Большевики-ленинцы не знали, что и как нужно сделать в России, чтобы поднять экономику. Сталин нашел выход…
Cталина преемником Ленина считать нельзя по одной простой причине. Ленин исходил из идеи мировой революции. Неожиданно для него победившая русская революция должна была стать частью мирового революционного процесса – для Ленина это было главное. Для Сталина главным было совершенно иное. Он считал, что, поскольку та мировая революция, на которую уповал Ленин, не случилась, следует надолго забыть о том, что делает пролетариат в Европе, в Соединенных Штатах, и заняться делами собственной страны.
РАЗВИЛКИ РЕВОЛЮЦИИ
Осенью 1923 года газета «Правда» опубликовала то ли восемь, то ли десять подвалов, автором которых был Григорий Зиновьев. Там он объяснял, почему Советской России выгодна мировая революция. Дело в том, что Германия с ее мощной промышленностью, с ее хорошо организованным рабочим классом плюс аграрная Россия, соединившись, создадут ту самую сильную, могучую социалистическую страну, с которой уже никто никогда не сумеет совладать. И тогда это мнение разделяли многие большевики.
Почему они уповали на революцию в Германии? Потому, что просто не знали, что и как нужно делать здесь, в России, чтобы восстановить экономику страны.
ЛИДЕРЫ БОЛЬШЕВИКОВ О МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ
ВЛАДИМИР УЛЬЯНОВ (ЛЕНИН)
«Все страны стоят на краю гибели; надо это сознать; выхода, кроме социалистической революции, нет. <…>И теперь весь мир поставлен перед вопросом практически – о переходе к социализму» (апрель 1917 года).
«И мы закрываем исторический съезд Советов под знаком все растущей мировой революции, и недалеко то время, когда трудящиеся всех стран сольются в одно всечеловеческое государство, чтобы взаимными усилиями строить новое социалистическое здание» (январь 1918 года).
«Теперь, когда слово «Совет» стало понятным для всех, победа коммунистической революции обеспечена. Товарищи, присутствующие в этом зале, видели, как основалась первая Советская республика, они видят теперь, как основался III, Коммунистический Интернационал, они увидят все, как будет основана Всемирная Федеративная Республика Советов» (март 1919 года).
«Теперь только несколько месяцев отделяет нас от победы над капиталистами во всем мире, <…>через полгода мы побеждаем во всем мире» (апрель 1919 года).
«Недалек день, когда вся Европа соединится в единую Советскую республику, которая уничтожит господство капиталистов во всем мире» (июль 1919 года).
В том же 1923-м еле-еле функционировали железные дороги: старые паровозы, разбитые вагоны. Треть заводов и фабрик была закрыта, треть находилась в очень «странном» состоянии: профильные заводы – пять, шесть, семь – объединяли в один, чтобы хоть как-то дать им возможность работать. Причина – нехватка топлива, сырья. Добавьте к этому около миллиона безработных в городах, около миллиона крестьян, вынужденных уходить в город в поисках заработков.
Перед страной стояли очень сложные чисто экономические задачи. А руководство СССР, руководство большевистской партии, просто не представляло, что делать, и надеялось на Запад. Вернее, на мировую революцию. Первым о необходимости подъема промышленности заявил Лев Троцкий в апреле 1923 года на XII съезде РКП(б). Но его в тот момент уже воспринимали как оппозиционера, и поэтому все, что бы он ни сказал, отвергалось, отталкивалось.
В колхозах 1930-х годов даже принятие пищи было коллективным.
1924 год. О необходимости немедленного развития промышленности заговорил теперь Феликс Дзержинский. Заговорил потому, что, став председателем Высшего совета народного хозяйства, влез в эти проблемы. Причем он понял очень простую вещь: следует не восстанавливать старые, дореволюционные заводы, а создавать всю промышленность (и в первую очередь тяжелую) заново, используя новейшие западные технологии. Мало того, нужно не просто строить что-то, когда и где придется, а действовать по строгому и научно обоснованному плану. Например, завод надо ставить рядом с железной дорогой и при этом предусмотреть, чтобы неподалеку от него находился источник энергии: либо шахты, либо специально возведенная электростанция. Все это предстояло разработать Госплану, а после безотлагательно начать претворять в жизнь, требовал Железный Феликс.
ЦЕНА ВОПРОСА
Тут же возникал вопрос: за счет чего проводить индустриализацию? Где источник финансирования?
Здесь Дзержинскому, как ни странно, оказались близки мысли троцкистов. Ему понравилась идея, высказанная Евгением Преображенским, который был правой рукой Троцкого в вопросах экономики. Преображенский выпустил книгу «Новая экономика», где проанализировал все возможности финансирования индустриализации и остановился на одном-единственном приемлемом для России того времени источнике – деревне.
Он исходил из того, что деревня в результате введения нэпа уже разбогатела, что примерно 15% в ней – кулаки, то есть крестьянские хозяйства, обрабатывавшие 120–150 га земли и использовавшие наемную силу – батраков – и тракторы, которые они покупали. Кулаки вместе с нэпманами сосредоточили в своих руках около 1,3 млрд рублей – сумму на тот момент гигантскую. Вот эти-то доходы и следовало использовать, полагал Евгений Преображенский.
ЯКОВ СВЕРДЛОВ
«Я нисколько не сомневаюсь, что через полгода мы будем иметь упрочившуюся Советскую власть не только в странах Австрии, Венгрии и Германии, но и в странах согласия Франции, Англии и Италии» (ноябрь 1919 года).
«Мы строили свою работу в расчете на то, что пожар революции охватит весь мир. Вспышки пожара уже видны повсюду: мы накануне восстания в Англии, Франции, Америке, пролетариат которых не замедлит последовать нашему примеру» (ноябрь 1919 года).
Мнения в партии разделились.
Были левые. Те, кто настаивал на форсированной индустриализации, пусть и за счет деревни. Поначалу к ним относились лишь Троцкий и его сторонники, а затем и Григорий Зиновьев со Львом Каменевым, которые, правда, перешли на эти позиции значительно позже, только к концу 1925 года.
Были правые. Те, кто считал, что кулаков и зажиточных крестьян трогать нельзя. С их точки зрения, нужно было заботиться о развитии сельского хозяйства, излишки его продукции продавать за рубеж, а полученные таким образом доходы направлять уже на индустриализацию, которая должна идти медленно, постепенно. Когда появятся деньги, вот тогда и надо строить, утверждали они. К правым принадлежали Николай Бухарин, Алексей Рыков, Михаил Калинин.
Сталин и его группа – Вячеслав Молотов, Климент Ворошилов, Валериан Куйбышев – занимали нейтральную позицию, почему их и называли центристами. Долгое время они не примыкали ни к правым, ни к левым.
В БОРЬБЕ ЗА ХЛЕБ
Водоразделом стал конец 1925 года, когда произошел кризис хлебозаготовок. Кулаки не захотели продавать хлеб государству по ценам, которые они посчитали низкими. Резко упал объем экспортируемого зерна, а значит, и приток валюты. Об индустриализации никто больше не помышлял. «Кулак диктует нам свою волю» – именно так было воспринято поведение зажиточного крестьянства.
В 1926 году левые оказались отстранены от политической жизни. Сначала Каменева, затем Зиновьева, а вскоре и Троцкого вывели из Политбюро, а потом и из ЦК. Но именно в этот момент Сталин, борясь с оппозицией в партии, начал проводить в жизнь их идеи.
АЛЕКСЕЙ РЫКОВ
«Если нам создавать машиностроение для обеспечения всей нашей промышленности, то для этого понадобятся десятки лет; очевидно, что социалистическая революция произойдет раньше» (март-апрель 1920 года).
В этот период был принят пятилетний план – началась индустриализация. Надо сказать, что на крайние меры Сталина вынудила ситуация, сложившаяся в 1929 году не в нашей стране, а в мире. СССР закупил в долг у «Форда» Горьковский автозавод, у «Маккормика» – тоже американской фирмы – тракторные заводы: Сталинградский, Харьковский, Челябинский. Расплачиваться должны были, как и предусматривали правые, за счет доходов от продажи за рубеж нефти, лесоматериалов, зерна… Но как раз в это время разразился глобальный экономический кризис – самый страшный за всю историю капиталистического мира. Ни одна страна теперь не хотела ничего покупать, в том числе и у нас, – только продавать.
Колхозницы в поле. Начало 1930-х годов.
Как можно было поступить в ситуации, когда денег нет и не предвидится? Либо ничего не строить, либо затягивать пояса и все равно выплачивать долги.
Сталин выбрал второе.
НОВЫЙ КУРС СТАЛИНА
Было отправлено в отставку правительство правого Алексея Рыкова. Правого. И в феврале 1931 года Сталин произнес, на мой взгляд, самую важную речь в своей жизни: «Наша страна отстала от Европы на 100 лет. Если мы не пройдем это отставание за 10 лет, нас сомнут и уничтожат». Обратим внимание, это февраль 1931 года. Через 10 лет и четыре месяца фашисты нападут на нашу страну.
Проводить индустриализацию приходилось любой ценой. Сталин этого не скрывал, говорил открыто: «Да, будет очень тяжело. Не будет роскоши. Но нам нужно это сделать, чтобы не погибнуть, чтобы у нас появилось все свое». И народ понял его, поддержал. Возник тот энтузиазм, который потом никогда не достигал столь высокого градуса. Люди за грошовую зарплату, на которую ничего нельзя было купить, за несколько лет сумели сделать то, что в мире действительно создавали десятилетиями и даже столетиями. Были построены Магнитогорский, Новокузнецкий, Запорожский металлургические комбинаты, станкостроительные заводы, заводы шарикоподшипников, турбинные и прочие; и уже на их основе заработали авиационные, тракторные, комбайновые, автомобильные производства.
ГРИГОРИЙ ЗИНОВЬЕВ
«Я уверен, что Советы скоро одержат полную победу в Германии» (март 1919 года). «И мы можем выразить уверенность, что годом раньше, годом позже – потерпим еще немного, но мы будем иметь Международную советскую республику, руководителем которой будет наш Коммунистический Интернационал» (июль-август 1920 года).
«В начале Октябрьской революции мы были убеждены, что рабочие других стран окажут нам непосредственную поддержку в течение месяцев или, во всяком случае, немногих лет» (декабрь 1925 года).
В итоге Сталин подготовил Советский Союз к войне. Войне, которую наша страна выиграла, разгромив полчища немцев, на которых работала почти вся Европа, кроме, пожалуй, нейтральных Швеции и Швейцарии, да еще Великобритании, которая стала нашим союзником.
Первый грузовой «форд» советской сборки – модель АА. Автосборочный завод № 1, Нижний Новгород. 1 февраля 1930 года.
Ленин сделал великую вещь: он подобрал валявшуюся на тротуаре власть и удержал страну от гибели. Наивно думать, что на краю пропасти она оказалась из-за усилий большевиков. Не будем забывать о сепаратизме Прибалтики, Украины, Закавказья. Не будем забывать об интервенции. Помимо великих держав, против нас воевали Финляндия, Эстония, Польша, Румыния. Был клубок неразрешимых социальных проблем. И заслуга Ленина в том, что он, создав сильную, жесткую власть, спас страну от распада. Но спас он ее только от гибели политической.
Сталин же изменил страну экономически и технологически. Принял, согласно фразе, приписываемой Уинстону Черчиллю, Россию с сохой, а оставил с ракетами и ядерным оружием.
ЛЕНИН О ПАТРИОТИЗМЕ
«Пролетариат не может относиться безразлично и равнодушно к политическим, социальным и культурным условиям своей борьбы, следовательно, ему не могут быть безразличны и судьбы его страны. Но судьбы страны его интересуют лишь постольку, поскольку это касается его классовой борьбы, а не в силу какого-то буржуазного, совершенно неприличного в устах социал-демократа «патриотизма» (март 1908 года).
«Социал-демократы могут очутиться даже в таком положении, чтобы потребовать наступательных войн. В 1848 году (это не мешает помнить и эсерам) Маркс и Энгельс считали необходимой войну Германии против России. Позднее они пытались воздействовать на общественное мнение Англии, чтобы побудить ее к войне с Россией»(июль 1908 года).
«Война между Австрией и Россией была бы очень полезной для революции (во всей Восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц Иосиф и Николаша доставили нам сие удовольствие» (январь 1913 года).
«Пролетариат не может любить того, чего у него нет. У пролетариата нет отечества»(октябрь 1914 года).
«При данном положении нельзя определить, с точки зрения международного пролетариата, поражение которой из двух групп воюющих наций было бы наименьшим злом для социализма. Но для нас, русских социал-демократов, не может подлежать сомнению, что, с точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии, самого реакционного и варварского правительства, угнетающего наибольшее количество наций и наибольшую массу населения Европы и Азии» (ноябрь 1914 года).
«В каждой стране борьба со своим правительством, ведущим империалистическую войну, не должна останавливаться перед возможностью в результате революционной агитации поражения этой страны. Поражение правительственной армии ослабляет данное правительство, способствует освобождению порабощенных им народностей и облегчает гражданскую войну против правящих классов. В применении к России это положение особенно верно. Победа России влечет за собой усиление мировой реакции, усиление реакции внутри страны и сопровождается полным порабощением народов в уже захваченных областях. В силу этого поражение России при всех условиях представляется наименьшим злом» (февраль 1915 года).
«Революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству. Это – аксиома. <…>А революционные действия во время войны против своего правительства, несомненно, неоспоримо, означают не только желание поражения ему, но на деле и содействие такому поражению» (июль 1915 года).
«Возможна победа социализма первоначально в немногих и даже в одной отдельно взятой капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости с военной силой против эксплуататорских классов и их государств» (август 1915 года).
«Наша партия будет по-прежнему ставить лозунг превращения империалистической войны в гражданскую, то есть лозунг социалистической революции на Западе» (сентябрь 1915 года).
«В вопросе внешней политики перед нами две основные линии – линия пролетарская, которая говорит, что социалистическая революция дороже всего и выше всего, и надо учесть, скоро ли возникнет она на Западе, и другая линия – буржуазная, которая говорит, что для нее государственная великодержавность и национальная независимость дороже всего и выше всего» (апрель 1918 года).
«У нас затруднительность положения была в том, что нам приходилось рождать Советскую власть против патриотизма. Пришлось ломать патриотизм, заключать Брестский мир»(апрель 1919 года).
«Мы, большевики, ведя русский народ на революцию, прекрасно знали, что мы понесем миллионы жертв, но мы знали, что трудящиеся массы всех стран будут за нас и что наша правда, разоблачив всю ложь, будет все больше и больше побеждать» (март 1920 года).
Андрей СОРОКИН, директор Российского государственного архива социально-политической истории
Источник Красная Армия
Оценили 10 человек
12 кармы