О глобальном экономическом кризисе, пандемии, возможностях и перспективах России.

Дмитрий Лобанов: — Добрый день уважаемые читатели издательства «Книжный мир»! Сегодня мы в гостях у известного российского экономиста, академика Российской Академии наук Сергея Юрьевича Глазьева. Сергей Юрьевич, добрый день!

Сергей Глазьев: — Здравствуйте.

Дмитрий Лобанов:— Сергей Юрьевич, мы не знаем, пандемия рукотворная или нерукотворная, но совершенно очевидно, что мировая экономика ушла в рецессию. Скажите, пожалуйста, в чем признаки этого кризиса, его уникальность? Ведь он же наверняка отличается от тех кризисов, которые мы и наши предки переживали?

Сергей Глазьев:— Конечно, отличается. В то же время мы предвидели эту ситуацию более пятнадцати лет назад. В соответствии с теорией длинных циклов ожидалось, что примерно в этот период, который мы сейчас переживаем, произойдет такой трансформационный структурный кризис, обусловленный сменой мирохозяйственных укладов. И, собственно говоря, происходящая ситуация, когда рушится валютно-финансовая система с центром ФРС США, с американским долларом, это уже десятое, примерно, по счету сжатие финансового рынка, которое унесло 15 триллионов сбережений, если мерить в долларах. И одновременно произошло укрепление Китая, формирование нового центра экономического развития, перемещение центра глобальной экономической активности в Азию… Всё это укладывается в теорию длинных циклов.

Если брать исторические аналогии, то мы сегодня переживаем такой же структурный переход к новому мирохозяйственному и новому технологическому укладу, который происходил примерно 80 лет назад, в период Великой депрессии и Второй мировой войны. И, собственно говоря, отличие заключается в технологическом обеспечении этого перехода. Предыдущий катастрофический период был очень кровопролитным, и человечество потеряло более ста миллионов погибшими в ходе Первой и Второй мировых войн. А если брать в сумме период вползания мира в катастрофу до Первой мировой войны и краха колониальных европейских империй после Второй мировой войны, то количество жертв, может быть, зашкаливает до 150-200 миллионов человек с учетом колониальных войн, освобождения и так далее.

Сейчас технологии существенно изменились, поэтому войны моторов, танков, орудий, слава богу, нет, оружие массового поражения защищает нас от прямой военной конфронтации. Но происходящая сегодня пандемия, по сути, укладывается в этот сценарий как элемент гибридной войны, которая разворачивается, прежде всего, на валютно-финансовом фронте, где американцы сегодня пытаются использовать свою гегемонию для того, чтобы удержать глобальное лидерство. И пандемия этому очень помогает, хотя внешне кажется, что США трещит по швам и, я уже упомянул, 15 триллионов потерь в ходе финансового кризиса.

Но, тем не менее, мы исходим из того, что США это не какой-то монолит типа Советского Союза, а властно-финансовая олигархия, которая манипулирует американским государством. Центром здесь является отнюдь не Белый дом, а Федеральная резервная система США, и основу этого валютно-финансового олигархата составляют, собственно, приближенные к ФРС США финансовые структуры, банки, инвестиционные фонды, хэджфонды и так далее. Вот они на этом и наживаются. Во-первых, они списали 15 триллионов долгов. Во-вторых, они сегодня загоняют все правительства мира в дефицит бюджета, и первой жертвой является американское государство, которое уже позаимствовало у них 5 триллионов долларов. То есть с одной стороны они списывают старые долги, а с другой стороны загоняют весь мир в новые долги. Таким образом хотят получить третье или четвертое дыхание.

Второй фронт информационно-коммуникационный. Здесь, как мы видим, они обвиняют Китай в том, что он стал источником заразы, и предъявляют Китаю сумасшедшие претензии на 9 триллионов долларов. Это тоже списание, по сути, своих обязательств перед Китаем. Здесь они тоже с точки зрения кибератак, киберагрессии, пока еще номер один в мире.

Открылся и третий фронт, биологической войны. Мне кажутся странными такого рода «случайности», когда мы за десять лет до пандемии видели аналитические записки, фонда Рокфеллера, например, разрабатывались и обсуждались сценарии борьбы с ней Всемирной Организацией Здравоохранения, которая потихонечку коррумпировалась известными крупными американскими олигархическими игроками.

И вот как раз теперь всё вовремя произошло. С одной стороны пандемия, с другой стороны, тут как тут, всех вас вакцинируем и спасем. В общем, такое странное стечение обстоятельств. Поэтому я эту пандемию рассматриваю как некую дымовую завесу. А в реальности за этой дымовой завесой скрывается очень серьезная схватка за перераспределение влияния, собственности, активов. И надо сказать, что американская финансово-властная олигархия неплохо подготовилась и действует достаточно агрессивно и жестко, но Китай все же выходит из этой схватки окрепшим. В соответствии с нашей теорией Америка будет дальше ослабевать, погружаться всё больше в хаос, что мы наблюдаем, а Китай наоборот будет усиливаться.

Дмитрий Лобанов:— Спасибо Сергей Юрьевич. Скажите, пожалуйста, многие из экономических оценок, данных в интервью аналитиками, были на грани паники. Ваш же вышедший доклад и программа, которая была озвучена Вами и Константином Малофеевым, наоборот вселяют надежду в людей, четко указывают то, как нам надо выходить из кризиса. И более того, Вы говорите, что кризис это не только опасность, но и окно возможностей. Будьте любезны, скажите несколько слов о том, как нам дальше жить, что нужно делать?

Сергей Глазьев:— Кризис это, конечно, прежде всего, возможности, особенно если это структурный кризис. И на сегодняшний день мы имеем сразу два структурных кризиса. Во-первых, это смена технологических укладов. И мы видим ядро нового технологического уклада, это комплекс нано-биоинженерных информационно-коммуникационных аддитивных цифровых технологий, который растет с темпом в 25 процентов в год, а пандемия это дело ускорила. Вот мы с вами общаемся через современные технологии и компания, которая проводит веб-семинары, Zoom, она на два порядка подняла капитализацию.

То есть всеобщая слежка за людьми и прочее… всё это дало мощнейший толчок развитию нового технологического уклада. Так что здесь всё укладывается в теорию. Война дает мощнейший толчок для технологической революции. И именно в сфере ядра нового технологического уклада сегодня происходящий кризис создает гигантский стимул роста. Та же вакцинация, это биоинженерная технология. Сколько сейчас денег брошено на разработку вакцин, и понятно, поскольку вирус этот мутирует, за COVID-19 наверняка последует COVID-20, 21, может, поквартально они будут меняться. Это всё новые исследования.

Наконец, Вы сами упомянули панические настроения. Пандемия - не столько вирусная, сколько психологическая, пандемия страха. И информационно-коммуникационные технологии, наполненные контентом, становятся так называемым когнитивным оружием. Это тоже стимулирует нынешнюю трансформацию. Страны, которые сегодня смогут больше других развить ядро этого нового технологического уклада, раньше выйдут на длинную волну Кондратьева, которая будет, согласно теории длинных циклов, 20-25 лет тащить мировую экономику дальше

Если говорить о другом структурном кризисе, смене мирохозяйственных укладов, то это смена институтов, смена систем управления, смена экономических моделей, а некоторые говорят даже о смене формаций. То есть мы переходим от имперского мирохозяйственного уклада, который разваливается уже третье десятилетие после краха Советского Союза, который был одним из центров этого имперского мирохозяйственного уклада, крупных корпоративных структур, вертикально интегрированных систем управления, социального государства, массовых коммуникаций, общества потребления.

Всё это уходит в прошлое. Началось с Советского Союза. Сейчас в США оставшийся центр старого мирохозяйственного уклада тоже теряет свою глобальную гегемонию. Новый мирохозяйственный уклад, сформировавшийся в Китае и в других странах Юго-Восточной Азии, существенно отличается от того имперского, который был раньше, причём он формируется в двух вариантах. Социалистическом, где коммунистическая партия управляет в Китае, и демократическом, в Индии, где самая большая в мире демократия, но очень схожие, тем не менее, системы управления. Это доминанта общественных интересов. Им отдается предпочтение перед частными интересами. В то же время включаются рыночные механизмы для обеспечения конкуренции, повышения эффективности экономики, государство стимулирует частное предпринимательство, которое приносит благосостояние людям, обеспечивает экономическое развитие и блокирует то предпринимательство, которое нарушает общественные интересы и создает кризисные тенденции.

Таким образом этот новый мирохозяйственный уклад (мы его назвали интегральным, потому что государство здесь интегрирует разные социальные группы и главным является рост общественного благосостояния, всё подчиняется этой задаче через наращивание инвестиций), демонстрирует колоссальное преимущество. Китай, Индия и другие страны Юго-Восточной Азии сегодня растут в три-четыре раза быстрее, чем все остальные. И уже сейчас Юго-Восточная Азия производит больше, чем Америка и Европа, а дальше эта тенденция будет только усиливаться.

Для нас, конечно, очень важно выбраться из-под завалов старого мирохозяйственного уклада, где мы, после краха Советского Союза, страдаем из-за своего второсортного положения на периферии американской финансовой системы, которая нас доит по 100 миллиардов долларов каждый год. Нам надо сформировать у себя институты нового мирохозяйственного уклада, которые нам понятны. Это стратегическое планирование, это частно-государственное партнерство, это совместная частно-государственная программа развития, это регулирование экономики таким образом, чтобы капитал не уходил из страны, а наоборот, создавался в стране, это целевые кредиты, низкая процентная ставка, это государственная забота о развитии инфраструктуры, о воспроизводстве человеческого капитала, в общем, это то, что Питирим Сорокин еще в 60-е годы предвидел в рамках теории конвергенции. У нас тоже были подобные работы в Академии наук.

Новый уклад вбирает в себя лучшие элементы плановой экономики советского типа и рыночной экономики американского типа. Соответственно, это сочетание дает взрывной эффект. Конвергентная модель сегодня обеспечивает подъем Юго-Восточной Азии, причем, в отличие от либеральных глобализаций по-американски, с очень разнообразными национально-культурными формами. Создается новая система международного права, взамен старой, разрушенной американцами.

А новая система, это, прежде всего, восстановление международного права, его сквозное применение, в том числе в эмиссии мировых валют. Сегодня эмиссия мировых валют ведется вообще без какого-либо права, просто американцы в явочном порядке всем навязали доллар. А здесь мы думаем сегодня над конструированием новой валютно-финансовой архитектуры, где эмиссия валюты будет вестись на договорной основе, на основе международного соглашения. Должна быть создана коалиция стран, которая воспрепятствует эскалации гибридной войны. Это значит использование принципов, которые Путин сформулировал в рамках Большого Евразийского партнерства: взаимовыгодность, добровольность, прозрачность, учет национальных интересов друг друга и так далее. То есть новый мир будет более гармоничным, менее конфликтным и более ответственным с точки зрения поведения основных игроков. Но переход к этому новому миру может идти более или менее катастрофично.

В прошлый переход, как я уже сказал, были две мировых войны, войны за освобождение колоний… Тот переход был очень кровопролитным. Сейчас жертвы, конечно, тоже есть, я считаю, что жертвы пандемии коронавируса - это жертвы этой гибридной войны.

Дмитрий Лобанов:— Большое спасибо за очень интересную и емкую беседу, Сергей Юрьевич

Дмитрий Лобанов

Источник: glazev.ru