«Роснефть» 6 ноября обнародовала свою финансовую отчетность за III квартал текущего года. Компания сообщила, что за январь-сентябрь ее чистая прибыль по МСФО (международным стандартам финансовой отчетности) выросла на 25%, до 550 млрд. рублей, а прибыль за этот период составила 225 млрд. рублей. Это больше, чем прогнозировали аналитики, поэтому главный исполнительный директор компании Игорь Сечин не исключил, что акционеры могут рассчитывать на увеличение дивидендов.
В то же время, несмотря на рост прибыли, долги компании продолжают оставаться крайне высокими. Чистый долг «Роснефти» по итогам третьего квартала составил 46,6 миллиарда. Но уже долларов, а не рублей.
Для сравнения, на конец второго квартала он составлял 45,7 млрд. долларов, на конец первого — 43,9 млрд долл., а на конец 2018 года — 41,1 млрд долл.
Чистый долг (Net Debt) — это вся задолженность компании перед внутренними и внешними кредиторами, скорректированная на денежные средства и инвестиции. От совокупного долга Net Debt отличается тем, что он отображает действительную картину. Одна только лишь сумма долга компании не является показателем ее долговой нагрузки, так как компания может иметь ресурсы для её погашения.
С 2014 по 2018 года долг «Роснефти» вырос почти вдвое — с 2,385 до 4,395 триллиона рублей. Отрезанная от международных рынков санкциями без возможности рефинансировать внешние займы, компания активно размещала рублевые облигации, а затем использовала их, чтобы получить валютное финансирование через сделки обратного репо.
Почему же у крупнейшей нефтегазовой компании с многомиллиардными прибылями такие огромные долги? Ведь цены на нефть последние несколько лет находятся в достаточно комфортной зоне, к тому же, компания регулярно получает различные льготы и вычеты. Откуда же чистый долг почти в 50 миллиардов долларов и, главное, кто будет его отдавать?
Аналитик «Открытие Брокер» Андрей Кочетков поясняет, что отчасти они оправданы инвестициями компании, но и неэффективное управление также играет свою роль.
— Такие большие долги в современной экономике — относительно нормальная ситуация. Если брать долговую ситуацию с «Роснефтью», разработка новых месторождений для поддержания уровня добычи становится все дороже. Легкодоступные месторождения практически исчезли, как у нас в стране, так и на планете.
«Роснефть» вынуждена вкладывать средства в поиски месторождений в труднодоступных местах, таких, как Печорский бассейн, северный шельф Ледовитого океана. Первичная разработка там очень дорогая, поэтому необходимо вкладывать большие денежные средства для того, чтобы получить доступ к этой нефти и обеспечить транспортную инфраструктуру доставки сырья до потребителей.
Поэтому в ближайшее время не стоит ждать, что «Роснефть» будет активно сокращать долг. Тем не менее, критика последних лет в адрес руководства компании из-за серьезной задолженности начинает приводить к тому, что менеджмент понемногу ограничивает свои аппетиты. Хотя и старается их реализовать через налоговые льготы, преференции и тому подобное.
Руководство компании периодически просит у правительства предоставить какие-то льготы и кредиты. Недавно Игорь Сечин даже намекал на то, что неплохо бы вложить в «Роснефть» средства Фонда национального благосостояния (ФНБ). Насколько я понимаю, положительного ответа он так и не получил.
В принципе, политика того, что «Роснефть» перешла на выплату до 50% прибыли по МСФО, говорит о том, что в правительстве начинают контролировать расходную часть бюджета компании для того, чтобы у нее была определенная прибыль, которую бюджет мог бы получать в виде дивидендных выплат.
«СП»: — Такие огромные долги означают, что компания работает в убыток?
— Нет, она не работает в убыток. Просто бывают периоды, когда у компании есть очень серьезные инвестиции для того, чтобы она поддержала свою прибыль и выручку в будущем. Если «Роснефть» не будет инвестировать, она останется со стареющими месторождениями, добыча на которых будет падать от 3% до 7% в год.
Возьмем аналогичный пример с «Газпромом», который в последнее время тоже отличается очень большими расходами. Но связаны они с тем, что компания строит одновременно сразу три магистральных газопровода — «Северный поток-2», «Турецкий поток» и «Сила Сибири». Следующим этапом, скорее всего, станет западный маршрут поставок в Китай, но это уже не такая огромная инвестиционная нагрузка.
Однако благодаря этим трем проектам уже к концу 2020 года «Газпром» фактически в полтора раза увеличит поставки в дальнее зарубежье. Это инвестиции на будущее, которые приносят доход.
Но у «Роснефти» было очень много критики по поводу не целевого использования заемных средств. Вспомните все эти истории с золотыми ложечками на вертолетах и так далее.
Естественно, компания очень крупная, компания государственная, и она будет постоянно находиться под пристальным вниманием на предмет целевого расходования средств. Но говорить о том, что она убыточная, нельзя, потому что даже долг в районе 46 миллиардов долларов — это всего лишь прибыль компании за полтора-два года.
Аналитик, эксперт по финансовым рынкам ФГ «Калита-Финанс» Дмитрий Голубовский поясняет, что финансовой стабильности самой «Роснефти» такие долги не угрожают. Однако в случае падения цен на нефть по этим долгам будет платить не компания, а население страны, то есть мы с вами, ведь для поддержания уровня прибыли государство снова пойдет на девальвацию рубля.
— Есть частные корпорации, которые работают сами по себе, и есть государственные корпорации, хоть и в форме частного акционерного общества. «Роснефть», несмотря на то, что доля государства там не велика, фактически является системообразующим предприятием, своего рода министерством нефтяной промышленности России.
Исходя из этого, долг «Роснефти» можно назвать квазисуверенным. У всех инвесторов есть понимание, что государство за них рассчитается, если возникнут какие-то проблемы. Поэтому у них такие же лимиты на заимствования, как у страны, и кредитный рейтинг такой же, как у страны, или на ступеньку ниже. В России такими корпорациями являются «Роснефть», «Газпром», РЖД и еще небольшое число компаний.
Так что к долгам «Роснефти» нужно относиться, как к долгам государства. Просто сальдируйте эту цифру с госдолгом России и посмотрите, велик он или мал. На самом деле, он невелик по сравнению с долгами развитых стран и даже стран-аналогов. На сегодняшний день у нас резервы Центрального банка перекрывают весь внешний долг страны, включая корпоративный, более чем на сто процентов.
С этой точки зрения рисков для стабильности компании нет, и можно спокойно покупать ее еврооблигации, даже при падении цен на нефть. У нас грандиозный профицит бюджета, да еще и налоги зачем-то подняли. Казна ломится от денег, поэтому рисков у квазигосударственного долга нет.
«СП»: — Но если говорить с точки зрения управления, насколько оно эффективно, если у предприятия такие долги? Понятно, что государство за все заплатит. А если бы оно не платило?
— Если бы «Роснефть» была частной корпорацией, это долговая нагрузка представляла бы для нее серьезный риск. Компания добывает нефть. Нефтепереработки у нее не так много по сравнению с аналогичными мировыми компаниями вроде ExxonMobil или BP. Поэтому над «Роснефтью» нависает гораздо больше рисков волатильности нефтяных цен, которые скачут на 25−30% в год.
Насколько я знаю, компания не страхует эти риски, поэтому выручка «Роснефти» тоже достаточно волатильна. А вот платежи по долгу постоянные, их нельзя не гасить. С учетом этого обстоятельства, если бы это была не государственная компания, ее акции могли бы колебаться до пяти раз в течение года в зависимости от цен на нефть.
К качеству корпоративного управления этой компанией лично я отношусь негативно. Если сравнивать ее с «Лукойлом» или «Татнефтью», то она в этом плане не блещет. До недавнего времени топ-менеджменту этой компании, похоже, было все равно, что думают о ней инвесторы.
Только в этом году они озаботились созданием более-менее прозрачной дивидендной политики, благодаря чему акции «Роснефти» достаточно сильно держались на Мосбирже. Будем надеяться на то, что качество управления будет повышаться.
«СП»: — Благодаря чему?
— В последнее время Минфин озаботился ростом капитализации российских компаний с госучастием, и особенно тем, чтобы они платили хорошие дивиденды в бюджет. Поэтому если у Минфина есть достаточный ресурс, ситуация будет улучшаться.
Правда, Игорь Иванович Сечин — не тот человек, на которого можно давить, но правительство в целом сильнее. И если оно как следует будет требовать, чтобы те же «Роснефть» и «Газпром» меняли корпоративную политику к лучшему, становились прозрачнее для инвесторов, сокращали долговую нагрузку, платили больше прибыли и, если бы у них меньше денег уходило, непонятно куда, это может принести результаты. Потому что сейчас неэффективность управления большая.
С учетом этих тенденций позитивные перспективы у «Роснефти» есть и долги, думаю, будут сокращаться. Во всяком случае, такой тренд наметился. Но когда мы говорим о долгах «Роснефти», нужно учесть еще один важный фактор.
«СП»: — Какой?
— В следующем году цена на нефть упадет. Это консенсус-прогноз инвестбанковского сообщества. Конечно, на сто процентов угадать невозможно. Например, если начнется война с Ираном, цена улетит за сто долларов за баррель. Но при прочих равных, цена в 2020 году упадет с нынешних 63 долларов за баррель на 10 долларов вниз. Американские компании, несмотря ни на что, наращивают добычу, и в следующем первом квартале будет перепроизводство.
Итак, цены на нефть, а с ними и выручка «Роснефти» снизятся, а долги останутся. Поэтому я не думаю, что дивиденды будут расти. Напротив, весь этот большой квазигосударственный долг говорит о том, что нужно ждать девальвации рубля.
«СП» — Какая здесь связь?
— Потому что высокую прибыль корпораций поддерживают за счет удешевления внутренних издержек. Главная причина девальвации рубля 2014 года — это никакие не санкции, не Крым, а долги корпоративного сектора.
Если вы посмотрите график цены барреля Brent в рублях в 2014 году, когда шел обвал, то увидите, что все время он стоил строго 3600, то есть столько, сколько было заложено в бюджете. Финансовые власти девальвировали рубль для сохранения налогооблагаемой базы и доходов экспортно-сырьевых корпораций.
Поэтому если цена на нефть упадет, за счет ослабление рубля это будет демпфировано. Отдавайте себе отчет, что в этом смысле в худших экономических сценариях по долгам корпораций у нас платит население. Если цена на нефть рухнет, мы заплатим за это девальвацией рубля, а у господина Сечина будет прекрасная прибыль благодаря сокращению внутренних издержек. Грубо говоря, мы будем платить инфляцией по долгам «Роснефти».
Но я не думаю, что в следующем году обвал нефти будет критическим. 55 долларов за баррель выглядит реальной планкой, поэтому мы продержимся. Мирового финансового кризиса еще не будет, потому что его все ждут, а кризис всегда наступает внезапно. Так что в 2020 все будет более-менее нормально — рубль станет чуть дешевле, но «Роснефть», будем надеяться, продолжит сокращать долговую нагрузку, которая действительно велика.
Оценил 1 человек
1 кармы