"Наш разум часть чего-то большего. Мы - дождь, а сверхразум - море".

Автор и биолог Руперт Шелдрейк за свою долгую карьеру вызвал немало споров. Возможно, наиболее известный своей гипотезой о морфическом резонансе (что так называемые законы природы больше похожи на привычки, подверженные изменениям), его борьба с научным истеблишментом многое говорит о догматизме мейнстримной науки.

Его многочисленные книги о науке, начиная с «Новой науки жизни», опубликованной в 1981 году, также включают «Собаки, которые знают, когда их хозяева возвращаются домой», «Чувство, когда на тебя смотрят» и «Заблуждение науки», мощный и убедительный ответ на «Заблуждение Бога» Ричарда Докинза и материалистическое редукционистское мышление в целом.

В своих работах Шелдрейк часто исследует то, что он называет «расширенным разумом», идею о том, что разум — это нечто большее, чем просто мозг, и что он способен влиять как на тело, так и, соответственно, на внешнюю среду.

Существуют также доказательства того, что один разум может влиять на другой и что все разумы каким-то образом связаны между собой. Наши отдельные разумы могут даже быть отдельными, кажущимися изолированными узлами гораздо большего разума, или сверхразума. Мы — дождь, а сверхразум — море.

Эти идеи, далеко не новые, на самом деле древние и отражены во многих системах верований, мировоззрениях и космологиях, истоки которых уходят в глубокую древность, а возможно, и дальше. Шелдрейк является одним из новаторов в группе исследователей из многих областей и различных дисциплин, упорно работающих над углублением нашего понимания окружающего мира и объяснением многих явлений нашего внутреннего и внешнего мира, которые только наука не может объяснить.

Реакция со стороны мейнстримной науки и мейнстримных СМИ до сих пор была, по большей части, устало предсказуемой. Насмешки и снисходительное отношение сочетались с цензурой и нападками с оскорблениями, хотя, как уже говорилось, такая тактика говорит сама за себя, и не в последнюю очередь о том, что работу так называемых «мавериков», таких как Шелдрейк, становится все труднее высмеивать или игнорировать.

Научная «полиция мысли», как известно, взорвалась и показала свое истинное лицо, когда Шелдрейк выступил на мероприятии, организованном компанией TED, которая является спин-оффом TEDx. Записанный в 2013 году доклад Шелдрейка под простым названием «Заблуждение науки» пользовался огромной популярностью у зрителей, когда видео было размещено в Интернете.

Администраторы TED быстро изъяли видео со своих официальных сайтов, заявив, что презентация Шелдрейка «перешла грань псевдонауки», содержала «серьезные фактические ошибки» и сделала «множество вводящих в заблуждение заявлений». Однако последующая реакция общественности была быстрой и серьезной, и TED обвинили в попытке остановить свободу слова.

В корне проблемы лежит тенденция или желание — возможно, даже потребность — многих ученых отрицать свой собственный субъективный опыт и внутреннюю жизнь, источник некоторых из самых глубоких человеческих переживаний с широко игнорируемыми последствиями.

Несмотря на то, что многие ученые заявляют о своей религиозности, особенно в США, официальная позиция заключается в том, что ученые должны быть материалистами-атеистами — беспристрастными, отстраненными и абсолютно объективными наблюдателями механистической и бессмысленной вселенной.

«Здесь есть два или три разных вопроса», — говорит Шелдрейк. " Первый заключается в том, что, конечно, ученые — это люди, но с 19 века они пытались притвориться, по крайней мере, в своем стиле письма, что они не люди. Вот почему долгое время существовала мода на пассивный залог. Вместо того чтобы сказать: «Я взял пробирку», они писали: «Была взята пробирка», как будто все эти вещи просто разворачивались перед ученым, который был отстраненным наблюдателем. Я думаю, что сейчас социология науки, философия науки, исследования в области науки и техники показали очевидное: ученые — это люди.

У них есть предрассудки, у них есть эмоции, у них есть амбиции, у них есть страхи, у них есть соперничество и так далее. Так что это просто говорит о том, что ученые — люди, что, конечно, очевидно. 

Но это скорее опровергает идею о том, что ученые абсолютно объективны, как автоматы, просто регистрирующие факты. Это не так. У них есть идеи, у них есть гипотезы, они хотят, чтобы все было правдой, они склонны замечать вещи, которые соответствуют их убеждениям, больше, чем те, которые не соответствуют.

И недавно выяснилось, что большая часть научной литературы, по крайней мере половина опубликованных работ по этим предметам, оказывается невоспроизводимой, потому что ученые публикуют свои лучшие результаты, которые лучше всего соответствуют их теории, и склонны игнорировать результаты, которые не соответствуют.

«Все это приводит к тому, что наука становится очень субъективной», — объясняет Шелдрейк. «Но в „Заблуждении науки“ меня больше волнует догматическая основа, которая существует не только у отдельных ученых, она институционализирована. Официальной доктриной науки в настоящее время является материалистическое мировоззрение. Доктрина о том, что единственной реальностью является материя, и что материя бессознательна.

»Значит, вселенная состоит из бессознательной материи, у которой нет ни цели, ни направления, а эволюция — это просто слепой случай и необходимость". И это мировоззрение, материалистическое мировоззрение, не является чем-то доказанным наукой, это нечто предполагаемое.

«Это часть стандартной парадигмы или предположения, на котором в настоящее время основана наука. Многие ученые на самом деле не верят в это, но им обычно приходится притворяться, что они верят в это, когда они на работе, чтобы соответствовать и быть уверенными, что они получат карьерный рост, гранты и тому подобное».

Заблуждение Докинза

Хотя Шелдрейк несколько раз встречался с так называемым заклятым врагом Ричардом Докинзом (однажды Докинз даже посетил дом Шелдрейка в сопровождении съемочной группы), эта пара никогда не выходила за рамки поверхностных стычек и не вступала в серьезный диалог о научном обосновании их соответствующих мировоззрений.

«Ричард Докинз олицетворяет собой этот вид особенно догматичного материалистического атеистического взгляда», — говорит Шелдрейк. «Я знаю многих атеистов, и многие из них — хорошие люди. Так что проблема не в том, что он атеист, а в том, что он считает, что другие ученые тоже должны быть атеистами, а это не наука, это его личное мнение». Он также является так называемым скептиком.

«Я бы сказал, догматический скептик. Скептицизм — это хорошо, но догматический скептицизм — это намерение отбросить все, что не соответствует вашему взгляду на мир. А у него есть взгляд на мир, материалистический взгляд, согласно которому разум — это не что иное, как мозг, он находится внутри головы и является ничем иным, как деятельностью мозга. Поэтому такие вещи, как телепатия, психические явления, невозможны, потому что если ваш разум — это не что иное, как что-то, происходящее в вашем мозгу, то ваши мысли не могут повлиять на кого-то за сотни миль от вас, как это происходит при телепатии.

»Докинз попросил прийти и взять у меня интервью, или, по крайней мере, телекомпания попросила прийти и взять у меня интервью о моих исследованиях телепатии, особенно телефонной телепатии, по которой я провел много экспериментов, показавших, что люди действительно могут сказать, когда кто-то собирается им позвонить. В наших тестах у них есть четыре потенциальных абонента, один из которых выбирается случайным образом, и в каждом тесте они должны угадать, кто звонит, и их результат намного выше уровня случайности в 25%. В общем, телекомпания спросила, могут ли они прийти и взять у меня интервью об этом исследовании.

«Я видел его предыдущую программу на Channel 4 под названием „Корень всех зол “2, которая была направлена против религии. Она была крайне полемичной, совершенно односторонней, и поэтому я сказал им: „Нет, я не очень хочу участвовать в еще одной его развенчивающей программе. Это совершенно полемично, это односторонне. Зачем мне участвовать в этом?“. И тогда они сказали: „О, ну он изменился, он действительно заинтересован в доказательствах. Он хочет обсудить доказательства с вами“. Я сказал: „Ну, если это так, если он действительно хочет поговорить о доказательствах, тогда изложите это в письменном виде, и я соглашусь с ним встретиться“.

»Они оформили это письменно, пришли ко мне, а когда он пришел, оказалось, что его нисколько не интересуют доказательства. Он хотел заманить меня в ловушку и заставить сказать какую-нибудь глупость, чтобы потом показать ее в своей программе и развенчать меня в моих исследованиях.

Когда я сказал ему: «Давайте просто посмотрим на доказательства, для этого мы и встретились», он ответил: «Нет, мы здесь не для этого. Я не хочу обсуждать доказательства». Я сказал: «Ну почему же?» Он сказал: «Это слишком сложно», а я сказал: «Ну, большинство людей могут это понять».

Он сказал: «Это займет слишком много времени», я сказал: «Несколько минут», а он сказал: «В любом случае, это не то, о чем эта программа». Режиссер сказал: «Снято!», и камеры остановились. Я сказал: «Так о чем же она? Я ясно дал понять, что не хочу участвовать в очередной низкосортной развенчивающей программе», а он ответил: «Это не низкосортная развенчивающая программа, это высокосортная развенчивающая программа».

«Оказалось, что это была очередная его полемика, и меня сильно ввели в заблуждение. Я согласился на встречу с ним только на том основании, что это будет обсуждение доказательств. И когда он сказал мне, что его не интересуют доказательства, что я считаю очень ненаучной позицией, я сказал: „Ну, тогда в таком случае вы здесь под ложным предлогом“, и мне пришлось попросить его и телевизионщиков уйти. В каком-то смысле это был позор.

»Я был бы очень рад провести с Ричардом Докинзом нормальную дискуссию о доказательствах, но в тех немногих случаях, когда мы встречались и такая возможность была, он отказывался это делать. Я думаю, в этом примере вы видите человека, для которого наука — это вопрос предрассудков и догм, а это не то, чем должна быть наука".

«Это особенно плохо в том смысле, что он был профессором по общественному пониманию науки в Оксфорде. Он не был профессором биологии. И я думаю, что этот догматизм дает совершенно неправильное представление о науке. Это контрпродуктивно».

Наука и духовное

Если мы решили противостоять религиозному, мы не должны становиться слишком религиозными в своем противостоянии. Последняя книга Шелдрейка «Наука и духовные практики: Воссоединение через прямой опыт» исследует степень, в которой сама наука может помочь подтвердить эффективность различных духовных практик, включая медитацию, ритуалы, пение и песнопения, паломничество и воссоединение с природой.

Такие практики, как правило, делают людей счастливее и здоровее, и возможные научные обоснования этого сейчас исследуются как никогда ранее, несмотря на антипатию со стороны мейнстрима.

Мы живем в мире, где стресс, беспокойство и депрессия растут, особенно в современных индустриальных странах, поэтому любые идеи, которые могут помочь нам стать более уравновешенными и полноценными, как индивидуально, так и коллективно, заслуживают одобрения.

«Если у нас есть мировоззрение, которое говорит, что вселенная бессознательна, бессмысленна, и когда мы умрем, все закончится, и за ее пределами ничего не будет, и что все легенды, все духовные пути бессмысленны и иллюзорны, то это глубоко депрессивная точка зрения», — говорит Шелдрейк.

«Неудивительно, что в современных обществах, которые стали очень секуляризованными и находятся под влиянием этого материалистического мировоззрения, депрессия является самой распространенной формой психического заболевания. Она эндемична. И это изолирующий вид. Мы все изолированы в укромных уголках наших черепов, мы отделены друг от друга.

»Это глубоко депрессивное мировоззрение, которое часто идет рука об руку с прогрессивным мировоззрением, идеей о том, что мы являемся частью прогресса, движимого наукой и технологиями, что придает всему этому несколько более оптимистичный оттенок. Но я думаю, что без чувства цели и смысла жизни, без чувства связи с чем-то большим, чем мы сами, человеку трудно процветать. И именно поэтому я считаю, что духовные практики так важны".

С тех пор как начался массовый экспорт восточных философий на Запад с появлением таких духовных учителей и гуру, как Алан Уоттс, было предпринято множество попыток восстановить баланс в индустриальных обществах, страдающих от серьезных побочных эффектов секуляризации почти всех аспектов жизни.

Многие из миллиардов людей, гоняющихся за счастьем и удовлетворением в гедонистическом потребительстве, находят лишь мимолетное удовольствие, обнаруживая, к своему стыду, что лучшие вещи в жизни — это не вещи. Начиная с дзен и заканчивая силой позитивного мышления, реакция была различной: от повторного внедрения религии через заднюю дверь до переименования религиозных практик в научно-популярные книги обо всем — от психологии до квантовой физики.

«Позитивное мышление — это на самом деле форма секуляризованной молитвы», — говорит Шелдрейк. «В молитве — которую я не обсуждаю в этой книге, я обсуждаю медитацию, которая является отдельным видом деятельности — в большинстве религиозных традиций молитва, если это молитва о чем-то, является просительной молитвой, а затем она помещается в контекст высшего блага. В прототипической христианской молитве говорится: „Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя“, а затем она переходит к другим вещам. Но это в контексте того, что Царство Божье придет первым, воцарится мир, братство и любовь».

«Но позитивное мышление в основном направлено на то, чтобы получить что-то для себя, добиться успеха в любви и бизнесе. Оно не основано на идее, что сила исходит от Бога, она исходит от собственного разума. Так что в этом смысле это уменьшенная форма молитвы. Я думаю, что это может работать, это может иметь эффект. Мы знаем, что разум влияет на тело, и на этом основан эффект плацебо.

»В главе моей книги о паломничестве я рассказываю о некоторых преимуществах, целебных эффектах паломничества. Например, в Лурд во Франции, где находится знаменитая святыня и целебный колодец, туда приезжает множество людей, и некоторые из них излечиваются от тяжелых болезней таким образом, что это кажется чудесным. Теперь скептики говорят: «Это не что иное, как эффект плацебо». Но на самом деле суть в том, в чем разница?

«Эффект плацебо возникает, когда кто-то надеется, что ему станет лучше, он верит, что делает что-то, что поможет ему выздороветь, и когда его окружают люди, поддерживающие его, которые хотят, чтобы ему стало лучше. Именно в таких условиях происходит эффект плацебо в клинических испытаниях. Эффект плацебо означает, что наше отношение и наши ожидания могут влиять на наше здоровье и процесс выздоровления».

Отрыв от природы

Одним из особенно вопиющих побочных эффектов западного индустриального образа жизни, который «Наука и духовные практики» рассматривают напрямую, является наше отделение от природы.

В сочетании с нашим растущим отделением друг от друга и, в конечном счете, от самих себя, это во многом объясняет растущее разрушение и деградацию, которые мы наблюдаем вокруг нас.

События в окружающем мире просто отражают наш внутренний мир. Они являются проекцией коллективного сознания.

«Вся наша культура расколота», — говорит Шелдрейк. «Есть ощущение, что многие из нас в детстве имели связь с природой. Это тема, о которой поэт-романтик Уильям Вордсворт писал в своей знаменитой поэме „Ода“: Intimations of Immortality from Recollections of Early Childhood, чувство связи с природой, ощущение себя частью чего-то гораздо большего, чем мы сами.

»Затем мы все больше и больше отделяемся от нее. И наше научное мировоззрение прививается людям в процессе их образования, что природа — это не что иное, как неодушевленные механизмы, состоящие из бессознательной материи — официальное мировоззрение всей нашей цивилизации в школе, в университете, на работе, в промышленности, в бизнесе, в СМИ, в политике.

Природа существует только как сырье, которое мы можем использовать для экономического роста и человеческого прогресса. И сейчас есть много детей, которые почти никогда не гуляют на свежем воздухе, потому что они все время у экранов.

«Большинство людей соглашаются с механистическим мировоззрением, потому что это официальная ортодоксия, и именно на этом строится бизнес и образование. Но особенно в выходные дни, по вечерам и во время отпуска люди возвращаются к совершенно другому взгляду на природу, видя ее живой и себя связанными с ней, более романтическому взгляду на природу.

»Именно поэтому великие города западного мира забиты машинами по вечерам в пятницу, когда миллионы людей пытаются вернуться на природу на автомобиле. Многие люди, которые тратят свою жизнь на эксплуатацию природы, пытаясь разбогатеть, хотят разбогатеть не потому, что они ненавидят природу, а потому, что они ее любят.

Они думают, что если они заработают достаточно денег, то смогут купить маленький уголок в деревне вдали от всего этого и уехать на отдых в красивый коттедж в нетронутую деревню со своей семьей и друзьями". Это своего рода кризис нашей цивилизации".

Шелдрейк продолжает: «Я думаю, что потеря связи с духовными практиками обедняет жизнь, а восстановление этой связи, наоборот, обогащает ее, и, как я показываю в своей книге, сделать это довольно просто. И большинство из этих практик ничего не стоят. Я чувствую, что все наши жизни могут стать лучше, более удовлетворительными.

»Чувствуя себя более связанными, мы также можем больше делать для других людей. Мы чувствуем себя более щедрыми, если ощущаем себя более связанными. И общая черта всех этих практик — медитация, благодарность, связь с природой, которая больше, чем человек, связь с растениями, пение и песнопения, ритуалы и паломничество — все они направлены на создание большего чувства связи с тем, что больше нас самих, и друг с другом. Это то, что делает нас счастливее, здоровее и способнее помогать другим людям".

И в этом, в конечном счете, заключается послание Науки и Духовных практик — восстановить баланс, исцелить себя, помочь другим, обновить мир. Наука, связанная с нейропластичностью и морфическим резонансом Шелдрейка, показывает, что наше сознание податливо, даже на физическом уровне. Так называемая «человеческая природа» больше похожа на незаконченную работу.

Это не дорога без возврата; будущее — это то, что мы создаем. От вечных духовных учений до передовой науки ясно — или, по крайней мере, очень убедительно — что все и вся взаимосвязаны, взаимозависимы и происходят из одного источника.

Последствия этого огромны, и их нельзя игнорировать. Когда мы меняем свой взгляд на вещи, меняются и вещи, на которые мы смотрим.

Источник