В последнее время российские лидеры часто говорят о «повороте на Восток» и о стратегическом партнерстве с Китаем. Часть этих заявлений — лишь риторика, призванная напугать западный мир. Тем не менее многие россияне обеспокоены доминирующей ролью Китая в двухсторонних отношениях. Китай же, в свою очередь, опасается, что российская конфронтация с Западом выйдет из-под контроля. Китай хочет сделать Россию своей дорогой к Европе, вот только в планы российской стороны это не входит.
Российские политики любят подчеркивать, как много общего у их страны с Китаем: быстро развивающаяся экономика, место постоянного члена в Совете Безопасности ООН и, самое главное, совершенно не западная, если не сказать антизападная, модель развития. В недавнем докладе авторитетного и влиятельного Российского совета по международным делам говорилось, что «связка “Москва — Пекин”… становится основой создания “неамериканского мира”». После начала конфликта на Украине, приведшего к ухудшению отношений между Россией и западными странами, российские власти все чаще говорят о «повороте на Восток».
С экономической точки зрения отношения между Россией и Китаем представляют собой выгодное партнерство. Китай импортирует производственные материалы и экспортирует готовые товары, в то время как Россия в основном осуществляет экспорт сырья (в частности, нефти и газа, которые в 2013 г. составили более 70% экспорта) и импорт готовой продукции. При этом общий объем китайской экономики во много раз превышает объем российской: в 2014 г. ВВП Китая составил 10,3 трлн долл., в то время как ВВП России 1,8 трлн долл.
После введения западными странами санкций против России в прошлом году российские власти принялись активно развивать экономические отношения с Китаем. 30-летний контракт на поставку газа, подписанный на встрече Путина и Си Цзиньпина в Шанхае в мае 2014 г., находился в стадии разработки более десяти лет. Теперь же России необходимо было показать Западу, что она может продавать газ Китаю, и Китай не преминул воспользоваться ситуацией для того, чтобы провести сделку на гораздо более выгодных для себя условиях. После этого в активную фазу вступили переговоры о поставке в Китай военных самолетов Су-35 (к этому моменту они шли с переменным успехом уже почти 20 лет), несмотря на то, что ранее Россия отказывалась продавать вооружение стране, которую расценивала как своего потенциального противника.
Кроме того, в мае 2015 г. Си Цзиньпин и Путин подписали Совместное заявление о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза (ЕАЭС) во главе с Россией и китайского «Экономического пояса Шелкового пути» — масштабной инфраструктурной программы, предназначенной для налаживания транспортных и торговых связей между Западным Китаем и Европой через Россию и страны Центральной Азии. По словам китайских экспертов, правительство их страны понимает, что проект не может быть успешно реализован без согласия Москвы, учитывая сильное влияние России в государствах Центральной Азии. До начала украинского кризиса Россия прохладно относилась к предложению Китая, но сейчас целью Кремля стало укрепление дружбы со своим восточным соседом. Вот почему российская сторона предложила сопряжение проекта «Экономического пояса Шелкового пути» и ЕАЭС. Китай с радостью принял это предложение — даже несмотря на то, что ни одна из сторон не может до конца объяснить, в чем будет выражаться сопряжение двух таких разных проектов.
При этом, несмотря на укрепление взаимоотношений, Россия и Китай вряд ли когда-нибудь станут вместе править миром. На то есть несколько причин.
Во-первых, экономические связи развиваются вовсе не так гладко, как любит заявлять Путин. В 2009–2011 гг. объем торговли между Россией и Китаем стремительно возрос, но к настоящему моменту вернулся на прежний уровень. Кроме того, ЕС все еще остается для обеих стран гораздо более важным торговым партнером. В 2013 г. на долю ЕС приходилось 42% общего объема российской торговли, в то время как Китай занимал 16%. В том же году (как и сейчас) ЕС являлся крупнейшим торговым партнером Китая, а Россия — всего лишь десятым по значимости. ЕАЭС с его высокими таможенными тарифами призван скорее защитить российскую промышленность, чем стимулировать экономические отношения с другими странами. Помимо этого, на данный момент ЕАЭС и Китай не разрабатывают соглашение о свободной торговле.
Даже если объем торговли между Россией и Китаем резко вырастет, он вряд ли выйдет на тот же уровень, что и торговые отношения с Европой, и это заявление верно для обеих стран. Более того, после небольшого подъема в 2014 г. объем китайско-российской торговли резко пошел на спад. Это объясняется снижением темпов экономического развития в обеих странах и падением цен на нефть и газ. Согласно данным китайской таможенной статистики, в апреле 2015 г. общая стоимость экспорта из Китая в Россию снизилась на 35,6% по сравнению с тем же периодом прошлого года, а стоимость импорта из России в результате снижения цен на углеводородное топливо упала на 30,1% (в то время как объемы поставок нефти и газа возросли). МВФ прогнозируют рост китайского ВВП на 6,8% в текущем году и на 6,3% в 2016 г. (в 2014 г. ВВП вырос на 7,4%). Согласно тем же прогнозам, ВВП России в 2015 году снизится на 3,4%, а в 2016 г. вырастет всего на 0,2% (в прошлом году рост составил 0,6%). Все это указывает на то, что торговля между двумя странами в ближайшее время вряд ли активизируется. Еще одним признаком того, что не все планы Путина претворяются в жизнь, является задержка в подписании соглашения о поставке газа в Китай из Западной Сибири (так называемый «Алтайский путь»). Судя по всему, китайская сторона недовольна слишком высокой ценой, которую Россия запрашивает за постройку трубопровода.
Во-вторых, сближению России и Китая препятствует ряд как уже существующих, так и потенциальных раздражающих факторов. К существующим факторам можно отнести продажи российского оружия противникам Китая в азиатском регионе — Индии и в особенности Вьетнаму. К примеру, сделка о покупке вьетнамскими военными у России шести подводных лодок класса Кило выглядит особенно провокационной в свете напряженных отношений между Ханоем и Пекином в Южно-Китайском море.
К числу потенциальных затруднений можно отнести исторический фактор. Китайские националисты никогда не забывали о том, что в середине XIX века Россия в рамках так называемых «неравных соглашений» отобрала у Китая больше земель, чем какая-либо другая страна в его истории. Несмотря на то, что китайские власти не обсуждают этот вопрос открыто, они позволяют националистам спускать пар в социальных сетях. Об этом пишет в своей недавней статье Игорь Денисов из Московского государственного института международных отношений МИД России. До тех пор, пока политические и экономические отношения между Россией и Китаем остаются благоприятными, Пекин не позволит националистам зайти слишком далеко. Тем не менее, как показывают переговоры между Китаем и Японией, при необходимости китайские власти могут использовать националистические настроение как инструмент политического давления.
С другой стороны, Россия крайне неоднозначно относится к китайским инвестициям. Кремль приветствует проведение работ по строительству скоростной железнодорожной линии между Россией и Казанью, в которых должна принять участие китайская сторона. Однако возможная постройка железной дороги между Китаем и Европой с пересечением российской границы не вызывает у Москвы такого же энтузиазма. Сложнее всего обстоит дело с инвестициями на совместной российско-китайской границе. Несмотря на полное отсутствие доказательств, российские националисты регулярно пишут об угрозе китайских поселенцев в богатых полезными ископаемыми регионах Сибири и Дальнего Востока.
В-третьих, обе страны осознают, что движутся в разных направлениях развития. Россия понимает, что она ничего не может противопоставить нарастающей мощи и влиянию Китая, которые проявляются даже на территории бывшего СССР. Для России «слияние» между ЕАЭС и «Экономическим поясом Шелкового пути» — вынужденная мера, призванная отсрочить захват Китаем Средней Азии и обеспечить России некоторые рычаги давления. Москва понимает, что Китай инвестирует в развитие Средней Азии куда больше, чем Россия может себе позволить. Что касается Пекина, то для него объединение двух проектов является средством управления российскими страхами. Их объединение позволит Китаю обойти протекционистскую политику ЕАЭС и создать необходимую инфраструктуру в соседних с Россией странах без конфронтации с Москвой.
Помимо затруднений в двусторонних отношениях, Россия и Китай также придерживаются разных подходов к международным проблемам. Несмотря на то, что Китай умеет действовать напористо, в особенности по отношению к своим соседям, в целом он ведет себя более осторожно, чем Россия, и не так активно идет на конфликт. В дискуссиях об отношениях с Западом китайские политики и ученые подчеркивают, что предлагаемые Китаем проекты сотрудничества несут взаимную выгоду для обеих сторон. В частных беседах они также отмечают, что такой подход резко контрастирует с игрой с нулевой суммой, в которую Россия играет с Европой и США.
Китайские эксперты со всей ясностью заявляют, что не хотят оказаться втянутыми в конфликт с Западом по вине России, и меньше всего — в связи с кризисом в Украине (учитывая значительный объем китайских инвестиций в этой стране). Пусть Китай, как и Россия, не выказывает энтузиазма относительно украинской революции, он не поддерживает аннексию Крыма и подчеркивает огромное значение территориальной целостности. Если жители Крыма имеют право проголосовать за «отделение от Украины», почему бы жителям Тибета или Тайваня не последовать их примеру? Несмотря на существующее в настоящий момент напряжение между Китаем и США в связи с вопросами присутствия в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях, Пекин прекрасно понимает, что хорошие экономические отношения со Штатами имеют куда большее значение для развития страны, чем доступ к российскому газу. Более того, Китай не конфликтует с ЕС, а, напротив, стремится укрепить политические и экономические связи с Европой, что было продемонстрировано на саммите ЕС-Китай, который состоялся 29 июня.
Приоритетом для Китая является успех ключевого проекта правительства Си Цзиньпина «Один пояс, один путь». Данная инициатива объединяет «Экономический пояс Шелковый путь» и так называемый «Морской шелковый путь» и призвана укрепить связи между Китаем и Европой на суше и на море. Представители Китая активно продвигают свою инициативу в ЕС. На недавнем саммите стороны договорились о совместной реализации «Инвестиционной программы для Европы», разработанной Еврокомиссией, и китайского проекта. Подробности сотрудничества еще предстоит обсудить — например, Пекин и Брюссель могут не сойтись во взглядах на государственные закупки. Однако сокращение времени, требующегося для перевозок между ЕС и Китаем, пойдет на пользу экспортерам из обоих регионов, а улучшение транспортного сообщения создаст многочисленные инвестиционные возможности для европейских и китайских компаний — если, конечно, Россия не воспротивится появлению посторонних.
Итак, вступая в партнерские отношения, Россия и Китай преследуют разные цели. Россия ищет альтернативу сотрудничеству с Европой, а Китай — путь к последней. Как бы Москва ни гордилась укреплением связей с Пекином, на практике они остаются фикцией. Пекин не примет «ухаживания» Кремля — но наверняка обернет их в свою пользу.
Оценили 2 человека
4 кармы