Весна покажет - кто где спал!

Весна!
Это чудная пора и как писал классик про осень - "...Очей очарованье"! ...про неё не скажешь. Особенно про раннюю, когда ещё нет зеленеющеё травы, и только начинают набухать почки на деревьях.

...Конечно же, во времена А.С. Пушкина не было ни пластиковых бутылок, которые сегодня, как подснежники вытаивают в скверах, ни воздушных целлофановых пакетиков, гонимых весенним ветерком и пытающихся сесть вам прямо на голову, ни ароматов помоек с горами пищевых отходов, не смотря на то что идёт великий пост.
В те далёкие Пушкинские годы, разве что лошадиный навоз вытаивая на мостовых  своими ароматами напоминал о наступившей ранней весне.
Так или иначе, но весенние ароматы и пробуждения природы всегда влияли на поэтов и людей с ранимой чувственной психикой. Искусственный интеллект уже подсчитал, что больше всего стихов во всём мире, написано весной, о весне и о весенней любви.

          Вот и меня пробило на весеннюю поэзию! 

За всю свою жизнь Пушкин написал 1 роман в стихах, 12 поэм, 7 сказок, 15 прозаических произведений, 8 драматических произведений,
783 стихотворения.

Но в наши дни самый популярный, это персидский поэт и философ Омар Хайям. В сети можно найти столько его стихов-рубаи и мудрых высказываний, что другому хватило бы на две жизни. Сегодня по миру кочуют примерно 5000 рубаи.
Получается что за 80 лет жизни он должен был писать примерно по 5 стихотворений в день, без выходных.

Несмотря на огромную популярность, творчество и даже биография Хайяма изучены недостаточно. Его считают величайшим поэтом Востока, но у себя на родине он известен как математик, астроном и философ. Сам же Омар Хайям считал себя прежде всего ученым и никогда не представлялся поэтом. Кто же автор всех стихов которые ему приписали?

Самую раннюю эпоху развития классической  персидско-таджикской  литературы конца IХ - начала Х веков возглавил прославленный поэт той эпохи Рудаки и целая плеяда его современников и продолжателей, до сих пор малоизвестных не только в России, но и в самой Средней Азии. 
Наверняка, те "зверьки" что напали на безоружных людей в подмосковном "Крокус сити" и убили множество людей, не знают о том, что являются прямыми потомками древнейшей культуры. Что произошло с мудрым народом? Почему такая деградация? За что такие кары небесные?
Ответ прост: 
- В людях не осталось любви и сострадания! Только жажда наживы и власти...
"Когда всевышних хочет наказать народ, он лишает его разума"!

Про Рудаки
Абу́ Абдулла́х Джафа́р ибн Мухáммад Рудаки́ (860–941) — поэт, певец, основоположник персидско-таджикской литературы.
Один из первых известных персидских поэтов, начавший сочинять стихи на новоперсидском языке. Считается «отцом персидской поэзии», который стоял у истоков литературы на этом языке.
По преданию, сложил около 180 тыс. бейтов, из которых дошло около 1 тыс.
В Иране Рудаки признан «основателем новой персидской поэзии», а в Таджикистане — «отцом таджикской литературы»

 Нельзя сказать, что вся жизнь Рудаки прошла в неге и счастье. Поэт, служивший более сорока лет Саманидскому двору, в старости попал в опалу.
Он был ослеплен и изгнан из двора. Причина изгнания, можно предполагать, что немалую роль в этом сыграло его сочувственное отношение к одному из народных мятежей в Бухаре, связанному с еретическим, так называемым карматским движением, проповедовавшим имущественное равенство.

О последних днях своей жизни сам поэт поведал следующее:

Певцом Хорасана был он, и это время прошло,
Песней весь мир покорил он, и это время прошло.
Но годы весны сменились годами суровой зимы,
Дай посох! Настало время для посоха и сумы.

Рудаки умер в 942 г. и был погребен в своем маленьком горном селении Пандж Рудак, откуда он взял свой псевдоним.

Через тысячу лет его могила была найдена, и был построен мавзолей. Маленький горный кишлак в Таджикистане приобрел мировую славу, стал местом паломничества любителей поэзии.

Поэзия Рудаки, питающаяся животворными соками вечной народной мудрости, завоевала весь мир и стала выдающимся явлением мировой культуры.
В нашей домашней библиотеке был томик Рудаки. Но в советской школе поэзия персов была в опале и считалась антикоммунистической. Я об этом узнал в шестом классе, когда весенним утром, вместо стихотворения Маяковского, которое заставляли зубрить каждого школьника о том, как он достаёт из широких штанин паспорт, прочитал стихотворение Рудаки о весне и не только получил пару, но и был отправлен в кабинет к директору:

          В благоухании, в цветах пришла... 
                                   Рудаки

В благоухании, в цветах пришла желанная весна,
Сто тысяч радостей живых вселенной принесла она,
В такое время старику нетрудно юношею стать, —
И снова молод старый мир, куда девалась седина!

Построил войско небосвод, где вождь — весенний ветерок.
Где тучи — всадникам равны, и мнится: началась война.
Здесь молний греческий огонь, здесь воин — барабанщик-гром.
Скажи, какая рать была, как это полчище, сильна?

Взгляни, как туча слезы льет. Так плачет в горе человек.
Гром на влюбленного похож, чья скорбная душа больна.
Порою солнце из-за туч покажет нам свое лицо,
Иль то над крепостной стеной нам голова бойца видна?

Земля на долгий, долгий срок была подвергнута в печаль,
Лекарство ей принес жасмин: она теперь исцелена.
Все лился, лился, лился дождь, как мускус, он благоухал,
А по ночам на тростнике лежала снега пелена.

Освобожденный от снегов, окрепший мир опять расцвел,
И снова в высохших ручьях шумит вода, всегда вольна.
Как ослепительный клинок, сверкнула молния меж туч,
И прокатился первый гром, и громом степь потрясена.

Тюльпаны, весело цветя, смеются в травах луговых,
Они похожи на невест, чьи пальцы выкрасила хна.
На ветке ивы соловей поет о счастье, о любви,
На тополе поет скворец от ранней зорьки дотемна.

Воркует голубь древний сказ на кипарисе молодом,
О розе песня соловья так упоительно звучна.
Живите весело теперь и пейте славное вино,
Пришла любовников пора, им радость встречи суждена.

Скворец на пашне, а в саду влюбленный стонет соловей,
Под звуки лютни пей вино, — налей же, кравчий, нам вина!
Седой мудрец приятней нам того вельможи, что жесток,
Хотя на вид и хороша поры весенней новизна.

Твой взлет с паденьем сопряжен, в твоем паденье виден взлет,
Смотри, смутился род людской, пришла в смятение страна.
Среди красивых, молодых блаженно дни ты проводил,
Обрел желанное в весне — на радость нам она дана.
***

Что тут началось. Конечно же недальновидная Шурочка, училка по литературе, не дала мне прочитать полностью стихотворение. Она вначале забилась в истерическом припадке и начала кричать:
"Не позволит читать стихи пьяницы Омар Хайяма"!
. А когда я её пытался поправить, что это стихи Рудаки, она отправила меня к директору и выставила за дверь из класса.
- Вот пойди и Дмитрию Михайловичу объясни, кто такой твой Рудаки и почему ты снова сорвал мой урок.
***

                               Всевышний спас меня
                                             Рудаки

Всевышний спас меня от горя, четыре качества мне дав:
Прославленное имя, разум, здоровье и хороший нрав.

Любой, кому даны всевышним четыре качества такие,
Пройдет свой долгий путь без горя, людских печалей не узнав.
***

-Мой грех не велик, скажем просто пустяк.
Но волка из кролика сделает враг.
Как хочет тебя очернит оболжёт
И правдой, бесстыдную лож назовет.

Бессмысленно спорить, ругаться, кричать.
Единственный способ защиты - молчать

***

Время - несёт меня вдаль, а память возвращает в прошлое и я словно древний перс находясь на острие лезвия между прошлым и будущим сегодня созерцаю на то что было и на то чему ещё только суждено сбыться.

То, что молчание золото, нам в детстве читали бабушки. Но понимаем мы это лишь на склоне своих лет заперевшись в свои кельи. И всё же глядя в окно нас по прежнему радует весна...

                          ОДА НА СТАРОСТЬ
                                      Рудаки

Все зубы выпали мои, и понял я впервые,
Что были прежде у меня светильники живые.
То были слитки серебра, и перлы, и кораллы,
То были звезды на заре и капли дождевые.

Все зубы выпали мои. Откуда же злосчастье?
Быть может, мне нанес Кейван удары роковые?
О нет, не виноват Кейван. А кто? Тебе отвечу:
То сделал Бог, и таковы законы вековые.

Так мир устроен, чей удел – вращенье и круженье,
Подвижно время, как родник, как струи водяные.
Что ныне снадобьем слывет, то завтра станет ядом,
И что ж? Лекарством этот яд опять сочтут больные.

Ты видишь: время старит все, что нам казалось новым,
Но время также молодит деяния былые.
Да, превратились цветники в безлюдные пустыни,
Но и пустыни расцвели, как цветники густые.

Ты знаешь ли, моя любовь, чьи кудри, словно мускус,
О том, каким твой пленник был во времена иные?
Теперь его чаруешь ты прелестными кудрями, –
Ты кудри видела его в те годы молодые?

Прошли те дни, когда, как шёлк, упруги были щеки,
Прошли, исчезли эти дни – и кудри смоляные.
Прошли те дни, когда он был, как гость желанный, дорог;
Он, видно, слишком дорог был – взамен пришли другие.

Толпа красавиц на него смотрела с изумленьем,
И самого его влекли их чары колдовские.
Прошли те дни, когда он был беспечен, весел, счастлив,
Он радости большие знал, печали – небольшие.

Деньгами всюду он сорил, тюрчанке с нежной грудью
Он в этом городе дарил дирхемы золотые.
Желали насладиться с ним прекрасные рабыни,
Спешили, крадучись, к нему тайком в часы ночные.

Затем, что опасались днем являться на свиданье:
Хозяева страшили их, темницы городские!
Что было трудным для других, легко мне доставалось:
Прелестный лик, и стройный стан, и вина дорогие.

Я сердце превратил своё в сокровищницу песен,
Моя печать, мое тавро – мои стихи простые.
Я сердце превратил своё в ристалище веселья,
Не знал я, что такое грусть, томления пустые.

Я в мягкий шелк преображал горячими стихами
Окаменевшие сердца, холодные и злые.
Мой слух всегда был обращен к великим словотворцам,
Мой взор красавицы влекли, шалуньи озорные.

Забот не знал я о жене, о детях, о семействе.
Я вольно жил, я не слыхал про тяготы такие.
О, если б, Мадж, в числе повес меня б тогда ты видел,
А не теперь, когда я стар и дни пришли плохие.

О, если б видел, слышал ты, как соловьем звенел я
В то дни, когда мой конь топтал просторы луговые,
Тогда я был слугой царям и многим – близким другом,
Теперь я растерял друзей, вокруг – одни чужие.

Теперь стихи мои живут во всех чертогах царских,
В моих стихах цари живут, дела их боевые.
Заслушивался Хорасан твореньями поэта,
Их переписывал весь мир, чужие и родные.

Куда бы я ни приходил в жилища благородных,
Я всюду яства находил и кошели тугие.
Я не служил другим царям, я только от Саманов*,
Обрел величье, и добро, и радости мирские,

Мне сорок тысяч подарил властитель Хорасана,
Пять тысяч дал эмир Макан – даренья недурные.
У слуг царя по мелочам набрал я восемь тысяч,
Счастливый, песни я слагал правдивые, прямые.

Лишь должное воздал эмир мне щедростью подобной,
А слуги, следуя царю, раскрыли кладовые,
Но изменились времена, и сам я изменился,
Дай посох: с посохом, с сумой должны брести седые.
***

А что вы можете сказать о нынешней весне?