Небольшая занимательная история о страданиях римских патрициев, которую хочется сопроводить словами : «Смотрюсь в тебя как в зеркало…».
Рим невольно стал экспериментальным полигоном, на котором развернулось сражение двух базовых технологий управления государством: власти олигархии — формат республики, с монаршей властью – формат царства. Схватке предшествовал царский период 754-509 до н.э. сосуществования обеих форматов при доминировании монарха. В ходе него шло становление римской олигархии – сословия патрициев, постепенно концентрировавшего в своих руках львиную долю ресурсов государства и подчинявшего его своим интересам. Институт влияния на власть им подарил первый царь Рима Ромул, который из совета старейшин патрицианских родов сразу же учредил Сенат. Первоначально в нём заседало сто патрициев.
После того как олигархия набрала финансовую и ресурсную мощь, царская власть стала мешать ей всё больше и больше, а она царской власти. Не случайно реформы предпоследнего царя Рима Сервия Туллия 578-535 до н.э. были направлены на ослабление власти Сената и включение плебеев в политическую жизнь. В итоге Туллий обрёл славу антипатрицианского политика и покровителя плебеев.
Легенда приписывает убийство Сервия Туллия его зятю Тарквинию Гордому, которому довелось стать последним царём Рима 535-509 до н.э. История полна несуразностей: Тарквиний созвал Сенат, который не имел права созывать, и Сенат мудро созвался, хотя убийство приписывают ему, лично Тарквиний Сервия не убивал, а уже мёртвое тело якобы переехала колесницей его жена – младшая дочь Сервия Туллия (зачем?). Несуразности несут «воспоминание» о том, что Сервий пал жертвой заговора патрициев, которым сильно мешал, как и царская власть в целом.
Патриции рассчитывали, что Тарквиний вернёт им былые привилегии. Но царь есть царь, и Тарквиний на поверку оказался ещё «хуже» Сервия – сократил состав Сената вдвое, затеял репрессии против нелояльных сенаторов, до смертной казни включительно, перестал созывать Сенат, заменив его услуги советами приближённых. Тогда как для Рима Тарквиний, несомненно, был хорош: проводил активную завоевательную политику, благодаря большой военной добыче занимался активным строительством – достроил храм Юпитера на Капитолийском холме, закончил строительство канализации. Деспот, по легенде, он сравнял Тарпейскую скалу над форумом, откуда осуждённых сбрасывали в Тибр.
Счёт к последнему царю Рима у Сената был длиннее, чем даже к Сервию Туллию. Не удивительно, что семья Тарквиния Гордого, начиная с убийства Туллия, представлена в легендах исключительно в чёрном свете. Этого было несложно добиться, принимая во внимание, что после прерывания царской власти информационным полем Рима безраздельно завладели патриции.
Несомненно, что с позиций олигархии такой царь, как и царское иго в целом подлежали свержению и забвению. И Сенату настоятельно требовались эмоциональные основания для низложения царской власти, дабы в противостоянии с царём обеспечить себе поддержку народа.
Тарквиния отстранили от власти и изгнали из Рима, организовав истеричный эмоциональный скандал. Согласно легенде сын царя Секст изнасиловал чёрную горничную патрицианку Лукрецию. Секста, очевидно, заманили. Началось с того, что он и его троюродный брат Луций Тарквиний Коллатин, военачальник и политический деятель из царского дома Тарквиниев, обсуждали добродетели жён. Луций вызвался разрешить спор поездкой к нему домой, дабы взглянуть, что в его отсутствии делает жена Лукреция. Она вместе со служанками ткала. Затем мужчины удалились в лагерь, а ночью Секст якобы вернулся.
Никто не видел Секста входящим в спальню Лукреции. Но следующим утором это не помешало ей поведать историю о своём изнасиловании отцу, мужу и заодно двум удачно подвернувшимся под руку патрициям (скромная барышня), после чего самоубиться на их глазах. Согласно легенде Луций Юний Брут – один из двух случайных ушей, выхватив кинжал из её груди, закричал, что требует свержения Тарквиния.
Остаётся за кадром, что Лукрецию могли вынудить сделать навет. К примеру, в качестве расплаты за неверность мужу с другим и в другом месте. Следует полагать, Лукреция не представляла, что за наветом её ожидает «самоубийство», придающее показаниям неопровержимость. Возможно, надоевшую мужу жену в отсутствии отца прикончил с пользой для дела его друг Юний Брут, а отца поставили перед фактом свидетельствовать о своём присутствии при «самоубийстве» дочери, которое он к тому же не мог опровергнуть. Но раз уж так случилось, ему тоже следовало использовать тело дочери с пользой.
Как бы то ни было, далее последовали публичные пламенные речи Юния Брута, направленные против Секста и Тарквиния Гордого, которые раздули огонь возмущения царём, в тот момент воевавшим за интересы всех римлян. Царя заочно низвергли, а семью изгнали из Рима. Затем вездесущий Брут затеял дискуссию о форме правления в целом. Выступило много ораторов – все как один патриции. Остановились на необходимости замены царского правления Республикой. Исполнительную власть вместо царя передали двум консулам, ежегодно избираемым Сенатом. Ими стали вездесущий Юний Брут и неутешный вдовец Луций Коллатин. Отец Лукреции, что характерно, председательствовал на комициях, избиравших консулов.
Для верности Республику утвердили всеобщим народным голосованием. Желая заручиться голосами плебеев, тело Лукреции, созывая на собрание, провезли по улицам Рима. После этого можно было не сомневаться в народной поддержке Сената со стороны простодушного, доверчивого, неиспорченного Капиталом плебса. Лукреция всё это время в целях поддержания градуса возмущения экспонировалось на форуме. Папа, следует полагать, не возражал против нового функционала доченьки.
Юнию Бруту не довелось насладиться властью и славой консула. Осенью Тарквиний собрал войско и пошёл на Рим. В стычке передовых конных отрядов Юний Брут убил Аррунта Тарквиния, второго сына царя и Туллии Младшей, но и сам погиб. Попытку Тарквиния Гордого вернуть власть возмущённые римляне, разогретые телом Лукреции, отбили.
Единства мнений о подлинности легенды среди историков не наблюдается. Начнём с того, что впервые история была записана около 25 до н.э. в изложении Тита Ливия. В 7 году н.э. она появилась в труде «Римские древности» Дионисия Галикарнасского со ссылкой на несохранившийся текст Фабия Пиктора 264-216 до н.э. Затем её тиражировали другие историки. Но при всех вопросах к достоверности, истинным в легенде была и остаётся подоплёка – врождённый антагонизм монаршей власти и олигархии, а также основание технологий несилового захвата власти – наличие невинной сакральной жертвы, площадное мегафонное правосудие, обращённое не на поиск истины, а на высокий градус эмоционального возмущения толпы, обязательное предательство близких родственников и соратников.
С установлением Республики Сенат стал главным институтом политической жизни Рима и осуществлял руководство государством. В III-I веках до н.э. ему принадлежало высшее руководство военными делами, внешней политикой, финансами, государственным имуществом, право объявлять чрезвычайное положение и пр., и пр.
В структуру новой исполнительной власти Республики помимо консулов были вписаны магистратуры – общее название государственных должностей в Древнем Риме. Магистратуры исполнялись безвозмездно, там магистратам и без жалования было чем поживиться, и были краткосрочными – как правило, один год. Первоначально все должности, кроме народных трибунов, замещались патрициями. Но к началу III века до н. э. – моменту, когда вся полнота политической власти перешла к Сенату, новая плебейская олигархия добилась доступа к ним. Стирание политических и сословных отличий между плебеями и патрициями привело к формированию новой элиты – нобилитета – симбиоза плебейских и патрицианских капиталов.
В отсутствие царской власти, набрасывающей намордник на алчную пасть олигархии, она с невероятной скоростью вымывает деньги из обращения в накопления, что дестабилизирует обращение и приводит к коллапсу процессов товарно-денежного обмена, а с ними и экономики. Как это происходит, к чему приводит слабина царской власти и недостаточная подпитка денежными потоками, наглядно продемонстрировало противостояние царя Набонида с олигархией Нового Вавилона, закончившееся в 539 до н.э. крахом Вавилона. Поэтому олигархическое правление устойчиво только при условии непрерывной внешней экспансии, военной (формат Ассирии) или торговой (формат Карфагена), обеспечивающей постоянное расширение рынков сбыта и приток денег извне, покрывающих и их вымывание из обращения, и затраты на саму экспансию. Поэтому с 509 до н.э. началась эпоха активной внешней агрессии Рима, не обладавшего развитым товарным производством и доступом к рынкам, чтобы стать Карфагеном. Особенно бурной и системной она стала с 300 до н.э., когда Сенат окончательно забрал власть у консулов.
Республика с 300 до н.э. развивалась в формате Ассирии – при тотальном доминировании военной индустрии. В те славные времена Рим уничтожил в череде Пунических войн 264-146 до н.э. республику Карфагена, поскольку две олигархии в одной луже, даже такой как Средиземноморская, не живут. Сравняв в 146 до н.э. Карфаген с землёй, Рим поведал всему миру о том, какого монстра в интересах гуманизма ему пришлось буквально разобрать на атомы. На самом деле Сенату было необходимо стереть с лица Земли Карфаген, как традиционную точку консолидации финансовых ресурсов Больших Капиталов, что позволяло Новой Финикии быстро возрождать экономику и военную мощь.
В том же 146 до н.э. римляне разрушили до основания не только Карфаген, но и древний Коринф, соперничавший с Афинами и Фивами ещё тогда, когда они пребывали в расцвете. Это было ещё одно геофизически обусловленное место постоянной регенерации и консолидации олигархии, только в Греции, а не в Северной Африке. В Коринфе олигархию порождали огромные возможности торговли и контроля над перевозками через Коринфский перешеек – кратчайший путь из Эгейского моря в Адриатическое.
До I века до н.э. экспансия несла огромные доходы – первое ограбление всяко доходнее системного принуждения и эксплуатации ранее ограбленных. Рим озолотился не только тем, что подчистую обчистил Карфаген и Коринф. Так, окончательный разгром в 188 до н.э. державы Селевкидов позволил истребовать с Антиоха Сирийского не только огромные малоазийские территории, но и 390 тонн серебром. Победа в 168 до н.э. в Третьей Македонской войне позволила Риму присвоить казну царя Македонии Персея 179-168 до н.э. – примерно 160 тонн золотом (эквивалент ~2200 тонн серебром). Во многом приток столь оглушительных ресурсов и позволил Риму одержать победу над мощью Карфагена.
Но к началу I века до н.э. самые богатые монархии и все места компактной генерации олигархии вдоль побережья Средиземного моря, грабёж которых нёс столь огромную добычу, исчерпались. Рим переходил в режим удержания и эксплуатации империи огромных размеров, что резко уменьшило доходы на фоне неизменных военных трат. Меж тем аппетиты олигархии, подкреплённые властными полномочиями, с ещё большей скоростью вымывали деньги в накопления. А её склонность к гедонизму вела к формированию мощного встречного потока золота и серебра обратно в колонии, производившие заморскую роскошь. Риму вновь замаячила деградация денежного обращения, а с ним экономики и военной индустрии. Попутно Империю сотрясали вечные склоки олигархических группировок, дезорганизующие власть, междоусобные распри и войны. Риму требовалась срочная трансформация управления в формат империи Ахеменидов, дабы обеспечить новое качество управления: прежде всего, упрощение принятия и ускорение реализации насущных решений, смещение акцентов с военной агрессии на разумное налогообложение провинций, на военное, инфраструктурное и юридическое обеспечение единой зоны товарного обмена, выгодное всем частям империи. И, конечно же, требовалась сильная власть, способная накинуть узду на алчную пасть олигархии.
Республика всё чаще, на всё большие сроки прибегала к услугам института диктаторов. Первой ласточкой стал Луций Корнелий Сулла – бессрочный диктатор «для написания законов и укрепления республики» 82-79 до н.э., запустивший мясорубку проскрипций – казни с конфискациями и поражением в правах. По некоторым оценкам их жертвами стали 90 сенаторов и 2600 особей всаднического сословия, по другим сведениям пострадали «всего» 520 нобилей и их семьи. Гай Юлий Цезарь диктаторствовал с 49 по 44 до н.э., пока в феврале 44 не добился статуса пожизненного диктатора Римской республики. Среди нобилей, недовольных единовластием, опасавшихся слухов о грядущем наречении Цезаря царём, созрел заговор, воплощённый 15 марта 44 до н.э. Его вдохновителем был Марк Юний Брут из плебейского рода Юниев. Новые Бруты претендовали на происхождение от того самого Луция Юния Брута – патриция, который, по всей видимости, и прикончил Лукрецию от возмущения правлением Тарквиниев.
Но объективный процесс обратной передачи власти, без которого Империя рухнула бы, было не остановить. Благо ему способствовала стоявшая за спинами консулов гигантская военная сила – армия. В 27 до н.э. внучатый племянник Цезаря Октавиан Август, которого бездетный диктатор неожиданно для всех усыновил и передал ему три четверти своего состояния, добился статуса императора в рамках принципата – название компромиссной формы монархии, сочетавшей монархические и республиканские черты. Октавиан основал первую императорскую династию Юлиев-Клавдиев 27 до н.э.- 68 н.э.
Формат имперской власти никак не дружит с республикой – они, как упоминалось, антагонисты. Республика в любом своём виде, включая парламентскую монархию, всегда была и остаётся формой доминирования Больших Капиталов. Таковыми были Новый Вавилон, Карфаген, Венеция, Северные Нидерланды, Великобритания, и прочие ипостаси республики. И все они, включая Рим, до печёночных колик ненавидели монархию, ежели она не бутафорская:
«Император Рима обречён скитаться и семья его следует за ним. Моего отца ненавидели в Риме. Там ненавидят всех императоров; наш удел – слоняться по окраинам империи во главе огромных армий и защищать от погибели тех, кто молится о нашей смерти», – от лица Каракаллы, сына Септимия Севера, «Непобедимое Солнце», Виктор Пелевин.
Своё главное внутреннее содержание – власть олигархии – республика теряет, только если парламент низводится монархом, диктатором, президентом до статуса необязательного совещательного органа. Поэтому Октавиан Август добивался уменьшения влияния Сената и становления культа императора. Весь период Империи власть Сената постепенно ограничивалась и перетекла в руки императора. Сенат продолжал считаться одним из высших государственных учреждений, но лишь формально – на самом деле превратился в собрание представителей знатных семейств, не имевшее большого политического влияния. Его постановления сохранили силу законов, но обычно принимались по инициативе императора.
При Диоклетиане, конец III века, круг замкнулся – Сенат был превращён в городской совет Рима, чем он и был от Ромула до Тарквиния Гордого. Константин I Великий, IV век, учредил сенат в Константинополе – «втором Риме», равный в правах с сенатом Рима.
Длинная история Рима служит натурным подтверждением тому, что для стационарного управления большими социальными системами (вне периодов активной экспансии) единоличная административная власть эффективнее парламентской власти олигархии. Она эффективнее и в периоды активной экспансии, но тогда экспансия хотя бы в состоянии прокормить олигархию. То качество и глубина управления (принятие решений, реализация, планирование) и те реформы, которые провели, к примеру, те же Диоклетиан и Константин Великий, в принципе недоступны Сенату и убогому институту президентов — консулов-временщиков, заточенному не на эффективное управление, а на сохранение власти за Сенатом (или теми, кто за ним стоит).
Да и для народа монархическая власть куда лучше республиканской:
«Монарх может оказаться хорошим парнем чисто случайно. Политик (а они во власти кучкуются бандами) – ни за что», Виктор Пелевин, «iPhuck 10».
Республика – поёт о слезинке «Лукреции», как прелюдии к вакханалии олигархии, монархия – об ограничении алчности безумно богатых в интересах всеобщего блага.
А.Оноприенко
Оценили 11 человек
14 кармы