Православные общественники предлагают подписывать письма в защиту прот. Николая Стремского

Предлагаемый образец письма

Стремский Николай, священник_.jpg

125993, г.Москва,Б.Дмитровка,15а Генеральному прокурору РФ

105005, г.Москва,Технический пер., 2, Председателю СК РФ

119049, г.Москва, ул. Житная,16 Министру внутренних дел РФ

КОПИЯ:113191, г. Москва, Даниловский вал, 22 Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу

460000, г. Оренбург, Советская, 43 Митрополиту Оренбургскому и Саракташскому ВЕНИАМИНУ

603950, г.Н.Новгород, ул.Студеная,д.37 Начальнику Управления Генпрокуратуры РФ по ПФО

603105,г.Н.Новгород, ул. Ижорская,25 Прокурору Нижегородской области

603950, г.Н.Новгород, ул.Маршала Воронова, д.22а Руководителю СУ СК по Нижегородской области

460000,г. г.Оренбург, ул.Комсомольская,49 Начальнику УМВД области.

460000, г.Оренбург, ул.Пушкинская,31 Председателю облсуда

460000, г.Оренбург, Кобозева,51 Прокурору области

460015, г.Оренбург, Дом Советов, Председателю комиссии по делам несовершеннолетних. Оренбургской обл.

ОБРАЩЕНИЕ

о прекращении уголовного дела в отношении православного священника Николая Стремского, его дочери Елены Стремской и ее мужа Виктора Щербакова

Из открытых источников представителям православной общественности РФ стало известно, что «Ленинский районный суд г. Оренбурга арестовал настоятеля Свято-Троицкой обители милосердия в Саракташском районе Оренбургской области Николая Стремского до 12 ноября 2019г». В дальнейшем мера пресечения в виде содержания под стражей священнику Николаю Стремскому была продлена судом еще на 3 месяца, т.е. до 13 февраля 2020 г.

Возбуждение уголовного дела и арест священника Николая Стремского имеем основание полагать незаконным и сфабрикованным.

В качестве веских доводов, свидетельствующих о заказном характере уголовных дел, возбужденных против отца Николая Стремского, его дочери Елены Стремской и ее мужа Виктора Щербакова, приводим некоторые выдержки из статьи «Отец и дети», опубликованной в газете «Версия».

Девочки, по рассказам моих собеседников, соблазнились на телефоны, которые им обещали подарить.

- Их просто обманули, - уверена матушка Галина. - К ним в прошлом году в интернат приходили люди в форме и говорили: «Вам, наверное, плохо живется, вас, наверное, обижают. Они говорят: «Да никто нас не обижает». Их стали соблазнять: «Мы вам денег дадим, телефоны дадим». Золотые горы обещали. Одна девочка отказалась, а эти две соблазнились и написали о том, что Ленка их обижала, заставляла работать. Про папу, говорят, ничего не писали.

Потом прошло некоторое время и к ним в 4 часа утра пришли следователи. Попросили подписать документы. Сказали, что это – про Лену, папе ничего не будет. Сонные, напуганные дети, конечно, не стали ничего читать и подписали. Вот эти два заявления о развратных действиях батюшки и стали поводом для его задержания и начала расследования.

Они не виноваты, конечно. Говорят, девчонки плачут, домой просятся, но теперь нет пути назад. И заявления не забрать: тогда им грозит уголовное дело за оговор. Пригрозили, что в колонию отправят.

Вместо того, чтобы опрашивать людей, которые непосредственно работали с детьми в тот период, воспитателей, помощников воспитателей, они этого не делают, им этого не надо. Они в лицо смеялись детям, которые спрашивали: почему вы не опрашиваете взрослых? Они в глаза смотрят им и смеются: а это нам не надо, его все равно посадят. То, что вы говорите в его защиту, это все не надо никому. Это такая удобная статья.

Арина Стремская переписывалась с Соней, когда та уже была изолирована от Стремских. И та тоже подтверждает: ей дали какие-то документы, которые она не удосужилась прочитать, а просто подписала:

- Соня рассказала, что подошел человек с удостоверением, которое сразу убрал. Он попросил рассказать о семье. Пообещал телефон в обмен на гадости о семье. Отец знал об этом случае, но внимания не обратил.

Есть версия о том, что силовики были только инструментом в руках кукловода. Николай Черненко также считает - полицейские работали по заказу.

- Кому-то это надо, потому что данная статья не подразумевает изъятий в таком масштабе. В подобных случаях экспертизы проводят, фотографии могут искать, а у нас забрали оргтехнику и бухгалтерские документы. А почему изъяли? Потому что им нужно зацепиться за что-нибудь. Если домогательство не пройдет, тогда, видимо, выдвинут новое обвинение – нецелевое расходование средств, а то и растрата. Если и это не пройдет, то они придумали в обители с собаками искать наркотики и оружие. Им, повторяю, надо за что-нибудь зацепиться.

Мы не препятствовали обыску. Нам нечего скрывать, но во время его проведения беззаконие полное творилось.

У меня три допроса было, на втором или третьем допросе следователь решил просто переписать старые показания. Я говорю: «Да, пожалуйста, только не добавляйте ничего, я прочитаю и подпишу». А он мне предложил пустой бланк подписать. Вот так они и детей «обработали» - сунули им в ночи бумажки и попросили подписать. Это беззаконие полное, экспертизу даже не проводили, врут девочки или не врут. И опять же я знаю двух девочек, которые хотят забрать заявление. А им не дают, пугают уголовным делом и тюрьмой. Я им говорю: «Одумайтесь, вас никто не посадит, вы несовершеннолетние». Но они запуганы».

Елена Банникова - сотрудница обители - задает логичный вопрос: если заявление от якобы потерпевших было написано год назад, то чего ждали правоохранительные органы, оставив «бедных» детей с человеком, которого обвиняют в таком тяжком преступлении? Есть у нее и другой резонный вопрос:

- Почему всех интересует финансовая сторона, которая к делу про детей не имеет никакого отношения?

В другой статье с не совсем корректным, но привлекающим внимание читающих названием ««Договорные суды России. Часть 2», журналист Александр Никишин повествует, что последнее поколение приемных детей о. Николая Стремского в корне отличалось от предыдущих в худшую сторону. Эти дети в основном были из очень неблагополучных семей с испорченной алкоголем, наркотиками и аморальным образом жизни их родителей генетикой.

Дети, особенно девочки, становились неуправляемыми. Они крали деньги у о. Николая, курили, пили алкогольные напитки, а по вечерам убегали в центральный парк Саракташа, где их ждали мальчики. Пользуясь тем, что о. Николай очень сильно любил всех своих детей и баловал их, девочки постоянно требовали от него денег, новые гаджеты, наряды и свободу в их понимании. Кстати, одна из этих девочек и подписала заявление об ее изнасиловании отцом, причем это, согласно заявлению, произошло ровно за год до того, как по признаниям самой девочки она лишилась невинности с мальчиком, имени которого, естественно, я тоже раскрывать не буду, но оно известно многим в Саракташе.

Две из них, в дальнейшем подписавшие заявления на своего отца, были коррекционными детьми, учились в православной гимназии им. Сергия Радонежского обители по особой коррекционной программе со специальными педагогами. В 2017 году Саракташская районная психолого-медико-педагогическая комиссия ПМПК дала заключения на этих девочек в том, что они должны обучаться по адаптированной программе для детей с задержкой психического развития, а коррекционно-развивающие занятия должны проводить педагоги-психологи, что о. Николай и обезпечил в стенах православной гимназии.

О. Николай обратился в органы опеки, и те распределили одну девочку в обычный Саракташский социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Маячок», а двух девочек, в дальнейшем подписавших заявления против о. Николая - в специальный коррекционный интернат для детей 8 вида в селе Черный Отрог Саракташского района (ГКОУ "С(К)ШИ" с. Черный Отрог).

Наталья Степина, практикующий детский педагог с более чем 20-летним стажем, всю свою жизнь занимающаяся детьми-сиротами, вообще называет коррекционные интернаты 8 вида угрозой национальной безопасности России: «…специальные государственные структуры лишают сотни детей будущего, сталкивают их на дно, превращают в диких, озлобленных, далеких от достижений культуры людей, выпускают их в жизнь безвольными, отупленными, пригодными к дальнейшей криминализации и больше практически ни к чему.

Ребенку с малейшим отставанием, с поведением, отклоняющимся, но далеким от патологии, а иногда и по просьбе педагогов учреждения может быть поставлен диагноз «умственная отсталость», после чего он отправляется в соответствующее учреждение. Диагноз ПРАКТИЧЕСКИ пересмотру не подлежит, механизмы возвращения к норме не разработаны и на практике не используются. Культ грубой силы, произвола (и педсостава, и старшеклассников), дедовщина, повальные случайные связи, воровство - приметы почти любого коррекционного интерната. «А что вы хотите - наши дети дебилы», - почти повсеместный педагогический девиз ».

Поэтому сами девочки, скорее всего, очень быстро поняли, куда они попали и что их ждет в будущем, и озлобились прежде всего, на своего приемного отца, который, по их мнению, лишил их вольготной жизни и поместил без любых перспектив к будущему в «клетку» в маленьком селе Черный Отрог. Ведь критическое мышление у этих детей пока напрочь отсутствует.

В статье «Убить священника и развалить обитель» было описано, как сначала к девочке, помещенной в центр «Маячок» в Саракташе, во время учебного процесса в школе, заявились некие люди, представившиеся работниками правоохранительных органов. Они вытолкали из комнаты социального педагога и стали склонять девочку к подписанию заявления на о. .Николая с обвинениями в нарушении половой неприкосновенности несовершеннолетних.

Несмотря на то, что девочка отказалась подписывать заявление, ее имя в дальнейшем фигурировало, как подписавшей. (см. видео с ее рассказом «Одна из девочек, фигурирующая в деле Николая Стремского заявляет, что не писала заявление на отца» - Оренбургский видеоканал «Первый на неделе»).

Не добившись результата в Саракташе, оперативники поехали в Черный Отрог, и тут они добились задуманного. Девочкам пообещали избавить их от клейма «коррекционного ребенка 8 вида» и перевести в обычный интернат в областном центре, в Оренбурге. И не просто пообещали, но и выполнили.

В момент ареста о. Николая Стремского обе девочки из специального коррекционного интерната в селе Черный Отрог службой опеки были переведены в обычный интернат в городе Оренбург.

Однако, на момент «работы» с ними оперативников и следователей и подписании детьми заявлений, легших в основу обвинения, они по закону считались умственно отсталыми, коррекционными детьми 8 вида, и действия чиновников подпадали под статьи УК РФ. Было совершено преступление, и не одно. Совершать с несовершеннолетними умственно отсталыми детьми любые следственные действия, которые в дальнейшем могут повлечь юридические и правовые последствия – преступление. Причем преступниками становятся все, от классного руководителя и педагога интерната, допустившего это, ее начальства, чиновников службы опеки, врача ПМПК, выдавшего новое заключение, оперативников, до следователя, подписавшего обвинительное заключение.

Гипотетически на суде над о. Николаем Стремским девочки, сейчас уже считающиеся нормальными, даже несмотря на угрозу обратной отправки в Черный Острог в коррекционный интернат 8 типа, могут начать говорить правду. Или на суде всплывают новые материалы и факты, а таких у детей о. Николая большое количество, где девочки признаются в оговоре. Как поведет себя судья Диана Судоргина в такой ситуации?

Конечно, суд может пойти по пути, как обычно говорят, «безпредела», просто проигнорировать все и вынести обвинительный приговор только на основании того, что судья так считает.

Но тогда ситуация изменится в корне. После суда режим секретности дела исчезнет, и все материалы, просто безосновательно отвергнутые судом, появятся в федеральных СМИ. Вслед за этим возникнет множество обращений и запросов федеральных и межрегиональных общественных организаций различной направленности, вплоть до запросов депутатов ГД РФ, в Следственный комитет, Генпрокуратуру и ФСБ. И эти обращения будут подписаны не сотнями простых жителей российской глубинки и детьми, которых можно безбоязненно игнорировать, а серьезными людьми очень высокого уровня. Кроме того, будут все основания для подобных запросов и в Высшую квалификационную коллегию судей. И это будет происходить параллельно с обжалованием приговора в высших инстанциях. И что тогда будут делать местные ювенальные функционеры?

Хочется напомнить некоторым должностным лицам Оренбурга о существовании в Уголовном кодексе России статьи 294 об уголовной ответственности за воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, в частности, ее части 3. А также примечания 1-4 к ст. 285 и примечания 1 к ст. 201 УК РФ, касающихся должностных лиц, государственных служащих или служащих органов местного самоуправления, а также лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или и

ной организации. Им также весьма целесообразно проштудировать монографию В.Н. Боркова «Преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами правоохранительных органов», изданную Омской Академией МВД России.

Увы, следствие своими незаконными действиями само загнало себя в тупик. И нам остается надеяться, что у ювенальных функционеров, нет, не проснется совесть, а проснется здравый смысл и чувство самосохранения. За отца Николая Стремского – создателя и строителя «второго Дивеево», Свято-Троицкой обители милосердия, отца 70 приемных детей, протоиерея Русской Православной Церкви будет биться вся православная общественность России, и биться до конца. А это – десятки миллионов людей.

Выход из тупика для следствия пока еще существует, он очень простой, и на данном этапе следствия должен устроить чиновников. Дети легко могут отозвать подписи на своих заявлениях и, как несовершеннолетние, да еще и умственно отсталые, коррекционные, не понесут никакой ответственности. А чиновники просто разведут руками и заявят, что делали свою работу.

Кроме того, не нужно забывать еще и о находящихся под стражей дочери о. Николая Елене и ее муже Викторе, которых обвиняют в незаконном лишении свободы несовершеннолетних и их избиении. Всем ясно и понятно, что Елену и Виктора используют только ради давления на о. Николая Стремского с целью вынудить его к признанию вины. Ведь именно тогда будет достигнута главная цель – полная дискредитация традиционной православной семьи и разрушение всего наследия о. Николая в виде чудесной и грандиозной Свято-Троицкой обители милосердия. Ради этой цели функционеры ювенальной юстиции могут пойти на все, на любые меры и преступления. Но и российская православная общественность тоже не спит. Для нас дело о. Николая Стремского и Свято-Троицкой обители милосердия – новый Сталинград. Да, и там было сначала тяжело, очень тяжело. Но в России любой Сталинград заканчивается взятием Берлина. Никому – ни на Западе, ни в России этого не следует забывать. Особенно в преддверии празднования 75-тилетия победы нашего народа в Великой Отечественной войне. (Подробнее см. здесь).

1-ым отделом по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета РФ по Оренбургской области (далее СУ СК области) 12.09.19г. возбуждено уголовное дело № 11902530021000046 по п.п. «а», «д», «ж» ч.2 ст.127,ч.4 ст. 134 и ч.3 ст. 135 УК РФ.

Постановлением зампредседателя СК РФ Краснова И.В. от 25.09.19г. уголовное дело изъято из производства 1 отдела по расследованию особо важных дел СУ СК области и передано для дальнейшего расследования в 3 СУ (с дислокацией в г. Нижний Новгород) Главного СУ СК России.

Имеем основание полагать: У нас складывается твердое убеждение, что уголовное дело в отношении священника Николая Стремского и членов его семьи сфальсифицировано, связанно с желанием опорочить в глазах народа России самого многодетного отца страны в угоду лицам, заказавшим и лоббирующим гендерно-ювенальный законопроект о «Семейно-бытовом насилии», с желанием кого-то разорить самую известную в России Саракташскую обитель милосердия и завладеть ей а заодно и «проучить» слишком смелого и независимого священника. Фактически на виду всей страны некими лицами, заставившими дать ложные показания несчастных и слабо развитых детей, да к тому же еще склонных под влиянием неких лиц к измышлениям, произошла фабрикация уголовного дела и погром Обители милосердия.

Мы настоятельно требуем от органов власти РФ провести тщательное расследование о заказчиках травли многодетного священника Николая Стремского, а его самого или его дочь и зятя отпустить на свободу. Ведь, несмотря на все усилия заинтересованных лиц, никаких «улик» в его якобы «преступных» действиях не найдено. А заявление одной обиженной девочки, являющейся умственно отсталым ребенком и учащейся по коррекционной программе 8-го вида, по закону не отдающей себе отчета в своих действиях, явно сделанное под давлением силовых структур и опровергаемое остальными приемными детьми, никакой уликой считаться не может.

Всех изъятых после ареста священника Николая Стремского несовершеннолетних детей, просим вернуть в обратно обитель.

Ответ на обращение просим направить в наши адреса, согласно ст.33 Конституции РФ и ФЗ №59-ФЗ от 02.05.06г. «О порядке рассмотрения обращений граждан».

С уважением, Жители России «___»__________20___г.

№п.п. Ф.И.О. адрес подпись

Дополнительные материалы по делу о. Николая Стремского: «Убить священника и развалить обитель»; «Договорные» суды России. Часть 1»; «Александр Невзоров подставил следствие по делу о. Николая Стремского», «Педосудие против правосудия».