«Зерновая сделка» Украины 1918-го года

Эпиграф: добрым молодцам и гарным хлопцам урок истории, все совпадения в данной статье являются случайными...

Итак, на календаре 9-е февраля 1918-го, Украинская народная Республика (УНР) устанавливает дипломатические отношения с Германской и Австро-Венгерской империями. Большевики негодуют, но сил остановить войска немцев и австрияков у молодой Советской России нет, противник в маршевых колоннах и на поездах выходит на линию Нарва – Псков, закрепляет за собой районы Витебска, Могилева и Гомеля.

Ленин через колено ломает недальновидных и горячих соратников, приказывает заключить «похабный мир» на любых условиях. В Договоре есть пункт, где Москву обязывают немедленно заключить мир с Украинской народной Республикой, признать её международные соглашения с Германией и Австро-Венгрией.

Между которыми немедля возникает жуткая грызня за ... украинское зерно, сырье и продовольствие, обещанное в обмен «на гарантии безопасности» от нашествия большевиков. Немцы прут от Волыни на Киев, австрияки 24 февраля тоже переходят в наступление, стремясь быстрее добраться до столицы «незалежной». Но опаздывают, первого марта Киев занимают германские дивизии, восстановив власть Центральной Рады.

На Украине формируется Группа Армий «Киев» в составе 15-ти пехотных и 4-х кавалерийских дивизий, на деле бывшими форменным сбродом из самых разных резервных батальонов, где еле-еле тянули службу пожилые солдаты из ландвера и ландштурма. Всего немцев было от силы 40 тысяч штыков против 250-ти тысяч австрияков, но последних на землях Украины поразил жуткий мор дезертирства, воинство нового императора Карла I батальонами и эскадронами разбегалось куда глаза глядят, едва-едва отъевшись на хуторских дармовых харчах.

Об организованном контроле за подмандатной территорией Вена перестала мечтать уже в конце апреля, отдав всё управление «обеспечения безопасности» немцам фельдмаршала Эйхгорна. Но на будущее Украину всё-таки поделили: на Черном море австрийцам достались Одесса и Херсон, немцам – Николаев и Севастополь. Екатеринославская, Херсонская и Подольская губернии с частью Южной Волыни считались зоной ответственности первых, всё остальное (вместе с Крымом) отходило Берлину. К середине мая захват всех земель был завершен, началось вдумчивое разграбление доставшейся добычи. Была лишь одна проблема ... убогая карикатурная власть, которая заседала в Киеве в лице Правительства Центральной Рады. Краткая характеристика:

●Всеволод Голубович, председатель Совета министров: красноречивый человек с богатым воображением; чистой воды теоретик, напрочь лишенный характера; ставленник немцев.

●Министр иностранных дел Любинский: безбородый юнец, начитавшийся социалистической и революционной литературы, ставленник немцев.

●Военный министр Жуковский: про-русский полковник Генерального штаба, старающийся прослыть социалистом и революционером с головы до пят; на самом же деле – пьющая немецкая марионетка.

●Председатель Рады Грушевский: запуганный трясущийся старикан, его старые кости должны придавать Раде налет благородства, достойный столь августейшего собрания. Он всячески демонстрирует свою преданность немецкому командованию, но явно себе на уме.

Так в своём отчете Императору писал начальник австрийского штаба генерал Вальдштеттер, давший прекрасные материалы историкам. Описавшим партийный балаган украинской Центральной Рады, первым заметившим восходящую звезду Петлюры. И тесно спевшийся с немецким генералом Хоффманом (у нас более известным, как Макс Гофман), заместителем фельдмаршала Эйхгорна. Ненавидя друг друга, эти два прожженных циника прекрасно сработались, их переписка ... это нечто волшебное. Обязательная к изучению:

«сепаратистское движение в этой стране не имеет корней, народ совершенно равнодушен к национальному самоопределению. Наша задача, как союзников – как можно дольше держать у власти эту шайку политических мечтателей Правительства и Рады, но постоянно напоминать, что источник их власти – австрийский и германский штык. Проблема Украины состоит в том, что как только мы выведем свои войска, ее власть тут же рухнет».

Макс Хоффман (Гофман)

Генералы Вальдштеттер и Хоффман долго сидели над пунктом №7 Договора с «незалежной», где очень туманно были прописаны «экономические отношения». Заключавшиеся во «взаимном обмене излишками наиболее важных сельскохозяйственных и промышленных товаров». И срок смущал – до 31-го июня. В Бресте была договорённость, что количество товаров определит специальная комиссия, но Берлин и Вена молчали, при этом не забывая напомнить своим оккупационным войскам, что рассчитывают на миллионы тонн продовольствия. Дела в Австро-Венгрии и Германии с харчем были не просто печальными – катастрофическими, начинался настоящий голод.

После долгих споров с фельдмаршалом Эйхгорном, попавшим под очарование лебезящих болтунов Центральной Рады и носившемся с идеей создания двухсоттысячного Украинского Ударного Корпуса для отправки на Западный Фронт – решение было принято. Создано германо-украинское торговое предприятие на основе служб тыла, через которое киевская власть срочно обязалась поставить в Германию и Австро-Венгрию 1 миллион тонн зерна, 400 миллионов яиц, домашний скот общим весом около 46 тысяч тонн, множество лошадей. Отдельно оговаривались объёмы угля, марганца, фуража, сахара, сала и прочего.

Осталось это получить. Да не тут-то было, после революций 1917-го вся земля была поделена, Украина тонула в крестьянских местечковых бунтах, где самым популярным видом боевых действий стали битвы за межу, покос, выгон, рыбоводческие и домашней птицы пруды. Пикантности добавляли десятки тысяч дезертиров, мародёров, мелких и крупных атаманов, собиравших в свои банды откровенное отребье.

Урожай 1917-го был скудным, большую его часть тороватые громадяне попрятали, бывшие барские скотные дворы опустошались шныряющими туда-сюда красными, зелёными, самостийниками и венгерскими гусарами. Наладившими прибыльные «перегоны» животины в Закарпатье, часто вступающие в перестрелки и мелкие бои даже с «германскими союзниками». Не гнушаясь вдоволь пограбить их фуражиров и обозы. Таким же способом были опустошены склады всех сахарных заводов.

Как потом ядовито писал генерал Хоффман: «в Бресте представители Рады, мягко говоря, ввели нас в заблуждение о продовольственном потенциале Украины». Из намеченных к отправке трехстах тысяч вагонов ... удалось заполнить за весь 1918-й едва пятую часть. Причём, львиную долю тоннажа – после прихода к власти гетмана Скоропадского. До него взять хоть шерсти клок с болтунов Центральной Рады не получилось состричь. И не могло, поскольку уже до прихода немцев все имперские запасы продовольствия и сырья были разворованы подчистую, Земельный Кодекс не принят, мелкие усадьбы помещиков сожжены и разграблены. А крестьяне волком смотрели на любого экспроприатора.

Но была и другая публика, крупные помещики-заводчики, имевшие достаточно денег для найма вооружённых отрядов для охраны своих поистине огромных складских запасов зерна, сахара, растительного масла, спирта, прочего ценного продовольствия. Они быстро организовались в Союз землевладельцев (Союз хлiборобiв), членство обеспечивалось земельными наделами в тридцать гектаров и выше. Половина «хлеборобов» оказались аристократами, владельцами крупных заводов по переработке. Центральную Раду они держали в кулаке взятками, тормозя любые нужные оккупантам законопроекты.

Пан гетман

Мало того, Киев был наполнен сбежавшим из России дворянством, офицерами, купечеством, священнослужителями и разночинцами. Среди них немецкая контрразведка немедленно выделила одного любопытного персонажа, пользовавшегося особым вниманием как малороссийской «элиты», так и беглого великоросского контингента. План генерала Хоффмана по смене правящего режима вступил в действие, едва он пригласил «дружелюбного гетмана» Павла Петровича Скоропадского на ознакомительную встречу с фельдмаршалом Эйхгорном.

Это тот самый Скоропадский, предка которого Пётр Великий назначил верховодить в Малороссию вместо предателя Мазепы. Националисты признавали, что данная аристократическая фамилия является первейшей в неофициальном «статусе о рангах» на Украине. Скоропадские были сказочно богаты, считались истинными малороссами, их влияние за двести лет пребывания здесь считалось крайне весомым. Сам Павел Скоропадский был душой светского общества, выпускник Пажеского Корпуса, потом перешедший в кавалергарды, – первую мировую закончил в должности командира гвардейской дивизии.

Едва объявившись в Киеве, наладил прекрасные отношения с крупнейшими землевладельцами, демонстративно сторонился «самостийников», на светских раутах любил поглумиться над ними, устраивая безумно нравящиеся дамам «уроки словесности». Есть версия, что Булгаков в «Белой Гвардии» использовал в монологе Турбина именно исторический и реальный эпизод со Скоропадским:

– Сволочь он, – с ненавистью продолжал Турбин, – ведь он же сам не говорит на этом языке! А? Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький…

Так вот спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает «кит». Спрашиваю: «А как кит?» А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.

В середе армейских и гвардейских офицеров Павел Скоропадский тоже пользовался немалым весом, его элитная 1-я кавалерийская дивизия немало отличались в составе Сводного кавалерийского Корпуса под командованием Гусейна Хана Нахичеванского. Талантов полководца будущий гетман не снискал (в его штабе для этого было две дюжины гвардейских офицеров со значками выпускников Академии Генштаба), но служивому люду импонировали его презрительные высказывания о «rеvolutionnaire» с эпитетом «сброд-с», коль речь заходила о демократическом балагане Центральной Рады.

Майор Имперского Генерального штаба кайзеровской Германии Гассе, руководивший на Украине военной контрразведкой и военной полицией, сразу выделил Скоропадского, проча ему перед начальством роль полностью послушного военного диктатора. Прекрасно управляемого, но имевшего широкую поддержку среди промышленников, землевладельцев, офицерского корпуса. Любопытное описание личности пана гетмана оставил его начштаба (никаких исторических параллелей опять-таки не провожу, но насладитесь образом):

«По характеру Скоропадский был женственный, изнеженный и вообще-то на людях добрый человек. Недостаток образования сказывался во всем, и только наторелость по петроградским гостиным несколько скрадывала этот дефект. Умственных качеств Скоропадский был ниже средних, и так как он почти ничего не читал, то ему очень трудно было разбираться во всех вопросах, требующих умственной подготовки и принятия правильных решений»

А у немцев начало подгорать, начальник Генштаба Эрих Людендорф из Берлина требовал обещанного продовольствия. Фельдмаршал Эйхгорн, отбросив свои фантастические прожекты о создании Украинского ударного Корпуса и отчаявшись убедить кайзера в признании за Украиной статуса «независимого и равного союзника Германии и Австро-Венгрии» - начал действовать в логике оккупанта. Начались обыски у зажиточных крестьян, зерно и продовольствие изымалось, всех бунтовщиков сгоняли в трудовые батальоны и отправляли в Польшу на осушение болот.

А тут «самостийники» Рады начали обсуждать проект закона, по которому намечалось провести отчуждения земель от крупных земельных собственников. «Союз хлеборобов» бросился к немцам и Скоропадскому, требуя прекратить революционные безобразия. Майор Гассе проконсультировался с Берлином и генералом Хоффманом, получил от Генштаба «добро» на государственный переворот и установление военной диктатуры. Срочно созванный Съезд Хлеборобов начал кричать всем залом, едва туда зашёл Павел Петрович: «Да здравствует гетман Украйны Скоропадский!». Не прошло и получаса, как толпа вынесла Скоропадского на руках из здания Киевского цирка (какая ирония), ликуя отправилась в Софийский Собор, где гетманом был зачитан Манифест.

Центральная Рада постаралась взбрыкнуть и разослала по казармам «сечевых стрельцов» приказ арестовать узурпатора и подавить мятеж. Куда там, немцы дождались построений на плацах этих нескольких сотен ряженых и просто подогнали броневики к местам расположений.

Всех разгуливающих по Киеву в яркой военно-актёрской форме «самостийников» разоружали и дав пинка в область шаровар, отправляли восвояси. А Центральная Рада через 48 часов замерла в ужасе, когда в зал заседаний (чеканя шаг) зашла рота германских солдат и усатый фельдфебель скомандовал: «Руки вверх!» Орущих депутатов задержали, всех прочих бесцеремонно обыскали и отпустили.

Вас ждут гастроли в Берлин

Эту фразу тоже приписывают ядовито-желчному Максу Хоффману, которую он произнесёт гетману Скоропадскому через четыре месяца, подсознательно готовя к эвакуации немецкие войска. Кстати, образ этого германского генерала предельно реалистично нарисовал Пикуль в романе «Честь имею!», рекомендую. Не суть, за этот небольшой срок новоявленный «военный диктатор» сделал немало полезного для Германии. Через «Союз Хлеборобов» наладил поставки украинского харча, не обделил и своих обожателей-заводчиков и крупных помещиков.

С деньгами у Германии было туго, золото для оккупированных территорий Польши и Украины немцы жалели, но зато избавились от десятков тонн лежалой мануфактуры и сукна. В Берлине, Вене и Будапеште появился в свободной продаже хлеб, особо удачливые могли приобрести сахар, мясо и сало, Западный Фронт свободно вздохнул при виде тысяч упитанных лошадей. Скоропадский и его министры действовали жёстко, никаких идеологических конструкций «незалежной неньки» не строили.

Выгребали украинские закрома и строили свою армию под руководством боевого генерала от инфантерии и командарма-Четыре Русской Императорской Армии Александра Францевича Рагозы. В ряды брали всех, не только офицеров с «украинским происхождением», как было заведено при Раде. Эти довольно боеспособные формирования (несмотря на протесты немцев и самого Скоропадского) успели помочь донскому казачьему атаману Краснову, формирующейся Добровольческой армии Деникина. Тем самым серьёзно осложнив обстановку на самой Украине, немцы перестали справляться с «революционерами и анархистами», их части стремительно разлагались на фоне бунтов соединений в Польше и провала летнего наступления Западного Фронта.

Как было написано в донесениях Императорского генштаба, опубликованных в 1936-м, разложила Группу Армий «Киев» банальная полицейщина. Немцы занимались фактическим мародёрством, либо охраной крупных латифундий членов «Союза Хлеборобов». И без того сомнительного качества соединения были разбросаны по тысячам небольших постов, мелким гарнизонам, интендантским ротам. Стараясь поддержать дух немецкого общества в тылу, генерал Хоффман разрешил солдатам свободную торговлю с местным населением и отправку в Германию посылок с продовольствием.

Дело закончилось еврейскими погромами и грабежами, громадяне начали повсеместно собираться в банды, откапывать припрятанные винтовки. Скоропадский, занятый исключительно «продовольственным вопросом» исполнения двухсторонних соглашений этот момент откровенно упустил. Обещанную в Киевской Софии аграрную реформу не провёл, вопрос крестьянской земли не решил. Мало того, землю Украины наводнили бывшие помещики, опиравшиеся на штыки немецких солдат и начавшие возвращать себе уже поделённые пашни и угодья. Полыхнуло после этого уже повсеместно, Новороссия фактически отложилась...

В сентябре кайзер Вильгельм II (после знаменитой шутки Хоффмана о «гастролях») принял гетмана Скоропадского со всеми государственными почестями, словно главу «независимого государства». Но германский Генштаб не выполнил ни единой просьбы своего сюзерена, дополнительных войск на Украину не отрядил, Людендорф раздражённо бросил фельдмаршалу Гинденбургу:

они (украинцы) уже прикончили фельдмаршала Эйхгорна (30 июля теракт совершил «самостийник»), у меня нет для этой дикой большевистской территории ни одного офицера и генерала, которым Империя может пожертвовать.

Тем временем австро-венгерские войска на Украине превратились в разнузданные толпы мародёров, в Империи Габсбургов вспыхнули национальные восстания, «в начале ноября беспорядочные толпы солдат, кто на поездах, а кто и пешим порядком, продвигались на запад, по пути продавая местному населению оружие и боеприпасы, а итальянский полк арестовал своего командира и штаб армейского корпуса, объявил их военнопленными», конец цитаты ген. Вальдштеттера.

У немцев осталась всего одна боеспособная 7-я дивизия ландвера (Вюртембергская), её бросили на Одессу для наведения порядка среди бунтующих союзников. Но в дороге их застал манифест об отречении кайзера (9-е ноября), через двое суток пришло сообщение о перемирии на Западном Фронте. Украина Скоропадского была обречена, а перед немецкими генералами возникла огромная проблема: как пробиться домой через захваченный «галицийскими самостийниками» Львов или восставшую Польшу. Еле убрались, одним словом.

Киев тоже полыхнул, в Харьков вошли «красные», а Петлюра в Белой Церкви взбунтовал против гетмана полк «Ружья Запорожской Сечи». Наступало время Директории, анархии и гражданской войны всех против всех... такая вот «стихия места». А что до «зерновой сделки», так украинцы её не исполнили, несмотря на клятвенные заверения и введение в блуд «гарантов безопасности». Из обещанных шестидесяти млн. пудов хлеба до Германии и Австро-Венгрии доехало менее девяти. Из отобранных только у крестьян семнадцати. Куда делись остальные? Тайна ...

i_n