Для IV международного детского литературного конкурса «Великая Отечественная война. Победа социалистической системы».
Каждый раз, когда смотрю ввысь, когда наблюдаю тонкую светлую полоску, которая остается от реактивного самолета в безбрежной синеве неба, сожалею, что не родилась мальчишкой. Мне всегда хотелось подняться под облака, управляя могучей стальной птицей, ощутить себя частью этой большой машины, покоряющей небо. Я постоянно задаю себе вопрос, откуда возникает во мне это безумное желание летать? Возможно, это память сердца? Мой прадед, Гутарев Максим Павлович, был отважным летчиком в годы Великой Отечественной войны. История его жизни, его подвигов бережно хранится в нашей семье и трепетно передается из поколения в поколение. Ясным августовским днем 1939 года над далеким таежным селом Ново-Мариновка Ирбейского района Красноярского края пролетал самолет, в тот день он совершил вынужденную посадку за деревней. Этот случай круто изменил жизнь шестнадцатилетнего сибирского паренька Максима Гутарева, который слыл в деревне метким охотником и знатным рыбаком. Поняв, что стальной птицей управляет человек, худой и невысокий, Максим решил во что бы то ни стало однажды взлететь в небо на крыльях могучей стальной птицы. Этой же осенью парень отправился в город Канск и поступил в аэроклуб, после которого в 1940 стал курсантом Омского летного училища.
22 июня 1941 года мой прадед запомнил на всю жизнь. Ранним утром крепкий сон курсантов был нарушен криками заместителя командира по строевой части о начале войны. С этого момента вся жизнь курсанта Гутарева разделилась на «до» и «после». Максим принял боевое крещение в декабре 1942 в станице Кареновская, что в 60 километрах от Краснодара. И полетели дни, месяцы, годы тяжелой фронтовой жизни. Невозможно пересказать фронтовой путь деда, передать его чувства и переживания, связанные с победами и потерей друзей и товарищей. Но есть эпизоды, которые навсегда сохранились в памяти нашей семьи, и никакие годы не смогут их стереть. Разве можно забыть такое?
«Чтобы точнее ударить по цели, - рассказывал Максим Павлович через много лет после той страшной войны, - мы поднимались на своем ТУ-2 (бомбардировщике дальнего действия) на высоту 9 тысяч метров, пикировали до тысячи метров и сбрасывали бомбы. Разница в давлении «била» по ушам и глазам, из носа и ушей бежала кровь, трещала голова. Зато удавалось избежать зенитных попаданий. Возвращаясь на землю, я выходил из самолета как пьяный, долго не мог сообразить, что к чему. О себе в момент пике не думал, гораздо важнее было оказать помощь нашим, поразить цель».
На войне мой прадед был награжден двумя орденами: орденом Красной Звезды и орденом Красного Знамени, а также множеством медалей. У каждой награды своя история. Однажды разведка донесла, что обнаружен замаскированный вражеский аэродром. Гутарева Максима (тогда он был командиром звена) и его ребят отправили бомбить этот аэродром. Вылетели, когда едва начало светать, поднялись на большую высоту, а подлетели к врагу на сниженной скорости, чтобы меньше шуметь. Так они застали немцев врасплох. Фашисты спохватились, когда горело 14 самолетов. На вражеском аэродроме началась настоящая паника. У советских летчиков было правило: отбомбишь, снимок сделаешь как доказательство, что цель поразил. Вот тогда звено Гутарева предоставило фотографии с 14 горящими вражескими самолетами, и все летчики получили боевые награды. За этот вылет Максим Павлович как командир звена получил орден Красного Знамени.
Орден Красной Звезды Максим Павлович получил за операцию в литовском городе Шяуляй, когда ему с товарищами удалось остановить танковый десант. В тот день 300 немецких танков прорвали оборону советских войск, сметая и утюжа все на своем пути. В то время нашим бойцам приходилось очень туго. Летчики тоже не сидели, сложа руки, по три вылета в сутки совершали наши бомбардировщики. Дед вспоминал:
«Выйдешь из самолета, подвесишь бомбы (наземной службы еще не было), а их ни много - ни мало, 3 тонны, и возвращаешься в небо. Сигналом к вылету являлся всплеск красной ракеты. На последний, третий, раз сил практически не оставалось, поэтому загружали около тонны. Только с неба нам и удалось остановить эту Орловско-Курскую группировку».
Из уроков истории и рассказов прадеда я знаю, что и советские войска получали мощный отпор фашистов. Однажды Максим Павлович в составе эскадрильи из 9 самолетов возвращался на аэродром. Облачно. Тихо. Настроение самое мирное. Хотелось ступить на родную землю, вдохнуть свежий морозный воздух полной грудью и хоть на секунду забыть о войне. И вдруг, откуда ни возьмись, навалились немецкие «ястребы». В одну секунду загорелось 5 наших самолетов, летчики опомниться даже не успели:
«А они опять в облака и давай нас гонять. Мой самолет прижали два «ястреба» по бокам, и ведут на свой аэродром. Что делать? Один из вражеских самолетов зашел в мертвую зону, его не достать никак. Выстрелишь - ударишь по своему килю. Положение безвыходное. Но уж больно не хотелось вот так «готовенькими» попасть в руки к немцам. Договорились мы меж собой, я резко дал влево, чтобы отвернуть свой киль, товарищ мой, Гриша (просто отличный стрелок) сразу ударил из пулемета. Немец не успел отвернуть, и был сбит. Постепенно немцы от нас отстали и полетели на свой аэродром», - вспоминал как-то дед, сидя на берегу речки.
В 1943 году, в Прибалтике, недалеко от города Любава, командир выстроил летный состав на плацу и сказал:
«По теории вероятности, куда вы сегодня должны полететь, вас может погибнуть процентов 75, уж очень укреплен район. И поэтому я никого насильно туда не посылаю. Дело добровольное. Кто не желает лететь - три шага вперед!».
Но кто же признается в собственной трусости? Все остались. А бомбить нужно было порт с мощнейшей береговой и корабельной обороной. В тот бой летчики потеряли половину своих ребят. Когда Максим вернулся на аэродром, насчитал 42 пробоины в самолете. За этот бой Гутарев Максим Павлович получил орден Великой отечественной войны и осколочное ранение. Долго лежал в госпитале. Надоело! Воевать надо! За погибшего старшего брата Василия мстить, за друзей, которые уже не вернутся домой. Решил Максим сбежать из госпиталя. Пытаясь пробиться на поезд, замаскировался в солдатскую палатку и перебежками передвигался к цели. А тут патруль: «обалдели» солдаты - палатка сама по себе двигается! Подбежали, схватили, отобрали документы, арестовали, приняв за дезертира. Снова сбежал, правда, без документов, и прямым ходом в родную часть.
После войны с немцами капитан Гутарев был направлен в Японию. Летели по родным сибирским местам. Душа боевого летчика истомилась просто: хоть бы одним глазком на родную деревушку посмотреть, увидеть извилистую речку, где в детстве рыбу ловил, прижать к груди матушку, хоть бы весточку послать, что был здесь, пролетал. Столько лет не был дома! Стал у командира по рации отпрашиваться в разведку погоды. Он сначала воспротивился, ты, говорит, командир, кто звено поведет? А потом догадался, вспомнил, что здесь неподалеку малая родина нашего героя и отпустил. Пролетел пару раз Максим над своей Мариновкой (трубы на некоторых домах рухнули), бросил матери посылочку, развернулся и улетел. Правда, наказали его за это самовольство. Но все это было пустяками по сравнению с той радостью, что хоть в воздухе, но побывал дома. А вездесущие мальчишки, подобрав посылку, помчались к матери летчика, та в слезы - был так близко и в то же время так далеко.
В 1947 году летчика Гутарева Максима Павловича списали на землю по состоянию здоровья. Он вернулся на Родину. В Ирбейский район Красноярского края. И там нашел себе дело: работал в райкоме комсомола, в инспекции по заготовкам, в школе. Только частенько с тоской глядел в небо, тосковал, мечтал о самолетах. И мечта его сбылась: после открытия в Ирбейском аэропорта, Максим Павлович стал начальником этого важного объекта.
Жизнь этого прекрасного человека была непростой, но он с честью пронес звание боевого летчика, звание настоящего человека! Наверное, поэтому я с тоской вглядываюсь в синеву бездонного неба и душой улетаю ввысь.
Уникальность текста - 100 %.
Оценил 1 человек
3 кармы