Уже более четверти века Россию уничижительно называют «экономикой трубы». Увы, это действительно так, поскольку единый народнохозяйственный комплекс страны, созданный в Советском Союзе и обеспечивавший ей экономическую независимость, развалился. Решающую роль в экономике Российской Федерации стали играть добыча и экспорт углеводородов (нефти и природного газа).
В отдельные годы (например, 2013 и 2014 гг.) доля нефтегазовых доходов в бюджете Российской Федерации превышала половину всех поступлений. А в бюджете 2019 года она составляет, согласно официальным данным, 41%.
На протяжении четверти века во властных структурах велись непрерывные разговоры о необходимости «структурных реформ», «импортозамещения», «диверсификации» российской экономики, снижении ее зависимости от экспорта нефти и природного газа. Однако это была непрерывная безответственная болтовня. Так, в 2000 году экспорт сырой нефти составлял 144,4 млн. т, а по итогам 2018 года он уже был равен 260,6 млн. т (увеличение за период — в 1,8 раза). Экспорт природного газа составил за указанные годы, соответственно, 193,9 млрд. и 220,6 млрд. куб. м (прирост на 14 процентов). К этому можно еще добавить экспорт нефтепродуктов, который в 2000 году равнялся 62,6 млн. т, а в 2018 году достиг величины 150,3 млн. т (рост в 2,4 раза). В конце прошлого десятилетия Россия вышла также на мировой рынок со сжиженным газом. В 2009 году его экспорт составил 8,4 млн. куб. м, а в 2018 году — 36,7 млн. куб. м (увеличение в 4,4 раза).
Руководство страны постепенно стало привыкать к тому, что Россия — «экономика трубы». Вроде бы даже и ничего страшного. В порядке оправдания приводят пример Норвегии, которую тоже можно назвать «экономикой трубы»: доля углеводородов в экспорте этой страны составляет 2/3. А между тем, величина ВВП в расчете на душу населения у нее одна из самых высоких в Европе.
Почти каждый год власти рапортуют о том, что макроэкономическая ситуация в стране стабильная, особого экономического роста нет, но зато нет и кризисных обвалов (обвал российского рубля ровно пять лет назад — в декабре 2014 года — лишь «неприятное исключение»). И предметом особой гордости является рост золотовалютных резервов страны. На начало 2003 года они были равны 76,93 млрд долл., на начало 2014 года — уже 509,59 млрд долл. Последние данные Банка России на 1 ноября 2019 года — 540,92 млрд долл.
В прошлом году Россия занимала пятое место по показателю золотовалютных резервов в мире (после Китая, Японии, Швейцарии и Саудовской Аравии). При этом мы все прекрасно понимаем, что международные резервы России представляют собой преимущественно накопление валюты, заработанной на мировом рынке нефти и природного газа.
Наверху уже даже перестали говорить о необходимости «структурных реформ» и «импортозамещения». А майский указ президента акцентирует внимание не на перестройке структуры экономики, а на темпах экономического развития («догнать и перегнать» Германию и стать «пятой экономикой мира»). А также на решении ряда конкретных проблем (национальные проекты по направлениям: демография, образование, наука, культура, цифровизация экономики, автомобильные дороги, экология, жилье и др.). Разработчики президентского указа и последующих правительственных документов, касающихся национальных проектов, исходили из предположения, что все экономические и социальные проблемы страны, в конечном счете, будут решаться за счет нефтедолларов.
Но уже в первый (т.е. нынешний) год реализации решений майского указа президента стало очевидным, что «трубы» уже недостаточно для выполнения национальных проектов. Скоро она перестанет быть опорой российской экономики и российского государства. А никаких других опор власть не видит. И это начинает создавать в верхах с трудом скрываемую панику.
Так почему же российской «экономике трубы» скоро настанет «труба»? Причин две. Одна внутренняя. Другая внешняя.
Внутренняя заключается в том, что ресурсная база добычи углеводородов в России близка к своему исчерпанию. Напомню, что в 2013 году Минприроды опубликовал бывшие ранее секретными данные о доказанных запасах углеводородов в России. По нефти была названа цифра 17,8 млрд. тонн. Шестое место в мире по запасам нефти. Вроде бы, можно было жить безбедно еще, по крайней мере, 35 лет (если исходить из годовой добычи в объеме 500 млн. тонн).
Однако состояние эйфории и спокойствия продолжалось не очень долго. «Момент истины» наступил ровно год назад, когда в декабре 2018 года премьер-министр Дмитрий Медведев утвердил документ под названием «Стратегия развития минерально-сырьевой базы РФ до 2035 года», который стал достоянием общественности.
В документе даны «скорректированные» цифры, которые показывают, что значительная часть «доказанных» запасов является нерентабельной для добычи при нынешнем уровне цен на мировом рынке. «Сливок» осталось очень немного. Из документа вытекает, что у России есть около 7 лет для того, чтобы поддерживать добычу «черного золота» на нынешнем уровне (555,8 млн. т в 2018 году). А дальше начнется быстрое снижение добычи. Согласно «Стратегии…», в 2035 году добыча может составить лишь 310 млн. т. И то при условии, что цена на нефть будет не ниже нынешнего уровня. А в этом, как раз, нет никакой уверенности.
И тут мы переходим к внешним причинам. По мнению многих экспертов, нынешняя мировая энергетика, базирующаяся на углеводородных энергоносителях, доживает свои последние годы. Нет, конечно, она не исчезнет окончательно. Но с ней может произойти то, что в ХХ веке произошло с угольной энергетикой, которая была доминирующей на протяжении второй половины XIX в. и в первые десятилетия ХХ века. Угольная энергетика не исчезла и сегодня.
В мире и сегодня добывается впечатляющее количество угля — около 7,5 млрд. тонн. (Россия занимает пятое место в мире — после Китая, Индии, США, Австралии, Индонезии). Но если в середине ХХ века доля угля в мировом энергобалансе составляла примерно 60%, то сегодня она упала до 27%. А без малого 60% в мировом энергобалансе сегодня приходится на нефть и природный газ. И, видимо, сегодня мировая энергетика, базирующаяся на нефти и природном газе, достигла того же пикового состояния, какое занимала угольная энергетика в середине ХХ века.
На нефтегазовую энергетику уже сегодня оказывает сильное давление так называемая «возобновляемая энергетика» (биотопливо, солнечная, ветровая, приливная, базирующаяся на использовании тепла недр Земли и др.). Ее еще называют «зеленой энергетикой» (подчеркивая тем самым, что она не разрушает окружающую среду). На нее сегодня в мировом энергобалансе приходится почти 4%. А ведь в конце прошлого десятилетия было всего около 1%.
В целом ряде стран себестоимость производства «зеленой» энергии либо уже сравнялась с традиционными источниками. Выдавливание традиционной углеводородной энергетики будет, вероятно, существенно стимулироваться «климатическими играми» в мире. Я имею в виду Парижскую конвенцию по климату, требующую от стран снижения выбросов парниковых газов (в первую очередь, углекислого газа).
Еще около 4% приходится на атомную энергию. На протяжении последних десятилетий развитие ядерной энергетики искусственно сдерживалось углеводородным лобби. Для такого сдерживания в обществе формировались «ядерные фобии» (всяческое преувеличение рисков катастроф на АЭС).
Прогнозы Международного энергетического агентства (МЭА) показывают, что углеводородные энергоносители будут постепенно замещаться возобновляемой и ядерной энергетикой (в совокупности их называют «альтернативной энергетикой»). Скорость замещения зависит о внедрения новых технологий в сфере альтернативной энергетики. Но в еще большей мере перспективы альтернативной энергетики будут зависеть от ситуации на мировых рынках углеводородов.
Принцип здесь предельно простой: чем выше будут цены на нефть и природный газ, тем больше перспектив у альтернативной энергетики. Одни виды альтернативной энергетики могут развиваться при цене на черное золото в 40 долларов за баррель, другие при цене — 60 долларов. А при цене 80 долларов «оживают» практически все виды альтернативой энергетики.
С 2016 года Россия присоединилась к организации ОПЕК, возникло объединение ОПЕК+. В нем тон задает Саудовская Аравия, которая убеждает всех своих партнеров добиваться повышения цены на «черное золото» до 80 долларов за баррель. Эр-Рияд ссылается на то, что, мол, это минимальная цена, при которой он может сбалансировать свой бюджет. Страны-участницы ОПЕК+ снижают добычу и пытаются поднимать цены. Тем самым они рубят сук, на котором сидят.
Уже сейчас они стимулируют добычу сланцевой нефти в США и других странах, которые находятся за пределами объединения ОПЕК+. Пройдет еще десяток-другой лет, и на мировом рынке появятся мощные поставщики сравнительного дешевого биотоплива, а электричество, производимое на основе термояда, будет столь дешевым, что автомобиль с бензиновым двигателем можно будет увидеть лишь в каком-нибудь музее. Автомобили будут бегать на биотопливе, дешевом электричестве или еще каком-нибудь экзотическом энергоносителе, о котором мы можем сегодня даже не подозревать.
Нынешние телодвижения стран, входящих в объединение ОПЕК+, очень напоминает то, что на мировом рынке нефти происходило в первой половине 1980-х годов. Тогда ОПЕК во главе с Саудовской Аравией снижала добычу и экспорт «черного золота» для удержания цены на планке 30 долларов за баррель. Особенно пришлось «постараться» Саудовской Аравии: ее доля в мировом экспорте «черного золота» упала с 17,6% в 1981 году до 7,1% в 1985 году. Саудовская Аравия загнала себя в угол: высокие цены на нефть не смогли компенсировать потери Эр-Рияда от сокращения экспорта «черного золота».
В конце 1985 года Саудовская Аравия начала наращивать экспорт нефти, заливать рынок «черным золотом». Конечно, произошло падение цен на нефть, причем резкое. В 1986 году они были почти на уровне 10 долларов. Эр-Рияд понес новые убытки. Но самый сильный удар был нанесен по экономике СССР, которая после мирового энергетического кризиса 1973 года «подсела» на «иглу» нефтедолларов. Громадные убытки, которые понесла наша страна от пересыхания притока нефтедолларов, дополнились убытками, вызванными катастрофой на Чернобыльской АЭС (апрель 1986 года).
Говорят, что Эр-Рияд неправильно выстроил в 1981—1986 гг. свою нефтяную политику (и политику всей ОПЕК). Думаю, что это был не «просчет» Эр-Рияда, а тщательно спланированная Соединенными Штатами операция по нанесению удара по советской экономике с помощью нефтяного оружия (а Саудовская Аравия выступала в этой игре как вассал и орудие Вашингтона). Напомню, что из-за отсутствия притока нефтедолларов Советский Союз вынужден был тратить свои валютные резервы. К началу 1991 года они были практически исчерпаны. Ровно 38 лет назад, 6 декабря 1991 года ВЭБ объявил мораторий на все международные платежи. Фактически это был суверенный дефолт Советского Союза.
А теперь возвратимся к сегодняшней России с ее «экономикой трубы». Сочетание внутренних причин (истощение сырьевой базы) и внешних причин (появление в мировой экономике новых видов дешевой энергии) приведет к тому, что Россия, в конце концов, потеряет даже «трубу». Причем Москва приближает этот момент не только своим бездействием (никаких масштабных работ по разведыванию новых месторождений углеводородов уже давно не ведется), но и своими активными действиями. Я имею в виду то, что Россия с 2016 году участвует в соглашении ОПЕК+.
Тогда планировали за полгода убрать с рынка излишки нефти. Однако уже будет четыре года, как соглашение ОПЕК+ действует. С 2016 года добыча в рамках ОПЕК упала с 32,4 млн. баррелей в день до планки ниже 30 млн. Из этого сокращения половина приходится на Саудовскую Аравию (с 11,0 млн. до 9,8 млн. баррелей). А спрос за это же время вырос на 5 млн. баррелей в сутки. Страны ОПЕК ну успевают освобождать рынок для стран, не участвующих в соглашении ОПЕК+. А главным бенефициаром этой сделки оказываются США, занимающие освобождающие освобождающиеся ниши мирового рынка нефти. Кое-что достается и другим странам, например, Бразилии и Норвегии.
Откровенная игра в поддавки. Справедливости ради следует отметить, что Россия согласилась играть в поддавки, но правила игры нарушает. Она не выполняет своих обязательств по снижению квот, кормит Эр-Рияд и других участников соглашения ОПЕК+ обещаниями.
В минувшую пятницу, 6 декабря, в Вене завершился очередной саммит ОПЕК+, на котором министры 24 стран-экспортеров «черного золота» приняли решение сократить добычу нефти еще на 500 тысяч баррелей в сутки. Министр энергетики России Александр Новак это решение поддержал. Совершенно очевидно, что пролонгация соглашения ОПЕК+ лишь оттягивает наступление примерно такой ситуации, с какой столкнулся нефтяной экспорт Советского Союза в 1986 году.
Видимо, единственно правильной линией поведения для России, если она желает избежать резкого обвала своих позиций в мировой экономике, является немедленная перестройка ее экономики. Подобно тому, как это, например, планирует Саудовская Аравия. Она, как известно, сегодня проводит первичное размещение акций своей компании Saudi Aramco и планирует получить от IPO без малого 26 млрд долл. Руководство Саудовской Аравии заявляет, что собранные деньги собирается инвестировать в альтернативные нефтедобыче отрасли с учетом того, что завершение «века нефти» уже не за горами. В стране уже действует программа «Видение», которая предполагает снижение зависимости Саудовской Аравии от нефти и создание диверсифицированной экономики до 2030 года.
Что-то не видно, чтобы в России была подобная программа (хотя бы готовилась). А времени на раскачу не остается. Помню, в начале нынешнего года председатель комитета Государственной Думы по энергетике Павел Завальный забил тревогу: «Мы должны максимально сейчас постараться добыть все, что у нас есть, и продать. Потому что потом это никому не будет нужно».
Он имел в виду под «всем» разведанные и рентабельны для добычи месторождения углеводородов, особенно нефти. И тут я с ним полностью согласен. Сегодня это еще имеет смысл, а завтра все наши запасы обесценятся и станут нерентабельными для добычи. Мы лишимся той углеводородной ренты, которая была дана России Богом. Но продать это «все» можно по-разному.
Можно полученные нефтедоллары отправлять в офшоры, на счета российских бенефициаров — олигархов и чиновников-клептоманов (кстати, в уходящем году очень много признаков того, что именно так до сих пор происходит продажа российских углеводородов за рубеж).
А можно в оставшиеся годы благоприятной ценовой конъюнктуры направить валютную выручку на создание диверсифицированного национального хозяйства с упором на отрасли реального сектора экономики. Кстати, это и имел в виду Павел Завальный, который свою фразу закончил словами: «нужно успеть перестроить экономику и страну, чтобы подготовиться к будущему». В этой связи мне почему-то вспомнились слова И.В. Сталина, сказанные на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г.: «Мы отстали от передовых стран на 50−100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Эти слова адресованы прямо нам. У сегодняшней России по любым меркам сегодня осталось не более десяти лет.
Не сумеем воспользоваться дарованной нам углеводородной рентой — нас сомнут.
Оценили 0 человек
0 кармы