Чем закончатся «мирные переговоры», или От Зимней войны до Холодной

Автор: Владислав Шурыгин

Сегодняшняя военно-политическая ситуация была спрогнозирована нами ещё в июле прошлого года и довольно подробно разобрана декабре прошлого года: «искушение Трампом», «ураганные» мирные переговоры, прекращение войны в момент, когда наша армия, наконец, достигнет такого преимущества, которое сделает поражение Украины неизбежным и, фактически, переход к «Минску 3.0». Ситуация развивается именно по этому треку и сегодня стоит лишь разобрать детали.

Самое серьёзное наше достижение на фронте этого года — разгром курской группировки противника и вытеснение его из Курской области, что полностью «обнулило» все планы Киева «торга» с Россией по обмену занятыми территориями. Но, при этом, никакого стратегического перелома в войне или масштабного прорыва фронта в 2024 году не произошло.

И сегодня мы находимся, практически, на тех же рубежах, что и весной 2024 года. Кто-то называет это «тупиком позиционной войны», кто-то рассуждает о «кризисе старой военной школы» и «стратегическом влиянии» на ход войны новых средств её ведения, и в первую очередь БПЛА. Но, на наш взгляд, главная причина в ином.

В стратегическом провале нашего военного строительства последних 33 лет (с 1991 по 2022 год).

Десять лет (с 1991 по 2001) безвременья, развала и разворовывания советского военного наследства, затем неспособность нашего высшего политического руководства спрогнозировать реальные будущие угрозы и, как следствие, совершенно ошибочная военная реформа 2001 — 2014 годов, которая готовила наши Вооружённые Силы не к столкновению с Западом — высокотехнологичной войне против НАТО, а к операциям против некого «международного терроризма», под которые прошли самые масштабные, после «хрущёвских демобилизаций», сокращения Вооружённых Сил, организационная ломка и ликвидация запасов вооружений. И, даже после коррекции этой «реформы» в 2014 – 2015 годах, когда после Крымской операции и начала гражданской войны на Украине, стала очевидна угроза большой войны на западном направлении, решения о развёртывании «большой армии» были приняты, но, ни темпы этого развёртывания, ни его параметры, не соответствовали в итоге тому, с чем нам реально пришлось столкнуться после 24 февраля 2022 года.

И всё это фатально усугублялось тотальной коррупцией в Министерстве обороны, выстроенной коррупционно-лоббистской системой российского ВПК, когда, практически любая, принимаемая на вооружение система, лавинообразно обрастала «откатами» и взятками, оставлявшими иногда до трети стоимости самого оружия.

При этом, прорваться к «кормушке» госзаказа могли только «проверенные» производители, те, кто был давно и прочно «встроен» в сложившуюся лоббистскую схему. Самый яркий тому пример — история с разработкой и внедрением в войска ЕСУ ТЗ – единой системы управления тактического звена от концерна «Созвездие», на которую за 20 лет разработки и внедрения (с 2001 по 2020 г) было потрачено больше 200 миллиардов рублей и ещё 300 миллиардов должно было быть потрачено на покупку бригадных комплектов, но, в итоге, никто эту ЕСУ в воюющих войсках так и не увидел. Как до сего дня войска на тактическом уровне не имеют надёжной широкополосной защищённой цифровой связи, на которую за 20 лет «реформ» было затрачено под триллион рублей!

Как итог – в 2022 году мы начали реальную военную реформу с точки «зеро» буквально провалившись в омут полномасштабной европейской войны, где на стороне противника ВСУ выступили все страны НАТО во главе с США.

Как следствие, следующие два года мы, наконец-то начали реальную военную реформу, ведя одновременно с ней тяжелейшую кровавую позиционную войну, не имея армии, способной к решительному разгрому противника ни по численным параметрам, ни по определяющему техническому превосходству. Наоборот – численно противник всё это время превосходил нас в 2,5 раза в начале МВО, и сегодня в 1,3 раза, и, уступая нам в количестве средств поражения – прежде всего в артиллерии и авиации. При этом ВСУ долго лидировали в цифровизации боевого управления, имея высокоэффективные разведывательно-ударные комплексы, выстроенную систему контрбатарейной борьбы, специальные тактические программы, когда аналогичных у нас не было как таковых, а с 2023 года ещё и военный интернет на основе спутников «Старлинк» Илона Маска.

Только к лету 2024 года ситуация, практически, уравнялась и мы сегодня по уровню автоматизации и сетецентричности воюем с ВСУ на равных. Правда, большая часть этих решений у нас это не поставки штатных систем от Министерства обороны, а энтузиазм «народного ВПК» и деньги спонсоров! Поэтому, только теперь мы вышли на уровень, когда системно превосходим противника, практически, по всем параметрам, кроме численности войск и беспилотных систем «малого неба» — поля боя, где ВСУ пытаются выжать максимум из имеющихся возможностей производства.

Наше главное превосходство это полководческий уровень нашего командования, который на порядки выше, чем у противника и отличная подготовка войск вкупе с высокими морально-волевыми качествами нашего солдата, что позволяет нам, не только удерживать стратегическую инициативу, но и теснить врага практически на всех направлениях.

И вот в этой ситуации начались переговоры о мире, которые грозят остановкой войны тогда, когда нам это менее всего надо.

Идти ли нам на них? И что нам даст такая остановка войны?..

«Зимняя война»: исторические параллели

Сегодня в российском общественном сознании в непримиримом поединке сошлись две идеи окончания войны – «война до последнего» и «эту мясорубку пора кончать».

Я ещё в прошлом году подробно разобрал три возможных сценария окончания СВО.

И сегодня уже понятно, что при сохранении нынешних темпов нашего «ползучего» наступления, даже, если мирные соглашения будут заключены в перспективе полугода, мы точно не выйдем за рамки первого сценария, который я назвал «задачей минимум»: «…полное освобождение территории Донбасса, Херсона и Запорожья. Остановку войны на этом этапе едва ли можно будет назвать победой в войне, скорее некой «ничьей», при которой у Украины остаётся большая часть территории, выход к морю, а значит, война будет, фактически, «заморожена» с перспективой возобновления после того, как Украина восстановит свои силы. Единственным утешительным объяснением тут будет являться то, что воевать нам пришлось не против Украины, а, фактически, против объединённых сил США и НАТО, имеющих несопоставимые с нами ресурсы».

И именно этот сценарий мира является непримиримым разделом между двумя «идеологиями» итогов войны – «войны до победного конца» и «завершение войны на приемлемых условиях» с очевидным выбором в пользу второго. Прежде чем поговорить о последствиях этого выбора, зададимся вопросом, была ли аналогичная ситуация в нашей истории и, если была, то каковы были её последствия для нашей страны?

Сразу ответим на этот вопрос – аналогичная ситуация была!

Это Советско-финская война «Зимняя война» 1939 — 1940 года.

Напомним: так же как в 2022 цели этой войны были самые решительные – разгром финской армии и установление полного контроля над Финляндией. Командовавший войсками Ленинградского военного округа (ЛенВО) командарм 2-го ранга Кирилл Мерецков и член Военного совета округа, 1-й секретарь Ленинградского обкома партии Андрей Жданов в своем приказе в день начала войны написали: «Мы идем в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители финского народа от гнета помещиков и капиталистов».

21 ноября 1939 года Военный совет Ленинградского военного округа директивой № 4713 поставил конкретные боевые задачи 7-й, 8-й, 9-й и 14-й армиям, развернутым на советско-финской границе. Но, продолжавшаяся три с половиной месяца компания, сразу пошла по самому негативному для РККА сценарию. Формализм и начётничество, царившие в военном руководстве Красной армии, пренебрежение к боевой подготовке привели к кризису на поле боя и неспособности командования управлять войсками в современной войне. Тылы Красной армии оказались не готовы к войне в зимних условиях. Форма и снаряжение красноармейцев не отвечали условиям, техника отказывала.

Вместо стремительного продвижения вглубь Финляндии начались тяжелейшие бои на Карельском перешейке по прогрызанию финской обороны – так называемой «линии Маннергейма», а попытка её обойти привела к окружению и разгрому нескольких дивизий РККА. Численность финских войск на Карельском перешейке составляла 130 тыс. человек, советских 169 тыс. Соотношение 1:1,3 явно не соответствовавшее требованиям наступательной войны. Понятно, что в танках и артиллерии СССР имел подавляющее преимущество, но бой пехоты в то время был основным инструментом ведения боевых действий. И против 80 финских батальонов, опирающихся на долговременные сооружения, наступало 84 стрелковых батальона РККА.

Разница была в том, что финны оборонялись в укреплениях «линии Маннергейма», построенных заранее, а у РККА была масса танков с противопульным бронированием и большое количество артиллерии.

Ничего это не напоминает?

…В августе 2024 года наступающая группировка ВС РФ имела в своём составе 140 тысяч против 350 тысяч ВСУ и украинские войска занимали полосу обороны, глубиной до 80 километров, которую строили восемь лет.

Одной из главных причин неудач РККА в Финской компании было слабое командование. Командиры действовали шаблонно и безынициативно. Лобовые атаки финских укреплений на Карельском перешейке вели к бессмысленным потерям. Слабой была подготовка летчиков, связистов, танкистов. Неудовлетворительно выглядело взаимодействие родов войск огромной, но крайне неповоротливой Красной Армии.

Про командный состав РККА, командовавший финской армией, Маннергейм написал следующее: «Командование не поощряло самостоятельное маневрирование войсковых подразделений, оно упрямо, хоть тресни, держалось за первоначальные планы. Русские строили свое военное искусство на использовании техники, и управление войсками было негибким, бесцеремонным и расточительным. Отсутствие воображения особенно проявлялось в тех случаях, когда изменение обстановки требовало принятия быстрых решений».

Опять же, всё это до боли напоминает проблемы ВС РФ на начальном этапе нынешней войны. Да и сегодня командиров воюющих шаблонно и безынициативно, кладущих в бессмысленных атаках личный состав, хватает.

Есть и ещё одно важное совпадение этих войн – самое активное вмешательство в них европейских стран. Практически, все страны Запада, сразу после начала Финской компании, начали оказывать Финляндии активную поддержку вооружением, техникой, амуницией, деньгами и добровольцами. «Охотиться на русских» отправилось больше 15 тысяч европейцев. Среди которых 9 тысяч шведов, 1 тысяча датчан, 1 тысяча эстонцев, 800 норвежцев, 500 венгров.

Финляндии было передано 60 самолётов, 150 тысяч винтовок, 500 пулемётов, а так же мины, боеприпасы и ГСМ. Цифры не очень большие, но необходимо учитывать, что война было короткой и военная помощь только начала поступать. При этом, масштабы её постоянно росли!

А уже в конце февраля Франция и Англия начали активно обсуждать вступление в войну против СССР.

…Напомним, что в феврале – марте 2022 года ВСУ от США и НАТО тоже получали лишь лёгкое вооружение и боеприпасы…

Так же стоит упомянуть, что в декабре 1939 года СССР был исключён из «Лиги наций» и против него были введены многочисленные санкции…

Как мы видим, даже беглого сравнения достаточно, что бы убедиться в исторических параллелях 1939 – 1940 годов и 2022 – 2024 годов, но наша цель не в том, чтобы погрузиться в исторические аналогии – на самом деле, любые прямые аналогии хромают. Как говорится, «дьявол в деталях» и Российская Федерация 2022 года это совсем не СССР 1939 года. И СВО явно не Финская компания. Для нас важно понять другое — что заставило советского лидера И.В. Сталина пойти на мирные переговоры с финнами тогда, когда у СССР явно обозначился военный успех – линия Маннергейма была преодолена, войска получили боевой опыт, сформировалось ядро способных командиров всех уровней и ситуация для финнов стала критической. Казалось бы, в этих условиях Сталин, привыкший доводить принятые решения до их полного исполнения, должен был «додавить» Финляндию, но, вместо этого, он неожиданно согласился на переговоры.

Почему?

Начнём с главного – к этому моменту Сталин уже хорошо понимал, что повторения с Финляндией «освободительных походов» в Бессарабию и на восток Польши, где молдавское, белорусское и украинское население встречало приход РККА цветами, не получится. И, заняв Финляндию, СССР получит не лояльную территорию, а горящую под ногами землю. Овчинка выделки явно не стоила!

Второй момент – большая война в Европе только начиналась. И, хотя Франция и Англия, уже объявили войну Германии, тем не менее, активных боевых действий между ними не велось. Дания, Норвегия, Голландия ещё не было оккупированы. Франция ещё не была разгромлена и Англия не находилась в блокаде. Обе считались самыми мощными европейскими державами, обе к этому моменту уже активно помогали финнам вооружением, деньгами и вели переговоры о вступлении в войну на стороне Финляндии. Сталин, справедливо считавший, что схватка европейских «империалистов» впереди, совершенно не хотел оказать втянутым в войну с целой коалицией стран.

Третий момент – финская компания выявила огромные проблемы РККА, которые в ходе локальных конфликтов на Дальнем востоке и «лайтовом» «Освободительном походе» по Бессарабии, западной Украине и Белоруссии не проявились. А вот «Зимняя война» их выявила с полной неприглядностью, и требовалось время, чтобы энергично и быстро исправить выявленные проблемы, усвоить полученный военный опыт и продолжить подготовку к той большой войне, неизбежность которой советское руководство отлично понимало.

Специальная военная операция. Наши дни

Разберём нынешнюю военно-политическую ситуацию.

Три года войны вполне наглядно показали, что за восемь лет тотальной пропаганды на территории Украины сформировано крайне нелояльное России население. Ожесточение, с которым идёт эта война, потери, которые несут обе стороны, делают цель, которую многие патриоты считали основной — возвращение Украины под протекторат России, неосуществимой, без установления полного и жёсткого военно-политического контроля над ней. При этом, политическое руководство страны никогда и нигде таковую цель не называло, ограничиваясь туманными «денацификацией» и «демилитаризацией».

Военная операция была начата силами, несоответствующими масштабу поставленной задачи, а сами Вооружённые Силы оказались не готовы к той крупномасштабной войне, в которую за считанные месяцы превратилась военно-полицейская СВО, начатая Россией. Проявились огромные проблемы боевого управления, связи, цифровой программной среды ведения боя. Преступная ликвидация в годы военной реформы министра Сердюкова мобилизационной системы страны, провалы тыла и ещё очень много чего.

И уже третий год «нон стоп» идёт скрытая военная реформа, переводящая армию России образца 2022 года – армию, «заточенную» под локальные конфликты с ядерным стратегическим компонентом сдерживания, в Вооружённые силы способными вести масштабную европейскую войну. И такая реформа «нон-стоп» имеет свои серьёзные минусы. В условиях непрерывных боевых действий и огромных расходов на их ведение, ресурсов на быстрые и масштабные перемены остаётся, что называется, «в обрез». Накопление техники, вооружения, боеприпасов идёт крайне медленно, так как они непрерывно расходуются в ходе боевых действий.

Очевидно, что для полноценного реформирования армии и обобщения полученного опыта нам, так же как и РККА в 1940 году, нужна пауза в войне, чтобы сосредоточить ресурсы на ключевых направлениях.

Сегодня мы ведём, фактически, прокси-мировую войну, в которой на территории Украины с нами воюет весь блок НАТО, постоянно наращивая своё участие в этой войне, но напрямую в ней не участвуя. Сегодня военные поставки НАТО составляют больше 80% техники, вооружения, боеприпасов, используемых ВСУ, 95% ГСМ, 97% всех высокоточных и дальнобойных систем. США и Европа несут на себе 80% финансирования Украины. И, несмотря на огромные экономические проблемы, Запад готов и дальше нести это бремя, не без оснований рассчитывая, что в войне на истощение совокупный потенциал коллективного Запада рано или поздно надломит Россию. С учётом понесённых ВСУ за три года потерь – больше 480 тысяч убитых и без вести пропавших, мобилизационного потенциала Украины, при сохраняющихся масштабах военной и финансовой поддержки, хватит ещё, как минимум, на два года войны.

И адекватно ответить этому давлению Запада, и его участию в войне, мы не имеем никакой возможности, кроме прямого военного конфликта с ним.

В этих условиях надо иметь волю признать, что, в сложившихся обстоятельствах, сегодня мы должны ограничиться «задачей минимум» — полным освобождением Донбасса и новых российских областей, к чему мы сегодня предельно близки, и, выполнив эту задачу, согласиться на мир, при условии заключения полномасштабного выгодного нам мирного соглашения. При этом, не иметь никаких иллюзий на тему того, что это соглашение будет выполняться другой стороной в полном объёме. Как гласит древняя мудрость «Ни один договор сильного не остановит и слабого не защитит!»

Мир мы выбираем, не как завершение, развязанной против нас войны, а как необходимую нам передышку, паузу для переформирования и подготовки к следующему раунду – политический и военный таймаут. Фактически, повторить то, что сделал Сталин в марте 1940 года.

Но, так же как в 1905 году, нынешний выход России из войны будет неоднозначно воспринят нашим обществом. Очевиден кризис несбывшихся ожиданий части нашего населения. Правда, в отличие от итогов полностью провальной русско-японской войны, когда Россия понесла целую чреду тяжелейших поражений и разгромов, СВО заканчивается на границах, которые ещё пять лет назад считались, едва ли, не главной целью нашего вмешательства в гражданскую войну на Украине – освобождение Донбасса. Сегодня, кроме Донбасса Россия освободила так же и часть Херсонской, Запорожской и Харьковской областей.

Так как же мы должны относиться к начатым ныне переговорам с США об условиях окончания войны? Ни в коем случае не хочу никому навязывать свой взгляд на это, но позицию свою выскажу.

Холодная война 2.0. Наше будущее

Для меня эти переговоры имеют смысл потому что:

— Вести одновременно войну, военную и промышленные реформы невозможно без полного перевода страны на мобилизационные рельсы. Это мог сделать Советский Союз с его жёстким госуправлением всеми ресурсами, полным идеологическим контролем над обществом и «урановым сердечником» партии большевиков, фанатично преданных советскому руководству, и готовых отдать жизнь ради идеи. У сегодняшней России ничего этого нет, и переход к мобилизационной системе функционирования государства приведёт, скорее всего, к резкому обострению социально-политической ситуации (бедные – богатые, чиновничество – народ, национальные противоречия и проч.), очевидному снижению уровня жизни и, фактически, повторит историю России периода 1914 – 1917 годов – постепенная деградация и нарастание кризисных процессов с перспективой социального взрыва.

— Армия России нуждается в продолжительной (3 — 5 лет) мирной передышке для проведения по итогам СВО, наконец, той реальной реформы, которую не могли провести за предыдущие 35 лет.

— Мы убедились, что реальных друзей и союзников в критической ситуации у нас кроме Белоруссии и Северной Кореи у России нет. Большая часть тех, кого мы таковыми считали раньше, заняли прагматичную позицию – сохраняя лояльность нашим врагам – включившись в их санкционный режим, уклоняясь от какой-либо прямой поддержки России и максимально наживаясь на нашем сложном положении.

— На данный момент коллективный Запад максимально консолидирован на идее нанести России геополитическое поражение и каких-либо признаков изменения этой позиции или раскола основных европейских стран нет. В этих условиях продолжение нынешнего противостояния в перспективе двух лет приведёт, либо к серьёзному истощению России, либо к масштабному военному конфликту с Западом, который без включения ракетно-ядерного сценария не имеет перспектив.

В такой ситуации завершение войны на этапе освобождения Донбасса является логичным и главным становятся условия заключения соглашения.

Не погружаясь в детали, назову главные:

— Признание, существующей на момент подписания договора, линии фронта новыми государственными границами стран.

— Безблоковый статус Украины.

— Отказ Украины от любых попыток получить ядерное оружие.

— Отмена всех санкций введенных после 2014 года.

И, конечно, заключая эти соглашения, мы должны ясно отдавать себе отчёт, что это не «мир на все времена», а лишь передышка перед началом ещё более масштабного конфликта. Переход к холодной войне 2.0, за которой маячит тень большой войны. И подготовиться к ней наша историческая задача…

РАМЗАЙ