Как Горбачёв привёл к краху Советскую экономику

1. Курс на «ускорение».

Впервые новый курс был провозглашён в апрельском Пленуме ЦК КПСС (1985 год).

Затем конкретизирован и одобрен был на XXVII съезде КПСС (февраль 1986 года).

Воплотился же в плане 12-й пятилетки (1986 – 1990).

Он получил название «курса на ускорение социально – экономического развития хозяйства».

Автор концепции – экономист А. Аганбегян.

4 фактора, по мнению советского руководства, диктовали необходимость ускорения:

• Во-первых, острые нерешённые социальные задачи:

- Продовольственная.

- Жилищная.

- Здравоохранения.

- Производства товаров народного потребления.

- Экологическая.

• Во-вторых, угроза слома военно-стратегического паритета.

Ведь США тогда взялись за новую масштабную программу СОИ – стратегической оборонной инициативы.

• В-третьих, необходимость обеспечения полной экономической независимости страны.

Главным образом, на стратегических направлениях.

• В-четвёртых, задача прекращения падения темпов развития, сползания экономики к кризису и создания образцовой экономической политики.

Главными рычагами ускорения виделись:

- научно-технический прогресс,

- техническое перевооружение машиностроения,

- активизация «человеческого фактора».

Как понималось ускорение?

Прежде всего, как повышение темпов экономического развития.

Далее ускорение понималось и как новое качество роста на базе Научно-технического прогресса за счёт повышения производительности труда, интенсивного развития.

Под понятие «ускорение» подводилась и «активная социальная политика».

Было обещано «круто повернуть» экономику к социальной сфере, проводить целостную социальную политику, суть которой заключалась в последовательном и повсеместном утверждении принципа социальной справедливости.

Руководство страны в 1985 – 1986 годах заверило народ, что забота о его благосостоянии станет, наконец, главной заботой государства.

И определило 6 задач повышения благосостояния на 12-ю пятилетку и на период до 2000 года.

Среди них выделялись 2 –

• Продовольственная.

Она считалась приоритетной внутриполитической задачей. Её решение связывалось с 1990 годом.

• Жилищная.

Решение этой задачи («каждой семье благоустроенную отдельную квартиру») отодвигалось на конец века.

С чего начали ускорение?

Как и в предыдущие пятилетки, с тяжёлой промышленности.

Машиностроению была отведена роль «ключевого звена» реконструкции народного хозяйства.

Перейти от производства отдельных станков к производительным комплексам, подвести новый класс машин под народное хозяйство, придав ему ускорение – таков был первый порыв. Он требовал больших капиталовложений, а также энтузиазма трудящихся.

В сентябре 1988 года на встрече в ЦК с ветеранами стахановского движения и молодыми передовиками производства М. С. Горбачёв призвал мобилизовать энергию молодёжи на решение поставленных партией задач.

Энтузиазм «молодого поколения» надеялись направить на приведение в действие «скрытых резервов» роста, чтобы уже сейчас, сегодня, не дожидаясь нового класса машин, добиться ускорения.

Были определены следующие резервы:

• Полностью загрузить действующие мощности, переведя их на 2-х, 4-х сменку.

• Укрепить трудовую дисциплину, равняясь на опыт передовиков.

• Силами местных рационализаторов и изобретателей проводить механизацию и автоматизацию своего производства.

• Немедленно повысить качество продукции. С этой целью создавалась ещё одна контролирующая инстанция – госприёмка.

• Развивать соцсоревнование.

Ставка на энтузиазм, не подкреплённая необходимой техникой, квалификацией работающих и организаций труда, привела не к ускорению, а к резкому росту аварий и катастроф в различных отраслях народного хозяйства.

Самой крупной из них стала авария на Чернобыльской АЭС, происшедшая 27 апреля 1986 года.

По мнению международных экспертов, её последствия отразятся на здоровье и жизни десятков миллионов людей нескольких поколений.

«Чернобыль» стал мрачным символом катастрофы, надвигающейся на общество и государство.

2. Эпоха «перестройки» 1987 – 1991 годов.

В 1987 году решено было сменить провалившуюся «концепцию ускорения» на «концепцию перестройки».

Ускорение оставалось целью, перестройка же рассматривалась как широкомасштабное средство её достижения.

А) Экономическая реформа 1987 года.

К разработке реформы Горбачёв привлёк известных экономистов. Тех, кто давно уже выступал за проведение союзных преобразований в экономике, - Л. Абалкина, А. Аганбегяна, Т. Заславскую, П. Бунича и др.

В короткий срок ими был предложен проект реформы, предусматривавший следующие изменения:

- Расширение самостоятельности предприятий на принципах хозрасчёта и самофинансирования.

- Постепенное возрождение частного сектора экономики (первоначально путём развития кооперативного движения).

- Отказ от монополии внешней торговли.

- Более глубокая интеграция в мировой рынок.

- Сокращение числа отраслевых министерств и ведомств, между которыми предполагалось установить «партнёрские» отношения.

- Признание равенства на селе 5 основных форм хозяйствования (наряду с колхозами и совхозами – агрокомбинатов, арендных кооперативов и фермерских хозяйств).

С июня 1987 года началась эта реформа.

Её называют «реформа Рыжкова-Абалкина».

Суть реформ выражена в трёх «С» -

- самостоятельность,

- самоокупаемость,

- самофинансирование.

Идея перевода жёсткого централизованного, планово-государственного хозяйства на рыночную, товарно-денежную основу (в рамках социализма) стала стержнем концепции перестройки.

1-м шагом к рыночной экономике стал закон «О государственном предприятии» (30 июня 1987 года).

Он предоставил значительные права предприятиям и трудовым коллективам.

Они должны были стать самостоятельными (обособленными) хозяйственными единицами, составив основу рыночного сектора экономики.

Предприятия переводились на самоокупаемость и хозрасчёт. Они не централизованно, а самостоятельно могли выбирать себе партнёров, закупать сырьё и реализовывать продукцию.

Цены же, как важнейший рычаг социальной политики государство не решалось сделать свободными. И это существенно снижало хозяйственную самостоятельность предприятий.

Предприятия получили право внешнеэкономических связей. В том числе создания совместных предприятий и свободной продажи своей продукции на рынке, в том числе и внешнем.

Государство, таким образом, частично отступало от своей монополии на внешнюю торговлю.

В то же время большинство производимой продукции, а в иных случаях всю производимую продукцию, государство включило в госзаказ, вывело из свободной продажи, лишило предприятия свободы самофинансирования.

Но, правда, было обещано постепенно госзаказ снижать, втягивая предприятия в хозрасчётные отношения.

Трудовые коллективы получили право (через несколько лет ликвидировано) выбора руководителей всех рангов и рабочего контроля за деятельностью администрации.

Начатая экономическая реформа предполагала перестройку центрального аппарата управления:

- сокращение численности министерств и ведомств, а также их аппарата,

- переход на «партнёрские» отношения министерств с предприятиями.

Однако центр своих прав уступать не хотел.

• Вот что пишут об этом законе Сергей Валянский и Дмитрий Калюжный в книге «Русские горки: Конец Российского государства»:

«Этим законом государство фактически само себя вывело из управления государственными предприятиями. Они продолжали называться государственными, но директоров там уже не назначали, а выбирали; взаимоотношения с государством становились столь же неопределёнными, как у кооперативов. Никто не мог толком объяснить, что государственные предприятия должны государству, а что оно – им.

Этот закон, пожалуй, в большей степени содействовал уходу государства из управления экономикой, чем даже приватизация, проведённая позже правительством реформаторов. После введения этого закона предприятия оставались государственными только номинально. Картина была очень пёстрая: в разных местах, на разных предприятиях, в разных главках разных министерств закон «внедряли» по-разному, а государство не контролировало этот процесс. Многие восприняли этот закон как начало беспредела…»

В 1988 году были приняты ещё 2 закона, открывшие простор для коллективного и частного предпринимательства:

- «Об индивидуальной трудовой деятельности».

- «О кооперации».

Следует отметить, что закон «О кооперации» давал предпринимателям слишком много излишней свободы и не предусматривал должного контроля.

И произошло вот что.

Кооператоры «из народа» занялись пирожками, шитьём кепок и прочей мелкой чепухой.

Но доходы их были низкими.

А поборы со стороны чиновничества местных распорядительных органов – высокими.

И это направление кооперативного движения быстро выродилось в полуподпольное кустарничество.

Народ не смог улучшить своё положение через свободный труд «на себя».

Иные, более ушлые предприниматели, обратились к спекулятивно-посреднической деятельности.

Вместо производственных кооперативов, суливших экономический подъём и формирование массовой армии настоящих предпринимателей, стали плодиться хищные торгово-закупочные структуры.

Они перекачивали ресурсы из реального сектора в сферу безудержного потребления, «воровского рынка».

Вся деятельность таких «кооператоров» сводилась к тому, что ресурсы с госпредприятий брались по низким государственным ценам, за копейки, и продавались на свободном рынке уже за рубли или гнались на экспорт на доллары.

А это при монопольно низких ценах на продукцию госпредприятий и хроническом дефиците позволяло мгновенно обогащаться.

Это привело к росту цен, ухудшило жизнь народа и породило стойкую неприязнь к кооператорам вообще.

Но самое страшное было в том, что этот закон очень хорошо помогал воровать и устраивать свои дела вокруг государственных предприятий.

И моментом, около них тут же возникло скопище всевозможных кооперативов.

Единственной задачей их был увод дохода, номинально принадлежавшего государству, в частные карманы.

Делалось это так.

Предположим, заводу требуется смонтировать какую-то установку. По государственным нормативам и тарифам на эту работу требуется 3 дня и 500 рублей.

За это время и за эти деньги её и делают рабочие завода.

Одновременно директор сам или под нажимом начальника цеха подписывает с кооперативом договор на выполнение этой же, уже выполненной работы, но теперь уже на 10 000 рублей. При этом - половину директору и половину «кооператору», весь кооператив которого состоит из него самого, его жены и тёщи.

С одной сделки люди покупали машину, с двух – квартиру…

И таких заводов, начальников цехов и «работ» были тысячи, тысячи и тысячи по всей стране!

Сращивание крупных предприятий, кооперативов, всяческих «центров НТТМ» и прочего шло полным ходом.

В последующем, на этапе окончательного перехода народной собственности в частные руки, наработанные в кооперативный период связи, опыт воровства и накопленные деньги очень даже пригодились.

Будь этот закон более серьёзным и продуманным – вполне мог бы создать основу для развития мелкого и даже среднего бизнеса в Советском Союзе.

Одна беда была в том, что он плохо регулировал отношения государства и кооперативов.

Вторая – в том, что это послужило примером для крупных предприятий. Ведь они тоже хотели таких же, как у кооператоров, плохо отрегулированных отношений с государством.

В 1988 году в социально-экономические преобразования был втянут аграрный сектор.

Горбачёв объявил в мае 1988 года о целесообразности арендного подряда на селе предполагавшего:

- заключение крестьянами или фермерами договора об аренде земли на 50 лет

- и полное распоряжение полученной продукцией.

Однако все права по наделению землёй, определению площади индивидуального участка и поголовья скота должны были принадлежать колхозам.

А они, конечно же, не были заинтересованы в появлении конкурента.

В результате к лету 1991 года на арендных условиях обрабатывалось лишь 2% возделываемых земель и содержалось 3% поголовья скота.

Да и сами колхозы в ходе реформ так и не получили реальной самостоятельности, оставаясь под постоянной, порой мелочной, опекой районных властей.

На мартовском (1989) Пленуме ЦК КПСС было решено:

- отказаться от сверхцентрализованного управления агропромышленным комплексом,

- распустить созданный в 1985 году Госагропром СССР,

- а также свернуть начатую в 1986 – 1987 годах борьбу с личным подсобным хозяйством, которая велась под знаменем борьбы с нетрудовыми доходами и сильно подрывала производство сельскохозяйственной продукции.

Признавалось равенство 5 форм хозяйствования на земле:

- совхозов,

- колхозов,

- агрокомбинатов,

- кооперативов,

- крестьянских хозяйств (крестхозов или фермерских хозяйств).

Несмотря на то, что реальных сдвигов в госсекторе не произошло, одним из итогов реформы 1987 года стало начало формирования частного сектора в экономике. Хотя, надо сказать, этот процесс шёл с большим трудом.

Принятые в мае 1988 года законы открыли возможность частной деятельности более чем в 30 видах производства товаров и услуг.

К весне 1991 года более 7 миллионов человек были заняты в кооперативном секторе и ещё 1 миллион – индивидуальной трудовой деятельностью.

Правда, это вело к фактической легализации «теневой экономики».

Не последнее место в ней занимали и представители номенклатуры, скопившие немалые средства в доперестроечные времена на коррупции и казнокрадстве.

По самым скромным оценкам, ежегодно частный сектор «отмывал» до 90 миллиардов рублей в год (в ценах того времени).

Непоследовательность, половинчатость реформ привели к их краху.

Б) Курс на создание «регулируемой рыночной экономике».

В конце 1989 года и в 1990 году реформирование экономической системы приняло широкие масштабы, включая перестройку отношений собственности во всех отраслях народного хозяйства (кроме оборонной и тяжёлой промышленности).

Была провозглашена новая цель экономической реформы – не ускорение, а переход к рыночной экономике.

Была выбрана модель «регулируемого рынка».

Она предполагала сочетание плана и рынка и была закреплена в постановлении Верховный Совета СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике в СССР» (июнь 1990 года).

А затем и в конкретных законах.

Предусматривалось:

- Введение элементов рыночных механизмов.

- Перевод промышленных предприятий на аренду.

- Постепенная демонополизация, децентрализация и разгосударствление собственности;

- Создание акционерных обществ.

- Развитие частного предпринимательства.

- Сохранение значительной части государственного сектора экономики.

Начать переход было намечено с 1991 года, по окончании 12-й пятилетки.

Это была программа «арендизации экономики».

Главным разработчиком её был академик Л. Абалкин.

Она окончательно сменила программу «ускорения экономического роста».

Согласно новой программе до 1995 года было намечено перевести на аренду 20% промышленных предприятий.

Президенту СССР было предложено несколько программ перехода к рыночной экономике:

• «500 дней» (С. Шаталин, Г. Явлинский) – путём «шоковой терапии».

• Программа правительства Н. Рыжкова, позже – В. Павлова.

1-я программа нацеливала на быстрый и решительный переход к рынку, передачу в частные руки государственных торговых и промышленных предприятий (то есть приватизацию).

Она также предполагала значительно урезать экономическую власть Центра.

Правительственные же программы растягивали этот процесс во времени, оставляли значительный государственный сектор в экономике, контроль со стороны центральных бюрократических органов.

Президент отдал предпочтение программе В. Павлова.

Её реализация началась с обмена 50- и 100-рублёвых купюр, повышая в 2-4 раза цен, что привело к резкому падению жизненного уровня населения.

Однако серьёзной структурной перестройки экономики не произошло…

В условиях полного развала хозяйственного механизма и самого СССР программа выявилась нежизненноспособной.

В) Разрушение финансовой системы и потребительского рынка.

Параллельно с разрушением экономики шёл развал финансовой системы и всей структуры внешней торговли.

В советском государстве была своя особая финансовая система.

• Она состояла из как бы 2-х «контуров»:

- Если возьмём производство, то там обращались безналичные (в известном смысле «фиктивные») деньги.

Их количество определялось межотраслевым балансом.

И они погашались взаимозачётами.

По сути, в СССР отсутствовал финансовый капитал и ссудный процент. Деньги не продавались.

- Ну а на рынке потребительских товаров обращались нормальные деньги (обычные рубли).

Население получало их в виде зарплат, пенсий и прочих выплат.

Их количество строго регулировалось в соответствии с массой наличных товаров и услуг. Это позволяло поддерживать низкие цены и не допускать инфляции.

Естественно, что такая система могла действовать только при жёстком запрете на смешение 2-х «контуров» (то есть, перевод безналичных денег в наличные).

• Второй особенностью советской финансовой системы была принципиальная неконвертируемость рубля и закрытость рынка через государственную монополию внешней торговли.

Такие параметры, как масштаб цен и структура расходов в СССР были совсем иными, нежели на Западе.

И потому рубль мог циркулировать лишь внутри страны.

Это была своего рода «квитанция», по которой каждый советский человек получал свои дивиденды от общенародной собственности – в форме низких цен на продовольствие и коммунальные услуги, транспорт, в виде бесплатного образования и бесплатной медицины.

Вот поэтому контур наличных денег должен был быть строго закрыт по отношению к внешнему рынку государственной монополией внешней торговли.

А это значит, что либерализация финансовой системы и открытие рынка СССР миру могли быть проведены лишь после приведения масштаба цен, зарплаты и социальных трат в соответствие с мировыми так, чтобы доля зарплаты составляла в себестоимости подавляющую часть.

И что же предприняли наши «перестройщики» - Горбачёв и его команда?

А они (вслед за ними и реформаторы) всё сделали наоборот.

Они оставили трудящемуся низкую зарплату, а социальные выплаты в его адрес сократили или вовсе отменили.

Так они получили товар, конкурентоспособный за счёт недоплаты рабочему.

И могли менять уворованную часть зарплаты на доллары и оставлять её на Западе.

• Но прежде они отменили монополию внешней торговли, просто и без затей разрушив всю систему.

Это было сделано для того, чтобы были открытая экономика и доллар, циркулирующий по стране наравне с рублём.

Уже с 1 января 1987 года право непосредственно проводить экспортно-импортные операции получили 20 министерств и 70 крупных предприятий.

Через год были ликвидированы Министерство внешней торговли и Государственный комитет по экономическим связям (ГКЭС).

Вместо них было учреждено Министерство внешнеэкономических связей СССР.

Оно теперь лишь «регистрировало предприятия, кооперативы и иные организации, ведущие экспортно-импортные операции». И могло вносить в правительство «предложения по их приостановлению».

Как следствие, в 1988-1989 годах начался валютный кризис, в окончательную стадию которого страна вступила уже в 1990-е годы.

Внешний долг, который практически отсутствовал в 1985 году, в 1991 году составил около 120 миллиардов долларов.

Видимо, отлично поняв, что экономика страны страдает от разрушения монополии внешней торговли, начатого им в 1987 году, Горбачёв законом от 1990 года дал право внешней торговли ещё и местным Советам.

При государственных предприятиях и исполкомах местных Советов мгновенно возникла сеть кооперативов и совместных предприятий, занятых вывозом товаров за рубеж.

Это резко сократило государственный доход, а заодно и поступление товара на внутренний рынок.

Магазины стояли абсолютно пустыми...

Понять, что получится именно так, мог бы даже человек самых средних способностей.

Многие наши товары, будучи вывезенными за границу, давали выручку до 50 долларов на 1 рубль затрат.

Их скупали у предприятий «на корню».

Некоторые изделия (к примеру, алюминиевая посуда) «превращались» в удобный для перевозки лом и продавались, как материал.

По оценкам экспертов, в 1990 году была вывезена 1/3 произведённых в стране потребительских товаров.

Вот пример.

Зимой 1991 года к премьер-министру В. С. Павлову обратилось правительство Турции с просьбой. С просьбой организовать по всей территории Турции сеть станций технического обслуживания советских цветных телевизоров. А их имелось уже более миллиона. По официальным же данным, из СССР в Турцию не было продано ни одного телевизора.

К слову.

Вот вам сразу и конкурентноспособность, и высокое качество советского товара.

Вот так был раскрыт один из контуров финансовой системы СССР.

Кому же это было выгодно?

Во-первых, выгодно нашим воришкам.

Чтобы без хлопот вывозить всё наворованное.

Во-вторых, выгодно правительству воришек.

Поскольку позволяет ему скрывать истинные масштабы воровства.

Перевели рубли в доллар, и концы в воду. Доллар-то не наш, правительство за него не отвечает.

В-третьих, выгодно Западу.

Американский доллар, гуляющий по нашей стране, для американского банка есть гарантия от всяких случайностей.

Мы через доллар принимаем себе американскую инфляцию.

Покупая доллар, инвестируем американскую экономику.

А сеть обменников для народа и весь этот шум о «вхождении в мировую экономику» (или, там, цивилизацию), или о том, что «в долларах удобно хранить», - он только шум и есть.

• Следующим шагом был вскрыт контур безналичных денег.

«Перестройщики», законом «О государственном предприятии» (1987 год), разрешили превращение безналичных денег в наличные.

Это был 1-й шаг к приватизации банковской системы СССР.

В большей мере эта работа была поручена комсомольским деятелям.

Созданные тогда «центры научно-технического творчества молодёжи» (ЦНТТМ), курируемые ЦК ВЛКСМ, получили эксклюзивное право на обналичивание безналичных денег.

К примеру, один из первых коммерческих банков, «Менатеп», до превращения в банк назывался – ЦНТТМ «Менатеп» при Фрунзенском РК КПСС.

ЦНТТМ называли «локомотивами инфляции».

И что же мы получили в результате этого?

А вот что.

На предприятиях сразу втрое увеличились фонды экономического стимулирования (премии, надбавки и т. д.).

Из них-то и платили жуликам-кооператорам.

В итоге не только были резко сокращены взносы в бюджет, но и на развитие предприятий средств почти не оставлялось.

Но хуже всего, что взлетел до небес ежегодный прирост денежных доходов населения.

Причём, вне всякой связи с производством. Поскольку безграмотное руководство, исходя, видимо, из тех представлений, что всё едино – и наличные рубли, и безналичные рубли, одновременно запустило печатный денежный станок.

И уже в 1988-1990 годах, после разрешения «обналички», размеры прироста денег у населения поднялись до 66,7 миллиарда.

А в 1991 году лишь за 1-е полугодие денежные доходы выросли на 95 миллиардов рублей. При этом зарплата в производстве выросла всего на 36%.

Для сравнения.

В 1981-1987 годах этот прирост составлял в среднем 15,7 миллиарда рублей.

Вот таким «макаром», средства перекачивались из накопления (инвестиций) в потребление.

То есть, «проедалось» будущее развитие и будущие рабочие места…

«Перестройка» приобрела характер гульбы.

Только вот о похмелье никого не предупредили…

Понятное дело, что такой рост доходов при одновременном сокращении товарных запасов в торговле вёл к краху потребительского рынка.

Моментально «товары сдуло с полок».

Были введены талоны на получение водки, сахара, ботинок…

• Был резко увеличен импорт.

Этим был подорван внешнеторговый баланс.

И уже в 1990 году импорт превышал экспорт – было отрицательное сальдо в 10 миллиардов рублей.

Для сравнения.

В 1987 году превышение экспорта над импортом составляло 7,4 миллиарда рублей. То есть, тогда ещё было положительное сальдо во внешней торговле.

• Заодно подорвали отечественную лёгкую и пищевую промышленность.

• В это время уже в полной мере сказались экономические последствия антиалкогольной кампании: виноградники были вырублены, а громадные доходы от торговли спиртным перестали поступать государству.

Оттянуть развязку (а может и наоборот - ускорить развязку) правительство пыталось за счёт дальнейшего разрушения финансовой системы – дефицита госбюджета, внутреннего долга и продажи валютных запасов.

Сейчас трудно судить, чего там было больше: глупости, некомпетентности, случайности или вредительства…

• Дефицит госбюджета СССР составлял в 1985 году 13,9 миллиардов рублей.

В 1990 году – 41,4.

А лишь за 9 месяцев 1991-го прыгнул до 89 миллиардов!

• Не менее активно рос государственный внутренний долг СССР.

Он возрастал следующим образом:

- 1985 год – 142 миллиарда рублей (18,2% ВНП);

- 1989 год – 399 миллиардов рублей (41,3% ВНП);

- 1990 год – 566 миллиардов рублей (56,6% ВНП);

- за 9 месяцев 1991-го он составил 890 миллиардов рублей.

• Золотой запас, который в начале перестройки составлял 2 000 тонн, в 1991 году упал до 200 тонн.

Страну продали с потрохами Западу…

• Идя дальше по этому пути, государство стало «продавать деньги», что было принципиальным отходом от советской системы хозяйства.

- В марте 1989 года специализированные банки (Промстройбанк, Агропромбанк и др.) были переведены на хозрасчёт.

- А с 1990 года они стали преобразовываться в коммерческие.

Причём здания, персонал, оборудование, а часто и руководитель банка оставались прежними.

То есть, право заниматься сверхприбыльной в то время банковской деятельностью было привилегией номенклатуры.

- В августе 1990 года была образована Общесоюзная валютная биржа.

Всеми этими мерами был открыт путь к неконтролируемому росту цен и снижению реальных доходов населения.

Государство лишилось экономической основы для выполнения своих обязательств перед гражданами, в частности, пенсионерами.

Г) Ликвидация плановой системы хозяйства.

Советское государство (будучи управляющим почти всего хозяйства страны) через план поддерживало баланс между производством, потреблением и накоплением.

Распределение ресурсов между отраслями и предприятиями регулировалось планом и ценами.

В решениях XXVII съезда КПСС и в утверждённом законом Государственном плане на 1986-1990 годы не было и намёка на отступление от этих принципов.

Подтверждалось и продолжение больших межотраслевых государственных программ – Продовольственной и Энергетической.

• Вопреки всему этому, уже в июне 1987 года стали свёртывать плановую систему распределения ресурсов.

В это время появилось постановление ЦК КПСС и СМ СССР о сокращении номенклатуры планируемых видов продукции, доводимых до предприятий в форме госзаказа.

А взамен планируемых поставок стали создаваться сеть товарных и товарно-сырьевых бирж (последняя товарная биржа была закрыта у нас в конце 1920-х годов).

• Следующим шагом был Закон о государственном предприятии (объединении), предполагавший «полный хозрасчёт».

Принят он был в 1987 году и введён в силу в 1988 году.

Следствием закона явилось резкое сокращение капиталовложений – как плановых через госбюджет, так и из средств предприятий.

Сразу нарушился межотраслевой баланс.

Были свернуты все государственные программы.

И начался быстрый спад производства.

• Уже первые шаги по переходу к рыночной экономике от советского «натурального» хозяйства повлекли за собой переориентацию управления с натурных на денежные показатели.

Были сняты ограничения, свойственные советскому хозяйству, предназначенному для потребления, а не для извлечения дохода.

Введены «договорные цены». Сначала, понятное дело, «лишь на некоторые категории товаров».

Обойти введённые для виду бюрократические оговорки, естественно, не составило труда.

И в СССР сразу же начался рост цен.

Яркий пример.

Харьковская меховая фабрика реализовала детские шубки из овчины по договорной цене 62 рубля вместо действующей розничной цены 30 рублей.

Это было в 1988 году, когда только начинались первые шаги реформы на пути к рыночной экономике.

Кстати. Уже в этом случае прекрасно видна разница между советским хозяйством и рыночной экономикой. Детская шубка из овчины (натуральная, а не искусственная шубка) – по 30 рублей!

Вот что значит хозяйство, созданное для удовлетворения потребностей людей, - чтобы дети рождались, и им было тепло.

И что мы имеем при рыночной экономике?

То-то же и оно!

• По данным Госкомстата СССР, уже в 1988 году:

«Рентабельность товаров, реализуемых по договорным ценам, в 3 раза выше средней сложившейся и превышает 60% к себестоимости. По шёлковым тканям она достигает 81%, бельевому трикотажу – 97% и чулочно-носочным изделиям – 104%...».

И это - при сокращении производства…

Вот так была запущена цепная реакция тяжёлого кризиса...

• В кампании по слому плановости применялись явные подлоги.

Так, советник президента СССР по экономическим вопросам академик А. Аганбегян, в подтверждение мысли об абсурдности плановой системы, запустил «миф о тракторах».

Он заявил, что в СССР производится слишком много тракторов.

Что «реальная потребность в них сельского хозяйства в 3-4 раза меньше».

На самом же деле СССР лишь в 1988 году достиг максимума в 12 тракторов на 1000 гектаров пашни, притом, что в Европе норма была 120 тракторов. Даже в Польше было 77, а в Японии - 440.

Такие же мифы запустили о производстве удобрений, стали и много другого…

• В 1991 году ликвидировали Госснаб СССР.

Страна погрузилась в состояние «без плана и без рынка».

ИТОГИ:

Ни одна из реформ, начатых в экономике за годы перестройки, так и не дала положительных результатов.

Уже начиная с 1986 года ситуация в экономике начала непрерывно ухудшаться:

- Происходило обвальное падение эффективности производства.

- Снижались темпы роста производительности труда.

- Падала фондоотдача.

- Не уменьшалась материалоёмкость.

- Началось медленное, а затем всё ускоряющееся падение объёма добычи нефти и газа, основного экспортного богатства страны.

- С 1988 года началось общее сокращение производства в сельском хозяйстве.

С 1990 года – в промышленности.

В 1991 году спад производства охватил практически все отрасли народного хозяйства.

- В 1990 году впервые за послевоенные годы национальный доход Украины уменьшился на 1,5 %. В целом по СССР понижение составило 4 %.

- Резко усилились инфляционные тенденции.

Обесценение рубля.

Возрастание натурального обмена (бартер).

Финансово-кредитная система к лету 1991 года находился в кризисном состоянии.

- Был дезорганизован потребительский рынок, повсеместно ощущалась нехватка продовольствия («продовольственный кризис»).

Дефицит товаров (очереди за макаронными изделиями, крупами, мылом, и другими предметами 1-ой необходимости).

Нехватка элементарных продуктов питания привела к тому, что даже в Москве было введено их нормированное распределение (чего не было с 1947 года).

Постоянно повторялись кризисы отдельных товаров:

- «сахарный кризис», нехватка моющих средств (лето 1989 года),

- «чайный кризис» (осень того же года),

- «табачный кризис» (лето 1990 года)…

- Продовольственный кризис усугублялся нарастанием топливного, энергетического, транспортного кризисов.

- Разрыв традиционных экономических связей.

- Стремительное падение жизненного уровня населения.

- Огромный рост внутреннего и внешнего долга.

В заключение хотел бы привести отрывок из книги «Третий проект. Погружение: книга-расследование».

• Вот что пишут её авторы Максим Калашников и Сергей Кугушев:

«Разрушение монополии государства произошло не в итоге какого-то заговора или операции Центрального разведуправления США – оно стало логическим завершением естественного процесса, который был запущен Большой сделкой, алчностью и «трофеизмом» коммунистической верхушки СССР. Предательством «элиты», если называть вещи своими именами. Уже в 1990-м году процесс шёл на всех парах.

Три элемента «Горбачёв-капитализма» (кооперативы-«трофейщики», биржевая лихорадка и слом внешнеторговой монополии государства) нарушили внешние пропорции нашей экономику. Почему?

Потому что она стала напоминать человека, в пищевод которого вставили трубку для отвода питательной массы куда-то в сторону. Пусть и не слишком хорошо и точно, но поздний Советский Союз базировал свою экономику не межотраслевых балансах и пропорциях. В Госплане считали, какая доля должна быть у тяжёлой индустрии, у лёгкой и пищевой, сколько надо добыть сырья, чтобы обеспечить отрасли, сколько закупить за рубежом. Но когда ресурсы стали тратиться вне пропорций, уходя куда-то вовне, начался хаос. Баланс стал невозможен, образовалась дыра, сквозь которую улетали и сырьё, и товары, и деньги, за них полученные.

То есть сама правящая верхушка стала опасно раскачивать страну изнутри. Умным американцам, которые вели целенаправленную борьбу с русскими, оставалось лишь наложить на эту мощную внутреннюю волну слабые волны внешних воздействий. Они радостно потёри руки и сказали: «Вот и пришёл наш час!» Теперь мы, в обмен на ценнейшие русские ресурсы, сбагрим вам, дуракам, те западные товары, которые в СССР считаются великим дефицитом. Это и будет нашей внешней волной, которая в итоге сформирует крайне искажённый курс доллара по отношению к рублю. За каждый доллар вы отдадите пачку своих рублей.

И начался невероятно выгодный для американцев обмен по формуле «золото – на стеклянные бусы». Из России задёшево плыл поистине бесценный ресурс, который оглупевшие русские отдавали за то, что за границей стоило совсем недорого. За эту дребедень, за устаревшие компьютеры, бросовый ширпотреб и некачественные пищевые продукты из страны вывозили целые составы титана, древесины, редкоземельных и цветных металлов, продукции химической промышленности и, само собой, нефти.

Всё это вызвало рост цен в нашей стране и развал финансовой системы. Рубли печатались безудержно, магазины опустели. Две волны наложились друг на друга: внутренняя (разгул «трофеизма», разворовывания страны) и внешняя (неимоверный перекос в сторону доллара). Прошла первая стадия режима самоподдерживающейся критичности, когда летят к чёрту пропорции. Начался катастрофический дисбаланс – ведь нарушилась пропорция сравнительной доходности торговли и производства. Торговать стало неизмеримо выгоднее, чем что-то производить. Уход ресурсов за границу вызывал рост цен в стране и увеличивал издержки производства. С другой стороны. Для доморощённых бизнесменов бартерная торговля стала сверхприбыльным занятием. Ведь можно отправлять «за бугор» сырьё, которое дома обходилось буквально в копейки, из-за кордона – завозить и очень дорого сбывать в России дефицитные товары, делая сотни и тысячи процентов «навара». А если производить стало невыгодно, то экономика ушла из реального сектора в «добывание трофеев».

Стало неинтересно производить что-либо для нищих соотечественников. В первую очередь при Горбачёве стали сворачивать выпуск дешёвых товаров и товаров повседневного спроса. В стране начался товарный голод, магазинные прилавки опустели – возросла социальная напряжённость, начались массовые акции протеста и вспышки ненависти к собственной стране. Распространились национализм и сепаратистские тенденции.

Пытаясь сохранить уровень жизни, люди были вынуждены тратить всё больше денег на потребление. Накопление прекратилось. Доля потребления в падающем национальном доходе уродливо разрослась. В этот момент запускается центральное звено генома саморазрушения. Из-за общего развала системы необходимость поддерживать текущее функционирование стала пожирать ресурсы для развития. Самый сильный удар пришёлся как раз на те отрасли, которые представляют конкурентную угрозу Западу: на авиапром, космос, ядерную индустрию, на оборонно-высокотехнологичный комплекс. Русские продолжают в ускоренном темпе проедать Россию. Получаемые деньги лихорадочно пускали на «ножки Буша» и финскую колбасу, вместо того чтобы тратить средства на новые технологии и предприятия. Но даже это уже не могло компенсировать падения эффективности экономики, а вслед за этим – и жизненного уровня.

Как результат, наступает глубочайшая деморализация общества, начинается его распад, разгул безмозглой митинговщины и почти родоплеменного, антиимперского национализма. Быть русским становится позорным, слово «русский» звучит как синоним грязного, кровавого и нелепого, связывается в умах с чередой катастроф и провалов. Власти Росфедерации во главе с Ельциным разваливают союзный бюджет, ведут переговоры с грузинскими и прибалтийскими сепаратистам. Класс «трофейщиков», почуяв новые веяния, перебегает от слабеющего Горби к Ельцину. В конце концов, грянуло 19 августа 1991 г., Ельцин влез на танк, и…

В декабре 1991 г. Советский Союз погибает»…

Равиль Байбурин