арестованы во главе с его руководством. Их ждали смертная казнь, каторжные работы или тюрьма. Впрочем, почти все они были вскоре отпущены: наступала эра революций. А освобожденные бандиты, насильники, убийцы и садисты стали жертвами царского режима и «птенцами Керенского». 
Источник