Подвиг автора уникальных мозаик Владимира Александровича Фролова

Владимир Александрович Фролов - русский художник-мозаичист, который оформил станции в Московском метрополитене: «Новокузнецкую», «Автозаводскую», «Маяковскую», создал мозаики в храме Спаса на Крови, Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге… Это был невероятно талантливый, прекрасный духом художник, который посвятил свою жизнь искусству.

До 1917 года имя Владимира Фролова гремело на всю Россию — он в собственной мастерской делал лучшие мозаики в стране, собрал уникальную коллекцию декоративно-прикладного искусства.

Первая в России частная мастерская была основана художниками-мозаичистами отцом и сыном — Александром Николаевичем и Александром Александровичем Фроловыми в 1890 г. А. А. Фролов попытался внедрить «венецианский» способ набора, изученный им в заграничной командировке в Мозаичном отделении ИАХ, но, не встретив поддержки, покинул стены Академии, и вместе с отцом основал собственную Мозаическую студию.

В конце XIX века фамилия Фроловых была хорошо известна в художественных кругах России.

Его сыновья Александр и Владимир не только продолжили дело отца, но и, усовершенствовав технологический процесс набора мозаик, создали собственную мастерскую.

Это были годы расцвета предприятия, у мастеров которого окончательно выработался свой творческий почерк.

В 1895 году Комиссия по строительству объявила конкурс на исполнение мозаик для храма Воскресения Христова.

В нем участвовали мозаичное отделение Академии художеств, немецкая фирма "Пуль и Вагнер", итальянские фирмы "Сальвиати" и "Societa Musiva" и первая частная мозаичная мастерская А.Фролова, которая и стала победителем.

В мастерской Фролова мозаики набирали "обратным", или "венецианским" способом.

Этот метод был рассчитан на исполнение масштабных композиций, воспринимаемых с большого расстояния. Живописный оригинал калькировался на плотную бумагу в зеркальном отображении.

Рисунок разделялся на части, на каждую из которых наклеивали лицевой стороной кусочки смальты. Готовую мозаику окружали рамой и заливали цементным раствором. Мозаичные блоки крепились к стене. Швы между ними заполнялись мастикой, по которой композиция "добиралась" уже прямым способом набора.

Мозаичисты Фролова не ограничивались государственными и частными заказами. В 1897 году они реставрировали древнерусские мозаичные орнаменты храма Софии Новгородской, а в 1899 году переложили на цементный раствор знаменитую «Полтавскую баталию» М.В.Ломоносова.

Но главным делом для мастеров Фролова было и оставалось создание уникального мозаичного собрания храма Воскресения Христова.

После революции мозаику посчитали излишне религиозной. Ведь ею традиционно украшали церкви. И запретили. Именно Фролову это искусство обязано своим возрождением в советский период.

Алексей Щусев, архитектор, автор мавзолея Ленина в столице, так ценил его работы, что настоял: траурный зал должен быть отделан только смальтой! На эту работу Фролов потратил самое дорогое, лучшее цветное стекло: оно когда-то предназначалось для работ, заказанных Николаем II...

С тех пор мозаика была официально разрешена и в советской России. 

Фролов продолжал работать уже в мастерской Академии художеств. И не покидал ее даже во время блокады. Ведь незаконченными оставались панно для Московского метрополитена! В мастерской В.Фролов набирал мозаику для оформления станции Павелецкая радиальная.

Дорогими сердцу работами стали для Фролова мозаичные полотна на станции «Донбасская» и «Завод имени Сталина» - теперь это «Павелецкая» и «Автозаводская», также оформил «Новокузнецкую» и «Маяковскую» по эскизам Дейнеки. Живописные, изумительные по разнообразию оттенков и формам мозаики и сейчас поражают воображение. 

Вскоре началась Великая Отечественная война и художнику пришлось работать в условиях блокады Ленинграда. В это время мозаичист Фролов остался один — молодые ученики ушли на фронт, старики умирали от голода. Он мог бы уехать в эвакуацию, Ленсовет принял решение о прекращении работ.

Но тогда погибла бы мастерская и почти готовые работы...

В жуткий холод в помещении с выбитыми стеклами мастер собирал свое последнее творение. Его руки были полуобморожены, но по номерам он находил нужный оттенок смальты и складывал из них яркие жизнерадостные картины мира. Он смог даже упаковать огромное панно в несколько ящиков.

"Оказывается, тогда еще не закрылась навигация", — рассказывает внук художника Владимир Фролов.

"И мозаики вывезли по Ладоге на одном из последних кораблей. Они чудом не затонули во время обстрелов, да и вообще случайно попали на борт.

Один матрос рассказал потом, как это было: судно уже отплывало, когда подъехал автомобиль, из которого вышли какой-то офицер и пожилой мужчина — это был мой дед.

 Он буквально умолял капитана вывезти из блокадного Ленинграда ящики с панно для московского метро.

Говорил, что скорее всего больше не успеет сделать ни одной работы, что эта мозаика — последняя в его жизни..."

По Дороге жизни в Москву чудом доставили его мозаики: «Парад физкультурников», «Авиаторы», «Строители», «Садоводы», «Лыжники», «Машиностроители» - огромный нечеловеческий труд и мастерство талантливого художника создали эти удивительные мозаичные панно.

За три дня до своей гибели он отправил панно «Парад физкультурников» и семь мозаик о работе советских людей в тылу в годы войны. Его не стало 3 февраля 1942 года в блокадном Ленинграде. Похоронен в общей братской могиле профессоров Академии художеств на Смоленском кладбище.

В суете и напряжении сиюминутных дел огромного города, когда вы, ошалев от транспортного коллапса, спускаетесь в Московский Метрополитен и высчитываете наиболее оптимальную схему пересадок, переходов и обгона толпы — остановитесь на минуту на станции Новокузнецкая или Маяковская!

Посмотрите на эти мозаики на сводах и вспомните добрым словом этого Великого Мастера — Владимира Александровича Фролова, беззаветно служившего своему Отечеству и ставшегося верным ему и своему искусству до конца своих дней...

 Источник