Царь Балабол

Жил-был царь. Он не был таким великим, как Петр или Екатерина, потому что ничего великого в своей жизни не совершил. Он не был таким грозным, как Иван Васильевич, потому что никогда никому всерьез не грозил, а наоборот - старался всем угождать, особенно боярам и заморским партнерам.

Однако было у царя одно особенное умение, переходящее в пристрастие, которое выделяло этого царя среди всех других.

Царь любил поговорить.

И так он умел это делать, как ни один другой правитель до него не умел и наверное уметь не будет. Бывало, засядет царь в палатах белокаменных, соберет специально обученных людей, которые слова его запишут и разнесут по всему белу свету, по городам и весям - да как примется говорить!

Час говорит, другой говорит...

Иной раз по четыре часа говорит.

Народ уже глядеть в чудо-зеркальца устаёт, не выдерживают люди столько времени царя непрерывно слушать, а он всё говорит и говорит, говорит и говорит. Да бодро так говорит, будто и дальше может сутки напролёт, не снижая темпа.

И говорит вроде бы всё по делу, но только ничего непонятно. Отдельные слова понять еще можно, даже целые предложения вроде бы наполнены неким смыслом, но по интересующим народ вопросам - ясности никакой.

Ясно лишь то, что царь о народе думает, о бедах его знает, очень беспокоится, переживает, заботится, печалится, можно даже сказать печется и более того - даёт кому-то какие-то указания и надеется, что они будут исполнены. Но далее - решительно ничего не ясно.

Когда эти указания царя будут исполнены, будут ли исполнены вообще, с кого снимут голову за неисполнение и снимут ли, а главное - не станет ли после исполнения или (что более вероятно) неисполнения оных указов еще хуже, чем было?

И почему царь так много думает и еще больше говорит, а жизнь при этом всё хуже и хуже. То ли думает царь плохо, то ли в какую-то неправильную сторону. То ли думает, но придумать ничего не может, вхолостую свою голову напрягает, порожняком. В общем, сплошные вопросы.

Со временем народ сам начал строить догадки по поводу того, почему царь так много думает и говорит, а толку чуть да маленько, а то и хуже.

Была догадка, что царю очень мешают плохие бояре. 

Однако царь как-то не очень спешил наказывать их или менять. Первое время еще менял некоторых, а потом вовсе перестал. Наоборот, начал говорить народу, что бояре всё делают правильно, удовлетворяют его своей работой и лучше них с не справляется никто.

Возникла другая догадка, что врагов у государства много. Особенно внешних, заморских. И они постоянно гадят. Но и эта версия не объясняла происходящее в полном объеме, потому что бить врагов царь тоже не спешил. Сам не спешил и других не призывал. Наоборот - обещал со всеми торговать, а с главным паскудником из соседнего княжества и вовсе перемирие заключил, вместо того, чтобы отодрать его, как следует, когда для этого была удобная возможность. К тому же, царь никогда не говорил о врагах, а говорил, что со всех сторон у него только партнеры.

Начал тогда народ строить версию, будто у царя есть некий хитрый план, как победить врагов, заманив их в ловушку. Поначалу эта версия многое объясняла, но со временем тоже рассыпалась.

А царь тем временем продолжал заниматься тем, что больше всего любил и умел делать лучше всех на свете, а именно - говорить...

Говорил царь много, вдохновенно, искренне, проникновенно, с любовью и со вкусом к процессу говорения.

Говорил каждый день в ходе совещаний и встреч с боярами, выступал на всяческих собраниях и думах, но и этого царю казалось мало, поэтому несколько раз в год он устраивал особенно большие говорильни, которые назывались посланиями, прямыми линиями

 и форумами, в ходе которых царь говорил по несколько часов кряду. И эти большие царские говорильни со временем стали традицией и начали проводиться каждый год.

Так и жили при том царе.

Народ жил всяко-разно, некоторые довольно бедно, кто-то едва сводил концы с концами, а царь всё говорил с народом о его проблемах - говорил часто, много, подолгу, и не было царским говорильням конца.

И ничем иным, кроме говорилен, этот царь за время своего правления особенно не отличился. Потому и остался в памяти народной как Владимир Балабол.

Опубликовал Александр Русин