В четвертом квартале 2018 года на первый план у россиян вышли переживания по поводу роста цен на еду. Об этом говорится в исследовании потребительских настроений The Conference Board и Nielsen.
За октябрь-ноябрь 2018 года доля обеспокоенных этим вопросом потребителей в России увеличилась сразу на 12% - до 35%, достигнув максимального значения с середины 2016 года. Более дешевые продукты в четвертом квартале выбирали 55% опрошенных, говорится в исследовании.
По оценкам The Conference Board и Nielsen, доля потребителей со свободными деньгами в октябре-ноябре 2018 года сократилась с 81% до 77% квартал к кварталу. Число россиян, расходующих средства на новую одежду, снизилось на 4%, до 32%, на развлечения вне дома — на 5%, до 24%. Экономят на этих статьях уже 64% россиян, за четвертый квартал их доля увеличилась на 10% и 8% соответственно.
В целом, за четвертый квартал 2018 года индекс потребительского доверия россиян опустился с 67 до 65 пунктов, подсчитали The Conference Board и Nielsen. Причем показатель сокращается второй квартал подряд: в июле-сентябре 2018 года он снизился на три пункта.
Кроме того, в октябре-декабре 2018 года с 19% до 18% сократилась доля россиян, позитивно оценивающих перспективы на рынке труда на ближайшие полгода. Число респондентов, ожидающих финансового благополучия, снизилось на 1%, до 30%. Зато выросла с 19% до 21% доля потребителей, готовых к тратам.
Ранее эксперты РАНХиГС пришли к выводу, что практически все граждане России сегодня вынуждены экономить.
В зоне бедности оказались 22% участников ноябрьского опроса: их доходы не позволяют приобретать товары сверх минимально необходимого набора базовых продуктов питания. Как поясняли аналитики, значительная часть людей в этой группе вынуждены выбирать — купить минимальный набор простых продуктов (картофель, морковь, хлеб) или купить дешевые, но необходимые лекарства.
В зоне потребительского риска оказались 35,6% респондентов. Их текущие доходы позволяют иметь нормальное питание и покупать повседневную одежду, но приобретение предметов длительного пользования (мебель, компьютер, холодильник, смартфон) вызывает сложности, а перспективы повышения материального статуса при этом отсутствуют.
Примерно о том же — со своей точки зрения — в конце декабря 2018 года сообщал Росстат. По оценкам ведомства (за эти пессимистичные оценки руководитель Росстата Александр Суринов впоследствии поплатился креслом), число людей, проживающих за чертой бедности, увеличилось на 200 тысяч человек — до 19 миллионов, или 13,3% населения, а реальные доходы граждан упали в ноябре (-2,9%) и ушли в минус в годовом выражении.
По сути, все это говорит об одном: в России растет не только количество бедных, но еще больше растет количество нуждающихся. То есть тех, кто ничего, кроме еды, позволить себе не может. И снова в числе нуждающихся оказываются люди массовых профессий — за пределами Москвы и крупных городов. Именно это ведет к крайне опасному расколу российского общества.
— Бедность в России воспроизводится: 20 миллионов неимущих никуда не деваются, — отмечает секретарь ЦК КПРФ, доктор политических наук Сергей Обухов. — Кремль время от времени объявляет войну бедности, однако бедность всякий раз успешно побеждает. Но ключевая проблема здесь — работающие бедные. Конечно, и с бедностью пенсионеров проблем хватает. Но именно семьи с детьми — это наиболее уязвимые «новые бедные» нынешней России.
На мой взгляд, в стране происходит размывание среднего класса, и выталкивание граждан за его нижнюю границу. Хотя именно эти люди — опора стабильности в любом обществе. Замечу, в советском обществе тоже был средний класс, который включал в себя и рабочих.
«СП»: — Насколько стабильна нынешняя ситуация?
— Сейчас уровень потребления поддерживания, в основном, за счет потребительского кредитования. Одна из наиболее негативных тенденций — люди берут кредиты для покрытия старых долгов. Почти каждый второй гражданин РФ имеет два-три и более непогашенных кредитов. Плюс ставки по кредитам выше, чем рост номинальных доходов населения. Это означает, что граждане все большую часть своего дохода вынуждены тратить на обслуживание долга.
Можно сказать, сейчас чрезмерно закредитована треть населения страны. Происходит это в ситуации, когда пятый год подряд снижаются реальные доходы населения, а потребление сокращается. Росстат при этом трубит о рекордном росте экономики в 2018 году за последние шесть лет, и такая оторванность от реальности, я считаю, чревата катастрофой для режима.
Думаю, Путин сейчас, как в свое время генсек ЦК КПСС Юрий Андропов, мягко говоря, не вполне понимает, что происходит в обществе.
Государство пытается исправить ситуацию с обеднением населения, выступая в роли благотворителя — помните единовременную выплату в 5 тыс. рублей пенсионерам в январе 2017 года, которая резко улучшила статистику с бедностью? Но такие подачки — тупиковый путь. Тем более, нефтяная рента сокращается, а с ней кормовая база элиты и ее желание заниматься благотворительностью впредь.
Сейчас в нижнем кластере российского общества наблюдается ситуация гниения и выживания, в среднем — брожения недовольства. Те потребительские позиции, к которым граждане успели привыкнуть, сохранить не удается. Это накладывается на завинчивание гаек властью, и на неэффективную государственную политику.
Замечу, объективно исследовать процессы в российском обществе чрезвычайно трудно, поскольку его социально-классовая структура просто в расплаве. У нас каждый слой выступает сразу в нескольких ролях. Взять тех же госчиновников: они еще и те, кто берут взятки, и рантье, и распорядители какого-то теневого семейного бизнеса. И это также стабильности не способствует.
«СП»: — Власть не боится, что растущее недовольство выльется в протест?
— Проблема в том, что степень неадекватности нашей власти очень большая. Тем не менее, протеста Кремль серьезно опасается — об этом говорит укрепление силовой составляющей власти.
Напомню, что нынешняя власть — это союз чекистов и либералов. Но сейчас, я считаю, в этом союзе взяли верх чекисты. А либералам вроде Алексея Кудрина они отвели роль красивой обертки, которая нравится Западу.
Об укреплении силовиков говорит хотя бы факт их прихода в парламент для задержания члена Совета Федерации от Карачаево-Черкесии Рауфа Арашукова. Сенатора, которого обвиняют в участии в преступном сообществе и убийствах, можно было арестовать в любом другом месте, но сделано это было прямо на пленарном заседании. Это, я считаю, знаковый момент для понимания ситуации.
Власть боится протеста, и принимает контрмеры. Например, в феврале по инициативе лидера «Справедливой России» Сергея Миронова пройдут экспертные слушания на тему: «Трансформация партийно-политической системы России: ответ на современные вызовы». На деле, речь идет о переформатировании левого фланга в безопасный для Кремля формат — социалистический, псевдоправославный и псевдодержавный.
В логику силового ответа на внутренние вызовы укладываются и аресты участников леворадикальных групп, участившиеся в последнее время — причем, арестованных выставляют практически как левых террористов.
«СП»: — Как будет развиваться ситуация в России в ближайшее время?
— Я не жду активных всплесков протеста, несмотря на растущее недовольство. Как показывает практика, в таком состоянии ситуация в России может находится долго. Но рано или поздно неадекватность власти и разрушение инфраструктуры приведет к тому, что возникнет casus belli — предлог для войны общества и правящей элиты.
— За последние десятилетия параметры бедности в мире сильно изменились, — отмечает декан факультета социологии и политологии финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов. — Поэтому, когда при соцопросах население жалуется на жизнь, нужно делать поправку на этот фактор. Сегодня бедным является не тот, кто не может позволить себе кусок хлеба на завтрак, а тот, кто не может позволить себе вещи, еще недавно относившиеся к предметам роскоши. Например, автомобиль, бытовую технику, более-менее приличный мобильный телефон.
Дело в том, что стандарты потребления сместились. Даже потребление еды не может служить сегодня однозначным маркером бедности. У нас состоятельная часть населения, особенно в крупных городах, покупает продукты в элитных супермаркетах, средний класс — в недешевых сетевых магазинах, а основная часть граждан — в недорогих супермаркетах. Так что экономить на еде эти люди могут очень по-разному.
Есть еще важный момент. Многие граждане сейчас стали экономить на привычной еде, чтобы иметь возможность купать дорогую косметику, или новый мобильный телефон, или брендовую одежду. В докризисные времена им на все хватало, а сейчас за счет питания они пытаются поддерживать свой материальный статус.
Многие вещи из тех, что они покупают, в России являются имиджевыми. У нас наличие автомобиля и хорошего мобильника — необходимый атрибут благополучного человека. А вот в его желудок никто, понятно, заглядывать не станет.
На деле, я не вижу, чтобы народ в России падал в голодные обмороки, и не считаю, что страна стоит на пороге массового бунта.
Оценил 1 человек
1 кармы