Завершение Холодной войны не привело к концу истории. Отсутствие консолидирующих врагов (после нескольких провальных попыток их создать) вывело на первый план не желание политического или физического выживания, а суверенный эгоизм. Любое государство концентрирует ресурсы для достижения определённых целей — военных, религиозных, социальных, научных. В условиях свободного рынка происходит максимизация общего производства ресурсов, при этом производство распределяется по глобальной системе неравномерно. Относительно проигрывающих это не может устраивать.
Фронда началась между «победителями» первого мира и поднимающимися странами третьего. Фронда началась внутри самого первого мира. Напряжение постепенно накапливалось, и теперь оно стало прорываться наружу в виде экономических войн, которые уничтожают базис старого мира и создают мир новый. Это мало связано с президентством Дональда Трампа или даже исключительно с США — грядёт новый технологический и экономический цикл. Новые условия формируют новый контекст и новые взаимоотношения. Национальный эгоизм приводит к «огораживанию» и кластеризации экономического поля. В таких условиях выживают крупные и самодостаточные игроки. Эти игроки конкурируют за ресурсы и «сбрасывают балласт». Малые страны могут присоединиться либо к какому-либо из блоков силы, или изолироваться в своих границах и пасть, если они, конечно, не владеют какими-то универсальными ресурсами.
Эпоха Холодной войны была в этом плане исторической аномалией — глобальной дуополией двух супердержав, которые развалили все старые устоявшиеся империи и заглотили настолько много, что так и не смогли переварить свои приобретения. Это как раз главная причина, почему Холодная война так никогда и не потеплела. Незачем было воевать.
При наличии же большого числа центров силы, независимые вассалы — исключение, блоки быстро унифицируются в империи железом и кровью, словами наших уважаемых немецких партнёров. Анархия всегда потребляет ресурсы, а при условии безжалостной конкуренции (в отличие от дуополии, где такая конкуренция субоптимальна) — это путь к недостижению целей и проигрышу. Для максимальной отдачи внутри «империи» требуется единое языковое и правовое пространство. Вассалы в таких условиях не могут существовать и редуцируются до провинций или вообще бросаются на произвол судьбы.
Конечно, существуют и исключения, но это очень редкий компромисс: буфер (пример, Бельгия с 1830-х), совместное пользование несколькими империями (пример, Швейцария благодаря Александру І).
Россия подготовилась к такой кластеризации глобального поля очень плохо. После практически 30-ти лет разговоров об интеграции на постсоветском пространстве, ситуация не внушает оптимизм. Попытка играть в равноправие и суверенность мелких государств привела к тому, что сейчас они значительно дальше от России, чем ещё хотя бы 10 лет назад. Россия просто слишком близко и слишком большая — слон может раздавить моську случайно, неудачно чихнув. В связи с этим, страх мелких бонз гонит их создавать буфер между собой и Россией, если не территориальный, то хотя бы ментальный. Действия России тут иррелевантны.
Для понимания ситуации, перевернём шахматную доску. Если посмотреть на США, то большинство их союзников находится на других континентах и в другом полушарии. Как раз на американском континенте США не снискали особую любовь. Они слишком близко и слишком сильны. Местные малые бонзы точно так же строят ментальные границы между собой и США для огораживания своих вотчин.
ЕАЭС как социал-конфедеративный проект без политических требований способствовал видимости стабилизации региона, но в обозримом периоде не купирует тенденции дерусификации и радикализации сопряжённых с Россией земель. Элиты постсоветских республик неизменно называют главными евразийскими достижениями равные условия хозяйствования, свободное передвижение рабочей силы, товаров и услуг. В существующих условиях, это сводится к субсидиям и пользованию российским рынком труда (для экономически несостоятельных республик) и к пользованию российским рынком товаров и услуг (для экономически состоятельных).
В условиях глобальной конкуренции — это потенциально ослабляет Россию, так как вымывает ресурсы, которые используются не для целей, которые хотя бы косвенно могли создать пользу России, а для огораживания вотчин, то есть Россия теряет ресурсы и, дополнительно, республики используют их для бросания палок в колёса российской системы.
Миграция и работа граждан России в странах ЕАЭС бессмысленны с точки зрения политического и экономического раскладов, ими же осложнены поставки туда товаров и услуг по рыночным ценам и без субсидий. С учётом негативных тенденций, евразийская интеграция сводится к контаминации России гражданами всё более культурно далёких и политически нелояльных государств.
Отсутствие политических требований (которые блокировали бы огораживание своих вотчин региональными бонзами) привело к тяготению бывших республик, включая членов ЕАЭС, к иным центрам силы, которые видят в существующей диспозиции возможности для управляемой дестабилизации России и упрочнения собственного положения. При этом, экономики республик, будучи зацикленными на минимизации зависимости от России, не оздоравливаются, а подвергаются консервации и стагнируют. То есть, неэффективность и риск их коллапса растут, и, благодаря годам евразийской интеграции, коллапс затронет и Россию, ещё более усугубив её неэффективность в глобальной игре. При этом, экономически состоявшиеся республики являются нефтяными моноэкономиками с высоким присутствием транснациональных корпораций, то есть работают на конкурентов.
Общие цели и общая идеология являются необходимыми условиями для ведения совместной хозяйственной деятельности и экономической интеграции — и дерусификацией бывшие республики явно изначально сигнализировали, что промышленная, технологическая и другие формы кооперации с Россией им неинтересны. Семьям, взявшим там суверенную власть, интересны только сохранение своих вотчин и передача их по наследству.
Описанный расклад, на первый взгляд, относится к республикам Закавказья и Средней Азии, включая даже те, которые не являются членами ЕАЭС, но пользуются сходными преференциями от России всё в той же цели видимости стабилизации. Однако, это можно обобщить и на интеграцию Украины и Беларуси, что логично привело к сходным результатам.
Возможности интеграции в случае Украины были значительно выше — русскоязычное население (значительной части которого полшага до русских), исповедующее православие (нет фактора исламизма), склонное к повседневной законности и сосредоточенное в промышленных регионах, завязанных на Россию. Это идеальный расклад для постепенного возвращения целых регионов Украины «в родную гавань», поначалу даже с формальным сохранением границ. Вместо этого, Россия всячески поддерживала местные полуфеодальные элиты, форсирующие негативные тенденции среди населения (украинизация, дерусификация), в структуре экономики и во внешнеполитическом векторе, а затем, столкнувшись с закономерным кризисом, установила очень низкую планку интеграции (ТС).
К тому моменту, негативные тенденции развились достаточно, чтобы привести к азиатскому сценарию: взрыв радикализма и этнического национализма, падение уровня образования и благосостояния, консолидация политической нации против России и русских, формирование военизированных организаций, террор в отношении русскоязычного населения, военный конфликт. Важно понимать, что это не столько результат действий ЕС (Германии, которая хотела заработать) и США (которые хотят дестабилизации России), сколько результат социал-конфедеративного подхода самой России, в парадигме которого дерусификация и прозападность элит постсоветских республик это не помеха интеграции.
Альтернативный проект: реинтеграция и консолидация русского ядра, с постепенным выведением территорий, инфраструктуры и лояльного населения из-под юрисдикции радикализированного государства, был заморожен в конце весны - начале лета 2014 г. под предлогом «игры в долгую», что помимо консервации социал-конфедеративного подхода и негативных тенденций на Украине, привело к значительному ускорению негативных процессов в последнем фронтире России — Республике Беларусь.
Беларусь являлась важнейшим союзником России с эксклюзивными бенефитами, за которые на неё налагались эксклюзивные обязательства, не ограниченные формальными договорённостями в рамках ТС, ЕАЭС, ОДКБ и даже СГ. Это включало в себя референдумы тогда ещё легитимного президента Лукашенко, закрепившие статус русского языка и стремление к интеграции с Россией, ограничение работы западных структур (конкурентов России) в стране, а также дружественную культурно-историческую политику, противоположную давлению на население радикалов у власти республики образца 1991 - 1994 гг.
Современное понятие союзника (английский: ally, латынь: socii) определяет таковых как единомышленников, имеющих единое понимание ситуации и единые цели; из Кэмбриджского словаря — англичане определили все современные политические и дипломатические понятия, поэтому будем исходить из следующих вариантов:
(і) a country that has agreed officially to give help and support to another one, especially during a war.
(іі) someone who helps and supports someone else
По определению (і) во время Осетинской войны Беларусь однозначно нарушила свои союзнические обязательства в рамках «оборонительного союза», не объявив и не реализовав поддержку Российской Федерации. К настоящему моменту бесспорно, что Грузия первой ударила по российским миротворцам (легально расположенным в данной месности) и тем самым вызвала casus belli.
По определению (іі) Беларусь обязана оказать поддержку в вопросах Абхазии и ЮО, Украины и санкций. Так как Беларусь отказала в помощи и поддержке России в этих вопросах, то и в этом варианте Беларусь не является союзником России.
Союз — объединение единомышленников. Если единомыслия нет — союз разваливается.
Стоит признать, что многие договорённости основывались исключительно на доверии Лукашенко и на гипотезе о наличии у него чести. Такой институционально неверный подход позволил Лукашенко постепенно сдвигать флажки по своим обязательствам. 2019 г. характеризуется продолжением управляемой радикализации республики (как с помощью местной номенклатуры, так и западных НГО) и подготовки к геополитическому развороту.
Лукашенко и его элиты сводят обязательства Беларуси к «евразийским» (уровня Казахстана, Киргизии или Армении), при этом совершенно забыв о стратегических интересах России на территории Республики Беларусь, а также об исключительном уровне дотаций и доступа на внутрироссийское поле, которые являлись платой за уважение этих стратегических интересов, в том числе не оговорённых в (публичных) документах.
По определению Беларусь не союзник, а федерат (латынь: foederati). Во времена Римской Империи федератами были варварские племена (под руководством варварского вождя), поступившие на военную службу к римлянам и нёсшие её на границах Римской империи. Получали за службу пограничные земли для поселения и жалованье.
Подобные договоры заключались не между государствами или народами, а лично между правителями (корыстная причина), и потому после смерти правителя, заключившего договор, союз обычно прекращал существование. Но это в теории, обычно федераты доили своего патрона по-максимуму, старались дать по-минимуму и предавали в самый неподходящий момент — обоснования находились всегда.
Подразумевалось, что федерат дорастёт до союзника по мере латинизации, вот только для Рима это не слишком хорошо кончилось — хотя, действительно, в конце концов, варвары латинизировались...
Федераты сожгли Рим и разорвали западные провинции Римской империи в руины.
Помимо постепенной радикализации населения, белорусское государство реализовывает глубокую и всеобъемлющую интеграцию в структуры конкурентов России. При этом белорусские элиты утверждают, что:
• Красным флагом для России является только стремление к выходу из ЕАЭС и ОДКБ, а также к членству в ЕС и НАТО, а все остальные договоренности и процессы являются вторичными и не должны вызвать жёсткую реакцию России
— по сути, при реализации этого сценария, тесные контакты с Западом, дерусификация и создание западной сети влияния подводят систему очень близко к границе устойчивости. Любое внешнее воздействие может привести к тому, что система осуществит «фазовый переход» (дестабилизируется, переметнётся на Запад). Это игра в дурачка, которая рассчитана на то, что Россия как институт не умеет считать производные, а отслеживает лишь линейные параметры. Может, Россия и проявляла недальновидность в ситуации с Украиной, но наивно рассчитывать, что ничего не изменилось, особенно с учётом её позиции хотя бы за последний год.
На данный момент, наиболее стабильным и приемлемым состоянием РБ, с учётом вложений, рисков и формального альянса, является положение доминиона. Положение идентифицированного и изолированного врага России с рушащейся экономикой и разбегающимся населением тоже является хотя бы предсказуемым и устойчивым. Положение же «моста» не нужно в России никому — практика (Украина) показывает, что это геополитическая мина, особенно в условиях роста мировой напряжённости и кластеризации. Ручное управление в РБ — приговор её многовекторности без права обжалования.
• Беларусь стремится установить уровень контактов с Западом, который уже есть у России, поэтому претензии последней являются необоснованными
— Беларусь не может иметь такой же уровень контактов с Западом, что и Россия. Беларусь и Россия имеют несопоставимый геополитический, экономический и военный вес, даже если принять статус России за региональный. Контакты Россия - Запад обусловлены пересечением интересов в различных регионах, необходимостью договариваться и экономической кооперацией, пусть и с уклоном в энергетику в случае ЕС. Сепаратные контакты США и России обусловлены наличием у обоих стратегических военных возможностей.
Беларусь это убыточный мятежный вассал России, у которого нет глобальных интересов, а его региональные и собственные интересы никого не волнуют, особенно с девальвацией транзитного статуса. Фактически, вассал хочет полноценных отношений с конкурирующим сеньором, обосновывая это тем, что оба сеньора иногда встречаются, чтобы решать свои личные вопросы. Помимо нарушения субординации, это называется предательством и наказывается.
Даже, если назвать аналогию неуместной и включить мантры о равноправии и суверенитете — государства не равноправны, а Беларусь имеет крайне низкий вес по всем ключевым параметрам (да и тот обеспечивается Россией). Россия при контактах с Западом не теряет свою идентичность и субъектность именно благодаря своему весу, которого нет у РБ, из-за чего последняя будет неизбежно захвачена гравитацией и войдет в орбиту Запада. Коротко: quod licet Iovi, non licet bovi.
• Белорусизация это естественный процесс, обусловленный активностью гражданского общества и ограниченным участием государства. Она является формой интереса к национальной культуре с перспективой национального возрождения, не несёт насильственного, антирусского характера и является внутренним делом Беларуси
— белорусизация это искусственный процесс, обусловленный активностью западных НГО и тотальным административным нажимом государства. Она неинтересна населению и приведёт к радикализации государства, несёт насильственный и антирусский характер. Внутренним делом Беларуси она является, пока сеньор (Россия) не решит, что это снижает его конкурентность в Большой Игре и является нарушением прав местного населения. Даже с учётом геополитических предпочтений, в современном мире, и особенно в Европе, принято соблюдать гуманитарные приличия в отношении своего населения. Внешнеполитическая многовекторность и даже охлаждение с Россией не являются легитимными поводами для административного вытеснения русского языка.
Государство является формой (само)организации общества на определённой территории. Русскоязычное общество не может организоваться в государство на основе белорусского языка: такое государство является оккупационным, дисфукциональным, не выполняет свои функции и, соответственно, будет ликвидировано, с заменой на политико-территориальное образование, которое сможет обеспечить организацию населения на основе русского языка. Одним из шансов РБ избежать пересмотра своего статуса было не трогать языковую ситуацию и не проводить над населением эксперименты — и Лукашенко этот шанс успешно упустил.
• Беларусь выгодна России как нейтральная площадка для переговоров, хаб региональной дипломатии и мост между Западом и Востоком — для подписания сделки с Западом «Хельсинки-2»
— высшие федеральные сановники России являются полноправными и признанными членами глобальной элиты и могут общаться с Западом напрямую. Их мнение интересно другим членам глобальной элиты, соответственно, они входят в устойчивую общность с глубокими официальными и неофициальными связями с другими членами этой общности. Они имеют общие интересы, которые заключается в поддержании устойчивого глобального порядка и минимизации вреда от взаимных разборок. Они имеют рычаги реальной власти, т.к. их действия влияют напрямую на других членов глобальной элиты.
Александр Лукашенко и его свита же членами глобальной элиты не являются, так как по сути их мнение глобально не интересно. Соответственно, их связи очень ограничены и в основном являются протокольными. Лукашенко не разделяет общие интересы великих держав и их представителей, так как является сатрапом малой страны, интересы которой по большей части не пересекаются с интересами великих держав. Реальной власти (imperium) у него тоже нет — остальные державы могут не принимать во внимание возможные действия режима Лукашенко, так как они производны. Он и его режим могут использоваться только как пешки в Большой Игре.
Если какие-то кластеры Запада намекают, что они не будут вести прямые переговоры с Россией о безопасности в Европе без пограничного посредника, и условием переговоров является переход данного посредника из статуса вассала России в нейтральный статус, при этом Россия продолжает оплачивать его существование и отзывает претензии на другой пограничный регион (Украину) — по всем определениям такие переговоры являются подписанием капитуляции, а дотации нейтральной многовекторной Беларуси являются контрибуцией.
Соответственно, у России возникает закономерный вопрос: какую войну она недавно проиграла, чтобы подписывать такую капитуляцию? Холодную войну? Но это было уже практически 30 лет назад. Партнёрам придётся достать откуда-то другую, более свежую проигранную Россией войну, чтобы она пошла на разрядку с Западом на таких условиях.
Тупик интеграции на постсоветском пространстве и период консолидации державами вассалов (за чем последует кластеризация) требуют новой стратегии России на данном направлении.
С учётом сказанного, краеугольными камнями новой модели интеграции должны быть:
• Русская культура (для Азии) и русский унитаризм (для Восточной Европы)
• Экономическая целесообразность, выражающаяся в экономическом контроле (в том числе расхода ограниченных целевых дотаций)
• Политическая лояльность с переходом в политическую интеграцию
• Военный контроль
Описанное положение Республики Беларусь делает её идеальным кандидатом для отработки такой стратегии. При этом, риски, созданные Лукашенко и его Семьёй, перевешивают риски принуждения к такой интеграции. Альтернатива незавидна...
В России много своих патриотов, представителей того самого глубинного народа. Они значительно более опасны для властей, чем представители креативного класса Москвы. Публичное отступление из Беларуси под фанфары разрядки в виде Хельсинки-2, радикальная риторика всё более склоняющегося на Запад Лукашенко или переход власти в Беларуси к прозападным силам — достаточно явно напомнят патриотам эпоху Горбачёва, чтобы я не поставил на Единую Россию и медяка на выборах '22. Любой из этих сценариев, соответственно, доведёт рейтинг доверия Путина до неприемлемого уровня. До выборов '24 г никакой гипотетический эффект разрядки (которой не будет, так как это противоречит геостратегической диспозиции) просто не успеет достичь избирателей. Получится «Хасавюрт» и «дефолт» прямо под ключевые выборы.
Путин задумывается о своем следе в истории, и я точно могу сказать, что лавры Горбачёва ІІ его не привлекают.
Ишмаэль — автор Telegram-канала «Бульба престолов», лоббист КТРВ и других производителей АСП ВТО.
Оценили 7 человек
8 кармы