Неисповедимы пути -Покровский храм (глава-6) - "Будни Покровского храма"

начало здесь: https://cont.ws/@vitimbabi4ev/...

-– Может, вы Сергей Александрович, нас заставите разуваться, при входе в храм? Навели тут свой порядок, что заходить противно. Полы подмели, инструмент разложили, – как бы в шутку, с ехидной усмешкой, говорил он.

ПРОДОЛЖЕНИЕ:

Барыга приезжал с рынка, где торговал перекупленными оптом по дешёвке сухофруктами, накручивал свою заоблачную цену и целыми днями стоя за прилавкам лузгал семечки. В СССР таких называли "спекулянт" и отправляли на принудительные работы во благо Родины.  Зато в новой, рыночной России он назвался - "предприниматель"! Целыми днями они перемывали кости правителям и разносили последние городские сплетни. Барыга до рынка, был отставным офицером, который получил высшее военное образование и отслужив положенный срок в тюрьме, получил свой "заслуженный" пенсион.
Молодой здоровый парень от скуки записался в торгаши. Таких отставников бездельников в России развилось столько, что они вытеснили не только с рынка всех стариков, но и сторожей и теперь с гордостью называли себя "ОХРАНА". В пчелиной семье их называют - трутни, от которых нет ни какой пользы.  

В храме, барыга, как обычно появлялся к обеду. Иногда, потолкавшись с полчаса, исполнив какие-нибудь мелкие поручения, с чувством выполненного долга садился за трапезу. Отобедав, он ссылался на свою неимоверную занятость и уезжал на рынок, продолжать лузгать семечки.

Работало в храме порой до сорока человек, но на обед соглашались обычно два три человека. Работники, отказывались от трапезы:

– Я и дома могу поесть, а в храм пришёл поработать, так что дайте мне ещё задание, пока вы кушаете, я ещё хоть какую-то пользу храму принесу, – говорили они.
Я показывал, что нужно сделать, но приезжал поп и переставлял их на другую работу, затем на третью и, в конце концов, возвращались к той работе, которую я давал первоначально. Люди не понимали, что от них хотят.

– Отец Сергий, мы пришли храм восстанавливать, а он нас по кругу гоняет, да помои послеобеденные заставляет выносить. Что нам делать? – спрашивали они у меня. Он настоятель этого храма, потому и распоряжается вами, как считает нужным. Я ему не указ и сам выполняю то, что он скажет. На другой день эти люди уже не приходили в храм… Они оставляли свои номера телефонов.

- Когда настоятель в очередной раз уедет в Москву, вы позвоните нам, мы с удовольствием придём поработать на храме во славу Божию. Без его передёргиваний. 

С первых дней выполнить до конца какую-то одну работу в Храме, мне не удавалось лишь по одной причине, поп постоянно находил новую.
- Стоило заняться полами, как он требовал, делать стенку.
- Занялся стенкой, он прилетал и требовал варить яму для извести.
- Только протянул провода к яме, как срочно нужно было бежать на разгрузку машины,
- очистку чердака на трапезной или
- уборку кирпичей в подвале.
Поп видимо думал, что у меня шесть пар рук и столько же ног. При этом он постоянно был на взводе и с претензиями, что я не выполняю его задания и не мого правильно расставить людей. Очень скоро я понял, что говорить с ним на эту тему бесполезно. Его спешка и суета мешали всем и в первую очередь ему.

Спасало от всей этой кутерьмы лишь то, что он очень часто уезжал в Москву. Тогда я распределял рабочих и без суеты, помолясь, мы делали богоугодное дело. К Престольному празднику мы застелили полы, в тех местах, где были сожжены доски. Я поставил перегородку с дверями, между летним храмом и трапезной. Выставили огромные престольные камни. Женщины вымели и вымыли полы. Расстелили пожертвованные на храм ковры, которые валялись в пыли по всем углам, предварительно почистив их и выбив от пыли. Перебрали и переложили доски. Как только приезжал поп из Москвы, люди переставали ходить на работу.

– Мы не понимаем, чего он хочет. Такое впечатление, что он просто издевается, гоняя нас с места на место. Когда он уедет в Москву, вы нам позвоните, мы придём и будем работать. Храм надо восстанавливать, а не бегать по кругу, как крысы в загоне, да на обед людей пересчитывать, – роптал народ.

За обеденный стол садилось двенадцать, пятнадцать человек, таких, как Жорж и барыга с рынка. Бригада едоков дружно и весело обсуждала светские новости, рассказывали анекдоты и напоминали друг другу, что:  «церковь, это мы люди, а храм, это всего лишь нагромождение камней, песка, глины и извести…» 

Им было абсолютно до фонаря, что происходит в храме. По каким то непонятным, ведомым только им критериям, эти "кровососущие клопы" назначали себя начальниками, распределяли себе должности, называли себя - "церковь" и приходили в эту церковь пожрать!

При этом, они и меня приписывали к своей "церкви".

- Сергий, вы зря целыми днями общаетесь с работягами и вкалываете с ними на чёрных работах. Вы ведь всё таки занимаете руководящую должность в храме. Считай заместитель директора за заводе или на стройке. Ваще дело раздать инструмент, дать объём работы, а вечером спросить кто и что сделал. Что же вы не уважаете свой статус старосты храма? Поели и сразу же убегаете из-за стола. Вы что нас не уважаете? Мы ведь здесь вопросы решаем - заявил мне однажды архитектор, за обеденным столом, пытаясь поставить в нужное стойло.

- Виктор, я вас за язык не тянул. Но если вы меня считаете вправе спрашивать за выполненную работу, то пожалуйста ответьте, какую работу по храму вы сделали вчера, сегодня, за неделю? Кроме того, что вы каждый день сюда пожрать на дармовщинку приходите! Вкусно матушка готовит, всё свеженькое. А ведь ты целыми днями сидишь в кабинете и в компьютерные игры лупишься. Зарплату хорошую получаешь. А ведь для храма ты палец о палец не ударил. 

А может ты мне ответишь, - я повернулся к барыге с рынка, какая польза от тебя храму. Ведь ты хоть и бывший, но офицер и пенсия у тебя приличная. Почему ты сюда на дармовщинку каждый день жрать ходишь, тебе что здесь солдатская столовка? У тебя хоть какая-то честь офицерская есть?

 А может вы все мне начнете отчитываться, что вы делаете в храме Покрова Пресвятой Богородицы? И почему вас сюда тянет только к обеденному столу. Настоятель храма молчит, потому что ему совесть христианская не позволяет попрекнуть вас куском хлеба. А ведь вы все обеспечены и не бедствуете. Эти обеды готовятся для тех, кто работает в храме, кто приносит хоть какую то пользу. А вы с советской закваской дармоедов, приученные на своих должностях к халяве влезли в православную церковь и сами себя назначили здесь, на территории Божьей обители какими то начальниками, которые пожираю борщ сваренный для малоимущих работяг, которые и рады бы похлебать горяченького борща, ды вы его весь съедаете.

Я не в суд, и не в осуждение, а в назидание и поучение. Я не попрекаю вас куском хлеба, а всего лишь предлагаю посмотреть на себя со стороны. В кого вы превратились? Во что вы хотите превратить православную церковь  в новую КПСС, ведь вас к дармовщинке именно партия приучила, на управленческих должностях. 

Матушка с ног сбивается каждый день готовить на такую араву едоков. Вы ведь съедаете всё, что люди жертвуют на конон, да еще и сверх этого. У вас господа - товарищи совесть есть? Или вам это не обязательно - вы же "церковь"! Вот только кто ваш бог - ваше собственное брюхо?!

Приятного аппетита! Только знайте, что завтра я буду сам лично раздавать похлёбку и хлеб с маслом, только тем, кто принёс, какую-то пользу храму.

Толпа дармоедов сидела молча потупив взор в свои тарелки. Поп обалдел от такого монолога. Воспользовавшись его замешательством, я демонстративно сложил ладони ложечкой:

- Благословите батюшка, - громко сказал я и протянул к нему руки, пригнув голову но глядя ему в глаза.

- Благословляю, - поп положил свою левую руку в мои ладони, а правой перекрестил. 

- Ну что господа-товарищи, начнём работать во славу Божию и завтра пожалуйста с отчётом о проделанной работе. Наверняка каждый из вас обещал батюшке, что-то сделать бля храма. Вы все видели, благословение я получил. С завтрашнего дня за этим столом будут обедать только работники храма и ктиторы, которые чем-то жертвуют на храм, а так же немощные старики и больные. 

После такого обеда "едоки", словно дым растворялись в пространстве. Появлялся на следующий день в это же, обеденное время только архитектор.

- Молодец Сергей Александрович, так нам бездельникам и надо. По другому мы не понимаем. Я рад, что хоть наконец-то Господь послал нашему батюшке настоящего помощника. Ты не думай, я со своим отчётом. Вот документы. Сегодня с решил вопрос с гаражами и их как ты видишь начали сегодня убирать. Так что и от нас - чиновников, кое что зависит в этом мире. Думаю, что я заработал сегодня на матушкин обед, - рассмеялся архитектор усаживаясь за стол.

- Ты прости меня, Виктор. Вчера что-то нашло на меня, понёс какую-то ерунду. Сам не знаю откуда что взялось. Я и слов-то таких не знаю. Само, как то так получилось.

- Да ладно! Всё ты сказал правильно. Храм надо восстанавливать, а не языками молоть.

Я вышел из вагончика и направился в храм вто бы пригласить всех к трапезе. Люди, как обычно начали отказываться от обеда.

- Вы что хотите, что бы труд матушки пошёл на помойку, она старалась готовила. Да что же вы за православные, если не уважаете чужой труд. Давайте без разговоров все за стол. Это тоже такое послушание, а как вы знаете послушание превыше молитвы.

За обеденным столом снова сидело 15 человек, он не едоков, а работников

 Из трапезного вагончика я убрал столы, которые были разные по высоте на шатких ножках и сколотил из хороших строганных досок длинную столешницы, почти на весь вагончик.  Установил «фирменную» печь, которая топилась дровами. В вагончики стало тепло и уютно.
Печь пожертвовал мой хороший знакомый, хозяин магазина, после того как узнал, что я работаю на Покровском храме. Приехав в храм и увидев покосившийся вагончик, который обогревается самодельными обогревателями - козлами, от которых постоянно горела проводка и мог сгореть сам вагон, хозяин магазина заявил:

- Сергей Александрович, я помню, как вы помогли мне в своё время. Прийти и работать в храме я конечно же не смогу, а вот материально помочь мы можем. У вас много деревянного хлама, а у нас есть в продаже хорошие печи. Цена такой печи не малая, до 15 тысяч рублей,  но зато она очено экономичная и такой вагон за пять минут обогреет. Печь при помощи заслонки может держать тепло на определённом градусе целый день. Так что приезжай в магазин и получи свою печь. Продавцов я предупрежу.

- Юрий Петрович, свою печь, это громко сказано, мне то лично ничего не надо, а вот за пожертвование на храм, это вам я думаю зачтётся. С печкой мы хоть сможем рабочую одежду и рукавицы просушить, да и обедать зимой будет безопаснее, чем с электрообогревателями.

Я обложил заднюю и боковую стенку печи кирпичами, которые, не остывали до самого утра.  

Система отопления

Зима пришла, как всегда внезапно и добавила множество дополнительных хлопот. Снегу выпало в тот год очень много. Однако мой заработок, от этого ничуть не увеличился. Приходя по-раньше, я растапливал печь в вагончике, и пока она разгоралась, убирал во дворе храма снег. Во время сильных снегопадов, приходилось убирать снег и во дворе у попа. 

Не раз в зимнюю стужу люди поминали добрым словом директора магазина, который пожертвовал на храм эту чудо-печь, от которой через пятнадцать минут после растопки в вагончике становилось тепло и уютно. Работа в храме не прекращалась даже зимой. Люди продолжали освобождать помещения от хлама, строили леса очищали стены.

В так называемом нижнем храме, в полуподвальном помещении, там, где проходили воскресные и праздничные службы, установлено электрическое отопление, с подогревающимися полами и незамерзающей жидкостью в системе.

Электрокотёл расположен рядом с клиросом, каждый имел доступ к вентилям и переключателям. Не думая о том, что котёл может просто взорваться, если не правильно перекрыть вентиля, певчие, приходя на службу, включали регуляторы котла на полную мощь.

– Я вам в сто первый раз объясняю, – чтобы поднять температуру в этом помещении хотя бы на один градус, котел должен работать минимум двое суток на всю мощь, а то, что вы включаете его на два часа, не играет ни какой роли. Я поддерживаю температуру четырнадцать градусов, за что постоянно получаю нагоняй от священника, так как он требует 11-12 градусов, в целях экономии, – объяснял я в очередной раз певчим, но на следующую службу всё повторялось. Как будто кто-то специально хотел взорвать котёл.

Массивная железная входная дверь в церковь, даже при незначительных морозах покрывается с внутренней стороны толстым слоем льда и куржаком.

– Во время службы, температура в помещении должна быть 11-12 градусов, а после службы можно котёл поставить на самый минимум. Вы отвечаете за систему отопления и за котёл. И когда вы, наконец, утеплите входную дверь? – сказал поп, отправляясь в очередной раз в Москву.

– Во-первых, я не материально ответственное лицо, а во вторых с таким отношением к имуществу, со стороны ваших певчих, вряд ли можно его сохранить. Я прошу вас, скажите им, что бы никто, не прикасался к переключателям – ответил я.

Выстрогав на станке доски, выбрал в них пазы, для плотного соединения, я сколотил добротную дверь, купив в магазине ручки, прикрутил их на саморезы и, сварив петли, с помощниками навесили дверь с внутренней стороны полутораметровой стены в дверном проёме полуподвала. Не многочисленные прихожане, большинство из которых составляли пожилые люди, были довольны и от души благодарили нас за дверь, так как от обледеневшего железа всегда тянуло по ногам холодом.

На котёл я повесил запрещающую табличку, А перед котлом, поставил друг на друга две тяжёлые, двух метровые скамейки, так что подойти к котлу было невозможно. Кроме этого я завёл журнал, в который каждый день записывал показания приборов и температурного режима в котле и в помещении. Вечером, перед уходом с работы, я брал одного из помощников и в присутствии его снимал показания приборов и регулировал котел, если это было необходимо.

Всё шло своим чередом! И вдруг однажды, около двенадцати часов ночи раздался звонок:

Начало здесь:   https://cont.ws/addpost/180813...

 продолжение следует:   https://cont.ws/@vitimbabi4ev/...